Сокровище еретика

48

Когда два англичанина сели в машину и растворились в ночи, Клодель щедро налил себе шампанского и плюхнулся на кушетку. Слушая концерт для виолончели с оркестром Боккерини, он размышлял о внезапном повороте судьбы.

К часу ночи бутылка кончилась, но сна не было ни в одном глазу. Интересно, успели ли его новые союзники на поезд? Тогда у них есть все шансы к девяти утра быть на месте.

Как же ему повезло встретить Бена Хоупа! Если тот сдержит обещание, можно будет вернуться к прежней жизни. Когда-нибудь он забудет эти месяцы как страшный сон. С торговлей древними артефактами пора завязывать. Опасный бизнес совсем перестал приносить радость.

Клодель бродил по комнате, ощущая, как возбуждение все сильнее щекочет душу. Побег. Сладкое слово. Как же он хочет исчезнуть отсюда. Ну, так за чем дело стало?

Напевая под нос мотив из Боккерини, он бросился к себе в комнату. Необходимые вещи полетели в пару дорогих чемоданов. Через двадцать минут, сунув ключи от «феррари» в карман, Клодель сбежал по лестнице и бодро пошел к выходу.

Ему оставалось пройти пару шагов, когда на входной двери повернулась ручка.

— Едешь куда-то? — осведомился Камаль.

Сложив руки на груди, он облокотился на колонну крыльца. Перед виллой в лунном свете виднелся фургон, в кабине которого сидели двое бойцов: Юсуф и молчаливый Имад.

Клодель отчаянно придумывал, чем объяснить чемоданы в руках.

— Я… я собрал кое-какие вещи в химчистку.

— Полуночные постирушки?

Клодель онемел.

Сияя улыбкой, Камаль вошел в дом.

— Химчистка подождет, ладно? Пойдем-ка лучше пропустим по стаканчику. — Он весело хлопнул Клоделя по руке. — Надо отметить радостное событие.

Француз тяжко вздохнул. Им овладели отчаяние и паника. Оставив чемоданы в прихожей, он следом за Камалем прошел в гостиную.

— Я смотрю, ты уже вовсю гуляешь, — сказал террорист, заметив пустую бутылку из-под шампанского. — Слушай, а может, у нас один и тот же повод?

— Да нет, я так, хлебнул чуть-чуть перед сном, — нервно хохотнул Клодель.

Из бара появились хрустальные бокалы. Выкрутив пробку из графина, Камаль налил две порции благородного коньяка.

— Садись, Пьер. Выпей со мной.

Отказаться не было никакой возможности. У француза в животе разгорелась изжога, и совсем не от того, что коньяк лег на шампанское. У него перед глазами стояло лицо Азиза.

Ему Камаль тоже предлагал выпить. Перед тем, как убить.

Бокал задрожал в руке.

Внимательные глаза Камаля следили за французом.

— Что-то ты сегодня нервный, друг мой.

— Да все в порядке… Чего бы мне переживать?

— Ну, рассказывай.

Клодель сглотнул.

— О чем?

— Например, о прогрессе в нашем деле. Ты не забыл, что у нас совместный бизнес?

— Со дня на день сокровище будет наше.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Камаль.

— Значит, все хорошо, — запинаясь, выдавил Клодель. Струйка пота сбежала у него по лбу.

— Хочешь узнать, почему я разделяю твою уверенность?

Клодель молчал.

— Ты не спросил, что я праздную.

— И что ты празднуешь? — выдавил из себя француз.

Камаль осклабился и укоризненно погрозил пальцем.

— Пьер, Пьер.

Кровь в жилах Клоделя превратилась в лед.

Террорист остановился у камина. Его рука легла на стеклянный колпак, под которым тикал механизм старинных часов.

— Презабавнейшее устройство. Как там они называются?

Клодель сглотнул.

— Бескорпусные часы с боем Джеймса Кондлиффа. Сделаны в тысяча восемьсот шестидесятом году. Очень дорогие.

Ласковая улыбка Камаля вдруг сменилась гримасой ярости. Он взмахнул рукой, и часы, ударившись о каминную ограду, разлетелись на мелкие осколки.

— Зачем ты это сделал? — заревел француз, вскакивая на ноги. Пол вокруг усеивали обломки изящного механизма.

Его взгляд зацепился за инородный предмет. Часовщик в далеком 1860 году никак не мог сунуть в свое творение маленький кусочек пластмассы.

Террорист подобрал черную кляксу и швырнул в воздух. Клодель машинально поймал ее. У него в руке лежало подслушивающее устройство.

— Вот что я праздную, — сказал Камаль. — Я хочу поднять тост за твоих новых друзей, которые вывели нас к сокровищу. — Он шагнул вперед. Под сапогом захрустело стекло. — Помнишь нашу первую встречу в пустыне? Мы с тобой заключили сделку. Помощь — богатство. Предательство — смерть. Я всегда держу слово.

Камаль надвигался на дрожащего француза.

— От тебя и так толку не было, но строить заговоры у меня за спиной — это вообще ни в какие ворота не лезет. Давай решать, как с тобой поступить. Сам что предлагаешь?

— Слушай, я могу объяснить… — выдавил Клодель, умоляюще подняв руки. — Хоуп угрожал мне. У меня не было выбора.

— Я слушал все ваши разговоры, — отрезал Камаль. — Здесь, в винном погребе, в кабинете, по всему дому. На тебя все время смотрел десяток вебкамер. Ты меня что, за идиота держал? Думал, я верю на слово всяким пидорам?

Оставалась последняя надежда. Если выбежать из дома и позвать на помощь, может, кто-нибудь услышит.

— Пьер, сейчас ты умрешь, — сказал Камаль.

Перепуганный француз прыгнул к выходу. Скользя по мраморному полу, он распахнул дверь.

В лунном свете, блокируя проход, стояли боевики из машины. Юсуф держал пистолет с глушителем. С воплем ужаса Клодель развернулся и бросился к лестнице.

Взмахнув рукой, Камаль поймал беглеца за воротник и дернул вниз, сбив на колени. Клодель, сопротивляясь, перекатился на спину.

Хлесткий удар по лицу раскровянил ему губы. Оплеухи сыпались градом, пока рука террориста не окрасилась алым.

— Умоляю, — пробулькал Клодель. — Умоляю…

В глазах Камаля не было никаких чувств. Он потянулся к поясу, и Клодель завопил, увидев обоюдоострый боевой нож.

В следующие пятьдесят пять секунд сбылись худшие кошмары Пьера Клоделя. Он умирал страшно и мучительно.

Камаль утер рукавом кровь с лица. Стоящий в прихожей Юсуф увидел в глазах командира триумф убийцы.

— Собирай всех. Нужен транспорт и оружие. Будем догонять поезд.