Солдатская доблесть

ОТ МОСКВЫ ДО БЕРЛИНА

Саид Ниязов родился в 1922 году в кишлаке Матман Шахрисабзского района Кашкадарьинской области.

В Советскую Армию призван в 1942 году. Воевал на Калининском, Первом Белорусском и Первом Украинском фронтах.

Трижды ранен. За боевые подвиги награжден тремя орденами Славы, орденом Красная Звезда и шестью медалями.

Демобилизовался в 1945 году. В течение десяти лет работал председателем сельского Совета. В настоящее время руководит полеводческой бригадой в совхозе «Поландарья» Шахрисабзского района.

В кишлаке Поландарья Шахрисабзского района Кашкадарьинской области проходили выборы в местные Советы. На избирательный участок шли празднично одетые жители. Гремела музыка, образовав круг, задорно отплясывала молодежь.

Кто-то произнес с явным одобрением:

— За Саида Ниязова опять проголосуют единогласно!

— Обязательно! — откликнулись ему. — Шестой раз избираем его председателем сельсовета. Стоящий человек. Настоящий!

Видно, большим уважением пользуется Саид Ниязов, если о нем так хорошо отзываются земляки. Кто же он, этот человек? Каков его жизненный путь?

Когда фашисты напали на нашу Родину, учитель Саид Ниязов одним из первых пришел в военкомат.

— Прошу отправить на фронт. Поскорее! Там сейчас очень трудно…

И просьбу его удовлетворили.

Вчерашний учитель, конечно, и не предполагал, что борьба с врагом отнимет четыре долгих года, что ему придется пройти с боями тысячи километров — от стен Москвы до Берлина.

…Зима в Подмосковье лютовала. Особенно холодным выдался январь — температура доходила до минус 40 градусов. Застыло все, деревья ломались, как спички.

Советские войска держали оборону у Ржева. Легко сказать держали. А вот создать эту самую оборону, откопать ходы сообщения, укрытия — это намного труднее. Мерзлая земля, что камень. Долбишь, долбишь, а ничего сделанного не видно. Но долбить было надо. Вместе со всеми оборудовал позиции и Саид Ниязов, не привыкший к таким суровым холодам. Осмотрев их работу, командир роты похвалил бойцов пулеметного расчета, затем развернул карту и сказал:

— Вот Ржев. По окраине города проходит железная дорога. Немцы по ней беспрерывно подвозят на свои позиции живую силу, боеприпасы, танки, машины. А вчера и сегодня по этой дороге курсировал бронепоезд и, как вы знаете, причинил нам не мало хлопот. Ночью надо во что бы то ни стало подорвать полотно железной дороги. Пустить под откос хотя бы один эшелон тоже не помешает, — хитро улыбнулся он. — Для компании, так сказать.

— Пойдут Ниязов и Лебедев, — продолжал командир. — Старшим назначаю Ниязова.

— Вопросы есть?

— Нет!

— Все ясно?

— Так точно!

Командир пожал бойцам руки, пожелал успеха.

Два друга, узбек и русский, пристроившись поудобнее в окопе, обсуждали последние детали предстоящей операции.

Темнеет. Мороз усиливается. Скоро идти на задание.

И вот Ниязов и Лебедев в белых маскировочных халатах, с автоматами, обмотанными марлей, с тяжелыми минами в вещевых мешках тенями скользят между деревьями в густом лесу. Предательски скрипит под ногами снег. Время от времени над лесом ослепительно вспыхивают ракеты, и вслед за ними ночную тишину вспарывают пулеметные очереди. Разведчики то камнем падают на землю и замирают в глубоком снегу, то вновь поднимаются, перебегая от дерева к дереву.

— Дальше в рост идти нельзя, — шепчет напарнику Саид. — Надо ползти… по-пластунски.

Мороз тысячами игл пронизывал все тело. В рукава, за ворот шинелей набивался снег, насквозь промокли ватные брюки. Но разведчикам некогда думать обо всем этом. Они, словно ящерицы, рядом с боевым охранением гитлеровцев, ползут вперед к заветной кромке леса, к полотну железной дороги.

Вот и опушка. Отсюда хорошо видна долговязая фигура часового, патрулирующего участок дороги.

— Ишь, шакал, замерз, — зло сплюнул Саид. — Кисло ему на нашей земле!

Спустя некоторое время к фашисту подошел второй часовой, и они, о чем-то разговаривая, закурили. У Лебедева защекотало в горле — ему давно уже нестерпимо хотелось сделать хотя бы одну затяжку. И он шепотом спросил Ниязова:

— Что будем делать?

— Сейчас они разойдутся. Ты ползи влево и беря длинного, а я управлюсь со вторым.

Трудными были для разведчиков эти последние тридцать-сорок метров в глубоком снегу, под носом у врага. Но солдатское умение, опыт, приобретенные в прежних боях, ненависть к захватчикам — победили. И не дрогнула рука бывшего учителя Саида Ниязова. Откуда взялась и сила у этого хрупкого на вид паренька? Часовой повалился, как подкошенный. Быстро управился со своим врагом и Лебедев.

Времени терять нельзя. Саид готов был зубами грызть неподатливую землю. Он лихорадочно колупал ее ножом, сверлил лопатой. И земля уступила упорству разведчиков, приняла холодный металл мин.

Уже подрагивали рельсы, за поворотом, недалеко от моста, слышался нарастающий гул поезда, а разведчики не уходили от полотна дороги. Они боялись, что гитлеровцы, обеспокоенные отсутствием часовых, пришлют сюда подкрепление и обнаружат мины. И тогда задание сорвется. Ниязов и Лебедев готовы были вступить в неравный бой, погибнуть под обломками немецкого эшелона, но не дать врагу возможности предотвратить катастрофу.

Наконец, из ночной морозной мглы показался поезд. Разведчики бросились в глубь леса. Раздался потрясший окрестность взрыв. А вслед за ним загрохотало, затрещало. Это полетели под откос вагоны, начали рваться снаряды, бомбы, которые враг собирался обрушить завтра на позиции советских воинов.

— Это вам за слезы наших матерей и сестер, за гибель товарищей, проклятые фашисты! — погрозил кулаком Саид.

Разведчики были уже в «ничейной зоне», когда гитлеровцы заметили их и открыли ураганный огонь из пулеметов и минометов. Ниязов припал к земле и затих. Лебедев, взвалив раненого друга на спину, пополз к своим.

Несколько дней спустя в медсанбат приехал командир и, вручая отважному разведчику орден Красной Звезды, заметил:

— А эшелон-то, который вы пустили под откос, не весь был загружен боеприпасами. Половину вагонов занимала пехота. Каша, доносят, была порядочная. Молодцы!

Все дальше и дальше на запад откатывался враг. В боях и походах мужал молодой воин Саид Ниязов. Солдатское счастье не обходило его стороной. Однажды, после жаркой схватки с гитлеровцами, он подошел к парторгу роты.

— Сегодня, когда немецкие пулеметы прижали нас к земле, вы крикнули: «Коммунисты, вперед!» — волнуясь заговорил Ниязов. — Я видел, как поднялись коммунисты, а вслед за ними — вся рота…

Солдат замолчал, подбирая слова. Парторг осторожно положил ему на плечо руку и тепло сказал:

— Да, Саид. Трудный момент был. Покосили бы нас гитлеровцы из пулеметов, промедли мы с броском. А от земли-матушки в эти минуты трудно оторваться. Пришлось обратиться к коммунистам.

— А мне можно вступить в партию?.. Я… не подведу, — Саид поправил на груди автомат и посмотрел в сторону переднего края, откуда доносились орудийные раскаты, ружейно-пулеметная перестрелка.

— Ты достоин быть коммунистом! Первым дам тебе рекомендацию!

Недолго Ниязов был кандидатом партии. В тесной фронтовой землянке под Гомелем он стал членом ВКП(б).

— Поверьте, братцы, — взволнованно говорил друзьям Саид Ниязов, когда ему вручили партийный билет. — Сил прибавилось, даже не знаю как сказать. Ну, держись теперь, фашистская тварь!

Изменчивы судьбы людей на войне. Был Саид Ниязов разведчиком — стал командиром противотанкового орудия.

…Густым молочным туманом окутана Висла. По широкой глади реки, сквозь ночную тьму, борясь с быстрым течением, пробирается катер. На его палубе противотанковая пушка с расчетом. Сержант Ниязов, прислонившись к щиту орудия, настороженно смотрит вперед. Скоро должен быть берег, где пехотинцы ждут их, артиллеристов. Днем на них наседали гитлеровские танки, пытаясь выбить с захваченного плацдарма.

— Ну, кажется, проскочили. Молчат фашисты, — тихо заметил наводчик Николай Рыжов.

— Рано веселую песню запел, соловей, — спокойно возразил заряжающий Глубничников (Рыжов был родом из Курска, и в батарее его часто называли «курским соловьем»).

Будто в подтверждение этих слов, где-то за рекой глухо ухнуло, и тут же вокруг катера стали рваться мины. Рулевой бросал утлое суденышко из стороны в сторону, чтобы не дать фашистам накрыть катер. Гитлеровцы, видимо, засекли стук мотора катера и теперь вели беглый огонь по нему не только из минометов, но и из орудий. Впереди возникла стена разрывов. Фонтаны воды взлетали в воздух так близко, что ледяные валы обрушивались на палубу, людей.

— Полный вперед! — донеслись до Ниязова слова командира катера.

Вдруг катер резко швырнуло в сторону. Ниязов еле удержался на палубе, благо, что пушка была хорошо закреплена. Но двигатель по-прежнему надрывно пел свою песню. Миновав заградительный огонь врага, катер приближался к берегу.

К рассвету артиллеристы оборудовали и замаскировали огневую позицию на небольшой высоте и приготовились к встрече противника. Долго ждать гитлеровцев не пришлось. Перед восходом солнца на заснеженном поле показались их танки и самоходные орудия, а следом — пехота.

Из-за реки ухнул знакомый залп «катюши». Снаряды угодили в самую гущу вражеских танков. Некоторые из них загорелись. Несколько штук остались на поле боя подбитыми, остальные же с фанатичной настойчивостью продолжали контратаку.

Расчет Ниязова застыл в ожидании. У прицела встал Саид. Рыжов еще молодой наводчик, а тут такой ответственный момент. Прозвучала команда:

— Огонь!

С сухим треском в морозном воздухе раздался выстрел. Снаряд угодил в гусеницу вражеской машины. Самоходка развернулась. Командир расчета послал ей в борт второй снаряд. Самоходное орудие окутал густой дым, затем оно вспыхнуло факелом.

Меткими выстрелами других расчетов было уничтожено еще несколько танков. Враг повернул обратно, оставив на поле не только сожженные и подбитые машины, но и десятки трупов солдат и офицеров.

Грудь Саида Ниязова украсил орден Славы III степени.

…Еще не зажила рана, полученная в недавнем бою, а Саид Ниязов, с рукой на перевязи, мартовской ночью переправился через Одер к своему расчету. Здесь, на плацдарме, ждали командира. В тот же день расчет сжег два немецких танка. Сержанта Ниязова наградили орденом Славы II степени, а его товарищей — орденами Славы III степени.

Теперь — дорога на Берлин. Этой дороги Ниязов ждал давно. Да и кто из солдат в короткие минуты затишья не мечтал о том дне, когда они настигнут фашистского зверя в самом его логове?

Семьдесят… тридцать… двадцать километров до логова. Дошли!

Но Берлин огрызался. Разгромленные гитлеровские банды, пытаясь оттянуть час возмездия, обрекли древнюю столицу Германии на уничтожение.

На одной из улиц, за выступом серого здания, занял огневую позицию расчет сержанта Ниязова. Хотя командир батареи разрешил артиллеристам поочередно отдыхать, спать никому не хотелось. Это было в ночь на Первое мая.

Положив голову на лафет орудия, Саид смотрел на мерцавшие в небе звезды и думал о родном кишлаке, где журчит в арыках прозрачная, как слеза, горная вода, наливаются гроздья винограда, пламенеют по склонам гор маки, где его земляки ждут от него, Саида Ниязова, победы над врагом. Быть может, в эти часы под перезвон кремлевских курантов по притихшим улицам Москвы приближаются к Красной площади войска, чтобы утром пройти победным маршем мимо Ленинского мавзолея. Саид чувствовал себя в их строю.

Вдруг в доме, что чернел громадой напротив, послышался звон разбитого стекла. Артиллеристы вскочили. Ниязов бросился к ручному пулемету и выпустил длинную трассирующую очередь по окнам. На миг все стихло. Но вскоре от дома, одна за другой, отделились несколько теней, перебежали улицу и скрылись в соседнем здании. Командир взвода приказал Ниязову взять группу солдат, окружить двор и уничтожить фашистов.

Короткими перебежками артиллеристы пересекли перекресток и стали приближаться к воротам, куда юркнули гитлеровцы. И в это время на них обрушился шквал пулеметного огня с чердака соседнего здания. Пули били по камням мостовой, цокали о стены дома, свистели над головами.

Первым рванулся в ворота Саид Ниязов, за ним — остальные. В темноте ориентироваться трудно. Ниязов вбежал в подъезд дома. С лестничной площадки грохнул пистолетный выстрел. Тотчас сзади Ниязова раздалась короткая автоматная очередь. Сраженный фашист покатился по ступенькам. Саид обернулся.

— Это я, Камышилов. Тебя не задел этот гад?

— Куда ему! — махнул рукой Ниязов и бросился наверх.

Вскоре все было кончено. Перед сержантом Ниязовым стояли двенадцать пленных офицеров гитлеровской армии, пытавшихся в эту ночь прорваться через огненное кольцо советских войск. Среди них — три подполковника, восемь майоров и один капитан.

На груди у Саида Ниязова появился орден Славы I степени.

Вот всего несколько штрихов из биографии простого советского человека, отважного воина Саида Ниязова.