Солдатская доблесть

ВРАГ НЕ ПРОШЕЛ!

Александр Михайлович Заика родился в селе Костриково Кустанайской области в 1924 году. А в Советскую Армию был призван в июле 1942 года Муйнакским районным военным комиссариатом Каракалпакской АССР.

Воевал в составе войск Волховского, Первого Белорусского фронтов. За боевые подвиги в борьбе с гитлеровскими захватчиками награжден тремя орденами Славы, медалью «За отвагу», другими медалями, значком «Отличник Красной Армии».

В 1944 году комсомол передал его в ряды ленинской партии. После демобилизации из Армии (в июне 1946 года) работал в городе Фергане, в «Узторгмонтаже».

В Фергане на городском кладбище есть могила. Внешне она ничем не примечательна: нет на ней большого обелиска гранитных плит, нет росписей с позолотой, нет стихотворных изречений. И, тем не менее, эта могила — объект настоящего паломничества. Часто, очень часто сюда приходят люди и с шапкой в руке или с платком, откинутым на плечи, скорбным молчанием отдают почести умершему.

Пионеры приносят сюда букеты живых цветов. Кладбищенскому сторожу никто наказа не давал и просьб не высказывал, а могилу эту он содержит в самом наиобразцовейшем порядке. Он и пригласил меня посмотреть место захоронения полного кавалера «Георгия».

— Какого «Георгия»? — спросил я.

— Здесь лежит солдат-герой, по-старому — полный кавалер «Георгия», а по-сегодняшнему — полный кавалер Славы. Заика Александр Михайлович здесь лежит…

Приглушенным старческим голосом вел он рассказ:

— …В первую мировую воевал. Знаете, что такое «Георгий»! Самый что ни на есть бесстрашный, удалой солдат. В атаке — он впереди, на помощь солдату всегда придет. Захочешь — на бруствере окопа перед глазами противника «барыню» станцует. Вот кто такой «Георгий»! Это в то время. А сейчас, в эту войну, оно, конечно, труднее стать Кавалером. А вот Саша стал! Видно, был солдат — отчаянная голова! И после смерти человек уважения не потерял. Знать, правда, что герои не умирают…

Первое боевое крещение Саша Заика получил в 28 кавалерийском полку. Этот полк в жизни солдата занимает особую страницу. В его составе он громил гитлеровцев под Калинином, Смоленском, освобождал Белоруссию, Польшу. За героизм в бою на линии Витебск — Полоцк получил первую боевую награду — медаль «За отвагу». И в этом же полку Александр Михайлович Заика стал полным кавалером ордена Славы.

…Дороги заминированы, каждый их метр простреливается. А машинам, танкам под Волховом не свернуть с дороги. Болота. Только конникам да лыжникам не страшна чуть тронутая морозом, присыпанная снегом трясина.

Вот и сегодня, в морозную ветреную ночь, когда темнота камнем упала на землю, полк выступил на выполнение боевой задачи: выйти в тыл гитлеровцам, рейдом по тылам уничтожить резервы, нарушить управление, оказать помощь партизанам, посеять панику в тыловых частях фрицев, тем самым обеспечить успешное наступление наших частей на Тихвин.

Задача не из легких! А легких задач бойцам и не нужно! Стремление у всех одно — бить гитлеровцев, защитить Ленинград, уничтожить оккупантов!

Комсомолец Заика возглавлял пулеметный расчет «максима». Зимой в тылу врага лыжи, «максим», автомат, граната, нож — верные помощники бойца. Им и предоставлялось всегда «первое слово» при выполнении боевого задания.

Ночь выдалась прескверная — мороз, пурга, рыхлый снег, в котором тонут кони. Но идти надо!

Все и все «встали» на лыжи: бойцы, пушки, минометы, пулеметы… По бездорожью, по снежной целине, обходя укрепленные пункты противника, этой же вьюжной ночью полк вышел в тыл врага. Тактика действия — скрытность, быстрота, внезапность. Мелкие отряды автоматчиков врывались ночью в занятые немцами деревни, уничтожали захватчиков, а перед рассветом уходили в леса, чтобы избежать ударов авиации и артиллерии противника. Но бывало, что рейдовики «оседлывали» дорогу и удерживали ее сутки, двое, не давая гитлеровцам маневрировать резервами.

В начале декабря дивизиону, в котором воевал пулеметчик Заика, была поставлена задача занять населенный пункт и удерживать его во что бы то ни стало.

Дивизион был рассредоточен в лесу. Командир принял решение поначалу обстоятельно разведать линию обороны противника. Деревня расположилась у шоссе, на крутом берегу небольшой речушки, вода в которой и в двадцатиградусный мороз не замерзла: видно, где-то бил ключ. В разведку пошли две группы. Одну из них возглавлял помощник командира взвода Заика, вторую — командир отделения Рощупкин.

Темной ночью на лыжах, в белых маскировочных халатах бойцы скрытно подошли к деревне, заняли позиции для наблюдения. Но, видно, не совсем скрытно: гитлеровцы неожиданно атаковали разведчиков с левого фланга. Заговорила вся оборона деревни. Сначала Заика решил, что это даже хорошо, «засечем все огневые точки врага, определим его силы». Но уже в первые минуты боя положение стало просто угрожающим. Фашисты численностью более роты, при поддержке трех пушек, перешли в атаку на горстку смельчаков. А их и двух десятков не насчитывалось…

Отходить нельзя. Если отряд покинет занимаемые позиции, будет уничтожен в открытом бою; дальше вести бой тоже нельзя: отряд, не выполнив задачи, станет легкой добычей врага.

Заика в этом бою проявил находчивость, решительность, героизм. Подозвав к себе Рощупкина, приказал ему:

— Командование передаю тебе. Сам с красноармейцем Ивановым проберусь в деревню, ударим фашистам в тыл. Вы в это время отходите в направлении леса, параллельно шоссе…

Сливаясь со снегом, с «максимом» — тоже «лыжником» — в маскхалате, змеями поползли к селу…

Вот и первые дома. Один из них — довольно высокий. Подползли к нему. Кругом тишина. Бойцы быстро забрались с пулеметом на чердак дома и открыли прицельный огонь по фашистам. Не ожидавшие кинжального пулеметного огня с тыла, неся большие потери, в панике гитлеровцы стали пятиться к деревне, под прикрытие домов.

Заика и его боевой друг Иванов «переменили квартиру» и со второго этажа кирпичного здания снова ударили по фашистам. Гитлеровцы в полной панике: окружены!

Заика врывается в здание с большими окнами, где мелькает свет. В первой комнате пусто. Рывок, удар. Дверь распахнулась. Комната «по завязку» забита фашистами. В первые секунды они не поняли, кто ворвался к ним, видимо, рассчитывали, что кто-то свой. А разобравшись, закричали, заметались по комнате, в ужасе поднимая руки вверх и вопя: «Рус! Рус!» Наслаждаться такой картиной времени не было. В ход пошли гранаты.

Дав две-три очереди вдоль улицы «на память», двое отважных бросились к огородам.

Ранним утром на опушке леса под мощное «ура» друзья качали Заику. За героизм, за мужество, за военную смекалку, за боевое товарищество!

На исходе январь 1945 года. Бои идут на земле польской. И по-прежнему дружит с трудным солдатским счастьем сержант Заика.

Вновь назначенный командир полка знакомился о позициями части, с бойцами. Зайдя по пути в землянку третьего эскадрона, поздоровавшись, присел, закурил, повел солдатский разговор.

Бойцы рады побалагурить. Ведь не часто на войне выпадает свободная минута. Душевный разговор, смех, шутка сблизили солдат с командиром полка, те и стали смелее.

— Товарищ подполковник, разрешите задать вопрос?

— Давай, давай, — ответил командир.

— Говорят, что собака Гитлеру нос откусила. Правда это или нет?

Подполковник улыбнулся.

— А мы скоро встретимся с ним, увидим — откусила или нет. Если нет — сами откусим. И не только нос…

Землянка вздрогнула от дружного солдатского смеха.

— Товарищи, а кто среди вас сержант Заика?

— Я, — ответил белокурый, симпатичный боец.

Командир притянул его за ремень поближе.

— Мне вы представлялись ростом выше.

Саша смутился:

— После войны еще подрасту, товарищ командир.

— Расти, расти, — похлопал командир полка по плечу сержанта. — А сейчас твой маленький рост лучше службу сослужит. Есть одно интересное солдатское дело. Пошли, потолкуем, как следует. Дело-то очень серьезное!

…Ночь. Небу тесно от низких, темных, набитых снегом туч. Вот-вот они не выдержат собственной тяжести и упадут на землю.

Группе разведчиков, которую ведет сержант Заика, такая ночь по душе, как раз, что надо. Белые халаты сливаются со снегом, линия фронта за спиной. Вокруг — лес. Бойцы решили передохнуть, обдумать план дальнейших действий.

На вторые сутки Заика с боевыми друзьями был у «своей» высоты. Высотка тоже что надо! Вид с нее прекрасный. Метрах в трехстах — развилка дорог, чуть дальше — деревня с костелом. Точно в назначенное время артиллерийская канонада с нашей стороны «сообщила»: наступление началось. Бойцы окопались, хорошо замаскировались, установили радиосвязь. И теперь проявляли «большое любопытство», наблюдая за фашистами в их тылу. Проносились грузовики с пехотой; на малой скорости грохотали танки, словно не желая идти на передовую; пролетали самолеты со зловещей свастикой на крыльях. А в противоположном направлении одна за одной тянулись санитарные машины, набитые ранеными. Это тоже о многом говорило.

Вот и полдень. Так быстро пролетело время! Наступила долгожданная минута. Пулеметы, как военные барабанщики, ударили одновременно, в такт зафыркали автоматы. Загорелась одна, вторая, третья, десятая машина… На дороге — паника!

Сержант Заика с двумя бойцами бросился к горящей крытой машине: «Ведь это штабная!» И точно, в кузове среди горящих ящиков с бумагами лежал убитый офицер. Захватив его полевую сумку, ящик с бумагами, советские солдаты продолжали бой.

Немцы бросили на высоту, занятую сержантом Заикой с десятью его товарищами, до роты автоматчиков. А смельчаки всюду успевали: бой вели и с теми, кто наступал на высоту, и с теми, кто отступал по дороге.

Ночью через перекресток дороги, где «хозяйничал» сержант Заика, на большой скорости по трупам фашистов и разбитой технике врага прошли советские танки. Сержант Заика дал серию зеленых ракет: путь свободен!

Командир полка поздравил сержанта с орденом Славы второй степени.

…В апреле 1945 года при прорыве сильно укрепленной эшелонированной линии обороны гитлеровцев, под сильным артиллерийским огнем врага, Заика, преследуя отступающего противника, уничтожил минометным огнем до сорока гитлеровцев, подавил две огневые точки и со своим расчетом взял в плен более пятисот фашистов.

Командование наградило весь минометный расчет, а Заике вручило золотой орден Славы. Отважный сержант стал полным кавалером ордена Славы.

По этому случаю минометчики и разведчики устроили скромный ужин, куда пригласили «деда Якова» — командира взвода полковой разведки, старшину Рощупкина.

Рассказ об Александре Михайловиче Заике хочется закончить словами поэта Сергея Острового: