Сообщение: Нефть 74-2

Глава 3

У аэропорта Майами есть приличная гостиница, где я снял номер на ночь. Образ Барбары постоянно всплывал в моем сознании, но его вытесняли мысли о Джиме Райнере и моем задании.

Около одиннадцати часов я бросил попытки посмотреть какой-то невнятный английский фильм и пошел в бар внизу, чтобы выпить на ночь. Было оживленно и шумно из-за той вынужденной веселости, которую можно встретить в аэропорту. Мне там не место, поэтому я вскоре оставил бармена с чаевыми в полдоллара и вернулся в свою комнату. Никто не вечен, особенно агент AX, но вы будете ходить дольше, если разработаете какую-то систему предупреждения. К счастью, моя работала сверхурочно, когда я открыл дверь в комнату 635.

В комнате было темно, сквозь закрытые жалюзи пробивался слабый свет. Сам не зная почему, я почувствовал, как адреналин струится по моим венам. Короткие волосы на затылке встали дыбом.

Я толкнул дверь одним плавным движением. Я попал в цель и услышал испуганный вздох. Я быстро обернулся через полуоткрытую дверь к стоявшему за ней мужчине. Жесткая кожа спасательного жилета прижалась к виску. Его удар был направлен не туда. Моя голова вспыхнула от боли, но сила удара была поглощена напряженными мышцами на плече.

Я набросился на мужчину, прижавшись к его телу, от которого пахло потом и ромом. Он попытался вырваться, дать себе место для нового удара . Я ударил коленом ему в промежность. Он согнулся пополам, и я ударил его по шее. Человек был быстр; он снова попытался поднять голову, когда я ударил его ладонью. Позвонки на его шее сломались. Он на мгновение напрягся, а затем рухнул у моих ног, не издав ни звука.

Я быстро отступил назад и повернулся к двери. Коридор был пуст. Когда кабина лифта опустилась, над дверями лифта вспыхнул свет. На мгновение мне стало интересно, видел ли кто-нибудь бой. Если бы по холлу бродил какой-нибудь турист, у меня были бы большие неприятности. Закрыв за собой дверь, я включил свет и склонился над мужчиной на полу. Его черное лицо смотрело на меня безжизненными карими глазами. Я пощупал его пульс: пульса не было. Его быстрое нападение на меня после удара в промежность стоило ему жизни. Если бы не сила его напрягающегося тела, мой удар только бы его оглушил.

Он был одет в грязно-белую куртку и выбеленные синие брюки. Его грязная рубашка когда-то была белой. Я быстро обыскал его. Под курткой, в пропотевшей кобуре, я нашел револьвер калибра . 38 Полицейский Специальный. Какими бы ни были его намерения, у него было с собой оружие, чтобы их подчеркнуть. Очевидно, он услышал, как я возвращаюсь, и прыгнул за дверь. Либо ему было приказано не убивать меня, либо он боялся, что звук выстрела привлечет внимание.

Больше на теле ничего не было: ни кошелька, ни сигарет, ничего. На куртке не было этикеток. Он носил льняные туфли без носков. Его одежда воняла гнилой едой, гнилыми овощами и мусором. Без сомнения, он использовал маскировку мусорщика, чтобы проникнуть внутрь. Весь день отель был полон. Мужчина, несущий мусор, не привлекал внимания даже около полуночи.

Удар в висок немного ошеломил меня, но мой мозг снова заработал. Я разгладил свою одежду, вернулся в вестибюль и сел возле стойки. Записались три девушки в форме авиакомпаний. Пожилая пара с потускневшими от дневного полета глазами попросила комнату. Затем мужчина положил свой ключ на прилавок. Я внимательно наблюдал. Он оплатил свой счет чеком. Когда он ушел, секретарша повернулась и повесила ключ на крючок. Случайно я подошел и посмотрел на номер. 462, двумя этажами ниже меня. Слишком далеко, чтобы тащить 250-фунтовое тело. Кому-то на моем этаже потребовался час, чтобы уйти: 632, но через три комнаты от моего .

Я снова поднялся на лифте на шестой этаж и взломал замок в пустой комнате. Я приклеил кромку замка и мягко закрыл дверь. Потом я вернулся в свою комнату. Я схватил мертвеца за лодыжки и потащил через дверь. Огни лифта мигнули и прошли мой этаж. Я тащил безжизненное тело дальше, пока оно не оказалось в пустой комнате. Я сунул тело под кровать, оттягивая момент обнаружения. В зависимости от усердия горничной тело может не быть найдено до тех пор, пока кто-нибудь не пожалуется на зловоние.

Запах мертвеца остался в моей собственной комнате. Несмотря на кондиционер, я вспотел. Я запер замок на двери, пошел в ванную и принял душ. Потом я поспал, пока регистратор не разбудил меня в 7:30 телефонным звонком. Это было ничто по сравнению с звоном в голове: последствия вчерашнего удара. Я умылся холодной водой и оделся.

Рейс 127 Карибских авиалиний на Антигуа, Барбадос и Тринидад был заполнен группой шумных, отмеченных наградами продавцов, направлявшихся на Барбадос, которые получали вознаграждение за продажу большего количества холодильников, чем их коллеги, примерно в пятидесяти точках по всей территории Соединенных Штатов. В туристическом классе не было свободных мест. В первом отсеке два места были незанятыми. Я занял место у окна. Полет начался с пустого места рядом с моим . Пилот направил нос Боинг-727 в небо, и мы быстро вырвались на свободу.

Большинство пассажиров громко разговаривали и смеялись. Казалось, все всех знали, и все они были заняты темой холодильников и предполагаемыми цифрами продаж на следующий год. Все обладатели главного приза летели первым классом, остальные летели туристическим классом.

Я посмотрел на одну из стюардесс, высокую индийскую девушку. Она быстро прошла через салон, поднося полные стаканы тринидадского рома, отвечая на вопросы, покачивая бедрами, чтобы не задеть локти успешных бизнесменов. Не то что к этой женщине были какие-то подлые прикосновения. Она была окружена аурой класса, которая замедляла даже самых агрессивных призовых пассажиров. Ее высокий гладкий лоб и овал лица подчеркивал патрицианский нос и почти черные глаза, блестевшие, несмотря на ее возвышенность. Она и еще одна стюардесса подали напитки почти так быстро, как пассажиры могли их проглотить. Во время паузы индийка поймала мой взгляд, и мы оба улыбнулись. Она склонилась над сиденьями в моем ряду. Значок на ее блузке сообщил мне, что ее зовут Метра.

— Извини, — сказала она. «Мы не пропустили вас намеренно. Но их так много».

«Не волнуйся. У меня не бывает тремора до полудня. Она пристально посмотрела на меня и решила, что я не всерьез. Она снова улыбнулась, показав два идеальных ряда блестящих белых зубов. — Тогда все еще безопасно. Сейчас только половина девятого.

— Только половина девятого? Я посмотрел на часы. — Ну, тогда в Риме полдень .

Она издала звонкий смех. — В таком случае, я лучше принесу тебе что-нибудь прямо сейчас. Чего бы ты хотел?' Она колебалась. Я видел, как кровь еще больше потемнела на ее лице. Она ждала, что я сделаю «хороший» комментарий.

— Как насчет барбадосского рома?

Напряжение рассеялось, и она снова улыбнулась. 'Подходящий.' Она повернулась, чтобы уйти, помедлила и вернулась. — Спасибо, — сказала она. Она поспешила уйти, не дожидаясь моего ответа.

Ром был резким и едким. Я выпил его чистым, наслаждаясь сухим, острым вкусом. Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на пятнистую синеву моря внизу.

Долгое время сонные под тропическим солнцем, моря, от северного побережья Южной Америки до коммунистической цитадели Кубы, менее чем в ста милях от побережья Флориды, теперь страдали от волнения. Это была суматоха, порожденная трехсотлетней экономической и расовой напряженностью, и надвигающийся взрыв мог поставить под угрозу все американские страны, если бы способность США защищать это полушарие была поставлена под угрозу. Мысленно я просмотрел дополнительную информацию, предоставленную в AX.

Работать было особо не с чем, OIL, за исключением нескольких аспектов, была такой же, как и сотня других экологических групп, возникших за последние несколько лет. Девять лет назад OIL был основан немецким ученым, профессором Эриком Стандхеймом, который вложил свои деньги Нобелевской премии и встал на защиту мира. Три года назад он упал мертвым на улице в Мюнхене. Почти сразу после этого организация выбрала ранее неизвестного члена своим новым директором. Его звали Адриан Брекер. О Брекере было известно очень мало. Он утверждал, что был химиком, но не имелось никаких сведений о его работе как таковой, хотя в Кембриджских записях указано, что степень по химии была присуждена Адриану Брекеру. В течение шести месяцев после того, как он пришел к власти, о нем ничего не было слышно. НЕФТЬ. Хотя в этом не было ничего особенного. До смерти основателя о OIL было мало что слышно, хотя у сотрудников был целый отдел по связям с общественностью. С самого начала этот отдел по связям с общественностью возглавляла Аня Шааль, молодая женщина из австрийского города Грац. В общем, решил я, у меня много поверхностной информации, но ничего достаточно надежного, чтобы связать НЕФТЬ с заговором, направленным на то, чтобы остановить приток нефти из Карибского моря. Но тогда зачем было потрачено огромное количество денег, этой когда-то бережливой группой. Полностраничная реклама в ведущих газетах и журналах мира стоила недешево. Так же, как и широко просматриваемый, грязный телесериал, который OIL транслировала в каждой стране, которая разрешала арендовать для них эфирное время.

Каждая программа была разработана, чтобы представить отрасль в наихудшем свете. Факты были настолько искажены, что промышленность, казалось, находилась в состоянии войны с людьми и окружающей их средой, причем между людьми и экологическими катастрофами стояла только богом ниспосланная Организация промышленного ограничения. Их призывы были эмоциональными. А поскольку НЕФТЬ с одинаковым рвением нападала как на западных, так и на коммунистических промышленников, привязать их к какой-либо идеологии было невозможно. У них были веские аргументы, которые за двенадцать месяцев с момента начала великой битвы захватили тысячи сторонников.

По общему мнению данных АХ , несмотря на то, что OIL выглядела законно, огромные средства вызывают подозрения. Специалисты единодушно сошлись во мнении, что никто не зарабатывает столько денег на четвертаках и десятицентовых пожертвованиях благонамеренных друзей-экологов. Аудио-видео осталось очень мало НЕФТЬ: менее пятнадцати минут звукового фильма, который Адриан Брекер показал на недавней демонстрации в Антигуа. Хотя организация должна была стать международной, она все больше сосредоточивала свою деятельность на Карибском бассейне. Для встречи была использована каменная платформа разрушенной плантации, и несколько сотен антигуанцев невозмутимо стояли рядом, когда Брекер осудил британское правительство за разрушение окружающей среды острова. Я смотрел и слушал фильм в течение пяти минут, прежде чем понял, что он рассказывает о том, что произошло двести лет назад.

Рядом с ним на помосте стояла высокая женщина с короткими волосами, и когда камера увеличила масштаб, он показал почти первозданное лицо, белокурое и красивое, это была Аня Шааль, которой не хватало красоты из-за определенно неописуемой твердости, портившей ее черты. Когда камера вернулась к общей картине, она показала гибкое и спортивное тело, интимно обнажённое ветром, который развевал её короткую шелковую юбку. По лицам антигуанцев, запечатленных камерой, было видно, что они больше пленены чувственным телом женщины, чем словами, сказанными высоким, несколько женоподобным мужчиной. Рядом с Аней сидел огромный доберман. Собака села на задние лапы и яростно смотрела на толпу. От животного исходила аура смертельной жестокости. К этому моменту фильм закончился, как и информация, которую могла предоставить Audio-Visual. Из мыслей меня вырвал соблазнительный аромат экзотических духов. Я посмотрел вверх. Это Метра подарила мне свою ошеломляющую улыбку.

— Еще рома?

Я кивнул, отвечая на ее улыбку.

Через несколько минут она вернулась с моим стаканом, и когда она наклонилась, чтобы поставить его на откидной столик передо мной, мне захотелось погладить кофейного цвета кожу на ее шее. Она встала, а затем заколебалась. — Вы журналист, не так ли?

Это ложное сообщение было напечатано в моем паспорте. Я кивнул. - 'Да, это так.'

Девушка улыбнулась. «Надеюсь, вы не посчитаете меня самонадеянной, но вы собираетесь на Тринидаде писать о карнавале?»

'Частично.' - Хоук упомянул о карнавале, но я не получил никакой информации о нем.

«Завтра масленичный вторник, последний и величайший день карнавала», — продолжила Метра с большим энтузиазмом. «Тебе действительно стоит присоединиться к вечеринке».

«Я хотел бы… с тобой… сегодня вечером».

Она огляделась, чтобы убедиться, что никто из других бортпроводников не находится в пределах слышимости. Общение с пассажирами, конечно, не поощрялось. — Возможно, — сказала она. 'Позвони мне.' Она дала мне свой номер телефона и поспешила уйти.

Внизу пушистые белые облака время от времени скрывали глубокую синеву моря. Небольшие песчаные острова, окаймленные пальмами пляжи появились в поле зрения и быстро исчезли за нами. Самолет несся в сторону Антигуа. Я рухнул на стул и подумал о Джиме Райнере. Интересно, как он себя чувствовал на прошлой неделе, летя тем же рейсом? Был ли он взволнован, потому что вернулся на работу? Были ли у него предчувствия? Я покачал головой. Беспокойство не продвинет вас дальше в нашей профессии.

Я пил ром и смотрел в окно, пока самолет не начал снижаться в плоскую коричневую местность Антигуа. Воздух в самолете был горячим и гнетущим, пока мы стояли на земле для дозаправки. Здесь никто из пассажиров не вышел, а вышла только одна пассажирка.

Я смотрел, как она идет по бетону, рядом с ней шел огромный черно-коричневый пес. Собака была почти так же заметна, как и женщина. Почти, но не совсем. Она остановилась и нетерпеливо огляделась. Слуга, чье черное лицо блестело от пота, мчался через поле, таща телегу, на которой стоял большой ящик с дырками в боках. Женщина наклонилась вперед и произнесла команду на ухо собаке. Животное послушно прыгнуло в открытый ящик. С неохотой слуга потянулся, чтобы закрыть коробку, но тут же отпрыгнул назад. Женщина сердито отмахнулась от него и сама закрыла загон. Слуга вздохнул с облегчением и начал везти ящик в грузовой отсек. Я потерял его из виду и обратил внимание на женщину, поднимавшуюся к кабине. Через несколько секунд я уже сидел рядом с Аней Шааль.

Буквально вчера то же самое лицо смотрело на меня из аудиовизуального фильма, а теперь ожили данные с данных АХ . Аня Шааль, 26 лет, рост 1,75 м, вес 105 фунтов, родилась в Австрии, окончила Венский университет и возглавляет отдел по связям с общественностью организации НЕФТЬ. Совпадение конечно, но я никогда в это не верю. Я ни на секунду не поверил, что Аня Шааль случайно сидит рядом со мной. Кстати, вовремя. Это избавило меня от необходимости искать ее. Она медленно шла по проходу, ее светлые волосы были зачесаны назад, зная о жадных взглядах продавцов холодильников и открытой зависти и враждебности их жен. Я должен был признать, что она проделала большую работу. Она улыбнулась, садясь рядом со мной. Ее длинные ноги скользнули на место за стулом перед ней, обнажая достаточно загорелых бедер, чтобы было интересно. Я вернул ей улыбку и кивнул. Ее полные груди мягко покачивались под блузкой.

Мы не разговаривали, пока самолет не поднялся в воздух. Она повернулась ко мне и сказала капризным голосом, который, казалось, не принадлежал ее жестким голубым глазам; «Они не хотели, чтобы Бруно летел сюда со мной».

«Ему бы понравилось лежать у меня на коленях».

Теперь она действительно посмотрела на меня в первый раз. Ее глаза слегка сузились. Она, казалось, оценила меня и не стеснялась, потому что я знал это.

Она спросила. — Ты едешь на Тринидад? Ее немецкий акцент был тяжелым, но не неприятным.

Я кивнул.

"На карнавал?"

— Думаю, да, — согласился я. Она выглядела удивленной. Это как львица, которая решает, какую антилопу разорвать на части.

— Ты не знаешь, зачем едешь в Тринидад? она смеялась над этой глупостью . — У вас должна быть причина для вашей поездки, не так ли?

Одно было свойственно Ане: она не давала открыть рот. Я мог бы помочь даме на ее пути. «На самом деле, — объяснил я, — я на самом деле не еду в Тринидад. Я проезжаю мимо только по пути в Баранкилью, Колумбия».

— А, — сказала Аня. — Вы занимаетесь нефтяным бизнесом?

'Нет. Газетой.

— У вас есть газета? — намеренно невинно спросила женщина. Я получил полный заряд. Я засмеялся. 'Ну нет. Я работаю на нее, я репортер.

Ее глаза загорелись. «Какое приятное совпадение. Я также работаю в новостях». Она легко рассмеялась. По крайней мере , я работаю с журналистами. Вы, конечно, слышали об Организации промышленных ограничений.

«Организация промышленного ограничения?» — повторил я. — Нет, я не могу сказать, что когда-либо слышал об этом.

'Посмотрим? Я плохо делала свою работу. Если бы я знала о вас, вы бы сразу узнали это имя. Она пристально посмотрела на меня. «Я Аня Шааль, руководитель отдела по связям с общественностью этой организации. Мой босс, Адриан Брекер является её директором. Скоро весь мир услышит о нашей организации».

- НЕФТЬ, - нарочно тупо повторил я.

— О да, — с энтузиазмом сказала Аня. «Мы международная организация. Сегодня в десять часов мы проведем пресс-конференцию в отеле Royal Trinidad. Вы должны прийти, потому что вы репортер. А потом на вечеринку, да?

— Я постараюсь прийти.

— Но ты должен прийти! Вы должны прийти и послушать доктора Брекера. Он расскажет прессе, как мы в конце концов спасем мир от самого себя!»

Она выступила фантастически. Потому что была одна вещь, в которой я мог быть уверен. Она знала, кто я. Либо один из ее сообщников заметил меня в Майами и позвонил ей, либо в нашей системе произошла утечка. Я сомневался, что Хоук доверился многим людям в этом вопросе. Я доверял сенатору Райту, потому что Хоук ему доверял. Но всегда оставался шанс, что кто-то из его сообщников продает информацию. В любом случае, я был убежден, что OIL знает, что агент AX Ник Картер направляется на Карибы.

Я поднял голову и увидел, как Метра смотрит на Аню холодным, оценивающим взглядом. Аня проследила за моим взглядом, испугалась стюардессы рядом с ней и заказала напиток. Не сказав ни слова, ни улыбки, Метра ушла, чтобы принести то, о чем её просили.

Всю дорогу до Тринидада Аня рассказывала мне о коварных промышленниках. Я изобразил большой интерес. Когда замигали аварийные огни, она наклонилась вперед и потушила сигарету. Ее грудь прижалась к тонкой ткани блузки, и она понимающе улыбнулась. "Не слишком ли утомительно было лететь?"

— Вовсе нет, — сказал я. «Я надеюсь, что мое пребывание на Тринидаде будет таким же приятным».

Не может быть, чтобы она не знала, кто я такой. КГБ имеет довольно обширное досье на меня, и Аня Шааль казалась девушкой, которая делала домашнее задание. Но я решил придерживаться комедии прикрытия кроткого журналиста. Ане Шааль и ее друзьям пришлось бы волноваться, если бы я зашел в ближайший телефон-автомат, чтобы надеть костюм Супермена.