SOS, или Люся спешит на помощь

Из истории одного англо-египетского конфликта

Светка оказалась права. Как только бабушка увидела кошку, о линолеуме она тут же забыла.

Кошка выскользнула из Светкиных рук и, обогнув Люсю, на полусогнутых целеустремленно двинулась в угол. Почему-то сейчас кошка особенно не выглядела красавицей. Сгорбленная, растрепанная, с испуганно прижатыми ушами, она казалась какой-то грязной, облезлой и совсем не обаятельной. Забившись в угол, кошка издала оттуда короткий душераздирающий крик, злобно ощерилась на бабушку и, не сводя с нее не предвещающего добра взгляда, нервно облизнулась. Бабушка некоторое время завороженно смотрела на кошку. Не знаю, что уж там углядел в этой зверушке врач, но бабушка сейчас явно видела в ней то же, что и я: страшненькую, злую и довольно невоспитанную замарашку.

— Так… — выдавила бабушка, медленно приходя в себя. — Вот что, барышни… Извольте-ка объясниться.

В комнате повисла гнетущая тишина. Я какой-то миг еще надеялась, что Светка сейчас заговорит и в полной мере продемонстрирует то свое всепобеждающее красноречие, которым она неоднократно сбивала на кривую дорожку меня, но Светка молчала как рыба. И тогда я почувствовала, что мне пора становиться взрослой и учиться брать ответственность на себя.

— Бабуленька, я понимаю, что ты сейчас думаешь, и понимаю, что ты права, — твердо сказала я. — Но пока эта кошка не выздоровеет, я должна буду о ней заботиться. Ветеринар сказал, что в таком состоянии одна она просто не выживет. Мы ее вылечим и тогда…

— И тогда с чистой совестью выставите на улицу, — догадалась бабушка.

— Нет, — бодро замотала головой Светка. — Тогда мы найдем ей новых хозяев. Ветеринар сказал, что это очень породистая кошка, так что проблем с желающими не будет.

— Ну это понятно, какие с ними могут быть проблемы… — как бы сама себе пробормотала бабушка.

— И, вы не поверите, — чтобы окончательно добить бабушку, заявила Светка, — эта кошка, оказывается, помогала Люсе, когда та потерялась! — Я толкнула Светку в бок. — А что, нам же отец Тенгиза рассказал, — бросив на меня оскорбленный взгляд, упорствовала она.

— Вот как? — без удивления спросила бабушка. — Это правда, Людмила? — и, поджав губы, бабушка посмотрела на Люсю.

Люся ответила бабушке вдумчивым взглядом и тут же с потешным изумлением склонила голову набок.

«Детский сад, — негодовала про себя я. — Кто поверит в такие истории?! Вот, даже собака понимает».

— Но ведь это правда, — словно отвечая мне, не унималась Светка.

Ее слова повисли в пустоте. Она покраснела, начала от неловкости что-то искать по карманам и неожиданно встретилась взглядом с нервно подмигивающей одним глазом кошкой.

— Это… — выдавила Светка, — меня, наверное, уже дома заждались, — и поспешила ретироваться.

— Что ты стоишь, раздевайся, мой руки, суп, к твоему сведению, давно остыл, — набросилась на меня бабушка, когда дверь за Светкой закрылась. — Кстати, и твое чудовище покормить не мешало бы. Может быть, тогда оно подобреет, хотя я лично в этом и сомневаюсь. А насчет блох ты у ветеринара выясняла? Я блохастых в доме не потерплю! А еще можешь передать этой проходимке, что делать лужи и драть мебель в нашем доме тоже не положено. Пусть зарубит это на своем сером носу.

Когда, вымыв руки, я зашла на кухню, в ноздри мне тут же ударил крепкий запах валерьянки.

— Ну, рассказывай, — почти доброжелательно велела бабушка. — Так на какой, говоришь, помойке вы нашли эту суперпородистую кошку? Да, и что у нее с лапой?

Я тяжело вздохнула и принялась честно рассказывать, что нашли мы ее вовсе не на помойке, а в подвале. Иллюзий у меня больше не было: бабушке кошка не понравилась. И с каждым моим словом нравилась все меньше. Но при этом, как я с удивлением понимала, бабушка против временного пребывания кошки в нашем доме не возражала. Почему? Неужели ее убедила моя твердость? Или выгонять на улицу больное животное просто показалось ей непорядочным? Нет, мировая у меня все-таки бабушка, подумала я, когда она, несмотря на крепнущую неприязнь, выдала кошке мисочку и заботливо раскрошила туда полкотлеты.

Впрочем, от угощения кошка отказалась. Судя по страдающим глазам, чувствовала она себя очень неважно. Неведомо как забравшись на трех лапах на шкаф в прихожей, она весь вечер не казала оттуда носа, и пришедшие с работы родители догадались о присутствии в доме таинственной гостьи только по поставленной мной в туалете старой ванночке для фотографий. Уже ночью, ложась спать, я к своей радости обнаружила, что клочки газеты в ванночке мокрые. Значит, ветеринар нас не обманул, кошка действительно была БД — бывшей домашней. Приставив к шкафу табурет, я минут десять шепотом разговаривала с беднягой. Постаравшись как-то утешить и ободрить зверушку, я заверила ее, что завтра ей, как говорил доктор, будет гораздо лучше. Кошка не сводила с меня взгляда своих печальных желтых глаз. Когда я уходила, мне показалось, что в кошачьих глазах мелькнуло что-то вроде признательности.

Вечерняя скромность кошки внушила мне успокоительную надежду, что все как-нибудь образуется и к принесенному мной неприметному существу домашние скоро привыкнут. Однако не тут-то было. Следующим утром меня разбудил шум грандиозного скандала.

В пижаме влетев на кухню, с которой доносились какой-то угрожающий рев, звон посуды и гневные возгласы бабушки, я увидела такую картину. Посреди комнаты на забрызганном полу лежала мыльная губка. В уставленную тарелками и чашками раковину из крана лилась вода. На краю раковины сидела кошка и, злобно глядя на бабушку, издавала короткие страшные вопли. Бабушка, подняв вверх расцарапанную в кровь правую руку и держа в левой мокрую тряпку, пыталась согнать кошку с раковины. Больше всего в ту минуту бабушка напоминала орудующего тряпкой вместо шпаги левшу-фехтовальщика. В другое время это, наверное, показалось бы мне ужасно смешным, но сейчас, увы, мне было совсем не до смеха. Кошка, крича от боли всякий раз, когда ей приходилось опираться на больную лапу, здоровой ловко отбивалась от тряпки и, судя по виду, готовилась нанести бабушке новый удар.

— Вот, полюбуйся, — увидев меня, возмущенно выдохнула бабушка и отошла от раковины. — Эта мерзавка не дает мне мыть посуду!

— Наверное, просто хочет вымыть ее сама, — попыталась пошутить я, чтобы разрядить обстановку. Успеха шутка не имела.

Кошка, которую, кажется, мое появление на кухне немного успокоило, хмуро посмотрела на нас с бабушкой и потянулась к крану, явно намереваясь из него напиться.

— Она же просто пить хочет, — обрадовалась я, переключая воду на холодную, и вызвалась смазать бабушкины царапины йодом.

— Интересно, а почему бы ей не попить из мисочки? — ворчала бабушка, подставляя мне руку. — Нормальные животные, — кивала она на сунувшую в дверь любопытный нос Люсю, — пьют воду из миски, в крайнем случае — из унитаза, но уж никак не из-под крана.

— Не знаю, может, она так привыкла. Ничего-ничего, я ее со временем всему научу, — умиротворительно заверяла я, сама становясь к раковине, чтобы вымыть эту злосчастную посуду.

В общем, конфликт мной худо-бедно был улажен. В результате чего в школу мне пришлось мчаться без завтрака. Когда я, взмокшая от бешеной скачки по тротуарам и газонам, ввалилась наконец в вестибюль, на часах было без семи минут девять.

— Привет юным натуралистам! — хлопнула меня по плечу Светка, бросая рюкзак на скамейку. — Ну что, как там наш живой уголок? Освоилась кошара?

— Не то слово, — хмуро ответила я.

— Чего, бузит, да? — с радостным удивлением распахнула свои счастливые глаза Светка.

Возмущенная такой реакцией, я даже не нашлась, что сказать, и только одарила подругу испепеляющим взглядом.

— Да ладно, забей. Ты чего? — Светка озадаченно почесала кончик носа. — Все нормально будет. Это она с перепугу выпендривается, авторитет зарабатывает. Просто ей у вас жутко понравилось, и она боится, как бы вы ее за дверь не выставили.

— Как раз этого она, по-моему, и добьется, — буркнула я, запихивая ботинки в пакет.

Светка весело хохотнула и как ни в чем не бывало принялась с упоением рассказывать о своем златокудром красавце Елизаре. Послушать Светку, так на всем земном шаре нет более ценной породы, чем голден ретривер. А уж из всех голденов и всех ретриверов самым что ни на есть бесценным был, разумеется, ее Зарик, умница, герой и просто душка. Весь день, о чем бы у нас ни заходил разговор, Светка с маниакальным упорством абсолютно счастливого и потому слегка туговатого на ухо человека тут же переводила стрелки на свое.

— Представляешь, ретриверы, оказывается, исключительно благородные собаки. Они и спасателями работать могут, и поводырями, и нянями. В современной медицине даже есть такой термин: ретриверотерапия. Сечешь?

Светка многозначительно подняла указательный палец. Я вяло пожала плечами. Настроение было хуже не придумаешь. И контрольная по алгебре, в итоге устроенная-таки Евгешей, мне его нисколько не улучшила. В довершение всего на физкультуре мне едва не снесли голову мячом. В общем, день, как говорится, задался. Зато моя лучшая подруга летала как на крыльях. Ничуть, в отличие от меня, не сомневаясь, что с контрольной она справилась прекрасно, Светка с обаятельной улыбкой напросилась у Натальи Викторовны подготовить к следующему уроку доклад о ретриверах. И тут же, не отходя от кассы, эффектно поцапалась с Витькой Полетаевым, легкомысленно вякнувшим, что самой лучшей и полезной породой являются вовсе не голден ретриверы, а овчарки, не зря же все фильмы снимают именно о них. Но не на ту напал. Светка в пух и прах разнесла его детский довод многочисленными научными фактами, так посрамив беднягу, что тот и не рад был, что вообще открыл рот.

«Интересно, а что было бы, скажи я сегодня Светке, какая порода является лучшей на самом деле?» — мрачно размышляла я по дороге домой.

Дома же меня ждала новая трагедия.

Из кухни опять неслись звуки нешуточной баталии. Оказалось, что кошке снова до зарезу понадобилось пить именно в тот момент, когда бабушка включила воду, чтобы вымыть тарелку.

— Что ж, пусть пьет, мерзавка такая, — кипя от гнева, сказала бабушка и, демонстративно сложив руки на груди, отошла от раковины.

Кошка потянулась к воде и тут же отдернула морду: вода была почти кипяток. Бабушка победно посмотрела на кошку. Кошка, ответив ей хмурым взглядом, собралась с духом и мужественно принялась пить.

Сердце мое упало. Все говорило о том, что у бабушки с кошкой, как говорится, нашла коса на камень.

— Обнадеживает одно, проворчала бабушка. — Если кошка так хлещет воду, значит, по крайней мере, она не бешеная.

Я, виновато улыбнувшись, снова стала к раковине, чтобы вымыть злополучную тарелку.

Я ничего не понимала. Почему кошка, прежде выглядевшая более или менее адекватной и совсем не проявлявшая агрессии, как дикий зверь бросалась на нашу бабушку? Почему именно на бабушку? Она вообще в своем уме? Выбрать в качестве врага бабушку было, по-моему, глупее всего.

Нет, нам и правда досталась какая-то очень странная кошка. Вечером я застукала ее сладко дрыхнущей на нашей собаке. Ну? Разве это нормально? Она мгновенно завела дружбу с Люсей, а как кошка с собакой решила вести себя почему-то исключительно с бабушкой. Может, травма ее лапы была столь серьезна, что сказалась на кошачьей психике? Нет, многое в этой истории было мне решительно не понятно.

— Что ж тут непонятного? — пожимала назавтра плечами всеведущая Светка. — Просто ваша кошка по характеру доминант. И бабушка у вас тоже доминант. Вот тебе и почва для конфликта!

— Доминант? — упавшим голосом переспрашивала я. — И что же нам делать?

— А что тут сделаешь? — опять философски пожимала плечами Светка. — Ничего тут не сделаешь. Остается просто надеяться и ждать, пока они разберутся, кто из них доминантнее.

Я очень люблю Светку, она мой друг и все такое, но иногда мне ее хочется просто придушить.

— Зачем так нервничать? — искренне удивлялась Светка. — Чтобы понять животное, нужно прежде всего терпение. Чтобы приручить его, нужно терпение в квадрате.

На второй сильно озадачивавший меня вопрос у Светки тоже был готов ответ.

— Почему она бьется за кран? Что ж, давай рассуждать логически. Предположим, раньше эта кошка жила где-то, где на всю округу был единственный кран. Единственный источник воды, а значит, единственный источник жизни, — загоралась Светка. — И тот, кто владел краном, владел всем. Вот поэтому звери в тех краях и боролись за кран с таким отчаянием. И, судя по всему, контролировала в итоге тот кран именно наша кошка. Сейчас-то ситуация изменилась, но, думаю, животному нелегко вот так сразу перестроиться.

Я изучающе смотрела на Светку, пытаясь понять, серьезно она или издевается.

— А что, — все больше воодушевлялась Светка. — Помнишь, как назвал ее отец Тенгиза? Царица Египетская! А в Египте-то ведь — пустыни!

Ну ясно, послушать Светку, так получится, что эта кошка, до того как мы нашли ее позавчера в подвале, проживала не где-нибудь, а в Аравийской пустыне, в центре которой, по всей видимости, торчал какой-то животворный водопроводный кран. Вот на этом-то кране и сидела тогда наша всемогущая кошка, время от времени отгоняя от него нахальных верблюдов вместе с оседлавшими их бедуинами.

Ладно, смех смехом, а проблему надо было как-то решать. Но вот как ее решить, я не имела ни малейшего понятия. На витавшую в облаках Светку надежды, увы, было мало. С той минуты, как она сделалась счастливой хозяйкой золотистого ангела Елизара, мир стал видеться ей исключительно в розовом свете, и в существование на земле хоть каких-нибудь серьезных проблем она уже попросту не верила.

На следующей перемене я подошла к Тенгизу. Если вспомнить, что мы почти насильно втюхали ему собаку, он был моим товарищем по несчастью.

— Как дела, Тенго, как ваш пес, все нормально?

— Ронни? — переспросил Тенгиз и улыбнулся. — Ну да, Ронни. Нашли с ним общий язык?

Тенгиз молчал и только все шире расплывался в улыбке.

— Тенгиз, ты что? Ты жив? — я в недоумении тряхнула Тенгиза за плечо.

— Ронька отличная собака, просто отличная! — сияя, выпалил наконец он.

— Отличная собака это злая собака. Во! — оттолкнув Тенгиза, встрял в разговор Пашка Лазарев. В руках у него была рекламная газетка с жирно обведенным объявлением: «Продаются щенки бойцовских пород». — Собаки-убийцы, это я понимаю, если такую в школу с собой возьмешь, то даже Евгеша пикнуть не посмеет.

— Собака-убийца это, может, для тебя пока переборчик, — осадила Пашку невзлюбившая его после истории с приютом Светка. — У Ники есть кошка бойцовских пород. Если тебе не терпится проверить себя на прочность, очень рекомендую. Стопроцентная кошка-убийца. Совершенно бесплатно и зверски эффективно. Посмотри на Нику, видишь, какая она осунувшаяся.

Это Светка так шутила. Мне же было не до шуток. Как странно, счастливые люди почему-то сразу становятся нечуткими. Моя подруга летала на крыльях, а я при этом оставалась со своей бедой один на один. Ладно, хорошо уже, что хоть кто-то в этом мире счастлив…

Вернувшись домой, я застала бабушку с перебинтованной рукой. Что случилось, не имело смысла и спрашивать. Было абсолютно ясно: пока кошка и бабушка присутствуют здесь вместе, мира под этой крышей не может быть в принципе.

Пообедав, я молча вымыла на кухне посуду и горестно поплелась в свою комнату.

Если бы я собиралась стать великим полководцем и в совершенстве овладеть стратегией и тактикой ведения войны, в эти дни мне было бы у кого поучиться. То, что происходило у нас дома, вполне можно было назвать битвой титанов. Причем в роли титанов выступали две железные леди, что только добавляло схватке остроты. Обе воительницы обладали несгибаемой волей и благородной царственностью, но бабушкиному британскому хладнокровию и безупречности манер кошка противопоставляла вулканическую импульсивность, сдобренную некоторой долей восточного коварства.

— Кто тебе, милочка, разрешил залезать в шкаф?! Почему непременно нужно спать в моем кресле?! — поминутно ледяным тоном негодовала на что-то бабушка. — Ну-ка брысь! Вон! Пошла отсюда!

— Мряу! У-у-у! Ш-ш-ш! — мгновенно вскипая, яростно отвечала в очередной раз вытуренная откуда-нибудь кошка. Возмущенно взбрыкивала, как горячий арабский скакун, и уносилась сломя голову прочь, ища, что бы ей в отместку сокрушить, что бы ей такого изорвать в клочья.

— Кто посбрасывал с вешалки шапки?! Кто порвал мой журнал?! А это еще что за скатерть-самодранка?! — не хуже пожарной сирены ревел совершенно спокойный голос бабушки, отправившейся по следу хвостатой диверсантки. — Вот я сейчас кому-то… Ох, сейчас этот кто-то у меня попляшет! — но никого, хотя бы отдаленно похожего на нашкодившую кошку, отыскать в квартире ей, увы, уже не удавалось. Потому что «броня крепка и танки наши быстры», — как поется в известной военной песне.

Если бы я собиралась стать великим полководцем, я, конечно, получила бы неоценимый опыт. Но только беда в том, что я с детства была убежденной пацифисткой и всеми фибрами души ненавидела насилие в любых его проявлениях. А потому моя душа не могла смириться с тем, что наш тихий дом вдруг превратился в одну из самых горячих точек планеты. Как уладить конфликт, я себе абсолютно не представляла. А винить в том, что все обернулось именно так, я могла лишь саму себя.

— Вот что, милочка, — отчетливо выговаривала за стеной бабушка с клокочущим в горле спокойствием. — Слушай меня внимательно. Ты больше НИКОГДА не будешь драть кресло!

— Мряу! Бум. Шмяк. Ш-ш-ш-ш! — неслось в ответ.

Я выглянула в прихожую. Разъяренная серая фурия, выскочив из бабушкиной комнаты, сделала гневный зигзаг по лишенному линолеума полу и вихрем взлетела на шкаф. Еле успевшая отпрыгнуть Люся, тяжело вздохнула и на всякий случай перетащила свой коврик в угол, подальше и от шкафа, и от бабушкиной двери.

— Нет, я тебя научу порядку, милочка. И не с такими справлялись! — слышалось из бабушкиной комнаты.

— Мря-я-яу! — нехорошим голосом огрызалась со шкафа кошка.

Пришедший с работы папа тяжело вздыхал и в задумчивости скреб щеку. Мама, прочитав в Интернете статью о коварстве кошачьих укусов, уговаривала бабушку непременно показать руку врачу, тоже вздыхала и старалась не встречаться со мной взглядом. Ужинали без аппетита. Даже не притронувшись к десерту, я поскорее улизнула гулять с Люсей. Но, увы, двор был пуст и поиграть моей собаке оказалось абсолютно не с кем. Обойдя пару раз вокруг детского сада и заглянув на пустующее футбольное поле, мы нехотя вырулили к дому. У противоположного угла за кустами мелькнул черный хвостик нашей подружки Сяпы. Мелькнул и бодро скрылся в неизвестном направлении. «И тут не повезло», — вздохнула я, берясь за дверную ручку.

Час спустя ко мне за тетрадкой по французскому забежала румяная Светка. И как ни в чем не бывало ангельским голосом спросила у бабушки про поведение кошки.

— Совершенно невозможное животное! Бандитка и дебоширка! — проворчала бабушка. — Она дерется, портит вещи и, что самое вопиющее, она кусается. Вот, полюбуйтесь!

Бабушка возмущенно продемонстрировала нам свою опухшую перевязанную руку. Кошка, видимо оскорбленная бабушкиными словами, яростно сверкнула в ее сторону своими египетскими очами и, метнувшись к краю шкафа, попыталась замахнуться на бабушку тоже перевязанной толстой лапой. Светка, впечатленная этой симметрией забинтованных конечностей, фыркнула и поспешила укрыться в моей комнате, чтобы бабушка не увидела ее развеселых смешливых глаз.

— Да она у вас не нибелунг, а просто валькирия какая-то, — с восторгом выдохнула Светка.

Хорошо ей смеяться, обиженно думала я. Пристроила к нам этот живой вулкан Кракатау и еще смеется.

— Зря веселишься, — мрачно заметила я Светке. — Возможно, тебе придется взять это чудовище к себе. Иначе у нас семья распадется.

— Ну ты даешь! — выпучила глаза от возмущения Светка. — У нас же Елизар! Он еще не окреп! Даже и не думай.

Вот так…

И это моя подруга…

Простились мы со Светкой в тот вечер с некоторым холодком. Между нами, как говорится, пробежала серая кошка.

Что же делать, судорожно думала я, что же делать? Я села было учить уроки, но в голову, хоть убей, ничего не лезло, — на уме у меня были одни кошки… На душе скребли они же.

Мне еще не было сказано в семье ни слова, а я уже понимала: если дело так пойдет и дальше, с кошкой придется в самое ближайшее время расстаться.

Как нарочно, на этой мысли серая скандалистка проскользнула в мою комнату и, невинно муркнув, запрыгнула в компьютерное кресло.

— Животным не место в спальнях. Дай ей волю, она будет спать в твоей постели, — тут же послышался безапелляционный голос бабушки.

Я вздохнула и постаралась как можно деликатнее выпроводить мою пушистую гостью из комнаты. Кошка посмотрела на меня сначала удивленно, потом печально, а, оглянувшись из прихожей, и вовсе трагически. От досады я саданула кулаком в подушку и чуть не разревелась.

Кошку было жалко безумно. Но и бабушку было жалко не меньше.

Ночью, не сумев заснуть, я пробралась к кошке в прихожую. Зверушка покинула теплый бок спящей Люси и, не сводя с меня вопросительного взгляда, паинькой уселась передо мной. Я смотрела на эту симпатичную фурию, и сердце мое разрывалось от жалости.

И все же ничего не попишешь. Кошку надо срочно куда-то пристраивать. Но куда же пристроишь такую бандитку, ее ведь в два счета выставят на улицу. На мороз…

На мои глаза навернулись слезы.

— Что ж ты творишь, горе луковое? — шепотом корила я негодницу, погружая ладонь в мягкую, теплую шерсть. Кошка тут же принялась громко урчать и, растянувшись на коврике рядом с Люсей, блаженно подставила мне брюхо.

— Эх ты, — только и нашлась, что сказать, я. — Эх ты.

Кошка сладко зевнула и поднялась на лапы. Потом, опершись на мое колено, потянулась мордочкой ко мне и нежно боднула меня в щеку.