Современные русские фамилии

Псевдонимы

Наш рассказ о русских фамилиях будет неполным, если не упомянуть еще одной группы искусственно созданных именований — псевдонимов. Слово псевдоним состоит из двух греческих основ: псеудос ‘ложный’ + оним ‘имя’. Им обозначают вымышленные или измененные имя, отчество, фамилию, заменяющие временно, в каких-то определенных ситуациях, или постоянно подлинные имя, отчество, фамилию. В русской традиции псевдоним теснее всего связан с фамилией, хотя это не вполне фамилия и в то же время — не только фамилия.

Нередко случалось, что писатель начинал писать под псевдонимом, потом раскрывал его, но псевдоним сопутствовал его фамилии. Так, М. Е. Салтыков (из древнего дворянского рода Салтыковых) писал под псевдонимом Николай Щедрин. Нам теперь он известен как Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Павел Иванович Мельников писал под псевдонимом Андрей Печерский. Теперь мы его именуем П. И. Мельников-Печерский. Максима Горького мы теперь зовем Алексей Максимович Горький, используя его подлинное имя и отчество, но присоединяя их не к его подлинной фамилии Пешко́в, а к псевдониму Горький.

Как и любой тип именования, псевдонимы социально и исторически обусловлены. Это явление мировой культуры, правда, в каждой стране оно развивалось своим особым образом, под влиянием местных факторов. Поэтому появление псевдонимов в России нельзя отрывать от становления псевдонимов в странах Востока и Запада, тем более что прихотливая игра образов и идей нередко приводила к тому, что на Западе появлялись псевдонимы с восточным колоритом, а на Востоке — созданные по западным образцам.

Псевдонимы возникли в среде писателей, художников, музыкантов, публицистов, общественных деятелей из необходимости скрывать свое подлинное имя. В разное время, у представителей различных слоев общества причины, заставлявшие людей обращаться к псевдонимам, были различными. Они достаточно подробно раскрыты в ряде интересных работ[41]. Во избежание повторений перечислим лишь наиболее типичные ситуации, в которых люди обращались к псевдонимам.

В эпоху Возрождения и в начале нового времени художник приравнивался к ремесленнику. Сочинять для театра, печатать свои стихи за деньги, выставлять для публичного осмотра свои картины или скульптуры для людей из высшего общества считалось унизительным. Поэтому служение искусству требовало сокрытия подлинного имени. Псевдоним был необходим и профессиональному актеру, прежде всего чтобы не быть узнанным. В периоды обострения политической борьбы общественные деятели, публицисты, борцы скрывали свои подлинные имена для конспирации, для своеобразной обороны, защиты, поскольку обнаружение подлинных авторов выступлений могло навлечь неприятности на их близких, а нередко угрожало и их собственной безопасности.

В XX в., в странах Запада псевдоним, особенно артистический, уподобляется своеобразному товарному знаку. Существует ряд требований, предъявляемых к сценическим псевдонимам: они должны быть кратки, звучны: Роб Рой, Рой Роджерс, Супи Сейлз, Эд Уинн, Дези Арнас, Эв Арден, Джанет Ли. Кинозвезда Мари-Элен Пауэрз взяла себе в качестве псевдонима Мала Пауэрз, говоря, что Мала «содержит в себе понемножку всего: по-эскимосски это ‘храбрая’, по-латински ‘плохая’, по-русски ‘маленькая’, по-нидерландски ‘особенная’ и по-бирмански — ‘хорошая’».

Одним из основных движущих мотивов для принятия псевдонима в среде литераторов была борьба за право быть опубликованным. Особенно остро этот вопрос стоял в XIX в., причем для одних публикация означала заработок, для других — отстаивание политических позиций, для третьих — необходимость участвовать в творческом созидательном литературном процессе, для четвертых — своеобразную забаву, приятное времяпровождение. В связи с этим отметим обращение женщин к мужским псевдонимам и мужчин — к женским.

Вплоть до XIX в. было широко распространено мнение, что женщины вообще не способны к писательской деятельности. Писавшим женщинам поневоле приходилось прибегать к чужим именам, отправлять рукописи в редакцию через подставных лиц, нередко — членов своих семей. Несмотря на все трудности, около тридцати женщин все же проникло в русскую литературу XIX — начала XX в. под мужскими именами. Иной раз критикам удавалось дознаться, что под таким-то псевдонимом скрывается женщина, и тогда в ее адрес направлялись порой незаслуженные упреки в художественной слабости, хотя, объективно говоря, среди критикуемых работ не все было из рук вон плохим. Отрицательно относился к авторам-женщинам даже И. С. Тургенев, отмечая, что «в женских талантах есть что-то неправильное, нелитературное». Тем не менее, вопреки этому своему мнению, И. С. Тургенев оценил дарование писательницы Марко Вовчок — М. А. Вилинской (Маркович). Под мужскими псевдонимами начинали свой творческий путь и многие советские писательницы[42].

В конце XIX — начале XX в., когда женский вопрос уже решался в положительном плане, наоборот, мужчины обращаются к женским псевдонимам, рассчитывая на снисходительность издателей, считая, что к женщинам не станут предъявлять слишком строгих требований и что их работа, подписанная женским именем, будет скорее опубликована. Когда редакция журнала «Пантеон» (1853) вернула Г. П. Данилевскому его стихи, найдя их неинтересными, он послал им поэму «Адвокатство женщины», подписав ее Евгения Сарафанова. Поэму опубликовали.

В 90‑е годы в «Уральской жизни» регулярно печаталась Нина Иванова. За этой подписью скрывался сотрудник редакции С. В. Виноградов. Читатели верили в реальность Нины, обращались к ней с личными письмами. В первой четверти XX в. под изысканно-манерными сочинениями неоднократно появлялась подпись Анжелика Сафьянова. Это был молодой Лев Никулин (Никулин — театральный псевдоним его отца-актера В. Ольконицкого)[43].

В XX в. литературное травестирование (переодевание) превратилось в своеобразную игру. Так, в 1913 г. В. Брюсов опубликовал «Стихи Нелли», в которых пародировал, как женщины пишут о любви. Молодой Эдуард Багрицкий писал под псевдонимом Нина Воскресенская, а Максимилиан Волошин в 1909 г. разыгрывал редакцию журнала «Аполлон» под псевдонимом Черубина де Габриак. Стихи Черубины так понравились редактору С. К. Маковскому, что он заочно влюбился в поэтессу, а обнаружив обман, вызвал М. Волошина на дуэль. Как отмечает В. Г. Дмитриев, игра эта началась с того, что поэтесса Елизавета Васильева, урожденная Дмитриева, послала в журнал «Аполлон» свои стихи, но псевдоним для нее придумал Волошин. Какие стихи писала она сама, а какие он, установить в настоящее время невозможно[44].

Мнимые иностранцы — еще одна разновидность псевдонимов, иной раз позволяющая автору иметь лишний шанс на то, чтобы быть опубликованным, а иной раз дающая возможность свежим взглядом посмотреть на то, к чему люди давно пригляделись, и сделать критику окружающей действительности более острой. Так, К. М. Станюкович в «Письмах знатного иностранца» (1878—1879) от лица некоего Джонни Смита, якобы пишущего своей жене Дженни, рассказывал о нравах русского общества. В 1896 г. К. М. Станюкович после сибирской ссылки снова обратился к этому жанру[45].

Если в XVII—XVIII вв. люди из знатного сословия, скрывая свои пышные имена, брали скромные фамилии людей из народа, то в XIX в. картина изменилась на прямо противоположную. Так, в русской литературе появились: Граф Алексис Жасминов (В. П. Буренин), он же: Генерал Супостатов 2‑й, поручик Алексис Республиканцев и виконт Кебриоль Дантраше. Д. Д. Минаев выступал как Баронесса фон Биссер и князь Аблай-Полоумный. В различных юмористических журналах встретились псевдонимы: граф Антре-Кот, граф де Тротуар, барон Клякс, барон Дзинь, барон Мяу-Мяу, маркиза Кавар д’Ак, мандарин Лай-на-Луну, мандарин Плюнь-на-всё, хан Трын-Трава, Доктор Ой, Доктор Пуф. Участвуют в литературе и мнимые духовные лица: Иеромонах Серафим (Н. А. Рубакин). Один из псевдонимов А. М. Горького, Иегудиил Хламида, вызывает у читателя образ неуклюжего семинариста. В псевдониме С. Г. Фруга Иероним Добрый также использовано монашеское имя.

В XX в. перед автором порой не стоит вопрос о том, выступать ли ему в печати от имени мужчины или женщины, титулованной или нетитулованной особы, соотечественника или иностранца. Он обращается к псевдониму просто потому, что так принято, что все берут себе псевдонимы. Например, В. Панова начинала писать как Вера Вельтман, считая эту фамилию немещанской и достаточно благозвучной[46]. Евгений Скурко в 1932 г. взял псевдоним Максим Танк: Максим — в честь Горького, Танк — по контрасту с ботаническими псевдонимами (Якуб Колас), которые к тому времени уже были «разобраны»[47].

Если в актерской или писательской среде псевдоним становится достоянием каждого, то начинается своеобразная конкуренция псевдонимов, стремление к оригинальности, к рисовке, мода на псевдонимы определенных типов, ср. Антон Левый и Антон Новый (А. В. Луначарский), Максим Горький, Андрей Белый (Б. Н. Бугаев), Михаил Голодный, Фома Березовый и Фома Береговой (Феоктист Березовский). Наряду с этим есть и абсолютно нейтральные псевдонимы, просто заменяющие истинное имя на самое скромное, неброское. Например, А. С. Пушкин, выступая в роли издателя, подписался И. Иванов, Н. Г. Чернышевский, пытаясь продолжить во время ссылки свою литературную деятельность, выступил как переводчик Андреев, подписав этим именем свое подлинное сочинение, якобы переведенное Андреевым с английского языка. М. Горький в 1924 г., будучи уже известным писателем, подписал свой «Рассказ об одном романе» Василий Сизов[48].

Занимаясь псевдонимами в языковедческом плане, обратим внимание на их форму и содержание. Поскольку в русской традиции основная масса псевдонимов стоит ближе всего к фамилиям и употребляется параллельно с ними или вместо них, естественно, что многие псевдонимы напоминают фамилии и даже с трудом от них отличаются, например Н. Рубцов — псевдоним поэта Н. Ф. Жоголева (по прозвищу его деда Рубец). Здесь полностью повторен естественный путь складывания русских фамилий. Элемент искусственности заключается лишь в переносе на данное лицо фамилии, ему в действительности не принадлежавшей.

Но псевдонимы — не только фамилии, и это позволяет им приобретать самые причудливые формы, включать необычные для данного языка стечения гласных и согласных. В псевдонимах допускается нарушение общепринятого для данного языка слогового состава, нетипичные начальные и конечные элементы и т. д. Подобные псевдонимы смыкаются с такими элементами искусственного словотворчества, как товарные знаки, техническая и коммерческая номенклатура, сортовые обозначения, представляющие собой достаточно новую и весьма прихотливую часть словарного состава со своими особыми закономерностями.

В поисках псевдонимов обращаются к анаграммам — перестановкам букв: из фамилии Люценко получается Елцюкон и Нюколец и к палинонимам — «перевертышам»: Нави Волырк — Иван Крылов, Нидефак — К. А. Федин.

К числу невероятных и немыслимых в естественных условиях слов относятся также следующие псевдонимы: Вали-Алла-Шах-Кызыл-Оглы-Верды — псевдоним И. А. Вашкова, раскрывающийся из первых букв этого, громоздкого псевдовосточного имени, Асготрет (коллективный псевдоним Н. Н. Асеева, С. М. Городецкого, С. М. Третьякова), Бедь Лайцоргций (Петр Чайковский), Лавпа Гонатпыболю (П. Л. Светозаров — перестановка букв в его псевдониме Павел Любопытный), Товавакня (поэт В. В. Князев; псевдоним расшифровывается из фразы товарищ Василий Васильевич Князев).

Иной раз псевдонимами оказываются вообще даже не слова. Так, в качестве своеобразных псевдонимов может выступать одна или несколько звездочек: *, ⁂; ***. При этом имеет значение их число и порядок. В качестве псевдонимов могут использоваться инициалы, например А. Б. — одна из подписей А. С. Пушкина. Иногда произведение подписывалось одной или несколькими конечными буквами из состава фамилии: ‑ский, ‑ъ или первой буквой и конечным элементом: Б‑ский — Боратынский.

В качестве псевдонимов иногда используются знаки препинания, геометрические фигуры, математические знаки и т. п., например √−1 — псевдоним декабриста Г. С. Батенькова. Своеобразны цифровые псевдонимы: 201−1 (С. Т. Аксаков) и даже псевдонимы-ребусы: (Минаев). Естественно, что приведенные здесь зашифрованные имена существуют скорее как зрительные и едва ли употребляются в устной речи как слова. Общее название зашифрованных подписей — криптонимы (от греч. kryptos ‘тайный’).

Обращаясь к псевдонимам-словам, отметим прежде всего богатые возможности их основ быть выразителями мнений, настроений, участвовать в творческом замысле автора, подчеркивать сатирическую направленность произведения. Например, один из псевдонимов Д. Д. Минаева — отставной майор Бурбонов — явно намекал на характер подписанного им произведения. От имени Бурбонова Д. Д. Минаев выпустил в 1867 г. книгу стихов «Здравия желаю!». Бурбоны — династическое имя европейских монархов (испанских, французских). В русском литературном языке XIX в. слово бурбон приобрело значение ‘грубый неуч’. Пользуясь маской усердного служаки Бурбонова, Д. Д. Минаев бичует порядки царской России. Столь же ярки псевдонимы Дядя Ворчун, Мимоходов, Обер биржевой фальсификатор Крадило. Подобного рода псевдонимы ближе всего соприкасаются с фамилиями литературных персонажей, с так называемыми говорящими фамилиями, особенно типичными для сатирических произведений некоторых эпох.

Псевдонимы, образованные из имен литературных персонажей, составляют целую галерею. Например, псевдонимом Правдин (персонаж фонвизинского «Недоросля») подписывались в разное время многие русские журналисты. Русские и украинские журналисты не раз обращались к псевдониму Хома Брут — имя и прозвище героя гоголевского «Вия». Как полагают литературоведы, в этом литературном имени скрыт намек Н. В. Гоголя на бунт против царя (ср. аллюзию Марк Юний Брут — убийца Кая Юлия Цезаря). В подцензурных условиях этот псевдоним помогал Гоголю говорить так называемым эзоповым языком, т. е. выражать мысли «между строк». Псевдонимы, образованные от имен известных героев, открывают простор для творческой переклички авторов разных эпох и направлений. Так, Г. В. Плеханов подписывался фамилией героя романа Н. Г. Чернышевского «Пролог» — Волгин и романа A. И. Герцена «Кто виноват?» — Бельтов, как бы говоря о своем духовном родстве с ними. Н. А. Рабинович стал известен как поэт-сатирик под фамилией Адуев — главного героя романа И. А. Гончарова «Обыкновенная история», в котором показана типичная в условиях России того времени эволюция человека от пылкого и мечтательного юноши к циничному и равнодушному брюзге. Неоднократно обращение в России к псевдонимам Чацкий, Базаров, Рудин, Печорин, Онегин, Арбенин, ср. также Дон-Кихот С.‑Петербургский (Д. Минаев), Мефистофель из Хамовников (А. В. Амфитеатров).

К числу сатирических относятся псевдонимы Фома Опискин и Друг Фомы Опискина (невежественного, но умеющего влиять на окружающих и подчинять их своей воле персонажа повести Ф. М. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели») — к этому псевдониму в 1910‑е годы обращался Аркадий Аверченко.

Поскольку псевдоним способен сказать многое и об авторе, и о направлении его работы, и о его позициях, поиски основ для псевдонимов занимают не последнее место в их создании. Например, выбирая псевдоним, человек может обратиться к именам своих близких. Так, одну из работ B. И. Ленин подписал Н. Константинов, использовав инициал и отчество Н. К. Крупской. А. В. Луначарский иногда подписывался Анютин (по сокращенному имени своей жены). Близко с ними соприкасаются патронимические псевдонимы, образованные от имени отца автора: Ильин (один из псевдонимов В. И. Ленина), Серафимо́вич — псевдоним писателя Александра Серафи́мовича Попова. Обратим внимание на изменение ударения.

Иной раз в качестве псевдонима берется личное имя: Данте (Данте Алигьери), Искандер (А. И. Герцен; Искандер — принятая на Востоке форма имени Александр из арабского Альискандар с последующим опущением компонента Аль как созвучного с употребляющимся в арабском языке артиклем).

Есть псевдонимы, близкие по звучанию к истинным фамилиям автора: Антоша Чехонте — Антон Павлович Чехов, Асанов — С. Т. Аксаков, Гиль и Гиляй — В. Гиляровский, а также псевдонимы, сходные с подлинной фамилией по значению основ: Эфиоп (Чернышевский), П. Миртов и П. Кедров (П. Л. Лавров), Редькин (С. Огурцов), М. Топтыгин (Л. Медведев). Акронимами называются псевдонимы, составленные из начальных элементов имени и фамилии: Ильф — Илья Файнзильбер. Интересные псевдонимы получаются в результате усечения начальных элементов некоторых фамилий: Злов (Козлов), Гарев (Огарев), ср. также Н. А. Вроцкий — подпись А. А. Навроцкого, Н. Е. Красов — В. М. Некрасова, К. Н. Язев — В. В. Князева, В. Чарский — А. В. Луначарского.

В результате усечения конечных элементов реальных фамилий получились псевдонимы: Г. Янов (Н. В. Гоголь-Яновской), Ан-Че (Антон Чехов).

Псевдонимы, мотивированные подлинными фамилиями, нередки в актерской среде. Так, подлинной фамилией П. Д. Ленского была Оболенский. Баритон в Большом театре Г. А. Бакланов был в действительности Бакис, а контральто Б. Златогорова имела фамилию Гольдберг (по-немецки ‘золотая гора’). Тенор оперы Зимина В. Р. Павлинов имел фамилию Пикок (англ. peacock ‘павлин’). Актеры Малого театра хранят воспоминание о том, как возник псевдоним их товарища — Остужев. Подлинная фамилия актера А. А. Пожаров. При поступлении его в труппу кто-то сказал: «Что это за фамилия для актера — Пожаров? Начнет тебя публика вызывать: Пожаров! Пожаров! А кто-нибудь вообразит, что пожар сделался и начнется паника». Псевдоним себе он выбрал по контрасту. Псевдоним артиста МХАТа Л. М. Леонидова образован от фамилии Вольфензон (нем. ‘сын волка’) путем замены основы ‘волк’ на основу ‘лев’, а немецкого слова зон ‘сын’ греческим ид с тем же значением. Пианист Иосиф Гофман взял себе псевдоним М. Дворский, прибегнув к частичному переводу (нем. хоф, в традиционной русской передаче гоф ‘двор’).

Наблюдались и обратные явления, когда из простой русской фамилии получался псевдоним, звучавший подобно иностранной фамилии. Например, бас Мариинского театра М. И. Сариотти был в действительности Сироткин. Сопрано Мариинского театра Фелия Литвин была в действительности Фёкла Васильевна Литвинова, артист МХАТа А. Р. Артем — Артемьев. Однако ряд актерских псевдонимов никак не связан с истинной фамилией: М. Д. Буренин — Малинин (певец), Г. А. Морской — Ягницкий (тенор Мариинского театра), С. И. Гарденин — Коваленко (тенор Большого театра), М. Ф. Ленин — Игнатюк (артист Малого театра), М. М. Тарханов — Москвин (артист МХАТа), В. Я. Станицын — Гезе (артист МХАТа), К. С. Станиславский — Алексеев (артист МХАТа), И. И. Петров — Краузе (бас Большого театра), В. Н. Давыдов — Горелов (артист Александрийского театра) и т. д.

Многие писательские псевдонимы, особенно псевдонимы журналистов, публицистов, содержат какую-либо характеристику автора. Например, И. А. Новиков драму «В пути» подписал Зеленоглазый. Лариса Косач, в замужестве Квитко, подписывалась Леся Украинка. Родившийся в Архангельске А. А. Амосов имел псевдоним Архангельский, Юрий Беклемишев, очень любивший Крым, известен как Ю. Крымов. Федор Гладков до революции был учителем в Забайкалье. Опубликованный в 1912 г. рассказ он подписал Гл. Байкалов.

Псевдоним, указывающий на главную черту характера автора или на особенность его творчества, принято называть френонимом. К френонимам относится и серия псевдонимов, образованных от имен прилагательных: Максим Горький, Панас Мирный (А. Я. Рудченко), Ал. Никчемный (А. И. Черненко), Михайла Одинокий (М. Н. Кочура), Андрей Скорбный (В. В. Смиренский), Сергей Грустный (С. М. Архангельский), Валентин Буревой (В. Овечкин).

Титлонимами называют псевдонимы, характеризующие звание или должность автора: Крестьянин (поэт И. З. Суриков), Учительница, Библиотекарь (псевдонимы Лидии Сейфуллиной), Мичман Мореходов (мореплаватель прошлого века В. М. Головнин). Второе значение термина титлоним — псевдоним, указывающий на уже изданное произведение того же автора, Автор «Уэверли» — т. е. Вальтер Скотт. Выпустивший в 1835 г. от имени Барона Брамбеуса «Фантастические путешествия», О. И. Сенковский сам впоследствии неоднократно пользовался псевдонимом Барон Брамбеус. По свидетельству В. Г. Дмитриева[49], Брамбеус имел много общего с другим бароном — Мюнхаузеном. Имя Брамбеус автор заимствовал из лубочных картинок, в которых пересказывались в наивной форме рыцарские романы и произведения мировой литературы. Брамбеус — имя короля из лубочной «Сказки о Францыле Венециане».

Интересную группу составляют негативные псевдонимы: Не-Врач, Не-Критик, Не-Артист, ср. Не-Гласный. Одна из подписей В. Г. Короленко — Не-Статистик, а В. И. Ленина — Не-Депутат. Известны также псевдонимы Не Гомер, Не Белинский, Не Козьма Прутков, Иван Негейне, Не Демьян, но бедный, Немаксим Горький и Негорький, ср. также Н. Е. Гоголь и Н. Е. Пушкин, т. е. не Гоголь и не Пушкин, Марк Нетвен. В результате изменения известных фамилий появились псевдонимы Гарри Бальди, Генрих Гений, Грибсъелов, Гоголь-Моголь, Пьер де Боборысак (намек на Боборыкина), Емеля Зола (В. А. Гиляровский), Жуль Неверный (К. К. Голохвастов в сатире «Путешествие на Луну купца Труболетова», переведенной «с французского на нижегородский», 1890 г.), ср. также Саратовский Бокаччио, Данте с Плющихи, Беранже из Зарядья, Гейне из Архангельска, Гейне из Харькова, Гейне из Конюшни, Гейне из Тамбова (П. И. Вейнберг), Эразм Петербургский (В. А. Зайцев), ср. Шиллер Шекспирович Гёте (А. П. Чехов).

Сам факт наличия у некоторых людей двойных фамилий дает основание для использования этой модели и при создании псевдонимов: Фаддей Элоквентов-Шпионский (В. А. Зайцев), А. Достойнов-Благороднов (А. П. Чехов).

Многие псевдонимы отличаются от подлинных фамилий не только по характеру, но и по количеству использованных в них компонентов. Если реальные фамилии редко выходят за пределы двух слов (князь Голенищев-Кутузов-Смоленский уже большая редкость), то для псевдонима в этом плане лимита нет. В зависимости от фантазии автора это может быть даже целая фраза. Особенно многообразны журнальные псевдонимы, например, Н. И. Надеждин подписывался Экс-студент Никодим Недоумко. Другая его подпись — Критик с Патриарших прудов. Н. М. Языков «Путешествие на чухонской паре из Дерпта в Ревель» (1822) подписал: Пребывающий на помочах у дерптских муз, но намеревающийся со временем водить их самих за нос Негуляй Язвиков — последняя часть перекликается с Николай Языков. Ср. также Непременный член по драматическим делам присутствия (А. П. Чехов), Опасный соперник г. Тургенева (В. П. Буренин), Иван Иванов Сын Хохотенко-Хлопотунов-Пустяковский, отставной подпоручик, помещик разных губерний и кавалер беспорочности (О. И. Сенковский).

В русских юмористических журналах встречаются также псевдонимы, очень далекие по своей форме от подлинных фамилий: Пушкин в квадрате, Совсем не я, Сам-пью-чай, де Неври, д’О’Врись д’О’нельзя, Черта с два (последнее по контрасту с фамилией автора Богораз).

Но все же основная модель псевдонимов — фамильная — приводила к тому, что в большинстве случаев любые фантастические основы оформлялись наподобие фамилий (русских, реже — других народов, населявших страну): Бегемоткин, Ваня Гайкин, Ваня Гармошкин, Пельменелюбов, Хренредкинеслащев, Вдолгунеостающенский, Иван Всегдапьющенский, Инкогнитенко; Семьпядей Волбухин и Первомай Пленумов — А. М. Гольденберг (Арго).

Некоторые псевдонимы подобны нестандартным фамилиям: Эмиль Пуп, Абракадабра, Ерундист, Всехдавиш, Лука Наждачный, Иван Борона, Антипка Бобыль (А. Г. Малышкин), Митрофан Горчица и Товарищ Рашпиль (В. Катаев), Гаврила (М. М. Зощенко). Сюда может быть отнесена и своеобразная галерея «ботанических» псевдонимов: Остап Вишня, Ганна Барвинок, Марко Черемшина (т. е. черемуха) — все они с ярко выраженным украинским колоритом, ср. также псевдонимы белорусских писателей: Якуб Колас, Кондрат Крапива. В этом же русле подписывался Леонид Андреев: Гораций Ч. Брюква.

В отличие от обычных фамилий, которые не связаны с именами личными в одно неразрывное целое (в семье одна и та же фамилия сопровождает всех ее членов: Иван Иванович Захаров, Капитолина Федоровна Захарова, Маша Захарова, Сережа Захаров), в псевдонимах всё — и инициалы, и имя, и фамилия, и титул — объединяется в нечленимое целое. Есть актриса Рина Зелёная, но не просто Зелёная. Артистические и писательские имена с трудом сворачиваются до инициалов, а инициалы — с трудом разгадываются. Например, женщина-математик Е. С. Вентцель пишет повести под псевдонимом И. Грекова, производя его от математического знака игрек. Первоначально ее псевдоним так и выглядел: Игрекова, но в редакции это не понравилось, попросили добавить инициал. Она «рассекла» свой псевдоним — получилось И. Грекова. Но это И не «развертывается» ни в Ирину, ни в Инессу. Таким же образом не подлежит изменению порядок слов в двусловных и многословных псевдонимах Иван Безработный, Никита Безрылов, Дворянин Кукареку, Академик Тото, Акакий Акакиевич, Агафья Ивановна, Бобыль Антипка, Бывший матрос А. Затертый, Житель Рейнской провинции и т. д.

Авторами какого-нибудь произведения могут быть несколько человек. Иногда они так и подписываются своими подлинными именами или псевдонимами, не делая тайны из того, сколько их. Например, серия детских книг написана двумя авторами М. Ильиным и Е. Сегал. Книги об Остапе Бендере написаны И. Ильфом и Е. Петровым. Нередко два автора, объединяясь для длительного творческого содружества, объявляют себя братьями: Братья Тур (Тубельский и Рыжей), Братья Губины Иван и Митродор[50] (Н. А. Адуев и Я. М. Гольденберг), Братья Васильевы (однофамильцы Г. Н. и С. Д. Васильевы).

Иной раз число писавших скрывается. Так, П. А. Ефремов и М. Д. Хмыров в 1869 г. вдвоем выпустили собрание анекдотов от имени четырех «увеселительных шутов»: Никиты Тихорылова, Гурия Тупорылоеа, Варсонофия Острорылова и Георгия Книжника. За подписью Братья Кайгородовы скрывался всего лишь один автор — А. Лазарев-Грузинский, а афоризмы Козьмы Пруткова создало трио: А. К. Толстой и братья А. М. и В. М. Жемчужниковы. За такими современными газетными псевдонимами, как Обозреватель, Наблюдатель, Консультант, Комментатор (ср. прежние Статистик, Провинциальный Наблюдатель), могут скрываться несколько лиц и даже редколлегия.

Групповой псевдоним Кукрыниксы — трех художников-карикатуристов — образован из начальных элементов их фамилий и части имени художника Соколова: Куприянов, Крылов, Николай Соколов, ‑ы (окончание множ. числа). Интересно, что каждый член этого творческого коллектива под своей настоящей фамилией выступает в области жанровой живописи, пейзажа, портрета. Карикатуры же они рисуют вместе. Поэтому для них Кукрыниксы — это четвертый художник, созданный М. В. Куприяновым, П. Н. Крыловым и Н. А. Соколовым. И хотя языковая форма этого псевдонима свидетельствует о том, что он относится к группе лиц (Кукрыниксы представили, Кукрыниксы изобразили), сами они воспринимают Кукрыниксов как одно творческое лицо. Так же форму множественного числа имеет групповой псевдоним Гинряры (Гиндин, Рябкин, Рыжов) у составителей сатирических текстов для А. Райкина, ср. псевдоним Настроевы (из нас трое) у сочинителей текстов для театра миниатюр.

Общественная значимость псевдонимов и яркий, злободневный характер многих из них сближают псевдонимы с прозвищами и размежевывают с обычными русскими фамилиями как со словами, стилистически и эмоционально нейтральными. Существенное отличие псевдонимов от прозвищ заключается в том, что прозвища создаются окружающими в качестве своеобразной общественной оценки именуемого. Псевдоним создается самим человеком, нередко как особое средство самовыражения.