Современные русские фамилии

Модель

Может показаться странным, какое отношение к нашему изложению имеет модель. В термине модель, употребляемом лингвистами, заложена основная идея — образец, в соответствии с которым создаются слова. Чтобы показать, какие модели используются при образовании русских фамилий, введем еще один термин — фонема. С фонемой знакомят первоклассников, обучающихся по новой программе, поэтому, полагаем, ничего отпугивающего в этом термине нет.

Фонема — это структурный элемент языка, из которого строятся слова и их составные части[21]. Нам необходимо ввести понятие фонемы, потому что наша орфография в значительной мере условна. Она не передает с достаточной точностью того, что мы произносим. Но и произносим мы не фонемы, а звуки. Одно и то же слово в произношении разных людей может звучать с достаточно ощутимыми отклонениями от того образца, который дает нам структура слова, от его фонемного состава. Но не является ли фонема чем-то мифическим? Такие заявления в 40‑е годы делали и некоторые серьезные лингвисты. Ведь фонема абстрактна. Но она существует, как существуют абстракции в математике, физике и других теоретических науках. Фонема — это одна из абстракций языковедческой науки, но, если бы подобных абстракций не существовало, язык не мог бы быть системой и функционировать в человеческом коллективе. Все дело в том, что в точных науках эти абстракции были открыты и сформулированы давно, а в языкознании они неоднократно открывались и снова забывались и окончательную формулировку получили лишь недавно.

С помощью фонем покажем, что существует три наиболее широко распространенные модели русских фамилий, содержащие в своем составе суффиксы ‑ов, ‑ин, ‑ской. Это основной фонемный состав суффиксов, не затемненный «прихотями» орфографии. Основной вид фонемы выявляется в подударном положении и в окружении таких фонем, которые способствуют проявлению этого вида. Например, написание многих фамилий через ‑ев создает впечатление, что есть и такой суффикс. Орфографически — да, а структурно — нет. Единый суффикс ‑ов после мягкой согласной в безударной позиции пишется через ‑е‑: Ко́нев, Го́лев. После мягкой согласной под ударением — через ‑ё‑: Хрулёв, Рублёв. Однако, подразумевая это написание, мы часто не ставим точек над ё и пишем Рублев, подкрепляя этим иллюзию наличия суффикса ‑ев.

Точно так же обстоит дело с фамилиями, оканчивающимися на ‑ин: Москвин, Лисицын, Локшин. Есть единый суффикс ‑ин, который после ц пишется через ы (в соответствии с произношением), после многих других согласных пишется через и (также в соответствии с произношением), а после ш, ж пишется через и, хотя произносится ы: Жижин, Лужин, Лапшин.

По ударным положениям типа Костромско́й, Слободско́й находим основной вид суффикса ‑ск‑ой. Сразу заметим, что собственно суффикс здесь только ‑ск‑, а ‑ой — окончание мужского рода. Соответствующие женские фамилии Слободска́я, Костромска́я. Известный нам из орфографии суффикс ‑цк‑ой — вариант первого в положениях после т, к, ч, ц, например Высоцкий (но есть и орфографический вариант Высотский), Потоцкий (из Потокский), Углицкий (из Угличский), Глуховецкий (из Глуховецский).

Мы уже говорили, что фонемы четче выявляют три основные модели фамилий (на ‑ов, ‑ин, ‑ской), не затемняя их орфографическими вариантами. Сразу отметим, что, когда фамилии складывались естественным путем, их фонемный состав был очень строг. Благодаря этому, зная модель и как она «работает», на основе живых современных фамилий мы можем воссоздать те прозвищные имена, из которых они в свое время сформировались. Например, из фамилии Куракин очевидно, что она образовалась от прозвищного имени Курака, а не Курак, из фамилии Кривошеин может быть выделена ее основа Кривошея, а из Кривошеев — Кривошей.

Обратим внимание на своеобразные «парные» фамилии: Гаврилин и Гаврилов, Вавилин и Вавилов, Туркин и Турков, Лескин и Лесков, Камкин и Камков. По выявленным нами моделям, отбрасывая соответствующие суффиксы, приходим к выводу, что они образовались от разных основ: Гаврила и Гаврил, Вавила и Вавил, Турка и Турок (или Турко), Леска и Лесок (или Леско), Камка и Камок (или Камко). Интересно, что этот наш вывод, сделанный теоретическим путем, полностью подтверждается материалом нестандартных фамилий, среди которых есть Турок и Турка, Арид и Арида, Курак и Курака, Несмеян и Несмеяна, Лиска и Лиско и многие десятки других «парных» фамилий, отличающихся друг от друга лишь наличием или отсутствием конечного ‑а.

Иногда это разные, хотя и похожие слова: бондур и бондура (в русских диалектах о разведенном мужчине или женщине соответственно), говор (владимирское ‘пузырь на воде’), говора (архангельское ‘язык’), каракуль (шкурка барашка), каракуля (закорючка в письме).

Часто это варианты одного и того же слова, с тем же значением, но взятые из различных диалектов: аред и ареда (о дряхлом человеке), бабур и бабура (горький гриб), базык и базыка (о сварливом человеке), байдак и байдака (озорник), балак и балака (болтун), бандур и бандура (переносно, о дурне), бас и баса (красота), басан и басана (щёголь), гонт и гонта (кусок дерева, годный для щепы).

Суффиксы ‑ов и ‑ин можно считать эквивалентными, поскольку они образуют однотипные слова (фамилии) от аналогичных основ, и выбор того или другого определяется лишь характером конечного элемента основы, к которой присоединяется один из указанных суффиксов. Тем не менее в количественном отношении фамилий с суффиксом ‑ов примерно в три раза больше, чем фамилий с суффиксом ‑ин. К тому же фамилии на ‑ов, как правило, более часто встречаются. Объясняется это прежде всего характером тех основ, к которым добавляются суффиксы. В русском языке вообще слов мужского рода больше, чем слов женского рода. Если принять во внимание, что большинство русских фамилий происходит от прозвищных имен мужчин, то естественно, что среди них преобладали образования от слов мужского рода. Правда, были и прозвища, представлявшие слова женского рода: Нюня, Корова, Бояка, Задавала, но это не были обязательно прозвища женщин.

Поскольку ‑ов был более частотным суффиксом фамилий, при варьирующем прозвищном имени (Бас и Баса) предпочтение отдавалось обычно варианту, оканчивающемуся на твердый согласный, дававшему фамилию на ‑ов: Басов.

Перебой традиций намечается с середины XIX в., когда появляется значительное количество искусственных фамилий в среде духовенства, а также у сирот из воспитательных домов. Здесь довольно широко представлен суффикс ‑ов даже в тех случаях, где у естественно сложившихся фамилий было бы ‑ин: Арфов, Лиров, Розов, Туберозов, Астров, Грамотов, Газетов, Политиков, Галетов (фамилии Газетин, Галетин нами не зафиксированы), Башков наряду с закономерной Башкин от Башка (башка ‘голова’) и т. д. Иногда суффикс ‑ин употребляется не на своем месте, например Дискин, хотя от Диск (диск) должно бы быть Дисков, но этот вариант у нас не зафиксирован.

Заметим, что суффикс ‑ин оформляет в основном русские и белорусские фамилии. У других славян есть только суффикс ‑ов. Так, от имени Никола русская фамилия будет Николин, а болгарская — Николов. Фамилии Далев, Валев, Малев, как правило, болгарские.

Поэтому вхождение в состав русского антропонимикона фамилий ряда других славянских народов увеличивает число фамилий на ‑ов.

Суффикс ‑ской более редкий по сравнению с суффиксом ‑ов и даже ‑ин. Относительная нечастотность его в фамилиях исторически объясняется происхождением самих этих фамилий. Первоначально он отмечается в княжеских фамилиях, но и у князей они были не единственными. Например, из 93 княжеских фамилий, записанных в «Тысячной книге» 1550 г., на ‑ской оканчивались лишь 40: Вяземский, Мосальский, Трубецкой, а также Курбский, Оболенский, Прозоровский, Волконский и др. Поскольку к XVIII—XIX вв. многие княжеские роды угасли, число таких фамилий постепенно сокращалось. В отличие от ряда стран Запада, где титул и владение наследственным имением переходили только к старшему сыну, в России титулы наследовались всеми сыновьями, поскольку не были так тесно связаны с наследованием вотчинных имений. Семьи дробились, земельные наделы мельчали. Старинные некняжеские фамилии на ‑ской также немногочисленны: Дубенский, Нелединский, Заболотский и некоторые другие. Позднейшие фамилии на ‑ской, полученные в XVIII—XIX вв. русским духовенством, также не были единственным типом фамилий у этого сословия, ср. Формозов, Туберозов, Виноградов и ряд других, тяготеющих к наиболее всеобщей модели на ‑ов (подробнее см. главу «Искусственные фамилии»).

Причины, по которым определенная группа прозвищ осталась не оформленной специальными суффиксами фамилий и не была подведена под общую модель, разнообразны. Они могут быть чисто внешними, связанными с историей отдельной семьи и обстоятельствами, сопутствующими возникновению и бытованию отдельной фамилии. Например, иной раз имя того или иного лица по каким-то причинам не попадало в переписные листы и не получало типового оформления. Члены неполных семей (где отсутствовал глава) или одиночки, жившие вне семей, могли остаться не охваченными переписями. Слишком ранняя юридическая фиксация прозвищных имен, до обретения ими типовой формы, а также слишком позднее попадание в официальные списки некоторых прозвищных имен, после того как основной этап стандартизации уже завершился, могут быть отнесены к внешним причинам, объясняющим наличие у той или иной русской семьи нестандартной фамилии. Интересно, что в документах XVI—XVII вв. именования, в точности совпадающие с современными нестандартными фамилиями или им подобные, были засвидетельствованы в качестве прозвищных имен, сопровождающих календарные имена, а в словаре Н. М. Тупикова такие же и очень на них похожие образования приводятся как личные имена: Беляй, Блоха, Борец, Борщ, Брага, Бык, Великой, Внук, Водка, Воин, Волк, Деготь, Деньга, Коробка, Мороз, Музыка и многие другие, которые имеются в нашем материале как фамилии, сопровождающиеся русскими именами и отчествами.

Очень интересны фамилии, образованные от междометий, частиц, местоимений, наречий: Ведь, Гей, Набок, Нелепо, Ненадо, Ничего, Подчас, Раз, Хош, Щедро.

Фамилии Жарко, Жидко, Ярко, представляющиеся для современного языка наречиями, скорее всего не имеют к ним отношения. Они образованы от сокращенных личных имен Жар (Жарок), Жид (Жидок), Яр (Ярок) с помощью суффикса ‑к‑о. Указанные сокращенные имена соответствуют древнеславянским полным именам Жаровник, Пожар, Ждислав, Жидислав (современное польское Здзислав), Яромир, Ярослав и т. п. В новгородских берестяных грамотах зафиксирована еще одна форма имени Ждислав — Жидило.

Фамилия Бойко также образована скорее всего не от наречия. На западе Украины есть особая этническая группа — бойковцы, а бойко — это человек, принадлежащий к ней, выходец из области, заселяемой этой общностью, — Бойковщины.

Значительное число русских нестандартных фамилий оканчивается на ‑ко: Бажко, Божко, Вашко, Дымко, Дашко, Душко, Копытко. Среди них могут быть украинские фамилии. Но далеко не каждая фамилия, оканчивающаяся на ‑к‑о, украинская. Типичный суффикс украинских фамилий ‑енко: Фоменко, Попатенко, Бондаренко. Суффикс ‑к‑о старый русский (он отмечается также в украинском и белорусском языках). С его помощью личным, календарным и прозвищным, именам придается непринужденный ласкательный, иногда несколько фамильярный оттенок.

Газета «Советский спорт» 14 декабря 1977 г. (№290/9205) писала о гроссмейстере Борисе Гулько и полковнике милиции Борисе Александровиче Гулькове. У этих людей одинаковые имена и почти одинаковые фамилии. В прошлом веке в условиях деревенской жизни их признали бы за однофамильцев. Ср. фамилию дочери М. И. Кутузова — Хитрово, которую в быту нередко именовали Хитровой. При современной точной паспортизации Хитрово и Хитрова — разные фамилии, точно так же как Гулько и Гульков.

Часть личных прозваний не была приведена в соответствие с образцами по чисто языковым причинам, из-за необычности отдельных прозвищных имен по сравнению с общей массой, что могло вызвать затруднения при оформлении их типовыми суффиксами. Сюда относится, например, длина первичных прозваний, наличие в их составе некоторых суффиксов, специфика склонения, акцентуации, звучания. Так, вне стандартизации могли оказаться слишком длинные и слишком короткие прозвания, ср. современные официальные фамилии Дороговоз, Захватайло, Коробейник и Куш, Мяч, Рад, Рёв. Очевидно, сложность для стандартизации представляли конечные мягкие и шипящие согласные. После шипящих и ц пишущий порой не знал, следует ли писать о или е, ср. Марашов или Марашев (от Мараш), Куцов или Куцев (от Куц), Ерошов или Ерошев (от Ерош), и оставлял такое прозвание неоформленным. Если прозвание оканчивалось на мягкий согласный, не всегда было очевидно, каков его грамматический род, а следовательно, какой суффикс добавлять: Лунин или Лунев от Лунь (кстати, обе эти стандартные фамилии неоднократно засвидетельствованы наряду с неоформленной Лунь), Ересев или Ересин от Ересь, Лобанин или Лобанев от Лобань, при том, что есть стандартная фамилия Лобанов.

Значительную сложность для оформления стандартизирующими суффиксами представляло несоответствие грамматического рода прозвищного имени (женского) и пола носителя (мужского). При стандартизации фамилии типа Кишка, Книга, Клуша, Папуша, Покрова, Подымаха, Слобода должны были получить суффикс ‑ин: Книгин, Покровин. Однако, записывая фамилии мужчин, должностное лицо прежде всего имело в виду суффикс ‑ов, который в ряде случаев практически неприсоединим к указанным основам (невозможно Нудьгов, Неровнев, Оленицов от Нудьга, Неровня, Оленица; Клюков, Коноплев от Клюка, Конопля, но есть Клюков и Коноплев, очевидно, от прозвищ Клюк, Конопель). Следует предположить, что там, где записывающий догадывался, что от подобных прозваний можно образовать типовые фамилии с суффиксом ‑ин: Ковригин, Кожурин, Середин, Слободин (от Коврига, Кожура, Середа, Слобода), он их создавал, там же, где он пытался применять суффикс ‑ов, это ему не удавалось и он оставлял прозвищные именования в исходной форме.

Для большинства русских стандартных фамилий можно найти соответствующие официально зафиксированные нестандартные: Голубчик и Голубчиков, Ломака и Ломакин, Неделя и Неделин. Однако наблюдаются между ними и расхождения: есть стандартные фамилии, у которых не сохранились (а может быть, их и никогда не было) соответствующие нестандартные, и есть нестандартные фамилии, не прошедшие стандартизации[22].

Отмечаются своеобразные «гнезда» фамилий: Белко — Белков и Белкин, Беда — Бедин и Бедов, Балык, Балыко — Балыков и Балыкин, Балан — Баланов и Баланин. Перечисленные фамилии подсказывают, что должны бы еще быть Белка, Бед, Балыка, Баланя. Но среди современных фамилий они нам не встретились. Чаще всего отсутствует официально зарегистрированная нестандартная фамилия на ‑а. Возможно, это происходит потому, что первоначально фамилии давали мужчинам, и у лиц, ведущих записи, проявлялась определенная тенденция к упразднению этих форм как более соответствующих лицам женского пола.

Объективную трудность при оформлении прозвища регулярным суффиксом представляет наличие в его составе беглого гласного, который в соответствии с нормами словообразования должен бы был выпадать при склонении и образовании фамилий: Найдёнок — Найдёнков. Однако некоторые обладатели таких фамилий утверждают, что при склонении их прозвищных имен или фамилий гласный не должен выпадать: Коток — Котока, Ремень — Ременя. Отсюда двоякая возможность образования регулярных фамилий: Корень — Коренев и Корнев, Плетень — Плетенев и Плетнёв. Конечный мягкий согласный или ц с предшествующим беглым гласным создает еще большее осложнение. Отсюда множество нестандартных фамилий, оканчивающихся на мягкий согласный или ц и имеющих беглый гласный: Нелепец, Останец, Найдёнок, Немчонок, Журавель, Кашель, Шершень.

Очевидно, нельзя упускать из виду и явлений благозвучия (эвфонии). Например, удвоение конечных элементов получилось бы при оформлении регулярными суффиксами прозвищных фамилий типа Скок — Скоков, Удод — Удодов, Детина — Детинин, Картофелина — Картофелинин. Возможно, поэтому подобные прозвищные фамилии остаются иной раз без стандартного оформления.

Среди нестандартных могут быть выделены фамилии иноязычные, не ассимилированные русской языковой стихией, а также фамилии явно русские (или во всяком случае явно славянские), но не получившие по ряду причин типового суффиксального оформления. Анализ архивных записей XVII—XVIII вв. свидетельствует о том, что в Москве число нестандартных фамилий по сравнению с другими русскими городами было наивысшим. Это объясняется тем, что наиболее строго юридически фамилии фиксировались именно в Москве как в столице государства. Если прибывший в Москву называл себя так, как он прозывался на родине, то его прозвание или прозвище точно фиксировалось и становилось фамилией, изменить которую в дальнейшем было нелегко.

Другим источником нестандартных фамилий можно считать различные диалектные прозвища, которые были записаны в качестве фамилий в 30‑е годы XX в. тем лицам, которые еще не имели к тому времени паспортов и постоянных, распространяющихся на всех членов семьи фамилий и жили в отдаленных районах, не затронутых стандартизацией.

Вне регламентации в массе своей остались прозвания, омонимичные именам прилагательным и причастиям: Рослый, Старый, Светличный, Банный, Бушующий, Перепечёный, Голенький, Рассукованный. На Дону, где регламентация проводилась строже в связи с частыми составлениями списков Войска Донского, подобные именования стандартизировались; ср. Сороковов из Сороковой, Сотсков из Сотской, Бессмертнов из Бессмертный, Непокорнов из Непокорный. Очевидно, по этой же причине появились фамилии с «двойным оформлением»: Головинов, Ереминов, Ужинов. Они составляют специфическую черту донской антропонимии.

Отметим известную двойственность фамилий, образовавшихся из прилагательных и причастий. Поскольку они сохраняют в своем составе конечные элементы последних, они имеют формы мужского и женского рода единственного числа, а также форму множественного числа, что сближает их с типовыми стандартными фамилиями (ср. Ясный, Ясная, Ясные и Яснов, Яснова, Ясновы) и выделяет из состава прочих нестандартных фамилий, у которых представлена лишь одна форма для именования мужчин и женщин (Берег, Опара) и которые стоят вне грамматического числа (во всяком случае в своих официальных формах). Однако фамилии, омонимичные прилагательным, не могут быть безоговорочно отнесены к стандартным, потому что они не прошли патронимической стадии и в связи с этим не составляют достаточно четких рядов. Во многих случаях основы прозваний-прилагательных наряду с основами прозваний-существительных послужили исходной базой для создания стандартных фамилий, ср. Мокрой — Мокров, Светлой — Светлов.

Особое положение среди фамилий, омонимичных прилагательным, составляют нетопонимические образования, содержащие суффикс ‑ск‑. В отличие от искусственных фамилий они развились естественным путем от прилагательных русского языка, ср. Барский, Дамский, Рабский, Сиротский, Щегольской. Это своеобразные качественно-относительные прилагательные, отличающиеся от относительных (Железный, Каменный) и качественных (Гладкий, Резвый). Ср. также фамилии Губернский, Дворецкий, Земский, Статский, которые могут происходить от субстантивированных (т. е. перешедших в разряд существительных) прилагательных, и фамилии этнонимического происхождения типа Польский, Русский, Скифский, Турецкий. Происходя непосредственно от имен нарицательных, такие фамилии-прозвища могли служить основанием для дальнейшего ономастического словообразования. Именно это не позволяет безоговорочно причислять их к стандартным, несмотря на омонимию форм, ср. Питерский и Гражданский. Однако наличие в них суффикса ‑ск‑ и легкость образования форм мужского и женского рода, а также то, что они похожи на прочие, стандартные фамилии с этим суффиксом, позволяет их условно причислить к стандартным. (Подробнее см. главу «Фамилии, образованные от глаголов и имен прилагательных»).

Анализ нестандартных русских фамилий представляет большой интерес, поскольку он позволяет выявить некоторые областные и диалектные слова, еще не зафиксированные в словарях. Эти слова дают нам представление об этнографических и бытовых особенностях наших далеких предков, об их контактах с представителями разных народов и о многом другом. Нестандартные русские фамилии мы считаем в ряде случаев более достоверными документами, нежели фамилии стандартные, поскольку последние могли образовываться по известным образцам от понравившихся слов: Розов, Цветков. Многие лица сменили свои фамилии, казавшиеся им недостаточно благозвучными (это, как мы уже говорили, особенно практиковалось в 20—30‑е годы нашего века), и стала зваться Иванов, Кузнецов, Голубев и т. д., хотя никто из их предков не носил имени Иван или прозвища Кузнец, Голубь. Эти фамилии они взяли себе как готовые или сами образовали от слов с «положительным» значением.

В нестандартных русских фамилиях все это почти полностью исключается; практика показывает, что все искусственные изменения фамилий идут в сторону приближения нестандартных фамилий к стандартным, а не наоборот.

Нестандартные русские фамилии относятся к числу наименее изученных разделов русской лексики. Нередко их игнорируют из-за малочисленности. Достаточный для обобщений и выводов материал может быть собран лишь в результате обследования различных источников, относящихся к разным территориям. Иной раз нестандартные фамилии намеренно не рассматривают, считая их нерусскими, поскольку прозвищных фамилий немало на Украине, в Белоруссии, в Польше и Чехословакии. Но собственно русские фамилии не могут быть исключением из общего правила: и у западных, и у восточных славян процесс регламентации охватил имена не всех семей[23]. Безусловно, ряд нестандартных фамилий в зоне расселения русских может принадлежать лицам, приехавшим из иных областей. Однако таковыми не могут быть все эти фамилии.

Нами собрано около 6000 официальных паспортных нестандартных русских фамилий. На основе анализа имен и отчеств, а также местожительства их носителей, была составлена более строгая выборка объемом около 4000 фамилий, и на основе нее проведен ряд подсчетов. Подсчеты показали, что половина нестандартных русских фамилий совпадает по форме с различными (официальными и неофициальными) вариантами имен личных: Фёдор, Федя, Федун, Федец. Остальные нестандартные русские фамилии распадаются на две неравные группы: около 1500 фамилий в нашей выборке оказались омонимичными различным именам существительным (Голубь, Дратва), в том числе и словам, не представленным в современном русском литературном языке (Горышня, Лупырь), принадлежность которых к классу существительных определяется прежде всего на основе имеющегося в составе слова суффикса. Около 500 фамилий омонимичны именам прилагательным и причастиям (Рябой, Рассукованный).

Поскольку весь этот класс фамилий представляет большой интерес, ниже приводятся данные, показывающие многообразие конечных элементов нестандартных русских фамилий, омонимичных именам существительным и некоторым другим частям речи, кроме прилагательных и причастий. Полный список последних помещен в конце главы «Фамилии, образованные от глаголов и имен прилагательных». Конечные элементы приведенных ниже фамилий не всегда оказываются закономерными суффиксами русского языка, поэтому мы вынуждены ввести еще один термин — финаль — для конечного элемента слова, не выполняющего словообразовательной функции (‑ог в слове батог).

Материал дается в обычной орфографии в порядке алфавита конечных согласных фонем словообразовательной основы, при этом а и я, у и ю, о и е, и и ы помещены рядом как различные средства отражения одних и тех же фонем.