Созвездие химеры [СИ]

11

Она ждала уже более часа. Впервые за много лет своего продлеваемого бессмертия, Екатерина была вынуждена дожидаться постороннего человека, прижимаясь к стене темного коридора, в надежде услышать заветные шаги. Марта сама попросила встречи с ней. Вошла в ее покои и с детским нескрываемым азартом первооткрывателя, запрыгнула на ее кровать и упрямо уставилась на нее.

Женщина помнила этот взгляд. Бездонные, лишенные зрачков, глаза смотрели прямо на нее. В помещении тут же стало холодно. Машинально, она отступила поближе к окну, где в это время солнце еще сверкало на темно-синем небе и, как огромный бильярдный шар, закатывалось за горизонт.

Но та встреча была лишь предвестников сегодняшнего разговора. Прелюдией перед кульминацией.

Наконец, она увидела ее маленькую фигуру, двигавшуюся в ее сторону, едва касаясь маленькими ступнями широкого пола. На секунду ей показалось, что фигура даже не идет, а скорее летит, но через мгновение, когда Марта вышла на свет, это чувство тут же испарилось. Они прошли в ее личные покои. Большие, кричавшие шиком и дороговизной, они были подобны на царские палаты, где все было подчинено только одному, показать роскошь и красоту любому, кому удавалось заглянуть в этом место. Однако все это ничуть не смутило маленькую девочку. Она уверено прошла вперед, обогнала женщину и сразу села на невысокое кресло, предусмотрительно подготовленное для встречи с маленькой девочкой. Екатерина села следом за ней. Расстояние вытянутой руки отделяло их друг от друга, но даже сейчас, глядя на нее, она не решалась начать разговор, ожидая, что Марта сама начнет беседу.

— Мне нравится у тебя здесь. Уютно.

Девочка окинула взглядом помещение и слегка повернулась корпусом, чтобы полностью охватить пространство вокруг себя.

— Я очень рада. — Екатерина заметно нервничала, хотя всеми силами старалась не показывать это. — Могу я что-нибудь для тебя сделать?

— Для меня? Нет. Мне от тебя ничего не нужно, ну разве что самая малость, но о ней я поведаю немного позже. — Марта вернулась в привычное положение и гордо подняла взгляд. — А вот я для тебя могу.

Женщина сглотнула накопившуюся во рту слюну и внезапно почувствовала внутри себя холод. Будто ледяной ветер северных земель, где она родилась и прожила долгое время, вновь настиг ее и пронзил своим холодным дыханием. Кожа тут же отреагировала на это, сделавшись грубой и неприятной на ощупь.

— Кто ты? — выдавила она из себя. — О тебе многое говорят.

— Удивительно, — девочка улыбнулась, — Вы все так рьяно пытаетесь понять кто я, вникнуть в суть того, что привело меня в это место, что совершенно забываете о своих насущных проблемах. Это просто поражает.

— Почему?

— Вы очень странные люди, Екатерина. Ты, твой муж, его коллеги и партнеры по бизнесу. Все вы, добившись таких высот в этом мире, вдруг осознаете, что выше уже невозможно взлететь, что всему оказывается есть предел, за который нельзя переступить или купить за деньги. И вместо того, что бы сконцентрировать полученную власть, деньги, объединенное могущество таких же как и вы, и направить на благо тех, за чей счет все это было получено, вы упорно продолжаете стремиться туда, куда путь вам закрыт.

— Я не понимаю. — проговорила Екатерина.

— Это было очевидно. Но я постараюсь вам объяснить.

Марта подняла ноги, согнула их и подтянула под себя.

— Есть вещи, милая моя, которые должны оставаться неизменными. Мир очень хрупкая вещь, он подобен медицинским весам, где каждый лишний миллиграмм в чаше, может изменить баланс в другую сторону и нарушить те идеальные пропорции, которые были заданы еще задолго до того, как сам человек появился на свет. Это формула жизни и смерти, где одно всегда дополняет другое, уравновешивает, позволяя миру вокруг продолжать существовать. Вы нарушили эту формулу. Внесли в нее слишком много личного, амбициозного, алчного. Заставили чашу весов склониться в свою сторону, совершенно наплевав на то, какими могут быть последствия данного поступка. Вы все совершили ошибку, Екатерина. Назвав это прорывом, вы посягнули на слишком многое, чего вряд ли можете потянуть. Я здесь для того, что бы вернуть баланс. Заставить чаши весов вновь почувствовать равновесие, где все люди будут равны перед неизбежным, вне зависимости от того, в каком доме и районе они проживают.

Женщина не могла ничего ответить. Удивление буквально захлестнуло ее и все внутри нее начало сжиматься с такой силой, что на мгновение ей стало трудно дышать. Ей все было ясно. Она понимала о чем шла речь и чего требовала эта маленькая девочка с черными бездонными глазами. Наконец, когда она смогла собраться с силами, Екатерина вдруг поймала себя на мысли, что все сказанное этой незнакомкой почему-то очень близко ей. Она верила ей, понимала ее и была даже готова помочь, но… что она могла сделать. Ей все было известно заранее, каждая мелочь, каждый нюанс ее жизни в этом огромном небоскребе, чей шпиль уходил далеко в голубое небо и терялся среди многочисленных облаков, каждая деталь. Женщина была бессильна перед маленькой девочкой и боялась возразить ей, оставаясь безоружной даже в таком простом разговоре.

— Ты говоришь о бессмертии? — робко спросила Екатерина.

Марта легонько кивнула и тут же выпрямила ноги. Прядь волос спала ей на лицо и закрыла один глаз.

— Еще не пришло время для подобных открытий. Слишком рано — она смахнула волосы в сторону и откинулась на спинку кресла.

— И что теперь ты сделаешь?

— Каждый получит ровно столько, сколько он заслуживает. Никто не уйдет от возмездия. Таковы законы.

— А я? — вновь едва слышно спросила женщина. — Что будет со мной?

— Мне жаль тебя. Ты должна была разделить участь этих людей, но… я думаю стоит помочь тебе.

Марта резким движением спрыгнула с кресла, поправила свою одежду и принялась расхаживать по кабинету, словно это место она знала уже очень давно.

— Проблема жизни и смерти дамокловым мечем висела над человечеством еще с незапамятных времен. Даже мне трудно ответить на то, когда я впервые услышала это слово: «бессмертие». Помниться многие просили меня об этом. Были готовы на все, лишь бы жить вечно и не знать болезней и трудностей в своем пребывании на этой земле. Они по-своему хотели удостовериться в том, что каждый прожитый день, может приносить не только горе и слезу, но и радость вместе с счастьем. Ученые, великие музыканты и просто люди, они взывали ко мне, требуя подарить им то, чего не мог себе позволить ни один из живущих тогда людей. Я видела их, слышала их мольбы каждый день и не могла понять, почему этим людям так нравится это слово «бессмертие». В нем нет ничего хорошего. Ведь жизнь прекрасна именно потому, что она может закончится в любую минуту. Ты никогда не знаешь, что будет завтра, каким ты станешь и чего добьешься. Это азарт. Ценность минут с каждым днем только возрастает. Ты начинаешь любить свою жизнь, дорожить ею, начинаешь осознавать важность семьи как продолжения самого себя, ведь дети, от которых ты в свое время отказалась — это и есть бессмертие. Они как зеркальное отражение вас самих, практически идеальная копия, вобравшая в себя самое лучшее и самое плохое, что было у вас внутри. Такова цена настоящего бессмертия человека. То, что вы сейчас называете не более чем иллюзия, мираж, который так сладостно щекочет вам ноздри, и вы с упоением продолжаете всматриваться в него, не желая понять, что обманываете сами себя. Ты променяла истину на ложь, радость семьи на пустую красоту, детей, как продолжение собственного рода, на жалкое и бессмысленное существование в обществе таких же как и ты. Ты не получила ровным счетом ничего, а потеряла так много.

Марта замолчала. Женщина в это время молча сидела напротив нее и слушала каждое произнесенное ею слово. Они били так сильно, так больно и в самые уязвимые места ее раненой и истерзанной души. Она была готова подписаться под каждым словом. Слезы навернулись у нее на глазах и едва слышимый всхлип тут же вырвался из ее легких.

— Да, это так. Я променяла все ради вечной жизни.

Она попыталась встать, но ноги не слушались ее. Все движения были будто не ее. Она словно превратилась в один сплошной кусок ваты, бесформенный и неуклюжий. Сделав шаг, Екатерина упала. Край белого платья пролетел над ней и накрыл ее словно саваном. Женщина не могла самостоятельно встать и от этого еще сильнее заплакала.

— Я помогу тебе обрести обратно дар рождения. Сделаю так, что ты вновь сможешь родить ребенка и, наконец, почувствовать радость настоящего бессмертия. Ты увидишь его в глазах своих детей, но взамен мне придется забрать у тебя все. Деньги, власть, положение в обществе. Ты станешь никем и больше не сможешь смотреть на людей с высоты этого огромного небоскреба. Подумай, женщина, хорошенько подумай, я редко делаю одолжения людям и сегодня тот самый случай, когда я могу отойти от установленных правил и позволить тебе самой выбрать свою судьбу.

Марта подошла к лежащему телу — оно едва дышало. Маленькая женская грудь незаметно подымалась, глотая воздух, и тут же, спустя несколько секунд, опускалась, выдыхая наружу такой неприятный для человеческого слуха стон.

— Ты готова дать ответ?

Девочка согнула ноги и села на колени рядом с головой женщины; наклонилась. Из-под белого куска платья послышалось невнятное бурчание. Марта переспросила. Молчание. Наконец, когда набрав полную грудь воздуха и слегка приподнявшись на лопатках, женщина подалась прямо к девочке, она смогла услышать ее ответ. После этого Екатерина рухнула на землю, потеряв сознание.

Девочка поднялась на ноги. В кабинет вбежала охрана и с криками начала метаться вокруг лежащего тела, не зная что делать. Кто-то звал на помощь, кто-то, явно из медицинского персонала, присел возле женщины и, достав из сумки препараты, принялся оказывать первую медицинскую помощь. Шум и вопли наполнили все помещение. Она отступила. Отошла в сторону, почти к стене, чтобы не мешать людям делать свою работу. Это так интриговала ее. Столько лет, веков, она наблюдала за тем, как они убивают одних и тут же оказывают помощь других. Ей было не в новинку смотреть на такое, но каждый раз ей удавалось разглядеть в подобных сценах нечто большее, чем просто медицинскую помощь. Ритуал, где человек человеку вовсе не враг, где каждый может спасти другого, нужно лишь просто представить себя на его месте и подумать о тех, кто может находиться рядом.

Затем появились врачи. Обступив женщину и осмотрев ее, они приказали поднять ее тело и быстро отправить на низ, где их уже ожидала карета скорой помощи. Они не видели ее. Никто из тех, кто сейчас работал, охранял или просто находился рядом в этом помещении, не видел маленькую девочку, стоявшую у самой стены и внимательно наблюдавшую за происходящим. Наконец, они ушли. Все… кроме одного. Сергей прибежал на крики последним. Небритый и не выспавшийся, он стоял в дверном проеме и у корпуса настенных часов, что своим мерным ходом отбивали уже второй час ночи, он вдруг обернулся в ее сторону и направился к ней. Его глаза стали красными, руки сжались в кулаки, а все тело было готов взорваться от ярости, которую он испытывал по отношению к этому странному, но такому важному в его жизни человеку.

— Ты! — он резко выбросил руку вперед. — Это все твоих рук дело!

Она молчала.

— Я знаю чего ты добиваешься. Тебе меня не обмануть! — шипел он сквозь зубы.

— Правда?

— Да! — выкрикнул он. — Ты хочешь уничтожить меня! Так же как я когда-то своего отца. Ты хочешь мести?

— Возмездия!

Это был крик от которого побледнел даже Сергей. Громогласный, подобный на взрыв, он вырвался из хрупкой грудной клетки и с невероятной скоростью разлетелся в пространстве, отбиваясь от высоких стен, как мяч от преграды. Она шагнула вперед навстречу ему, но мужчина отступил. Страх наполнил его до самого верха и ярость, пылавшая до этого внутри него, испарился в ту же секунду.

— Ты смеешь обвинять меня в том, чего сам не понимаешь. Ты глупец, возомнивший себя властителем всего мира. Я здесь для того, что бы вернуть все на свои места. Сейчас ты не увидишь этого. Твой будущий позор будет сравним только с твоим прошлым триумфом. У тебя не будет ничего. Ни денег, ни власти, ни друзей, которые погибнут смертью последнего нищего. Ты ощутишь все, на что обрек когда-то своего отца.

— Нет! Этого не может быть. Это никогда не случиться!

— Почему?

— У тебя нет таких возможностей.

От этих слов она рассмеялась. Громкий женский голос вырвался наружу и вдруг стал таким знакомым, что Сергей замолк, дабы повнимательней прислушаться.

— Узнаешь меня.

«Опять этот голос!» — подумалось ему.

— Не трать свои силы. Я не буду мучить тебя загадками и покажу тебе все. От чего ты так долго пытался убежать.

Девочка вышла вперед. Ее лицо в свете настенных бра вдруг стало кардинально меняться. Тело вытянулось и слегка распухло, придав новому существу очертания взрослой женщины. Густые каштановые волосы спали ей на плечи, длинная туника покрывала почти обнаженное тело, а ноги, босые и белые как у маленького ребенка, ступили на голую плитку. Метаморфоз произошел быстро. Всего каких-то пару секунд назад он видел девочку с растрепанными волосами черными бездонными глазами, лишенными зрачков и от этого казавшимися бесконечными, а теперь, прямо перед ним стояла взрослая женщина, лицо которой он еще не успел забыть.

— Этого не может быть. Ты…ты мертва.

Оливия была выше него. Молча пройдя возле, окаменевшего от увиденного, мужчины, она зашла за стол и остановилась у самого края.

— Тебя это удивляет, Сергей? Неужели после ста с лишним лет жизни ты не разучился это делать?

Ответа не последовало. Сергей до сих пор не мог поверить в увиденное и продолжал наблюдать за женщиной стараясь убедить себя в том, что все это ему лишь привиделось. Он сделал глубокий вдох, задержал воздух внутри себя и после резко выдохнул. Затем, зажмурив глаза, открыл их и сильно, почти до боли, начал растирать веки руками. Но результат остался прежним — женщина все также стояла возле стола, наблюдая за ним и выжидая минуту для собственного выхода.

— Не утруждайся — это тебе не поможет.

— Я схожу с ума?

— Нет. — коротко ответила она. — Все реально.

— Но как? Ты ведь мертва. Как такое может произойти?

— Важно вовсе не «как», а «почему».

Он промолчал, медленно отходя назад, пока не уперся спиной о противоположную стену.

— Все вышло не так как ты хотел — верно? Убив меня, ты не решил проблем, а только усугубил их. Люди не стали тише, мирнее, послушнее, наоборот, это стало катализатором их ненависти к тебе, к тому мироустройству, которое ты воздвиг за их счет.

— Чего ты хочешь?

Он спросил дрожащим голосом и тут же почувствовал на своем теле легкое прикосновение холодного ветерка. Взгляд упал на электронный термометр, висевший в углу комнаты — он показывал плюс двадцать пять, но тело его почему-то тряслось от нарастающего холода внутри него. Мышцы встрепенулись, кожа стала гусиной; Сергей обхватил себя руками и стал сжимать себя все сильнее в порыве сохранить живительное тепло.

— Я хочу поговорить. — ответила Оливия и понизила голос почти до баса.

— Зачем тебе это? Ты и так все знаешь наперед. Все события, все ответы, даже то, что я сейчас хочу сказать.

— Знать и услышать это немного разные вещи. Тебе ли это не понять. Возьми свою жену. Екатерина так долго хотела от тебя услышать слова о ребенке, о том, как ты подойдешь и скажешь «я хочу иметь детей», но ты все время уходил от ответа, сводя разговор в бессмысленную ерунду. Она знала, что хочешь это сказать, но ты молчал, тем самым убивая в ней последнее желание быть рядом с тобой.

— Вранье!

Холод все сильнее сковывал его тело, мышцы завибрировали и он упал на плитку, скрутившись в комок и издав пронзительный крик.

— Не убивай меня. — молил он.

— Почему я должна послушать тебя? — она не сдвинулась с места.

— Я…я…могу дать тебе…. все что у меня есть.

— Деньги меня не интересуют. Ты же знаешь это. Даже твоя власть сейчас кажется уже теряет собственный вес. Я отобрала ее у тебя. Те люди, что так долго работали на тебя, теперь принадлежат мне. Они ждут только приказа и, услышав его, сметут все на своем пути.

— Что ты им обещала такого, чего не могу дать я?

— Надежду. Этого было достаточно.

Оливия вдруг вышла в центр комнаты и начала приближаться к лежащему мужчине. Холод все еще держал его мертвой хваткой, но вскоре стал постепенно уходить прочь, наполняя мышцы теплом.

— Ты забыл, дорогой мой, что есть в нашем мире куда более сильные вещи, чем деньги и власть. Нечто незыблемое, чья сила не может быть измерена количеством монет и разноцветных банкнот. Чувство, тлевшее внутри них, было раздуто мною до пылающего огня, который ты сам лично превратил в сплошное пожарище. Ты даже не представляешь на пороге каких громадных перемен стоит сегодняшний мир и что произойдет в ближайшее время.

— Ты уничтожишь нас?

— Да.

— Это как-то связано с той стелой?

Сергей встал на дрожащие ноги, но все еще ощущал холод в конечностях.

— Ты все увидишь сам. Лично. Твоя империя рухнет на твоих глазах и ты ничего не сможешь с этим поделать.

Оливия развернулась и направилась прямо к выходу, где в скором времени пропала, растворившись в темноте.