Созвездие химеры [СИ]

6

Солнце начало подниматься на небосвод. Его яркое свечение с каждой пройденной минутой все сильнее врывалось в его черное, почти лишенное естественного освещения, помещение. Он сидел на краю старого потертого дивана, что своим торцом упирался в стену, и молча следил за тем, как яркое светило начинало свой очередной подъем. Все действительно поменялось. Раньше, каких-то пару дней назад, он не мог даже подумать о том, что будет наблюдать за действом, которое ненавидел больше всего. Этот свет. Это тепло, что грело серый подоконник его маленькой квартиры и постепенно нагревало его руку. Этот момент и… эта девочка.

Она была рядом. В нескольких метрах от него, закутавших в плотное шерстяное одеяло, маленькая черноволосая девочка мирно досыпала свои последние ночные часы. Скоро лучи поднимающегося солнца упадут ей на лицо и, приятно коснувшись, пробудят ее от сладкого сна. Так все и произошло.

Позевав, она приподнялась на одной руке и посмотрела на Горга. Горький запах табачного дыма ударил ей в нос, отчего она тут же закрыла лицо рукой.

— Ты долго спала. — заговорил мужчина, туша сигарету и поднимаясь с дивана. — Есть хочешь?

Девочка молчала. Лицо было уставшим. Волосы слипшимися комками падали ей на глаза и нагло закрывали обзор. Она подняла руку, выпрямилась, усевшись почти вертикально, и резким движением отбросила черные волосы в сторону. Под ними он увидел большие красивые глаза. Такие же черные и бесконечные, как звездное небо, они смотрели на него и внимательно изучали.

— У меня есть два бутерброда с ветчиной.

Горг открыл холодильник и полез за приготовленными заранее сухпайками. Старая привычка всегда была с ним и еда, даже такая скудная как эта, была всегда наготове. Он взял их и протянул сидевшей в противоположном углу дивана девочке.

— Не бойся. Они вкусные. Не такие, конечно, как могут быть, но-о уж лучше так, чем с пустым желудком.

Он все еще держал выпрямленную руку и ждал ее реакции.

— С ветчиной? — робкий голос вырвался из ее груди.

— Да, с ветчиной.

Она взяла один из них и поднесла к носу.

— Давно стоят замороженными. Неделю, может даже больше.

Удостоверившись в безопасности продуктов, она открыла рот и впилась белоснежными зубами в холодный бутерброд.

— Примерно столько. Я всегда готовлю прозапас. Старые привычки…

Горг хотел было что-то добавить, но внезапно осекся.

«Почему он говорит с ней именно так? Почему все это рассказывает, говорит про свои привычки?» Эти вопросы закономерно возникли в его голове один за одним. Он закрыл холодильник, отошел в сторону и вскоре вернулся обратно на свое место. В тень у самой стены, куда солнечный свет мог падать лишь отчасти, затрагивая только выставленную к пепельнице правую руку. Сигарета опять задымилась в его губах.

— Где я и почему я здесь? — она задала вопрос, проглатывая последний кусок ветчины.

Горг ждал его. Все утро. Начиная почти с четырех часов, когда ночь еще правила этим городом, он думал над тем, что скажет, когда услышит эти простые, но и такие сложные вопросы.

— Ты у меня дома. Здесь безопасно.

Он отвел взгляд в окно и устремил его в то место, где уже начал возвышаться шпиль огромного сооружения, строившегося в честь мессии.

— Ты не ответил на второй вопрос.

Ее голос внезапно стал твердым как сталь. Мужчина повернулся к ней и увидел как девочка стояла перед ним, одетая во все те же черно-зеленые штаны и почти оборванную майку, на которой только-только начала проявляться детская грудь.

— Мне сложно сейчас говорить об этом. — он еле выдавил из себя эти несколько слов и вновь повернулся к окну. — Это было спонтанно. Я не знал, что с тобой делать.

— А что ты хотел со мной сделать?

— Я же сказал, что не знаю.

— А тот высокий, что был с тобой? Ты ведь убил его?

Она не отступала и продолжала стоять на своем, задавая один и тот же вопрос, пока мужчина не сдался.

— Я сделал то, что посчитал нужным в тот момент. Не спрашивай меня почему, я сам не знаю.

Девочка подошла еще ближе и луч солнца осветил ее лицо. Большие глаза на этом фоне казались двумя черными жемчужинами, блестевшими ярким необычным светом.

— Вы не были похожи на тех, кто ко мне приходил до этого. Вы другие.

Горг повернулся к ней.

— Что значит другие?

— Вы ничего не просили, не спрашивали, не пытались узнать правду или спросить совета на будущее. Вы просто ворвались ко мне и убили тех людей, что поклялись защищать меня, а потом попытались сделать тоже самое и со мной. Но ты… не дал этому случиться.

Девочка развернулась и маленьким шагами зашагала в другую сторону. Что-то было странное во всем этом. Как она двигалась, как говорила, даже как задавала простые вопросы. Все выдавало в ней «взрослость» которой она не могла обладать ввиду своего возраста. Ей было лет десять, может слегка больше. Дети в таком возрасте не могли говорить о подобном, просто потому что еще не знали этого. И это спокойствие. Принятие неизбежного как должного. Смерти, как окончания жизненного пути. Она нисколько не боялась говорить об этом, более того, абсолютно не чувствовала страха перед гибелью.

— Что будет дальше? — спросила девочка, закутываясь обратно под теплое одеяло, и хоть в комнате постепенно становилось жарко, она с головой нырнула под него.

— Сложно сказать. Все это не входило в мои планы.

— А что входило?

— Ты задаешь слишком много вопросов, девочка. Я даже не знаю твоего имени, а ты уже пытаешься вытащить из меня такую информацию.

— Марта. Это мое имя. Ну, так меня называли те люди, что приходили ко мне.

Ее глаза выглядывали из-под одеяла, а маленькие ручонки сжимали края шерстяной материи не давая ей соскользнуть на пол.

— Марта, — он как бы машинально повторил за ней ее имя. — Красивое. Здесь такое не часто услышишь. — Горг опять отвернулся к окну. — Но ты все равно слишком любопытная. Здесь это не любят. Меньше вопросов — меньше проблем. Закон старый, но его все придерживаются.

— Извини. — она быстро моргнула несколько раз, — Все это время я только и делала, что отвечала. Люди толпами стекались ко мне в надежде услышать эти несколько строк. Простаивали очереди, часы, даже дни, чтобы приблизиться ко мне. Я устала. Теперь мне хочется самой задавать вопросы.

Мужчина улыбнулся.

— Ну хорошо, — он засмеялся. Так необычно искренне, что сам удивился этому. — В твоем возрасте вопросы не есть что-то подозрительное, но давай договоримся: сначала ты, потом я.

— Хорошо. — она радостно выскочила из-под одеяла и подползла по краю дивана поближе к мужчине. — Я готова.

Глаза ее широко распахнулись. Под черными ресницами он увидел удивительно пронзительный детский взгляд. Такой сильный и гипнотизирующий, что на мгновение Горг потерял над собой контроль. По телу пробежались «мурашки», как во время боя, когда ему предстояло ринуться вперед на оскалившиеся пулеметными точками вражеские ряды.

— Говори. — с трудом выдавил он.

— Кто ты? Расскажи о себе? — она не продолжала смотреть на него.

— Думаю, этот вопрос не самый подходящий.

— Ты обещал.

Он тяжело вздохнул и полностью повернулся к ней. Солнечные лучи осели на его плечах.

— Меня зовут Георгий. Друзья называют «Горг». Типичное искаженное сокращение от полного имени, которое практикуется в этих местах. Теперь ты…

— Нет-нет-нет. — она громко запротестовала. — Ты обманул меня! Ты ничего не рассказал.

— Но что ты хочешь услышать?

— Твое прошлое.

— Зачем оно тебе? Там нет ничего хорошего.

— Чтобы я могла помочь тебе в будущем, Горг.

Она впервые обратилась к нему по имени.

— Этого ты не сможешь сделать даже если очень сильно захочешь. Есть вещи, Марта, их называют «обстоятельствами», они сильнее простого человеческого желания что-то изменить. Они, как стальные штыри, вколачиваются в нашу повседневную жизнь, оставляют в ней свои следы и не дают возможности повернуть все в другую сторону. Мы заложники в этом мире. В этой тюрьме, где нет места собственному желанию, где работа всего механизма гораздо важнее состояния отдельной детали, которую можно просто заменить. Твоя помощь — это просто смех, именно потому, что ты не знаешь в каком мире оказалась.

Горг внезапно осекся. Он не хотел повышать тон и говорить такие вещи — видимо сказалось вчерашнее напряжение, но слов было уже не вернуть. Однако, взглянув на девочку, он увидел, что его слова никоим образом ее не задели. Скорее наоборот, они пробудили в ней еще большее любопытство, отчего ее глаза засияли еще сильнее.

— Кем ты был раньше? — тихо спросила она не спуская глаз с сидевшего у окна мужчины.

— Я… я был много кем, но нашел себя там, где ожидал этого меньше всего. — он снова усмехнулся, но в этот раз смех был недобрым. — знаешь, я вообще редко с кем так разговариваю…

— У тебя нет друзей?

Горг отрицательно покачал головой.

— Семья?

— Нет.

— Дети?

— Тоже нет.

— Теперь я понимаю.

Она вдруг опустила глаза и задумалась.

— О чем ты? Что ты понимаешь?

— Ты одинок. Вся твоя злоба из-за этого.

— С чего ты взяла, что я злой человек? Это неправда.

— Но ты ведь убил того человека. Разве не так?

— Я спас тебя. Неужели ты не понимаешь этого?

— Понимаю, именно поэтому хочу узнать почему. Ты сказал, что сделал это спонтанно, но я не верю тебе. Люди не совершают поступков просто так. Даже он, — она раскинула руки в стороны как бы показывая размеры широкой спины Кларка, — этот здоровяк, знал, что хотел. И пусть разум его был затуманен гневом, он прекрасно понимал, что собирался сделать. А ты?

Марта широко раскрыла глаза и уставилась на Горга. Он смотрел на нее и не знал как себя вести. Солнце постепенно всходило на небосвод. Лучи, гревшие до этого спину повернувшегося от окна Горга, вдруг стали невыносимо жаркими. Он встал на ноги и отошел в сторону, в тень, куда солнце не могло добраться до него.

— Ты очень странная.

— Почему?

— Задаешь не по-детски сложные вопросы. Как я могу тебе ответить на них? Что ты хочешь услышать?

— Простой ответ почему ты так поступил. Вот и все.

«Простой». Как легко говорить о сложных вещах, зная, что тебе не придется отвечать за совершенные поступки. Кларк не был святым. Более того, на его руках была кровь сотен тех, кому не посчастливилось встретиться с ним в бою. Он был головорезом, но и это не отменяет того, что он был убит из его пистолета. Скоро его тело найдут, полиция займется поиском убийцы и, наконец, через несколько дней, выйдет на него. А там…

— Я просто не хотел твоей смерти. Тебя устраивает такой ответ?

— Нет. — Марта отрицательно покачала головой. — Ты врешь — это видно. Пытаешься скрыть истину.

— Какую еще истину? — Горг начал выходить из себя. — Что ты говоришь? О чем вообще? Ты пытаешься воззвать к моей совести, заставить меня раскаяться, даже отдаленно не понимая, что ее давно не существует. Твоя смерть была бессмысленной и Кларк это понимал, но в ту минуту он был взбешен, поэтому не отдавал себе отчет. Мне пришлось остановить его… пусть и таким путем.

Горг сел в темном углу и закурил. Девочка, не отворачиваясь, сидела на своем месте. Она о чем-то думала, каждая ее мышца была напряжена. Марта будто ловила его размышления, анализировала, структурировала, а затем, придя к определенному выводу, вновь задавала вопрос.

Они говорили. Очень долго даже по меркам маленькой девочки. Что же касается мужчины, то к концу это странного, такого необычного разговора взрослого человека и «взрослой» девочки, он был почти полностью измотан. Это напоминало исповедь. Старый религиозный обряд, сохранившийся в отдаленных частях нескольких районов, где люди еще веровали в то, что могут быть спасены путем праведной жизни.

— Я хочу спать. Я очень сильно устала.

Марта легла на диван, повернулась на бок и, укрывшись теплым одеялом, закрыла глаза. Горг смотрел на нее еще секунд двадцать, прежде чем его взгляд не упал на странный рисунок на ее плече. Часть татуировки выглядывала из-за ее плеча и чем-то походила на пятиконечную звезду. Внезапно «зазвонил» видеофон. Лишенный звукового сигнала, он мигал небольшим светодиодом. Встроенным в боковую часть и указывавшим на то, что в данный момент до него пытались дозвониться.

Сняв трубку и уйдя подальше, чтобы камерой не засветить спящего на заднем фоне ребенка, он нажал на кнопку вызова и уставился на экран.

— Ты жив? Господи, Горг, как же я рада тебя видеть!

Женщина по ту сторону экрана чуть не запрыгала от счастья.

— Чему ты так радуешься, Сара?

— Как это чему? Ты что не видел новости. Все СМИ кричат о нападении на порт, о трупах, разбросанных по всей его территории, и о тех неизвестных, кто все это устроил. Я думала, что тебя убили вместе с ним…кстати, а где он?

— Не знаю. Мы с ним никогда особо не были дружны.

— То есть как? Я не понимаю.

Георгий закрыл экран рукой и повернулся назад, туда, где спала маленькая девочка.

— Давай встретимся. У шпиля мессии, прямо на площади через двадцать минут. Там и поговорим.

Не дождавшись ответа, он прервал связь и направился обратно в комнату. Солнце почти зашло за горизонт и постепенно ночь начинала входит в свои права. Смена дня тут всегда происходила очень быстро, отчего многие люди не успевали на свои поезда. Однако в этот раз он решил идти пешком. Отсюда, прямо из окна своей маленькой квартиры, он прекрасно мог видеть шпиль, чей острый наконечник гордо возвышался над остальными зданиями этого района.

Горг надел куртку и направился к назначенному месту. Идти нужно было всегда прямо. Единственная дорога, ведущая к площади, уже была под его ногами и лениво, как растопленное масло, убегала вперед. Движение на улице медленно сбавляло свой ход. Машины, поезда, огромные, как набухшие почки, автобусы сходили со своих прежних маршрутов и в спешке уезжали обратно в депо. Район начинал засыпать. Уставшие люди все реже попадались ему на глаза. Местные работяги после многочасового рабочего дня едва удерживались на ногах, волоча их по земле и скребя стальными набойками тяжелых сапог. Все постепенно возвращалось на круги своя.

Вскоре вдалеке он увидел многотонный шпиль. С момента, когда он только впервые смог лицезреть его, эта странная конструкция кардинально изменилась. Напоминавшая огромную медицинскую иглу, она начинала свой рост из толстого и широкого основания, укрепленного по окружности стальными швеллерами, затем, плавно сужаясь, к самому верху переходила в нечто пикообразное, разрезавшая своим острием клубившиеся вокруг нее облака.

Издалека, из окна его дома, это сооружение не казалось таким огромным, но здесь, вблизи, у самого основания этого исполинского шпиля, его глаза едва охватывали весь масштаб того, что эти люди, ведомые невиданной и странной силой, построили в самом центре этой площади.

Однако стройка еще не была завершена. Повсюду валялись мусор, строительные материалы и сброшенные в небольшие кучи стальные штыри и арматурные сетки. Работа вскоре должна была возобновиться и люди вновь хлынут на это место.

Женщина появилась перед ним спустя всего несколько минут после того, как назначенное время вышло и Горг уже подумывал о том, чтобы вернуться обратно домой. Одетая в узкое пальто коричневого цвета и массивные, столько не подходившие к ее женской фигуре и ногам, сапоги, она быстро подошла к мужчине и обняла его.

Он впервые за все время увидел ее вживую. Столько времени они общались исключительно через видеофон, что это живое, пахнущее женщиной, тело, вызвало у него смешанные чувства. Не то чтобы он никогда не обнимал их, просто сегодняшняя встреча после всего случившегося там, в порте во время налета, стала для него какой-то исключительной, а значит очень значимой для него.

— Понимаю твое удивление — сегодня люди редко так знакомятся на улице.

Ее голос тоже был другим. Он больше не искажался помехами от глушилок, не был похож на электронный, компьютерный монотонный слог, не содержащий в себе ничего живого. Сейчас он буквально звенел, как музыкальный инструмент, создавая вокруг их приятную атмосферу.

— Пошли, пройдемся, а то можем вызвать подозрение.

Они развернулись и направились вдоль широкой трассы, днем по которой проходит оживленное движение.

Женщина шла рядом, ее взгляд был устремлен вперед, однако мужчина чувствовал, что и ей и ему есть что сказать. Он начал первый, неуклюже и слегка запинаясь.

— Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

Она повернулась к нему лицом не сбавляя темпа.

— Да? И что же это за разговор, если ты нарушил все правила и потребовал встретиться «живьем»?

— Я про ту миссию. Там… там произошло нечто странное.

— Странное? Что же могло тебя так удивить?

Горг почувствовал, что в горле у него пересохло. Еще никогда он не испытывал такого напряжения от простого разговора. Но был ли он простым?

— Послушай, — он повернулся к ней и взял ее за плечи, — Там не было никакого мессии. В контейнере находилась девочка, маленькая, совсем ребенок.

— Что? — она остановилась и удивленно раскрыла глаза. Только сейчас Георгий смог увидеть эти голубые ясные глаза, цвет которых он не мог различить глядя на них через экран видеофона. — Какая девочка? У нас была точная информация, что там охраняют этого неназванного пророка. Толпы людей стекались в порт, чтобы спросить его совета. Есть куча снимков со спутников и охранных дронов. Ты уверен, что осмотрел именно тот контейнер?

— Абсолютно. Я не мог ошибиться.

Они возобновили шаг. Горг отпустил плечи женщины и продолжил идти рядом с ней. Дорога постепенно уводила их прочь от строившегося шпиля, дальше на восток, к месту, которое уже очень давно служило местом собрания толп людей, выходивших на митинги и протесты. Широкое, почти не уступавшее по размерам главной площади, сейчас оно было пусто и едва на половину освещалось несколькими подвесными фонарями, что как маленькие маяки, были расставлены в самых углах у перекрестка в качестве ориентира редким автомобилям, проезжавшим это место.

— И где она сейчас? — она резко прервала молчание.

Он долго колебался говорить ей правду или нет. Сомнение одолевало его. А вдруг она все доложит своим хозяевам? Вдруг не сдержит слово и сдаст их обоих с потрохами этим головорезам, что вскоре ворвутся к ним и перестреляют как тех несчастных охранников, что в тот злосчастный день дежурили в порту. Хотя почему он так сильно беспокоиться о ней? Она ведь никто. Простая девочка. Она не могла быть тем, кого они ищут. Просто жертва, выдававшая себя за пророка, что сводил с ума столько людей. Громоотвод. И все же, что-то не давало ему сказать правду.

— Не знаю.

— Она не у тебя? — снова спросила женщина.

— Нет. Я ведь не псих, чтобы брать ее с собой.

— А Кларк? Что с ним?

— Я же тебе говорил, что мы с ним не особо дружили. После того как мы вскрыли контейнер и подкрепление начало подъезжать к порту, мы разбежались в стороны. Где он сейчас, я не знаю.

Они подошли к небольшой крытой автобусной остановки и зашли внутрь. Погода начала портиться, пока через несколько минут, скопившиеся в небе черные тучи не разразились проливным дождем.

— Все это очень странно, Горг. Пророка нет, Кларк не выходит на связь, и ты стал каким-то другим.

— Я такой же как и раньше.

— Вранье. — она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты…ты стал каким-то странным. Мягким. Твои слова, твои ответы, все говорит именно об этом.

В эту же секунду вдалеке, у самой дороги, послышался громкий плачущий голос. Сквозь плотную стену ливня женщина смогла разглядеть необычного человека, что шел посередине проезжей части и размахивал во все стороны руками.

— Он покинул нас! Его украли у нас!

Он кричал как обезумевший. Его тело трясло, ноги подкашивались, и он падал, плюхаясь в скопившиеся на дороге лужи, что бы затем, в порыве гнева начать бить по ним руками, разрывая шум дождя своими воплями.

Горг узнал его. Тот самый бездомный, которого он видел в поезде и с которым разговаривал, сейчас находился перед ними. В свете фонарей он смог хорош разглядеть его. Вся та же одежда, больше похожая на тряпье, то же лицо и голос. Сомнений не осталось.

— Вы заплатите за это! Клянусь, вы заплатите за это!

Он поднимался на ноги и снова падал. Делал несколько шагов и падал вновь. Слова смешивались с шумом и криками, превращаясь в неразборчивое месиво из звуков. Горг прислушивался к ним, но так ничего и не смог понять. Вскоре он ушел. Пропал. Растворился в ливне, как маленький кусочек сахара в горячем чае. Не осталось ничего, что могло еще напоминать о нем.