Созвездие химеры [СИ]

14

— Она беременна?

Сергей стоял перед высоким мужчиной в белом халате и смотрел сквозь прозрачное стекло, выводившее прямо на женщину, все еще лежавшую в медицинской палате и окруженной десятками полупрозрачных трубок. Они, как паутина, обвивали ее, закручивая в кокон, а по ним, искрясь необычным светом, струилась живительная жидкость.

Доктор молча ждал своего момента. Он видел взгляд мужчины, мог даже предположить, что сейчас творится внутри него и какие чувства обуревает уставшее сознание. Знал это и ожидал, переступая с ноги на ногу. Наконец, когда взгляд несчастного опустился, а сам он стал похожим на выжатый лимон, из которого всего за несколько секунд высосали все до последней капельки, врач заговорил. Мерный тихий голосок сорвался с его тоненький бледных губ и устремился куда-то вверх.

— Да, она беременна. Если быть точным, то на пятом месяце.

— Но ведь это невозможно!

Сергей чуть было не выкрикнул последнее слово и уставился гневным взглядом на высокого врача, но тот остался непоколебим.

— Ошибка исключена?

— Абсолютно. У вас будут дети. Мы сами до сих пор не можем точно сказать как это произошло. У вас были половые сношения с вашей женой последние полгода?

Теперь в атаку пошел сам доктор. Случай был невероятным. Шагнув навстречу Сергею, он взял его под руку и медленно повел вдоль белоснежного коридора, где в это время не было ни единой души. Шли не спеша. Каждый шаг, словно такт отлаженного часового механизма, отбивался у него в голове ударом гонга. Боль постепенно стала нарастать и в висках почувствовалась неприятная пульсация.

— Мы… да, мы очень давно не спали вместе. Работа полностью охватила меня. Не знаю как, но в тот момент, каких-то пару месяцев назад, я ощутил сильное желание быть с ней.

— Что могло стать причиной этому?

Сергей не знал до конца стоит ли говорить ему про девочку, что в том последнем их разговоре заставила его переосмыслить свое отношение ко всему, что окружало его многие годы. Она сломала его и, как паззл, сложила заново. Он чувствовал ее участие во всем случившемся. Помнил ее угрозы и предсказания о том, что его ждет после того, как жена родит ему наследника. Он перестал говорить. Замолчал, когда они вместе с доктором свернули в узкий проход и направились уже вниз, туда, где сейчас собиралась коллегия из уважаемых докторов, чтобы в очередной раз за последние дни обсудить невероятное. Человек прошедший процедуру искусственного бессмертия лишался репродуктивной возможности. Это был закон. Твердый и нерушимый, как космическая сталь. И вот теперь защита пала. Разломалась на миллионы осколков. Вся наука, все знания, что опирались на годы исследований десятков ученых в области бессмертия, теперь были лишь прахом на могилах тех, кто положил свои жизни ради бессмертия других.

Они встретили их у самого входа. Обступили со всех сторон, как бегущая волна упавший в воду предмет, но спустя пару секунд пустили вперед. Белый овальный зал, в котором проводились совещания, почти круглосуточно проветривался сложной системой вентиляционных шахт и системой климат-контроля. Поежившись от необычно холодного воздуха, царившего здесь, Сергей вырвался из рук высокого врача и повернулся к остальным.

— Кто-нибудь может мне наконец сказать как это произошло?

Это был вопрос и крик одновременно. Врачи переглядывались между собой и не знали как начать разговор. Кто-то из присутствующих сел на приготовленные заранее кресла.

— Я услышу ответ или нет?

— Мы понимаем ваше возмущение мистер…

— К черту формальности! Просто ответьте мне!

Он кричал. Его лицо налилось кровью, а глаза раскрылись так широко, что в них можно было разглядеть мельчайшие капилляры.

Из-за спин стоявших докторов появились несколько голосов.

— Мы пока точно не знаем что этому поспособствовало. Есть лишь первоначальные результаты, но и они не дают точного ответа.

— Слушаю. — немного успокоившись, продолжил Сергей.

— Насколько я знаю, ваша жена, Екатерина, больше не хотела проходить процедуру по продлению жизни. И в ближайшее время намеревалась запустить обратный процесс.

— И что? Какое отношение это имеет к беременности? Человек, единожды прошедший через это уже не может иметь детей.

— Это правда, — голос продолжал доносится до него. — Но в этом-то и есть основная проблема. Ни вы, ни она не могли не знать этого, а существующих методов репродукции, способных обойти негативный эффект процедуры бессмертия, на сегодняшний день просто не существует. Это значит либо, что ваша жена исключение из правил, либо она знает нечто, что не знаем мы с вами.

Сергей сел на кресло и потянулся во внутренний карман за портсигаром.

— Эти дети нечто большее, чем желание природы идти своим ходом.

— Дети? — переспросил он.

— Да. У вас будут двойняшки.

Его руки задрожали. Сигарета никак не хотела держаться в пальцах и каждый раз, когда он пытался поднести небольшой белый скруток ко рту, он как назло вырывался и падал обратно на ноги.

— Она…она хорошо себя чувствует?

«Я сказал это?» — подумалось ему.

— Она в полном порядке. Правда стоит оговориться. — голос стал громче. — Ваша жена уже не молода. Далеко не молода. И пусть ее внешний вид прекрасен, внутри она уже не двадцатилетняя девушка. Мы держим ситуацию под контролем, но велик шанс определенных рисков при родах.

— То есть?

Он наконец смог поджечь сигарету и глубоко затянуться.

— Для нее даже один ребенок это непосильная ноша, а уж двойня так и вовсе смертельный приговор.

— К чему вы клоните?

По залу прошлась волна шепота. Доктора слабо, но начали переговариваться между собой. Возникла дискуссия и с каждой секундой она становилась все более открытой.

— Послушайте! — кто-то из докторов громко крикнул.

Сергей повернулся в кресле и увидел того самого высокого врача, что привел его в это помещение. Он вышел из-за него и направился в центр стоявшей толпы, затем, расстегнув белый халат, бросил его на стул.

— Ситуация сложная, — говорил он не глядя на Сергея. — Беременность вашей жены — это не только великое событие в области медицины и репродукции, которое может перевернуть все представление о бессмертии человека и о том, что людям не придется больше делать такого страшного выбора между собственной жизнью и жизнью своих будущих детей; это еще и угроза жизни вашей супруги.

— Но вы же сказали, что она в полном порядке.

— Пока — да. Но в будущем, когда срок станет больше и дети начнут проявлять настоящую активность внутри нее, организм вашей жены вряд ли выдержит такой нагрузки. Сейчас мы еще можем при помощи техники и медикаментов сдерживать рост плода без вреда для здоровья матери и ее детей, но бесконечно так продолжаться не может и нужно будет сделать выбор в пользу одного из них. Либо рождаются дети, а ваша жена умирает, либо Екатерина остается жить, а дети…

Доктор немного осекся, но не решил заканчивать фразу.

Сергей сжал тоненький фильтр сигареты и буквально вытянул всю содержимое из нее, заставив бумагу сморщиться в его губах.

— Я… я не могу сейчас дать вам ответ. Мне нужно время.

— Оно у вас есть. Пока что все не так уж и плохо, но это только пока. Поэтому мы и собрались здесь все вместе, что бы попытаться найти рациональный ответ тому, что же все таки произошло с вашей женой и как нам избежать губительных последствий в связи с этим.

Доктора, как взбунтовавшийся рой шершней, зашипел внутри зала совещаний. Его приглушенный, почти постельный свет падал им на лица и движущиеся губы этих худых и высоких мужчин тут же превратились в пластилин. Он смотрел на них и не верил своим глазам. Они будто стали другими, неживыми восковыми фигурами, чьи конечности, мимика лица приводились в действие умелыми командами кукловода, стоявшего где-то неподалеку.

Выдавив последние остатки табачного дыма и проглотив их в себя, Сергей истошно закашлял. Грудь надулась словно воздушный шар и была готова лопнуть, не выдохни он в следующую секунду все содержимое этих уставших кислородных мешков. В глазах потемнело, внутри все сжалось. Он продолжал кашлять, пока из груди не вырвалось нечто страшное, что ярким алым пятном упало ему на ладонь и тут же расплылось по его поверхности.

Он посмотрел на это и быстро поднял взгляд. Доктора не заметили всего этого и Сергей поспешил достать из кармана носовой платок и спешно вытрать им руки.

Гул в помещение нарастал. Поднявшись со своего места, мужчина сделал шаг вперед и попытался протиснуться сквозь сбившихся в единый комок врачей. Расталкивая их, он как ледокол, шел вперед несмотря ни на что, пока у самого входа не был остановлен громким голосом врача приведшего его сюда, и заставившего остановиться в шаге от заветной двери.

— Я… — он тяжело дышал, — хочу вернуться к ней.

Все молчали.

Простояв так еще минуту, Сергей молча направился к выходу. Здесь, в белоснежном коридоре, он мог немного отдышаться. Сердце внутри него бешено колотилось, давление, чьи удары он явственно ощущал у себя на висках, заставляло его остановиться. Все кружилось вокруг него.

«За что мне все это? За что?»

Он повторял эти слова в своем мозгу и прокручивал их словно старую заезженную пластинку. Впервые за долгие годы ему пришлось молиться. Этот ритуал, презираемый всеми, в том числе и им самим, до последнего момента был для него простым набором слов. Каким-то самовнушением, чьей магической силой люди пользовались многие столетия. Но сейчас, когда он чувствовал как в груди его сжимается сердце, бессильное перед страшным недугом, толкающее по изношенным кровеносным сосудам сжиженную кровь, он поверил в чудодейственную силу слов. Точнее того раскаяния, что сейчас, как загнанный в угол кролик, билось о стены в попытке найти выход из сложившейся ситуации. Он молился. Впервые за много лет. Искренне. Раскаиваясь. За все то, что было сделано им и за то, что он на доли секунды планировал сделать в своем мозгу, когда врачи поставили его перед выбором.

Стыдно было признаваться, но именно смерти своих детей, еще не родившихся, он на мгновение желал сидя в том помещении и глотая проклятый синевато-серый дым в свои легкие. Ловил его клубившиеся комки, жевал их, желая ощутить каждый момент этого странного занятия. Но сейчас все словно перевернулось с ног на голову. Он шел вперед, держась за стену всеми руками. Хватал воздух мелкими порциями и пытался держаться на ослабленных ногах. Как набат, звучали удары его сердца, а он продолжал идти. Желая еще раз увидеть свою жену.

Коридор резко свернул в сторону. Яркий белый свет ударил ему в лицо и он тут же закрыл глаза руками. Он был уже рядом. Да-да, точно, все было здесь. В следующей палате. А может в другой? Или в той, что сейчас виднелась в самом конце и откуда только что вышли несколько медсестер? Они прошли так быстро, что не заметили идущего позади них старика. Именно старика. Ведь ему было столько лет! Полтора века бессмысленного накопительства, власти, алчности и безраздельного правления. Он был выше всех, старше всех. Сколько раз, глядя с высоты своего огромного небоскреба, он видел простых людей. Как муравьи, они ползали у него под ногами, а он смотрел на них и смеялся, веря, что он Гулливер и может спокойно раздавить любого, кто посмеет мешать ему.

Цепляясь за стены, он прошел еще несколько метров и коснулся холодной дверной ручки. Дернул ее — но она не поддалась. Прошел еще несколько шагов и повторил свои действия. С каждой новой дверью он продвигался вперед, пока не понял, что оказался у самого выхода. Здесь, почти у дверей, он ощутил холодное дуновение ветра — работали кондиционеры, и тут же отошел назад.

Быть не может, она была где-то здесь!

Он смотрел по сторонам, пытался найти ее, но на глаза попадалось лишь белоснежное, больно режущее, свечение ламп и безымянных дверей, за которыми нельзя было ничего услышать и уже тем более разобрать, что находилось внутри. Он перекинулся на другую сторону и, чуть было не упав, схватился за дверную ручку очередной медицинской палаты. Она подалась вниз — прозвучал скрип, и дверь, будто распахивающиеся врата неведомого портала, открылась внутрь, захватывая мужчину и затягивая в свои объятия.

Несколько секунд он неподвижно пролежал на месте. Потом встал. Стараясь унять нахлынувшую боль в спину и ногах, Сергей продолжился подниматься цепляясь руками за все, что могло выдержать его вес и не дать вновь рухнуть на пол. В воздухе послышалось легкое «тиканье». Едва поднявшись, он понял, что смотрит на кардиограф, что как самый педантичный специалист фиксировал каждый удар женского сердца.

Это была она. Посреди палаты, прямо под стеной, обвитая десятками прозрачных шлангов и медицинских трубок, лежала его супруга. Выпрямившись, он коснулся ее руки, но никакой реакции не последовало. Ее лицо немного изменилось — похоже она стала стареть. Кожа напоминала смятую бумагу, морщины испещрили всю поверхность ее некогда прекрасного личика, ладони стали дряблыми. Но запах! Она по-прежнему пахла как и в тот первый день, когда он увидел ее в окружении подруг, в ботаническом саду разглядывавших дивные линии цветов, тянувшихся от самого входа и до стены. Да, безусловно. Это была она. И плевать, что теперь ее лицо перестало быть красивым, сейчас он видел в ней ту, что так сильно врезалась ему в память много десятков лет назад.

Сергей прильнул ухом к ее животу. Он медленно поднимался, двигаясь в такт дыханию спящей женщины. Всеми своими силами он пытался услышать биение двух маленьких сердечек, что сейчас росли внутри нее. Обхватив двумя руками округлившийся живот, он мысленно обнял и тех, кто должен был появиться на свет в самое ближайшее время. Они — его дети. Символ стремления природы во что бы то ни стало найти путь к потомству.

«Она так долго хотела детей. Так часто и сильно просила меня о них. А я? Что я? Мне не хотелось их. Я видел мир другим, смотрел на него другими глазами. Глазами человека, поднявшего над собой яркое знамя бессмертия и победы над самой смертью, наплевав на божий дар».

Ноги подкосились, он упал на пол, но не убрал рук. Держался за супругу даже тогда, когда почти полностью сполз на пол. Плакал. Так сильно и искренне, что не мог поверить в этой.

Это я? Неужели это я? Спрашивал сам себя мужчина и еще сильнее сжимал теплое тело своей жены. Вскоре она проснулась. Внезапно. От детского плача исходившего из уст взрослого человека. Проснулась и посмотрела на него На руки, что все еще обнимали ее живот и человека, что сидел у края ее кровати и не подняв головы, продолжал рыдать.