Спасите меня, Кацураги-сан! #1

Глава 11

— Что вы себе позволяете⁈ — воскликнул Кимура Юичи, осознав, что я вырвал из его скользких ладоней мобильник.

— Я позволяю себе решить вашу проблему, Кимура-сан, — спокойно сказал я. — Прошу вас, наберитесь терпения и выслушайте меня. Я обеспечу вам больничный на две недели.

— Вы так заговорили лишь потому, что я пригрозил позвонить Эитиро Кагами! — хмыкнул Кимура.

Ох, и наглый же тип этот директор склада!

Но вывести меня из себя ему не удастся. Пациенты бывают в разных эмоциональных состояниях в зависимости от заболевания. Для меня это — привычное дело.

Правда, Кимура Юичи бесился исключительно из-за своих личных проблем. Но несмотря на это, он оставался моим пациентом. А с пациентами я всегда нахожу общий язык.

— Кимура-сан, в последний раз взываю к вашему разуму, успокойтесь, — произнёс я. — Я бы хотел поговорить с вами не только о вашем здоровье, но и других проблемах.

Я перевёл взгляд на Огаву Хану и попросил:

— Оставьте нас с Кимурой-саном на пару минут. Только на этот раз без глупостей.

— Конечно, Кацураги-сан, — кивнула медсестра, догадавшись, что я намекаю на её любовь к подслушиванию разговоров под дверью.

Когда Огава покинула кабинет, я вновь обратился к директору складов.

— Кимура-сан, хоть это и будет несколько трудно, но я всё же открою вам больничный. Но вам придётся рассказать мне, зачем он вам требуется, — заявил я.

— С какой стати я должен делиться с вами своими личными проблемами? — пожал плечами Кимура Юичи.

— А с такой стати, Кимура-сан, что они имеют прямое отношение к заболеванию вашего желудка, — сказал я. — А также я хочу знать, ради чего иду на риск.

— Уверяю вас, — посмеялся над моим выводом Кимура, — мои проблемы и мой желудок никак не связаны. Мне нужен больничный не для того, чтобы набить брюхо. У меня есть неотложные дела.

— Нет, Кимура-сан, вы не поняли, — помотал головой я. — Дело в том, что ваши неотложные дела запросто могут ускорить прогрессирование язвы желудка.

— Это каким же образом, Кацураги-сан? — недоверчиво спросил Кимура.

— Стресс, — коротко ответил я. — Или вы полагаете, что постоянная нервотрёпка проходит без следа для организма?

— Желудок-то здесь причём? — не унимался Кимура.

— Кимура-сан, я прекрасно вижу, в каком вы сейчас состоянии, — сказал я. — Стресс вызывает выброс гормонов, в частности — кортизола. А тот, в свою очередь, способствует образованию язв. Всё просто. Не будете меня слушать — в вашем желудке образуется дырка.

Кимура Юичи сглотнул застрявший в горле ком.

— А потом? — испугавшись, спросил он.

Излишне пугать пациентов — не самая лучшая затея, но в данном случае лучше рассказать Кимуре последствия во всех красках. Иначе он откажется от лечения и доведёт ситуацию до того, что и я получу выговор, и он сам останется без больничного листа.

— А потом, Кимура-сан, через эту дырку ваш желудочный сок попадёт в брюшную полость. И если вы знаете, какая агрессивная кислота содержится в этом соке, вы можете догадаться, как неприятно закончится этот процесс. Вы же не хотите снова встретиться с моим коллегой Рэйсэем-саном?

Вновь направляться к хирургу Кимура Юичи точно не хотел. И далеко не потому, что Рэйсэй Масаши — плохой специалист. Отнюдь. Он мне показался очень приятным человеком. Просто людям в принципе не нравится даже потенциальная возможность оказаться у хирурга.

— Вы умеете убеждать, Кацураги-сан, — вздохнул Кимура. — Стресса у меня в жизни предостаточно, вы правы.

— Я вам больше скажу, если вы сдадите сегодня анализ на кортизол, мы наверняка обнаружим, что он держится на достаточно высоком уровне. А это чревато не только язвенной болезнью. Вы случайно не замечали, что за последнее время поднабрали вес?

— Да, замечал, Кацураги-сан, — кивнул Кимура. — Причём питаюсь я не сказать, что регулярно.

— В этом тоже мог поучаствовать стресс и его спутник — кортизол. Увеличение веса, сахарный диабет, — я пожал плечами и добавил: — импотенция.

— Импотенция⁈ — вздрогнул Кимура.

— Да, Кимура-сан, импотенция, — подтвердил я. — И это лишь малая часть проблем, которая может вам грозить. Поэтому давайте не будем спорить друг с другом и прятаться от обследований. Я назначу вам несколько препаратов, которые защитят желудок и не дадут язве прогрессировать. Также, я хотел бы выписать вам успокоительное.

— Оно мне не повредит, — вздохнул Кимура Юичи.

— Так всё-таки, Кимура-сан, что у вас стряслось? Вы ведь ни за что бы не обратились в клинику из-за своего здоровья. Что вас так тревожит?

Кимура долго молчал, но всё же решился поделиться со мной переживаниями.

— У меня умер брат, — сообщил он. — Он жил в Кагосиме. Туда добираться через всю страну! А меня не отпускают даже попрощаться с ним.

Кимура прикусил нижнюю губу, стараясь сдержать скопившиеся слёзы.

— Я вам соболезную, Кимура-сан, — сказал я. — Не переживайте, я помогу вам проститься с братом, но у меня будет два условия.

— Слушаю, Кацураги-сан, — протирая влажные глаза, сказал Кимура.

— Во-первых, вы будете строго следовать всем моим указаниям. Все назначения — препараты и диета — ими пренебрегать нельзя, это очень важно. В первую очередь меня беспокоит ваше здоровье, а уже потом — ваши проблемы. Поймите меня правильно.

— Да, Кацураги-сан, я понимаю, — кивнул Кимура.

— Второе условие — каждые три дня вы будете сбрасывать в мой мессенджер подробную информацию о своём самочувствии. И при малейших изменениях будете сообщать мне. Открыть больничный сразу на две недели я не могу, мне придётся разбить его на равные промежутки. И как вы понимаете, по правилам вы должны посетить меня три-четыре раза.

— Но как я это сделаю, если я буду в Кагосиме? — заволновался Кимура.

— Как я уже и сказал — вы будете сбрасывать мне сообщение о самочувствии, а я на основе их буду заполнять осмотры в амбулаторных картах. По документам вы будете меня посещать все две недели. По факту — только консультации в мессенджере.

Это рискованный ход. Если у Кимуры откроется кровотечение где-нибудь в Кагасиме — виноват буду я. Но на этот случай у меня уже подготовлен план действий. Я буду контролировать состояние Кимуры ещё тщательнее.

— Кимура-сан, когда приедете в Кагосиму, вам придётся минимум два раза выполнить ФГДС в какой-нибудь частной клинике. Результаты будете высылать мне. Если выяснится, что язва становится глубже или начинает задевать сосуд — вы сразу же вернётесь.

— Ладно, я согласен, Кацураги-сан. Сделаю всё, как вы сказали, — закивал Кимура.

— Вот и славно, а теперь перейдём к плану лечения…

Я выписал несколько рецептов на препараты для защиты желудка, а также успокоительное и выдал их Кимуре Юичи. После подробного инструктажа о диете наша беседа подошла к концу.

— Препараты можете приобрести в нашей аптеке слева от регистратуры, — сообщил я. — Больничный открываю с сегодняшнего дня. Мой номер вы взяли. Рассчитываю, что вы меня не подведёте, Кимура-сан.

Кимура Юичи поднялся со стула и низко поклонился мне.

— Простите, Кацураги-сан, я был слишком груб по отношению к вам, — воскликнул он. — Я не должен был так себя вести. Простите, если можете.

— Всё в порядке, Кимура-сан, — кивнул я. — Будьте аккуратны и следите за своим здоровьем. Хорошей поездки.

Кимура Юичи покинул мой кабинет и направился в аптеку, а я начал оформлять больничный лист.

Удобная всё-таки штука — местные японские аптеки. Они разительно отличаются от тех, что были на моей Родине. В Японии аптеки есть только в больницах и лекарства в них выдают строго по рецепту врача. Приём ровно столько, сколько было выписано. Никаких переплат за сотню таблеток, из которых будет принято только десять-двадцать. Никаких аналогов и возможностей заниматься опасным самолечением. Более того, семьдесят процентов от цены лекарства оплатит государство и страховая компания. Таким образом получается, что больные платят сущие копейки за своё лечение.

Правда, консультации врачей и все обследования здесь тоже не бесплатные. Пациенты платят тридцать процентов за все услуги больницы. Так что ещё можно порассуждать, где медицина выгоднее — в России или в Японии.

Больничный лист Кимуры Юичи был открыт, а я был удовлетворён окончанием нашего разговора. Хоть и рисковал, но, по крайней мере, не боялся, что меня будет мучить совесть. Кимура действительно болен, и причина, по которой он хочет покинуть город на две недели — не какой-нибудь пустяк вроде дня рождения старого друга.

После окончания приёма я набрал номер Тошибы Гото.

— Да, Кацураги-сан? — поднял трубку мой знакомый.

— Дело сделано, Тошиба-сан, — коротко сказал я. — Проблема Кимуры-сана решена. Рассчитываю, что и вы сможете помочь мне с поиском недоброжелателей.

— Можете не сомневаться, Кацураги-сан, я уже работаю над этим, — ответил Тошиба. — Как только появится хоть какая-нибудь информация, я сразу с вами свяжусь.

Следом Тошиба спешно попрощался и бросил трубку. Разговор вышел короткий. Видимо, Тошиба был сильно занят на работе.

— Огава-сан, — обратился я к медсестре. — Вы не могли бы узнать в регистратуре мой рейтинг?

— А вы, я смотрю, всерьёз взялись за дело, Кацураги-сан, — улыбнулась Хана. — Вы ведь всего третий день работаете. Уже и стажировку закончили почти за сутки, но всё равно рвётесь на повышение?

— А чего медлить? — пожал плечами я. — Как видите, мы уже с вами принимаем пациентов с этажей наших врачей-конкурентов. И это — не последний случай. Помяните моё слово. И кстати говоря, моё повышение выгодно и для вас, Огава-сан. Насколько мне известна, с подъёмом врача увеличивается и зарплата медсестры. Так ведь работает система в этой клинике?

— Погодите-погодите, Кацураги-сан! — замахала руками Огава. — Вы что, хотите сказать, что в случае повышения не откажетесь от меня?

— Откажусь? С чего бы вдруг? — не понял я.

— Обычно при повышении врачи стремятся получить более опытных медсестёр, — сказала Огава. — И мне кажется… Простите, если скажу что-то не то, но… Вы ведь меня недолюбливаете?

— Огава-сан, вы с ума сошли? С чего такие выводы? — удивился я.

— Просто вы всё время делается мне замечания, Кацураги-сан, — грустно протянула Огава.

— Что? Это вы о моих просьбах — не подслушивать под дверью и не лезть в мою личную жизнь? — усмехнулся я. — Огава-сан, это всего лишь вопрос личного пространства. Так, давайте-ка выпьем кофе, раз уж мы с вами разговорились.

Огава Хана поставила чайник, и через десять минут мы приступили к приятному бодрящему перерыву. И зачем, спрашивается, существует этот автомат с отвратным кофе в нашем фойе? Правильно — для того, чтобы был повод собраться и поболтать вместо выполнения своих обязанностей.

— Огава-сан, видимо, вы не понимаете, почему я время от времени мучаю вас замечаниями.

— Потому что вы ко мне неравнодушны, Кацураги-сан? — улыбнувшись, предположила Хана.

— Нет, Огава-сан, — разочаровал я девушку. — Потому что я хочу создать идеальные взаимоотношения между нами, как между медсестрой и врачом. Чем быстрее мы с вами сработаемся и начнём понимать друг друга с полуслова, тем быстрее начнём заниматься пациентами с верхних этажей.

— Вы — скучный, Кацураги-сан, — расстроилась Огава и, не отводя от меня взгляда, отпила горячего кофе.

— Скучный, говорите? — усмехнулся я. — Мне кажется, вы не до конца понимаете свои возможности, Огава-сан. Неужели вы не видите возможностей для карьерного роста?

— А какой карьерный рост может быть у медсестры, Кацураги-сан? — не восприняла всерьёз мои слова Хана. — Я благодарна за то, что меня хотя бы взяли в столь престижную клинику!

— Нет, Огава-сан, без амбиций мы с вами далеко не уедем, — не согласился я. — А что, если я скажу вам, что вы можете стать старшей медсестрой отделения? Нет, даже выше — главной медсестрой в клинике. Заведовать своими коллегами! Вас это не мотивирует?

— Кацураги-сан, я об этом даже не задумывалась… — нахмурилась Хана. — Я думаю, что у меня вряд ли получится прыгнуть выше головы.

— А вы держитесь меня и делайте всё так, как я прошу. И прыжок покажется вам не таким высоким, Огава-сан.

— Оу! — воскликнула Огава, взглянув в свой мобильник. — Ничего себе…

— Огава-сан, вы меня вообще слушаете?

— Кацураги-сан, мне прислали отчёт о вашем рейтинге из регистратуры… — сказала Огава и протянула мне свой телефон.

В мессенджере был отчёт о моих достижениях за последние три дня… И тут даже я удивился.

В конце первого дня у меня было чуть больше тысячи баллов. Сейчас же там красовалась пятизначная сумма.

«91 200»

— Кацураги-сан… Почти сотня тысяч!!! — чуть ли не завизжала Огава. — Вот это да! Я впервые вижу такой быстрый рост рейтинга!

— Тише-тише, — успокоил я медсестру. — Дайте мне разобраться, откуда такой наплыв…

Я подробно изучил отчёт. Четверть оценок были от моих пациентов, который поставили максимальные баллы. Половина оказалась от двух больных, что находились на стационарном лечении. Похоже, их оценки давали гораздо больше очков, нежели остальные.

Имена пациентов указаны не были, мне была доступна лишь информация о том, из какого отделения прилетели баллы. И там был полный набор.

Кардиологическое, неврологическое и терапевтическое отделения.

На счёт кардиологи и неврологии я догадался сразу. В первом случае постарался Акита Такехиро, а во втором — Фукуда Игараси. Мой новый знакомый невролог Асакура Джун говорил, что двигательная активность Фукуды полностью восстановилась и инсульта удалось избежать. А ведь я обещал ему, что так и будет. Видимо, Фукуда запомнил мои слова, несмотря на то, что был в крайне тяжёлом состоянии.

Но кто подкинул мне баллы из терапевтического отделения — большой вопрос. Баллов из него было больше всего. Странно… Не припомню, чтобы я наблюдал хоть кого-то в терапии.

Точно!

Фурухата Кадзуя. Сотрудник Ямамото-Фарм, у которого я нашёл рак лёгкого. А ведь Нагата Джиро обещал, что сообщит семье Фурухата, кому удалось поставить этот диагноз.

Если это действительно Кадзуя — это очень хорошо. Я как раз собирался познакомиться с семьёй Фурухата, чтобы получить больше власти в корпорации. Не прямой власти, разумеется. Но что, если не связи, является истинной властью в клановом обществе? А корпорации Японии — это клубки кланов.

Однако на этом отчёт по набранным баллам не заканчивался. Остальные очки рейтинга были переведены со счёта другого неизвестного мне терапевта. И тут далеко ходить не надо — речь о Мурате Сатоши.

Выходит, заведующий Эитиро Кагами не просто аннулировал весь рейтинг доктора Мураты, но и перевёл мне его часть. Это справедливо, учитывая, как сильно Мурата пытался мне подгадить.

Но если он узнает, что часть его накопленных баллов перелетела ко мне… Ух! Вот тогда-то он точно возьмётся за новый план мести.

— Поздравляю вас, Кацураги-сан! — улыбнулась Огава. — С таким напором вы за месяц доберётесь до второго десятка этажей!

— Рано ещё поздравлять, Огава-сан. Впереди много работы. Вы и сами не расслабляйтесь. Запомните наш сегодняшний разговор. Я жду от вас полной отдачи.

— Есть, Кацураги-сан! — состроив наиграно серьёзное выражение лица, воскликнула Огава Хана.

Рабочий день подошёл к концу, и я побрёл домой. И лишь на полпути до своей съёмной квартиры вспомнил, что там меня кое-кто ждёт.

Надеюсь, сегодня Канамори Рико будет в трезвом состоянии. Если опять застану её невменяемой — весь наш договор будет пересмотрен.

Однако Канамори меня приятно порадовала. Когда я вошёл в квартиру, меня сразу же окружил запах свежеприготовленного мяса. В животе заурчало так, что я испугался — не образуется ли у самого язва из-за злоупотребления кофеином.

— Добро пожаловать домой, Тендо-кун! — послышалось традиционное японское приветствие в исполнении Рико.

— Я вернулся, Рико-тян, — ответил я так, как здесь полагается отвечать в таком случае.

— Ну надо же, мы уже с тобой, как муж с женой общаемся! — крикнула мне Рико.

— Разок приготовила ужин и уже набиваешься ко мне в жёны? — по-доброму усмехнулся я, скидывая рубашку. — Вставай в очередь.

— Да что ты, Тендо-кун? — послышался смешок Канамори. — Переодевайся и приходи на кухню. Будешь пробовать мою стряпню.

Само понятие «стряпня» быстро отбивает аппетит, но пахло очень даже соблазнительно. Возможно, Канамори готовит не так уж и плохо, как говорила ранее.

Я переоделся, аккуратно сложил рабочую одежду в шкаф и прошёл на кухню. Увиденное заставило меня замереть на месте.

На обеденном столе было классическое японское карри. Рис с мясом — тут-то ничего удивительного нет. Другое дело — вино и внешний вид Канамори Рико.

Девушка была одета в домашний, причём весьма откровенный халатик. Я невольно задержал свой взгляд на её стройных ногах, но быстро взял себя в руки. Судя, по всему подобной реакции она от меня и ждала.

— Что такое, Тендо-кун? — хитро улыбнувшись, спросила розоволосая девушка. — Не нравится, как я выгляжу?

— В договор входил ужин, но не романтический, насколько я помню, — подметил я.

— Это ты про халат и вино? — сделала невинное выражение лица Рико. — Не беспокойся, Тендо-кун, я просто хожу так, как мне удобно. А вино больше для меня. Напиться хочется.

— Как удобно, значит? — усмехнулся я. — Что ж ты сразу не сказала. Если бы я знал, что у нас свободный дресс-код, ещё вчера бы начал ходить по квартире в трусах.

— А я и не против, — приподняла одну бровь Рико. — Ладно, давай уже есть.

Кажется, Канамори задевало, что я не отреагировал на её «сюрприз» более эмоционально. По её сердцебиению я прекрасно понял, что дело тут вовсе не в желании напиться.

Ужин оказался неплох. Рис был жестковат, но это всё равно куда лучше, чем дорогущая переоценённая лапша в Токийских кафе.

Рико подняла бокал вина и, судя по всему, захотела произнести что-то вроде тоста:

— Ну что, Тендо-кун, как на счёт…

Но речь Канамори прервал бешеный стук в дверь. Рико вздрогнула и пролила вино на недоеденною мной порцию карри.

Прелестно! Сдалась мне такая подливка!

— Рико! — проревел мужской голос из подъезда. — Я знаю, что ты там! Открывай сейчас же!

— Это ещё кто? — спросил я.

Канамори Рико побледнела.

— Это Мицузане… Мой бывший парень, — прошептала она.

Раздался ещё более интенсивный стук, а затем мужчина пригрозил:

— Рико, если ты сейчас же не откроешь, я выбью эту чёртову дверь!