Спасти Ивановку

Глава 7. Благовещенск

1858 год

Весна подобралась незаметно, огромные горы снега начали таять, образуя непролазную грязь на улицах городка. За пару дней казаки смастерили деревянные настилы и положили их на всех проходах. Из леса все чаще стали забредать голодные исхудавшие животные, иногда их подстреливали, чтоб не мучились, чаще прогоняли. Ирине Игоревне как-то попался по дороге маленький лисенок с голодными, полными ужаса, глазками. Хотела забрать его да выкормить, но побоялась трогать руками — вдруг какая инфекция, вдруг кусаться начнет. Ей, всю жизнь прожившей в городе, невдомек было, как с дикими животными обращаться. Вскоре она узнала, что лисенка подобрали и выходили соседи, а в мае, окрепшего и повеселевшего, выпустили в лес.

Все ждали скорого возвращения генерал-губернатора Муравьева из Китайского города Айгун, куда он ездил с переговорами насчет разграничения Амурских земель между двумя сторонами, России должен был по итогам встречи отойти весь левый берег. К приезду высокого гостя успели заложить храм в честь Николая Чудотворца и первые улицы города – Релочную, Станичную и Казачью.

В мае приехал генерал-губернатор Муравьев со своей свитой. Весь народ собрался возле казармы послушать его речь.

Ирина Игоревна, стоя неподалеку, с восторгом рассматривала этого великого неравнодушного человека. Его ведь смело можно назвать отцом Дальнего Востока, благодаря ему на Тихом океане создано и развито столько городов: Владивосток, Благовещенск, Хабаровск. Сразу после успешных переговоров с китайцами он получит графский титул и приставку к фамилии: Амурский. Сколько мы сегодня знаем объектов, названных именем Муравьева-Амурского: полуостров, гора, библиотеки, улицы! И каждый день видим памятник ему, изображенный на пятитысячной купюре.

Был он высокий, статный, очень красивый и представительный в своем генеральском мундире. Совсем еще не старый, в то время ему было что-то около сорока лет. Интеллигентный порядочный человек, глаза только слегка уставшие и припухшие, ведь он столько дел проворачивает, не щадя себя.

— Товарищи! Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур сделался достоянием России. Я трудился как раб на галерах, и вы много труда вложили в наше великое дело. Все левобережье теперь наше, а по реке свободно могут ходить наши пароходы. Благодарю вас за верную неутомимую службу, благодаря которой возникла русская жизнь в новом Амурском крае. Я горжусь, что командовал вами в то время, когда вам выпало сделать столько полезного для России. Святая православная церковь молится за вас! Россия — благодарит! Да здравствует император Александр и процветает под кровом его вновь приобретенная страна. Ура!

— Ура! — прогремел строй казаков.

Слово взял штабс-капитан Дмитрий Романов:

— Товарищи казаки! Указом Сената вы освобождаетесь от рекрутской повинности на десять наборов, а от выплаты подушной подати навсегда, от земельной подати – на двадцать лет. Каждая казачья семья получит в вечное владение десятки десятин амурской земли. В город Благовещенск, а именно так теперь будет называться это место, приедут еще тысячи казачьих семей, и на всех будут распространяться льготы переселенцев.

— У нас вопрос, — поднял руку Травин.

— Задавайте.

— В каких количествах будут присылать к нам каторжников?

Казаки заволновались, всех тревожил этот вопрос.

— Николай Николаевич намерен освободить с Сибирских рудников и приисков не только каторжников, но и крепостных крестьян, все они будут записаны в Амурское казачье войско, численность которого достигнет тридцати тысяч и более человек. Кроме того, сюда начнут приезжать семьи из других районов нашей необъятной страны. Откроется железная дорога, по которой можно преодолевать расстояния в тысячи километров. Проживать здесь будут не только казаки, но и много разных других сословий.

Оказывается, в то время, когда в России действовало крепостное право, Муравьев-Амурский освободил крепостных в своей губернии! — отметила про себя Ирина Игоревна.

— Мы это понимаем, — согласился с ним Макар Григорьевич. — Но хотели бы знать, что будет входить в обязанности казаков Амурского войска?

— Вы будете поддерживать сообщение по реке Амур, охранять государственную границу, содержать дороги, мосты, хозяйство города в порядке. В общем, нести свою службу.

После торжественной части архиепископ Иннокентий отслужил благодарственный молебен и начались нехитрые праздничные мероприятия: огромные столы были накрыты прямо на улице, в этот день и медовуха текла рекой, и другие напитки. И, конечно, куда же без казачьих забав, плясок и пения?

Ирина Игоревна заметила в толпе Никиту — того самого таксиста, с которым попала в воронку времени, — и отозвала в сторонку на разговор.

— Ты не ходил к нашей машине?

— Зачем?

Он уже перенял казачьи повадки, разговаривал как они все, одет был в парадную форму, волнистый чуб выглядывал из-под папахи набекрень, на боку висела шашка.

— Ну проверить, не стала ли открываться, заводиться. Ты что, домой не хочешь?

— Не хочу, — выпалил он в лицо изумленной женщине.

— Подожди, так ты что, не скучаешь?

— По чему мне скучать? По бессонным ночам за рулем?

— По родителям, например.

Парень рассмеялся:

— Родители недавно снова стали родителями, сейчас же это модно, после сорока рожать. Вот, сестренку родили, и теперь все внимание и любовь — ей одной. Меня из колледжа отчислили, а им по барабану. Крутись сам теперь, как хочешь. Даже не сходили с куратором поговорить, что-то сделать не удосужились, чтобы я на учебе удержался. Хорошо, на права получилось сдать. Пошел в такси, взял машину в аренду и вперед! Львиную долю отдавай фирме, себе — что останется.

— Неужели и девушки любимой там не осталось?

— Ты смеешься, кому я нужен, простой таксист, без квартиры, без денег?

— Ты же совсем молодой, столько возможностей! Квартиру в ипотеку можно взять, в колледже на заочном доучиться. Я сама преподаватель, могу помочь.

— Не надо, — Никита стоял вполоборота к ней, готовый бежать к казакам веселиться, — я только здесь и начал жить по-настоящему, и ни на что эту жизнь не променяю, понятно?

Никита убежал, а Ирина Игоревна стояла и думала над его словами. У нее тоже есть цель – спасти жителей Ивановки, но до 1919 года ох как далеко! Правда, первый шаг в этом направлении она уже сделала, спасла от гибели потомков Куцева. Может, и для следующих шагов возможности найдутся?

Все верно, но как же домой хочется — в свою удобную квартирку с кондиционером, с водонагревателем, с огромной мягкой кроваткой и удобным диванчиком! Сколько она уже не сидела в интернете, не листала мировые новости, не слушала музыку и не смотрела захватывающие сериалы! Хотелось плакать оттого, что закончилась жидкая подводка для верхнего века, может, для кого-то мелочи, а для женщины это и настроение, и самочувствие, и верх блаженства!

Город отстраивался и развивался стремительно, уже и школа была полностью готова — с сентября в ее классы войдут первые ученики, и магазины открылись, и в церковь народ ходил каждый день. Закладывалось строительство чугунолитейного завода, каждый день проходили мероприятия по организации предприятий по золотодобыче, открытию торгово-промышленных домов, устройству станиц недалеко от Благовещенска. Миллиарды государственных денег вливались в развитие новой приграничной области.

Июльским утром Ирина Игоревна проснулась раньше обычного, в четыре часа. За окном было еще темно, но настроение у нее было какое-то особенное, и не покидало ощущение счастья. С чего бы это? Ах да, сон приснился какой-то странный, и вроде ничего особенного в этом сне не было. Будто идет она вечером по аллее на улице Русской, вокруг много людей, все гуляют или идут по делам. Вдоль аллеи светят фонари синеватым светом, за деревьями слева видны проезжающие автомобили. Откуда-то сзади она слышит возмущенный незнакомый женский голос:

— Представляете, с Багратиона иду пешком, и ни одного автобуса по пути не встретилось!

Откуда взялось ощущение счастья? Вроде ничего примечательного в этом сне не было. И тут она вспомнила, что по этой аллее они гуляли с мужем в первые дни знакомства.

Начинался новый день, обещавший быть ослепительно-прекрасным. Матвей собрался и ушел на службу. Ирина Игоревна принялась привычно хлопотать по хозяйству, как вдруг услышала с улицы какие-то возгласы и необычное движение. Накинув цветастый платок и выйдя на улицу, она увидела казаков, скачущих на лошадях в сторону реки.

— Здорово, — помахал ей один из них с высоты своей лошадки, — пароход пришел, давай с нами на пристань.

Сердце Ирины Игоревны на мгновение остановилось, а потом заколотилось со страшной силой. На этом пароходе должна была прибыть жена Матвея. Он ей писал, конечно, чтобы не приезжала, однако, кто ее знает, послушалась она своего нареченного или нет? Может, на всякий случай собрать свои вещи, чтобы хоть не уйти с пустыми руками?

«Еще чего, — вдруг подумала она, — хата эта моя, Матвей пусть тогда сам уходит». Подумав, она все же вернулась в дом, взяла свою бордовую сумочку и по привычке продела длинный ремешок через голову. Может, никуда не ходить, запереться в избе и спокойно ждать? Если жена не приедет, то Матвей к вечеру вернется. А если получится так, что он не придет — что ж, Ирина Игоревна все прекрасно поймет, отступит в сторону.

На пристани было уже много народу, с парохода не спеша по трапу сходили люди, выносили свои пожитки, баулы, обнимались с встречающими, смеялись, разговаривали.

Ирина Игоревна вдруг увидела Жернакова, который быстро показал на нее пальцем и поспешно отвернулся. Стоявшая рядом с ним и держащая за руку мальчонку лет пяти высокая худая девица в коричневом платье с мрачной ненавистью смотрела прямо на Ирину Игоревну!

— Ну-ка, Лушка, подержи мальчонку, — девица передала сына какой-то женщине.

Сама она пошла вперед, зубы стиснуты, взгляд напряженный.

Ирина Игоревна хотела повернуться и уйти, но высокая баба догнала, схватила ее за плечо и заорала:

— Так это ты, стерва, с мужем моим свалялась? Ты знаешь, что у нас дите? Так и знай, я тебе мужа своего не отдам, я насмерть за него биться буду! Эй, бабы, посмотрите на нее!

Люди на пристани — кто украдкой смеялся, кто молча смотрел на происходящее, но никто особо не стремился поддерживать орущую бабу. И, как назло, не было поблизости ни Матвея, ни Спиридона, чтобы отогнать ее прочь. Боже, какой стыд! Бежать, бежать отсюда скорее, бежать и не оглядываться!

Ирина Игоревна подобрала свою длинную голубую атласную юбку и кинулась наутек. Она бежала, не разбирая дороги, в голове вихрем проносились разные мысли: зачем я надела длинную юбку, лучше бы в шароварах сегодня вышла, где Матвей и станет ли он за меня заступаться, только бы не упасть, только бы не споткнуться!

Сзади слышался тяжелый топот и крик:

— Стой! Стой, проклятая! Казака моего вздумала увести! Сейчас я до тебя доберусь!

Вскоре Ирина Игоревна оказалась на участке свежевспаханной земли, ноги стали увязать в мокрой глине, она тяжело дышала. Впереди показался лес. Что делать, бежать прямо в чащу? Но там звери, да и заблудиться можно. И вдруг… она услышала знакомый, но так давно не слышимый звук разблокировки машины. Серебристая «Тойота Королла» стояла прямо перед ней и мигала своими бело-красными габаритами.

Отчаянно путешественница дернула за блестящую ручку, и дверца машины открылась. Женщина юркнула на водительское сиденье, повернула ключ в замке зажигания и переместила рычаг в коробке передач на отметку «L». Затем нажала правой ногой на педаль газа, и машина довольно заурчала, трогаясь с места. В зеркалах промелькнуло перекошенное от злости и в то же время недоумевающее лицо жены Матвея, но вскоре оно исчезло из вида.

Машина набирала скорость и ехала уже сама, не нужно было давить на педаль газа. Сначала тайга проплывала мимо с обычной скоростью, потом все быстрее и быстрее, наконец, автомобиль вырулил на пыльную дорогу и понесся вперед, поднимая клубы дорожной грязи. Но почему-то скорость опять снизилась, а ведь в прошлый раз мелькание сменяющихся дней и ночей за окном было таким долгим и утомительным… куда на этот раз занесет?

Машина съехала с дороги и остановилась посреди цветущего луга. Ирина Игоревна вышла и огляделась. Вдалеке виднелись постройки какого-то поселения, по небу плыли причудливые белые облака. Она пошла в сторону поселения по пустынной дороге. Никаких машин вокруг не было, люди встречались нечасто, смотрели на нее с удивлением, не понимая, кто она такая, но не спрашивали ничего.

Вскоре она оказалась на окраине поселения, вспомнила с ужасом, что у нее при себе нет никаких денег, а хотелось уже и поесть, и отдохнуть. Интересно, где она находится и, самое главное, в каком времени?

Первое попавшееся здание оказалось галантерейным магазином. Толкнув дверь, Ирина Игоревна вошла внутрь и всплеснула руками от радости. Перед ней стояла Сима, та самая китаянка, которую она учила русскому языку.

— Симочка, моя ж ты дорогая! Здравствуй!

Сима осторожно улыбнулась и кивнула.

— Ты узнала меня?

— Да, — ответила китаянка.

— Ты что, работаешь здесь?

— Да, это моя лавка.

— Моя ж ты дорогая, лавка у нее своя! Скажи, пожалуйста, а как называется эта деревня?

— Село, — поправила Сима, — Ивановка.

Так, Ивановка была основана в 1864 году, значит, меня отбросило вперед на несколько лет.

— А год сейчас какой? Я издалека шла, Симочка, в годах запуталась.

— Восьмидесятый, — ответила девушка.

Боже мой, я в 1880 году в Ивановке.

— Ты знаешь, где здесь живет Спиридон Курилов?

Китаянка улыбнулась при этом имени.

— Я тебя туда отведу, — пообещала она, — только лавку закрою.