Глава 15

Полтора года, что я прожил в Южной Корее, прошли под звездой целибата. Когда я только столкнулся с местными реалиями, то очень сильно удивился, насколько тут задрана планка ожиданий к партнеру как со стороны мужчин, так и со стороны женщин. Первым нужна была поп-дива с идеальным мейком, фигурой и покорным характером. Вторым — успешный красавчик высокого роста с личным авто баварского производства и восьмизначным счетом в банке. Только при таких вводных можно было рассчитывать на условия, похожие на те, к которым я привык дома. Я же в качестве Кан Ён Сока был совершеннейшим неликвидом на рынке юга, и если дома даже без своей армейской формы и капитанских погон я мог похвастаться инженерным образованием и стабильным снабжением, то здесь, в качестве беглеца, я был абсолютно не востребован как мужчина. Посещать публичные дома мне претили нормы морали и остатки офицерских убеждений, которые я, впрочем, вместе с присягой без дрожи предал в момент, когда сбежал из страны, да и если опустить это, то возникали вопросы исключительно гигиенического характера. Мне было просто брезгливо идти к проституткам. Познакомиться же с кем-то на улице или в сети у меня не было никаких шансов, а от соотечественниц я по понятным причинам держался подальше.

До встречи со мной и первые месяцы после Пак Сумин за секс все же платила, но вместо того, чтобы завести себе «домашнего питомца» в лице какого-нибудь содержанца с кукольным лицом, просто посещала специализированный клуб для богатых дамочек. Она не хотела привязываться к кому-то конкретному точно так же, как я избегал беглых северянок, с которыми у меня могли завязаться какие-либо отношения в физиологической плоскости.

В последний раз Пак Сумин была в клубе во время тимбилдинга, то есть в середине августа. А это значит, что уже три с половиной месяца молодая и до этого сексуально активная девушка села на такой же голодный паек, на котором сидел я последние восемнадцать месяцев. Так что всё, что происходило между нами после того, как Пак Сумин выскользнула из вечернего платья, можно назвать логичным и ярким финалом нашего долгого и сложного пути навстречу друг другу.

Успокоились мы только глубокой ночью. Вымотанная и довольная, Пак Сумин быстро уснула, прижав к груди мою руку, словно игрушку, и замотавшись при этом в одеяло. Мне остался только небольшой кусок смятой простыни, но я даже не заметил этого и тоже провалился в крепкий сон без сновидений.

Утро же оказалось немного неловким. Проснулись мы от стука во входную дверь — на часах было десять утра, и к этому времени я уже успевал сходить за утренним кофе и круасаном для годзиллы, так что бодигарды немного занервничали. Чертыхаясь, я кое-как высвободил затекшую до самой шеи руку, скатился с кровати и, под недовольное мычание Пак Сумин, вывалился из спальни, на ходу ища домашние вещи. Афишировать нашу с девушкой сексуальную связь первым же утром я не собирался, нам еще многое придется обсудить. Хотя бы то, было ли это разовое помутнение рассудка или наши отношения продолжат развиваться. И если продолжат, то в каком направлении и как мы будем это скрывать.

Когда я отрыл дверь, телохранитель с удивлением посмотрел на мою заспанную помятую морду и только вопросительно поднял бровь.

— Что, проспали? — удивился мужчина, сочувственно глядя на меня.

— Три часа вчера отстоял, как в карауле, — ответил я телохранителю, — а потом еще пива выпил… Состояние, будто грузовик сбил.

— После визитов к большому начальству всегда так, — понимающие заметил мужчина. — Все в порядке?

— Да, благо, госпожа Пак Сумин еще спит, — ответил я, переходя на шепот, — если ее не трогать, то она и до обеда проваляться может.

Телохранитель, понимая, что я сейчас поделился с ним маленькой сплетней, со знающим видом закивал головой, мол, прекрасно ситуацию понимает.

— Ну, если все спокойно, то и хорошо, — кивнул мужчина. — Так и передам господину Сон Ён Ги, что госпожа Пак Сумин решила сегодня отоспаться.

Я благодарно кивнул бодигарду и аккуратно прикрыл дверь.

— Чего они там хотели⁈ — донеслось недовольное бурчание годзиллы из спальни.

— Волновались, что я за кофе не пошел! — крикнул я из гостиной.

— А ты пойдешь? — с надеждой спросила Пак Сумин.

Я замер в двери спальни, глядя на Пак Сумин, от которой из-под одеяла торчал только нос.

— Давай, сходи своей госпоже за кофе, а я пока приму душ, — ехидно зыркая из своего укрытия сообщила девушка.

Я только хмыкнул, но все же пошел собираться. Я точно знал, что у Пак Сумин по утрам низкое давление и без душа и большого стакана латте или другого пойла на основе кофе она с трудом может открыть глаза.

Когда я все же показался в коридоре, более-менее одетый и сосредоточенный, охрана выдохнула. Привычный протокол восстановлен — значит, работа идет без происшествий. В фойе я встретился с господином Сон Ён Ги, перекинулся с ним парой слов. Начальник наших бодигардов был впечатлен тем, как я отработал во время ужина начальства — хотя моя задача состояла в том, чтобы стоять на месте и не двигаться — о чем он уже успел узнать по своим каналам от других коллег, которые обеспечивали безопасность во время ужина Пак Сумин с Пак Ки Хуном.

На улице уже было морозно. Самый конец ноября, на асфальте стала появляться зимняя изморозь, а ночью температура опускалась ниже ноля. Скоро пойдет снег, и пусть Сеул был южнее Пхеньяна, климат тут был очень похожий. Стараясь не отморозить щиколотки — лоферы оказались не самой подходящей обувью для пешей прогулки по такой погоде — я заспешил в привычную кофейню на углу улицы. Наверное, когда начнется зима, придется ездить куда-нибудь на машине, потому что пока я дойду обратно домой, напиток успеет остыть. Кстати, есть ли у меня зимняя одежда? Безобразный пуховик, в котором я ходил как беглец-северянин мне и доставать было сейчас стыдно. Наверное, нужно поговорить с Пак Сумин и заехать сегодня к Лоренцо, потому что морозы могут ударить в любой момент, а легкой демисезонной куртки мне будет точно недостаточно.

Конечно, состоятельные люди обычно перемещаются на машине, как и я сейчас, и теплая одежда им особо ни к чему. Но я предпочитаю быть готовым к любым ситуациями. Да и хотелось с первым снегом съездить к тому самому храму и устроить с Пак Сумин небольшой пикник, наслаждаясь видом припорошенного белым склона. Да, определенно, мы должны в ближайшее время съездить на то место и посмотреть на звезды.

Когда я через полчаса вернулся в квартиру, Пак Сумин уже ждала меня на кухне. На голове девушки без затей было накручено полотенце, а одета она была в короткие шортики и мою футболку. Сидела же годзилла как обычно, поставив пятку на сидение стула и листая ленту социальных сетей.

— Давно ждешь? — спросил я, ставя перед девушкой бумажный пакет с ее завтраком.

Себе я тоже взял большой стакан кофе, который начал тягать еще по пути из кофейни и сейчас в нем осталась хорошо, если половина.

— Думала, умру тут, — сообщила Пак Сумин, уже активно потроша пакет.

Я же поставил чайник и стал шуршать в полке пакетами с лапшой. Надо нормально поесть.

— Кан Гванджин… — задумчиво протянула годзилла, качая в кончиках пальцев стакан с кофе. — Это имя подходит тебе намного больше, чем Ён Сок.

— Не называй меня настоящим именем просто так, — бросил я через плечо, вскрывая банку с лапшой и засыпая специи.

— Почему это? — удивилась Пак Сумин. — Сам же рассказал.

— Нужно быть осторожными, если сболтнешь где-нибудь, будут проблемы, — ответил я, подходя к Пак Сумин ближе.

Чеболька по-хозяйски приобняла меня за талию, прижимая к себе. Интересно, так чувствовали себя молодые парнишки в клубе или там было все иначе? Ощущал я себя крайне неловко.

— Тогда зачем рассказал? — с улыбкой спросила девушка.

— Считай это актом максимального доверия.

— И у тебя больше нет других секретов? Только фальшивое имя? — уточнила девушка, поглаживая меня по спине и чуть ниже.

— Знаешь, как то это неправильно… — протянул я, глядя на руку чебольки. — А секретов у меня еще целый вагон.

— Что неправильно? — удивилась Пак Сумин. — И какие секреты?

— Я все тебе расскажу, постепенно, когда решу с чего начать, — ответил я, продолжая следить за рукой девушки. — У меня такое чувство, что меня домогаются.

— А если и домогаются? — ехидно спросила годзилла.

— Пойдем в спальню? — поднял я бровь.

Закипел чайник, щелкнула кнопка выключения.

— Нет, единственное, что я сейчас хочу, это кофе и мой круассан, — ответила чеболька. — Кстати, почему ты взял шоколадный, а не миндальный, как обычно?

— Решил, что тебя потянет на сладенькое, — ответил я, отходя от девушки к кухне и заваривая себе лапшу. Сейчас нужно закинуть еще пяток сосисочек и через минут пять можно завтракать.

Пак Сумин, удовлетворенная моим ответом, терзала выпечку, запивая все это дело теплым кофе. Глядя, с какой скоростью улетает напиток, я лишь убедился, что нужно искать кофейню с парковкой или драйвом, чтобы ездить по утрам на машине. На улице стало слишком холодно.

— Какие планы на сегодня? — спросила годзилла, когда я уселся за стол и стал втягивать в себя горячую лапшу.

— Думал о верхней одежде и визите к Лоренцо, — ответил я. — А у тебя?

— Я думала запереться в спальне, — честно сообщила Пак Сумин.

От таких заявлений я чуть не подавился. Прогрессивно и напористо. Сейчас девушка была похожа на огромную кошку, которая активно метит территорию и обозначает собственные притязания. Ведь сегодня ночью мы дошли до точки, когда эти притязания стали распространяться на меня целиком, а не только на мои мозги и способности.

Пак Сумин доела свой круассан и сейчас спокойно потягивала кофе, наблюдая за моим завтраком, я же обдумывал, что именно мне стоит ей рассказать.

Вот как мне ей рассказать о причинах, по которым она окончательно разругалась с Юн Хян Ми? Это был скользкий вопрос, ведь выходка, которую устроила госпожа директор в гостиной со стаканом воды — следствие моего на нее давления. Хотя, если порассуждать, сложившиеся обстоятельства просто обнажили суть давней подруги Пак Сумин. Ранее идеальная и непогрешимая, Юн Хян Ми вляпалась в мутную историю, подставила подругу, причем не по мелочам, а оставив в смертельной опасности. А потом — просто не выдержала позора и сорвалась.

Попытка помириться со мной Мун Джина — лишь говорит о том, насколько Юн Хян Ми нестабильна и капризна. Кстати, этот вопрос нам тоже нужно будет с годзиллой обсудить. Теперь, когда я наконец-то смогу говорить с ней прямо, мы сможем выжать из этой ситуации максимум и взять здоровяка в плотный оборот. Что именно мы сможем получить от предателя, и как он будет искупать свою вину — время покажет. Но играть эту партию в четыре руки будет намного удобнее. Это как мошенничество с подставными персонажами — давить на мозги отдельно взятому человеку, состоя в предварительном сговоре, намного проще, чем пытаться водить его за нос в одиночку. А вот что касается моего холодного криптокошелька…

Наверное, придется сказать всё, кроме того, сколько у меня лежит на счету на самом деле. Сумма слишком большая, да изъята она была у ее деда в том числе. Скажу, что всё, что у меня было, я ввалил в ее бетонный завод.

Как мне не было стыдно и гадко, я все же решил придержать один козырь в рукаве. Оставить страховку на случай, если все происходящее — лишь игра капризной девчонки и мне придется бежать. Голос проклятой паранойи не позволял мне до конца довериться даже этой женщине, с которой мы вместе живем, с которой мы прошли вместе через столько дерьма, и при этом она всегда оставалась на моей стороне. Как и я — на ее.

Но Кан Гванджин стоял за моим плечом и шептал, что я должен быть начеку. Никогда не знаешь, что может случиться.

Наши с Пак Сумин отношения не были здоровыми. Начавшись со странного сожительства и робкой эмоциональной поддержки, в итоге мы пришли к тому, что завязли друг в друге настолько, что теперь ближе человека и придумать сложно. Полгода под одной крышей, масса пережитых проблем и несчастий, совместный быт и работа плечом к плечу. Я для Пак Сумин был одновременно коллегой, подчиненным, соседом, моральной опорой, а теперь стал и любовником. Неловкий разговор, который я планировал провести на тему наших дальнейших сексуальных отношений и их природы, Пак Сумин зарубила на корню своими поглаживаниями и заявлением о том, что она намерена переместиться до конца дня в спальню. Я был совершенно не против, точнее, это виделось мне лучшим исходом, намного лучшим, чем бубнение под нос и решение, что сегодняшняя ночь была ошибкой. Только меня не отпускало ощущение, что все решили буквально за меня.

Кем для меня была Пак Сумин?

Это хороший вопрос, на который у меня не было однозначного ответа. Наверное, она была первой женщиной, с которой бы я хотел остаться навсегда. Даже не смотря на ее проблемы с доверием, склочный характер, леность и безответственность. Она была очень умна, предана и решительна. А еще живя с ней, я стал забывать, насколько красива была Пак Сумин, и хотя в первую нашу встречу я про себя оценил ее на восемь из десяти, отметив мелкие несовершенства, которые есть у любого живого человека, то теперь я бы дал ей все одиннадцать баллов. Пак Сумин сейчас была чертовски красива, даже с полотенцем на голове и в моей футболке.

Я поднял глаза на девушку, которая сейчас рассеянно смотрела в мою сторону, и встретился с ней взглядом.

— Что такое? — тут же спросила годзилла.

— Говорят, женщина очень быстро решает для себя, будет она спать с мужчиной или нет, — сказал я, откладывая палочки в сторону. — Когда ты решила?

— Не думаешь, что все получилось случайно? — коварно улыбнулась годзилла, пряча лицо за почти пустым стаканом кофе.

— После того, как ты стала таскать мою одежду и бросать домашние футболки нестиранными обратно в мой комод, чтобы вся моя одежда пропахла тобой? — уточнил я. — Или после твоей просьбы помочь тебе с платьем? Сомневаюсь, что тайский боксер не может закинуть руку за спину, чтобы дотянуться до молнии.

Пак Сумин только улыбнулась, после чего наклонилась над столом и приложила палец к моим губам, заставляя замолчать.

— Видишь, у всех есть свои секреты, — шепнула девушка, отчего у меня по телу пошла легкая дрожь.

— Так когда?

— Когда я обратила на тебя внимание как на мужчину? — уточнила Пак Сумин. — В машине, одна из первых наших встреч. Когда ты снял мою ладонь со своего бедра.

— Тебе раньше не отказывали? — удивился я.

На лице Пак Сумин появилась блуждающая улыбка, но на мой вопрос девушка сразу не ответила. Только через несколько минут она задумчиво протянула:

— Если брать в расчет сегодняшнее утро, то, выходит, мне никогда не отказывали. В том числе и ты, Гванджин.

Я на это улыбнулся и продолжил завтракать.

— Так что с твоими тайнами? — опять спросила девушка.

Тяжело вздохнув, я все же опять отложил в сторону палочки. Закрыл глаза, поднимая изнутри себя лицо, голос и выправку Кан Гванджина. Буквально сбрасывая с себя опостылевший образ южнокорейского лакея. И только после этого я начал говорить, глядя прямо на Пак Сумин.

— Давай я представлюсь полностью. С этого и начнем. Командир специальной роты Корейской Народной Армии, капитан Кан Гванджин. Устал от жизни на родине и тамошних порядков, предал присягу и свою страну, и сейчас нахожусь в бегах под именем Кан Ён Сока, — отчеканил я.

— Специальной роты? — уточнила Пак Сумин.

Она сейчас рассматривала мое лицо так, будто бы видела впервые. Но я не видел в ее взгляде отвращения. Скорее, тихий восторг, будто бы до этого картинка была мутной, а сейчас кто-то подкрутил резкость, и она наконец-то увидела что-то великолепное.

Она видела меня с самого начала, чувствовала. Ей нужен был не Кан Ён Сок, она ждала меня настоящего. Она хотела Кан Гванджина.

Я чуть подался вперед и самыми кончиками пальцев взял девушку за руку, которые она тут же с готовностью сжала в ответ. А после я спросил:

— Ты же слышала о северокорейских хакерах?


До понедельника

Загрузка...