Глава 6

Утром перед судебным заседанием мы с Пак Сумин встретились с юристом по имени Ким Чан Сон, которого организовал для этого дела дед чебольки. Встреча проходила в юридической конторе — небольшом помещении в центре города, которое размещалось на боковой улочке в неприметном трехэтажном строении с высоким забором. Если бы не направление от Пак Ки Хуна, я бы никогда и не подумал, что тут может размещаться подобный специалист. В моем воображении все топовые юристы работали в просторных светлых офисах, прямо как в сериале «Suits», пару сезонов которого я посмотрел, отсиживаясь в ожидании документов Китае. Да и то, мое внимание он привлек, потому что одну из второстепенных ролей там сыграла тогда еще молодая актриса, а теперь жена британского принца. Так вот, благодаря сериалу у меня сложилось впечатление, что в капиталистическом мире, частью которого была и Южная Корея, все крутые юристы работают исключительно в небоскребах. Рядовые адвокаты и стажеры сидят в опенспейсе, а старшие партнеры и ведущие специалисты — в стекляшках, площадь которых прямо пропорциональна их статусу внутри компании.

Моя уверенность, что дела обстоят именно так, окрепла после того, как я попал на работу в InterConnect. Там, совсем как в сериале, челядь сидела в опенспейсе. Пространство же начальства было огорожено стеклянными стенами с матовыми рольшторами, которые опускались на время закрытых совещаний и встреч.

Сейчас же мы сидели во вполне уютном кабинете. На стене — кондиционер, вдоль стен — стеллажи с какими-то папками и подшивками документов. На рабочем столе — потрепанные справочники, письменные принадлежности, пара пухлых ежедневников. В кресле же за столом сидел пожилой мужчина с пигментными пятнами на практически лысой голове и подслеповато щурился, перечитывая материалы моего дела.

Мы же с Пак Сумин сидели по другую сторону стола, на небольших стульчиках для посетителей, и смиренно ждали, когда же мужчина закончит читать.

— Уважаемые клиенты, — проскрипел старик, — давайте повторим основные моменты. Вы сказали, что на это дело назначена судьей госпожа Чан Хе Сон, правильно?

— Все так, — кивнула Пак Сумин.

Я вообще говорил мало, только поздоровался со стариком и односложно отвечал на конкретные вопросы, если они были обращены напрямую ко мне.

— Значит, придется делать из юноши героя… — задумчиво протянул старик. — Как я понимаю, вы госпожа Пак Сумин выступать не желаете?

— Это крайне нежелательно, — честно ответила годзилла.

Удивительно, но сейчас Пак Сумин вела себя настолько смирно, что казалась абсолютно адекватным человеком. Ни единой нотки ее обычной заносчивости в голосе девушки сейчас не было, что меня крайне сильно удивило. Видимо, этот полуслепой дед не так прост как кажется, если в его присутствии робеет даже годзилла.

— То же самое сказал мне и господин Пак Ки Хун, — покачал головой дед. — Тогда все немного осложняется. Чан Хе Сон относительно молодая судья, жесткая, ее может не устроить подобное поверхностное разбирательство.

— Вы с ней сталкивались? — неуверенно переспросила Пак Сумин.

Юрист только усмехнулся, но ничего не ответил. Конечно же сталкивался, перед нами сидел матерый секач.

— И что тогда делать? — подал я голос.

Старик оторвал глаза от документа и посмотрел на меня поверх листа. Смотрел он долго, внимательно, будто что-то выискивая.

— Следствие никаких дополнительный материалов на рассмотрение не подавало, дело квалифицируется как самооборона, нужно только решить, не были ли превышены ее пределы. Но прежде чем мы отправимся в суд, скажите, есть какие-то детали, которые не попали на бумагу, но которые мне следовало бы знать?

Мы с Пак Сумин переглянулись.

— Инициатором нападения был мой двоюродный брат, Пак Хи Шунь, — уверенно ответила Пак Сумин.

— С какой же целью ваш брат хотел убить вашего ассистента? — спокойно спросил юрист. Видимо, нападение одного члена семьи на другого его ни капли не смутило.

— Отвлекающий маневр, — ответил я за годзиллу. — Имело место другое… предприятие, которое нужно было провернуть, пока госпожа Пак Сумин недееспособна или дезориентирована.

— И как результаты? — спросил старик.

— Все улажено, — ответила годзилла.

— Ваш дед в курсе?

— Конечно. Больше никаких действий мои родственники предпринимать не будут, — продолжила Пак Сумин. — Если вас волнует возможное вмешательство моего дяди, Пак Бо Гома, то можете на этот счет не тревожиться, господин Ким Чан Сон. Мой дед уладил этот конфликт.

Услышав, что лично Пак Ки Хун поучаствовал в разрешении спора, Ким Чан Сон довольно покивал, после чего стал складывать бумаги в дорогой портфель из коричневой кожи.

До суда добрались без особых проблем. Сегодня я ехал отдельно от Пак Сумин — нам не стоило показываться вместе в таком заведении. Ким Чан Сон воспользовался собственным транспортом и водителем, годзилла же отправилась в ближайший ресторан, ждать результатов.

Заседание проходило в центральном районном суде Сеула. В отличие от судов, которые я привык видеть в кино, городской суд южнокорейской столицы был не старым строением с колоннадой, а высотным зданием этажей на двадцать, построенном в каком-то конструктивистском стиле. Здание суда напомнило мне новый отель возле рынка электроники Ёнсан, где я почти полгода назад купил свою рисоварку. Оба были выполнены в виде двух башен, объединенных крышкой-перемычкой на уровне последних этажей. Только башни здания суда стояли чуть плотнее, что создавало ощущение большей цельности конструкции, в отличие от отеля, стоящего позади Ёнсана.

Когда я запарковал автомобиль и прошел внутрь вместе с господином Ким Чан Соном через большой двор, то запоздало понял, что это здание мне напоминает. Знаменитые чаши весов в руках богини Фемиды. Наверное, таков и был замысел архитектора.

Юрист оказался буквально своим в этой организации. Все, начиная от охраны и заканчивая местными клерками, уважительно кланялись господину Ким Чан Сону, при этом с нескрываемым удивлением поглядывая на мою фигуру за его спиной. Один из знакомых юриста все же не выдержал и спросил:

— Господин Ким Чан Сон, вы наняли себе ассистента? Или это ваш водитель? — улыбнулся неприятной наружности мужчина лет сорока.

— О, Чха Хон Ин, — так же натянуто в ответ улыбнулся Ким Чан Сон, — Как ты мог такое подумать? Это мой уважаемый клиент!

Не давая вставить этому неизвестному господину Чха и слова, Ким Чан Сон сделал шаг в сторону и совершенно невежливо просто обошел внезапное препятствие, высоко держа при этом голову.

Миновав главный холл, мы прошли пост охраны и отправились к лифтам. Оттуда — на один из этажей, где размещались переговорки ассоциации адвокатов Южной Кореи, в которую входили все более-менее крупные адвокатские палаты страны.

Судебное заседание прошло штатно и без каких-то внезапностей. В отличие от того же сериала «Suits», мое дело рассматривалось в небольшой комнате, где был установлен невысокий помост, за которым сидела судья, а так же пять рядов лавок с проходом по середине. В общей сложности комната, вместе с приставами, подсудимым и охраной едва ли вмещала два десятка человек, да и то, если набиться внутрь, как рыбы в консервную банку.

Сегодня на моем слушании людей было по минимуму. Один пристав у входа в зал, еще один — помощник судьи. Отдельно сидел секретарь, а перед помостом расположились два работника прокуратуры и, собственно, мы с господином Ким Чан Соном.

— Все в сборе? — спросила судья, окидывая присутствующих взглядом. — Тогда начнем.

Для вида женщина хлопнула молоточком. Все присутствующие поклонились, после чего начался обычный процесс, который больше походил на совещание. Прокурорские сразу же подошли к судье с бумагами, отправился к помосту и господин Ким Чан Сон, держа в руках папочку с распечатками. Они даже не стали беспокоить пристава, все походило больше на короткую встречу в кабинете, но процедура требовала протокола, так что заседание проводилось в этом небольшом зале.

Я присмотрелся к судье Чан Хе Сон. С виду, это была совершенно обычная кореянка средних лет, с лениво подведенными тушью глазами и усталым взглядом. Черная мантия чуть помятая, так же небрежно наброшена на плечи. Из украшений я увидел только простенькие серьги и такое же непритязательное кольцо с небольшим камушком на безымянном пальце левой руки.

В целом, судья производила впечатление человека спокойного, собранного, но немного уставшего от бесконечного вала работы.

Женщина поочередно выслушала вполголоса говорящих прокурорских, после чего дали слово моему адвокату. Я поймал пару быстрых внимательных взглядов судьи, которые она бросила на меня через лысину господина Ким Чан Сона, но прямых вопросов пока не задавали.

В итоге прокурор и адвокат поклонились, а после этого, к моему удивлению, с улыбкой пожали руки, поддерживая локти друг другу. Учитывая возраст господина Ким Чан Сона, как минимум он должен был быть хорошо знаком с этим сотрудником прокуратуры, а скорее — даже находился с ним в дружеских отношениях.

Судья же просто еще раз хлопнула молоточком, после чего юрист подошел к столу, за которым я его ждал, и только кивнул головой, мол, пошли отсюда.

Не понимая, что тут вообще произошло, и какой междусобойчик был разыгран этими тремя представителями юридического мира, я встал и спешно последовал за бодро шагающим стариком.

— Все хорошо, господин Кан Ён Сок, — с легкой полуулыбкой сообщил Ким Чан Сон. — У прокуратуры к вам каких-то претензий нет, меру пресечения изменять не будут. Вы все еще не можете покидать страну, а при смене места жительства должны оповестить соответствующие органы. Дело так же квалифицируется как самооборона, с учетом вашей характеристики и рекомендаций.

— Характеристики? — переспросил я.

— Да, характеристики от ассоциации по работе с беглецами и с места работы, — подтвердил Ким Чан Сон. — И там, и там, о вас отзывались как о спокойном и трудолюбивом человеке, который не вступает в конфликты. Исполнителен, внимателен к деталями, уважителен к начальству.

Последнюю фразу Ким Чан Сон будто бы продекламировал с одного ему видимого листа.

— Последнее о вас написали в отделе кадров InterConnect. Как вы понимаете, характеристику от госпожи Пак Сумин суд принять не мог, она все же участница произошедшего, — продолжил юрист.

Мы встали у лифтов и стали ждать кабину.

— Господин Ким Чан сон, простите мое любопытство, но можно вопрос? — аккуратно спросил я.

Юрист улыбнулся и бросил на меня короткий взгляд.

— И вправду, прекрасное самообладание, — покачал головой старик. — О чем вы хотели спросить, мой уважаемый клиент?

— Скажите, прокурор… — начал я.

— А! Вы про Чхве Бома? — тут же добавил мужчина. — Не берите в голову, это просто мой ученик. Преподавал у него право в сеульском. Отличный был юноша, очень перспективный. И, как видите, я в нем не ошибся. Уже прокурор, работает с серьезными делами.

— Неужели мое дело считают серьезным? — моментально напрягся я.

— Ну, конечно же, господин Кан Ён Сок! А как иначе⁈ — удивился адвокат, входя в кабину лифта и нажимая на кнопку первого этажа. — Случилось нападение на внучку чеболя! К вашему делу приковано множество взглядов, поэтому я и взялся за него лично по просьбе Пак Ки Хуна. Но вам нечего беспокоиться, в основном эти взгляды сочувствующие. Мы же не дикари, выяснять отношения с помощью подобных методов? Так что не волнуйтесь, мнение определенных слоев нашего общества безусловно на вашей стороне, а многие и вслух говорят, что вы поступили совершенно правильно. Немного жестковато, но в пределах разумного, учитывая ваше происхождение.

Лифт пикнул и остановился. Мы вышли в холл.

— Если не произойдет ничего экстраординарного, то через пару месяцев закончится следствие и состоится уже непосредственно суд по делу, — продолжил юрист. — До этого момента я буду держать вас в курсе, а вы не нарушайте закон и соблюдайте условия подписки о невыезде, вы меня поняли?

— Да, господин Ким Чан Сон, — поклонился я старику. — Благодарю за вашу работу.

— Ой, ну что вы, молодой человек. Разве я мог отказать Пак Ки Хуну? — улыбнулся дед, но по его тону я понял, что все сделал правильно.

Это не он мой адвокат, а я его клиент-подкидыш. Совершенно иная ситуация.

Когда я наконец-то встретился с Пак Сумин, она добивала уже непонятно какую порцию говядины. Обосновалась годзилла в небольшом барбекю-ресторанчике с неприличным числом нулей в ценниках.

Раньше я в таких местах не бывал, но знал, что в Южной Корее частенько подают блюда прямо на плите, а в отдельных заведениях эта самая газовая плита вмонтирована в стол. Делается это для блюд, которые принято подавать горячими или, в случае с дорогой говядиной, обжаривать самостоятельно. Тут же пошли дальше и вместо плиты и сковородки был организован целый гриль с тонкой решеткой для жарки мяса. Открытого огня не было, как и углей — внутри стола стояла специальная плитка-спираль, которая давала жутковатый красный отблеск — но мясо жарить таким образом было одно удовольствие.

Вокруг решетки гриля стояли многочисленные блюдца с закусочками намуль — бланшированными и едва обжаренными овощами — пиалки с различными соусами, ну и, конечно же, несколько видов кимчи.

Годзилла со знанием дела подхватила палочками заранее подготовленный кусочек говядины и бросила на решетку. Пока мяско шкварчало, девушка взяла кусочек салата, положила на него кимчи, битых огурцов. Перевернула мясо, которое успело схватиться буквально за пять-десять секунд, выждала еще немного, после чего подхватила тонкий чуть обожженный слайс палочками, обмакнула в соус и, водрузив поверх овощной конструкции, ловко скрутила в небольшой ролл и отправила в рот, практически не кусая.

— О! Явился! — воскликнула годзилла и тут же бросила на решетку еще пару слайсов говядины. Не успел я устроиться на низком диванчике, девушка уже схватила лист салата, наложила на него всяких закусок и овощей, закинула сверху кусок мяса и всучила мне в руки. — Попробуй!

Я принял тугой зеленый ролл из рук годзиллы и, следуя дурному примеру, целиком запихнул угощение в рот.

— Я даже знать не хочу, сколько это все здесь стоит, — пробубнел я, параллельно стараясь жевать.

— Все ты о деньгах и о деньгах, — фыркнула Пак Сумин, разделываясь с очередным роллом. — А тут хорошее место. И мясо превосходное.

Я бросил взгляд на тарелочку, на которой осталось буквально пара слайсов говядины. Прекрасная вырезка местного производства, килограмм такой говядины в обычном магазине будет стоить в среднем тысяч восемьдесят вон, а то и все сто. Хотя со своими оценками я, наверное, погорячился. Присмотревшись, я понял, что у мяса очень много тонких мраморных прожилок, а значит, ел я сейчас не простое пулькоги — тонко нарезанную говядину в маринаде, жаренную на решетке — которое пользовалось популярностью у местных. Передо мной лежала элитная мраморная говядина вагю, а может даже и говядина кобе. А значит, ее цена за килограмм могла улетать куда-то совсем в небеса, вплоть до полумиллиона вон и даже выше. И это если покупать ее самостоятельно. Сколько за такое мясо просят в заведении в дорогом районе Сеула, я даже думать не хотел.

Пока я аккуратно обжаривал еще один кусочек, наблюдая, как из прожилок на его поверхность стремительно выходит говяжий жир, Пак Сумин сделала заказ на еще одну порцию говядины. Я был за рулем, так что ограничился обычными напитками, годзилла же с удовольствием налегала на пиво из высокого бокала. По лицу девушки было видно, что сейчас она в отличном расположении духа, ведь если я вышел из здания суда, то все в порядке — за решетку меня не отправят. Да и через мессенджер я успел в общих чертах обрисовать ситуацию, пока шел к машине.

Так что сейчас мы праздновали то, что меня не отправят на нары. Сидели в дорогом ресторане, где на весь зал было занято пока только пара столиков, жарили мясо, обсуждали закуски и старались делать вид, что все идет своим чередом.

Завтра мы оба возвращались на работу, в InterConnect, а значит рано или поздно столкнемся с госпожой Юн Хян Ми. И избежать этой встречи как у меня, так и у Пак Сумин, не было ни единой возможности.

Загрузка...