Если для одних людей конец календарного года означал бесконечный поток работы, которую нужно сдать до смены даты календаря, то для других это было начало такой же бесконечной череды встреч, вечеринок и банкетов.
Пак Бо Гом уже сбился, какой это по счету был новогодний фуршет, организованный лишь с одной единственной целью — собраться в одном месте и обменяться информацией по итогам года.
В большом светлом зале собрался очередной набор представителей бизнес-кругов Сеула. Между представителями чеболей сновали директора компаний поменьше, по особым приглашениям были собраны ведущие специалисты в различных сферах. Весь зал был похож на сборище рок-звезд, где особо бросались в глаза несколько групп, сформированных вокруг наследников.
Эти самые группы дрейфовали по залу, иногда сталкивались, после — расходились по углам. Они притягивали внимание тех, кто искал карьерного роста, особенно иностранцев, которые меняли рабочее место намного легче, чем корейцы. Вегуины в отличие от местных, не были скованы традиционной моралью и уже давно не верили в сказку о том, что поступив в конгломерат на работу разносчиком почты, в итоге ты станешь директором. Наглые, вонючие и грубые, они легко маневрировали между работодателями. На них с неодобрением и завистью смотрели сами корейцы, но повторять подобный путь решались далеко не все.
Пак Бо Гом не считал смену места работы какой-то проблемой. Почему он должен ждать пять-десять лет, пока в стенах конгломерата вырастет нужный специалист, если по улицам их ходят буквально толпы? Предложи человеку на пятьсот тысяч вон зарплаты больше — на миллион или два, если речь о серьезном профи — и вот у тебя уже закрыт штат, а твой бизнес процветает. Так что наследник чеболя Паков благосклонно кивал иностранцам и время от времени вступал с ними в беседы, чтобы показать всем прочим — он открыт к переменам и реформам, необходимость которых давно назрела в корейском обществе. А кому начинать этот путь, как не одному из чеболей? Запрос «снизу» всегда должен удовлетворяться «сверху». Они и так дошли до критической точки, когда высшее образование есть у семидесяти процентов трудоспособного населения, а люди не могут найти подходящую работу. Просто потому что единожды закрытая вакансия чаще всего остается таковой вплоть до момента, пока работника не отправляют на повышение, а в случае руководителей — не выносят из кабинета вперед ногами. В итоге молодежь бежит на тот самый варварский Запад, подальше от высокодуховных традиций родной Кореи, которая буквально душит людей, словно удавкой.
Пока секретарь Пак Бо Гома обменивался визитками с очередным финансовым аналитиком, мужчина окинул зал скучающим взглядом. Музыка стала чуть тише, а шампанского, вина и соджу было уже выпито достаточно, чтобы развязать множество языков. Сейчас начинался период самых важных и самых жарких переговоров.
— Пак Бо Гом! — послышалось за спиной.
Так фамильярно, почти на грани, к нему могли обращаться человек пять на все мероприятие. И это был один из них — такой же наследник, как и сам Пак Бо Гом, мужчина по имени Чо Сын Хо. Даже несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте — Пак Бо Гом был старше — мужчины были неплохо знакомы и время от времени общались.
— Чо Сын Хо, — улыбнулся наследник конгломерата Пак. — Не думал, что ты придешь сегодня. Рад видеть!
Это была чистой воды ложь, но таковы были правила. Приветствие, удивление, милая беседа. Чеболи редко соприкасались между собой, и это было одно из тех редких мероприятий, когда наследники крупных корпораций могли встретиться в более неформальной обстановке. Мужчины тепло поприветствовали друг друга, а вокруг них тут же образовалось пустое пространство. Всем понятно, когда напрямую общаются две такие величины, посторонним рядом делать нечего.
— Слышал, у вас последние полгода в семье неспокойно, — улыбнулся Чо Сын Хо.
— Давай лучше пройдемся на балкон, — ответил Пак Бо Гом, окидывая взглядом зал.
Где-то там вел переговоры Пак Хи Шунь и скучал Пак Минхо. Старший сын был занят сейчас рекрутингом топовых иностранных специалистов, которые прибыли на этот банкет в качестве гостей, младший же развлекал их жен разговорами о культуре и искусстве. Отличный тандем из двух братьев, сегодня Пак Бо Гом был ими доволен.
— Да, стоит размять ноги, — согласился Чо Сын Хо, на что Пак Бо Гом про себя только фыркнул. Этот мужчина едва перевалил за тридцать пять, а уже говорит так, будто бы совсем старик. Наследник Пак Ки Хуна с удовольствием бы поговорил не с Чо Сын Хо, а с его отцом, но присутствие на подобных мероприятиях было владельцам чеболей не по статусу. К сожалению всех присутствующих.
— Как твои дочери? — дежурно спросил Пак Бо Гом, едва дверь за ними закрылась и они оказались на закрытой террасе, где собирались курильщики и прочие любители свежего воздуха. Прием проходил в особняке одной из семей, погода стояла тихая и относительно теплая, так что некоторое время можно провести и в тишине.
— Растут, — ответил молодой мужчина. — Но, думаю, твоих парней они все же не дождутся.
— У них разница в возрасте буквально на грани приличий с Хи Шунем, а Минхо и вовсе старше, к чему эти потрясения? — в который раз напомнил Пак Бо Гом.
То, что Чо Сын Хо активно подыскивает выгодную партию своим дочерям-школьницам знали во всех бизнес-кругах не только Сеула, но и северной части Кореи.
— Вечно ты о приличиях, — усмехнулся Чо Сын Хо. — Хотя слухи ходят разные…
— Все до одного абсолютная ложь и чепуха, — тут же ответил Пак Бо Гом.
— И то, что твоя племянница оказалась крайне талантливой и зубастой девицей? — уточнил Чо Сын Хо. — Говорят, твой отец благоволит девочке.
— Отец любит этого ребенка, — с нажимом на последнем слове ответил Пак Бо Гом. — Я же склонен судить исключительно по делам. Как ты знаешь, Сумин-ян довольно долго позорила меня и своего деда.
— О! Ты даже этого не отрицаешь! — усмехнулся собеседник.
— Не вижу смысла, — недовольно поморщился Пак Бо Гом. — И я же не китаец, бесконечно юлить. Первое качество лидера — уметь признавать ошибки и проблемы.
— Кстати говоря, о проблемах, — встрепенулся Чо Сын Хо. — Говорят, у вас в конгломерате не все идет гладко?
— Сейчас даже у семейства Ли есть проблемы, — ответил Пак Бо Гом. — Рынок просел, выручка падает, как и прибыли. Что говорить о нашем чеболе?
— Господин Ли Бён Чхоль создал компанию на века, — заметил собеседник. — Тем более, у них большие планы на рынок быстрой памяти. Да и государственный заказ никто не отменял.
— Я не особо вникаю в полупроводниковое производство, это не наша сфера.
— И от этого дела у вас еще хуже, — продолжил наседать Чо Сын Хо. — Бизнес-круги ждут от вас не лучшую отчетность, особенно по прибыли. Не считаешь, что твой отец засиделся?
— Не смей так говорить о Пак Ки Хуне в моем присутствии, — прорычал Пак Бо Гом. — Отец успешно управляет нашим конгломератом и будет управлять столько, сколько посчитает нужным. Ему решать, когда уступить мне пост.
Чо Сын Хо сделал шаг назад, показывая, что понял свою ошибку. После чего беседа продолжилась. Оба мужчины друг на друга при этом не смотрели, предпочитая наслаждаться видом зимнего сада, который чуть-чуть припорошило прошедшим утром снегом.
— Мне интересно, как вы свели отчетность за позапрошлый и прошлый год, — возобновил беседу Чо Сын Хо. — У наших бухгалтеров это заняло уйму времени.
— О чем ты сейчас? — не понимая вопроса, удивился Пак Бо Гом.
Чо Сын Хо на мгновение замер, повернул голову на наследника чеболя Пак, а потом расплылся в неприятной улыбке.
— Вот оно как… Спроси у отца про встречу в Инчхоне между главами десяти конгломератов, узнаешь много нового. Но честно, не ожидал, что ты не в курсе.
— Не хочешь пояснить? — холодно спросил Пак Бо Гом.
— Не особо горю желанием, — ответил мужчина. — Но дам тебе подсказку. Примерно сто пятьдесят миллиардов вон. Вот сумма, про которую тебе нужно спросить свою двоюродную сестру. Госпожа Чхве Кан-Ми ведь до сих пор занимается вашими финансами, так? Ох, я думаю, нам пора возвращаться. Как-то похолодало.
После этого наследник семьи Чо мелко кивнул и, с улыбкой на лице, вышел с балкона обратно в банкетный зал.
Пак Бо Гом остался стоять у парапета, сжимая руки в кулаки и пытаясь унять приступ одолевающей его ярости. Чо Сын Хо только что его унизил, причем унизил серьезно. Глава семьи Чо доверяет своему сыну намного больше, чем глава семьи Пак — своему. И это было удивительно, учитывая, насколько натянутые в семействе Чо были отношения, намного хуже, чем в семье Пак Бо Гома.
Но он дал ему и подсказку. Сто пятьдесят миллиардов? Огромная сумма. В прошлый раз ему не удалось докопаться до причины, по которой финансовая отчетность имела признаки подлога, а потом случился казус с бетонным заводом Пак Сумин. Но если и в самом деле имело место какое-то соглашение между чеболями…
Наследник чеболя недобро улыбнулся и, стукнув кулаком по камню, решительно направился обратно в зал. Возможно, Чо Сын Хо сделал ему прекрасный новогодний подарок. Нужно будет поговорить с Пак Хи Шунем касательно его будущей женитьбы. Ведь если все складывается так, как думает Пак Бо Гом, у него скоро появится отличный повод заставить отца отправиться на заслуженную пенсию, подальше от дел основанного им конгломерата, и передать бразды правления его единственному и достойному наследнику.
Мне повезло и синоптики не обманули. Утро двадцать пятого декабря выдалось солнечным и слегка морозным, а к вечеру температура опустится совсем незначительно. Ветра при этом совсем не наблюдалось, отчего казалось, что на улицу можно выйти даже без куртки — просто не успеешь замерзнуть, пока идешь до метро или кофейни.
Конечно же, я такими глупостями не занимался. Сегодня был важный день, который еще как-то нужно было прожить. Основные приготовления мы закончили с Ким Бон-Со еще вчера, со смотрителем храма я договорился заранее. Электричества там не было, так что пришлось использовать газовый баллон и аккумуляторы для освещения в двенадцать вольт, которое мы развесили по всей площадке.
В это время года на этот склон люди поднимались нечасто, а за небольшую плату смотрящий за храмом согласился повесить запрещающую проход табличку. Так что мои припасы были в полной безопасности.
Подготовили мы немало. Самым сложным было завезти на гору специальный стол-жаровню, который работал от переносного газового баллона, и установить его на смотровой площадке. Так же мы вместе с Ким Бон-Со перенесли к столу пару деревянных лавок, а поручни и старое дерево, рядом с которым я всегда парковал машину, украсили переносными гирляндами желтого цвета. Я сам не мог убедиться, как это все выглядит, но Ким Бон-Со сбросил пару фотографий — вид получился отменный. Все гирлянды были подключены к простеньким блютуз-свисткам, управляемым через приложение. Так что мне не придется ползать по всей площадке и искать, как их включить. Главное, чтобы батарейки на морозе выдержали, а дальше дело за малым.
По еде моей фантазии хватило только на то, чтобы выкупить в одном из ресторанов полкило говядины кобэ и закусок, которые отправились в храм вместе с другими грузами. Пиво, вино, на всякий случай я купил даже пачку чипсов, если Пак Сумин заскучает.
В итоге площадка, на которой мы с годзиллой по вечерам ужинали и смотрели на звезды этой осенью, превратилась в припорошенную снегом зимнюю сказку.
Осталось самое сложное — привезти туда девушку так, чтобы она ничего не заподозрила.
— Смотри, что купил! — сказал я Пак Сумин прямо с порога.
В моей руке была та самая термосумка, которую привезла мне Джин Су, и которую до этого дня я возил в багажнике Майбаха.
— Все же решил сдаться и послушать меня? — улыбнулась Пак Сумин.
Девушка только вышла из душа и сейчас вытирала свои длинные волосы полотенцем.
— Мне надоело пить чуть теплый кофе, — честно сказал я, открывая термоизоляционный куб и доставая из специального отделения подставку с двумя стаканами. На них была крышка-непроливайка, но я все равно волновался, что напитки могут протечь или перевернуться, пусть внутри сумки они и были надежно зафиксированы.
Кофе был еще горячий, даже горячее, чем я доносил его до квартиры летом.
— Какие у тебя сегодня планы? — невинно спросил я у Пак Сумин, которая сейчас рассеянно грызла свой неизменный круассан, при этом одной рукой листая ленту социальных сетей на смартфоне. Я тоже поглядывал одним глазом в экран, почитывая мировые новости. Ничего интересного — весь мир колотила предпраздничная лихорадка и разговоров было только о Рождестве и Новом году.
Девушка оторвалась от экрана и внимательно на меня посмотрела.
— А ты чего не завтракаешь? — удивленно спросила Пак Сумин. — Ты же дед-рисоед. Или лапшу ешь в крайнем случае.
Я и в самом деле взял только кофе и тост с омлетом и сыром. Готовить желания не было, я слишком нервничал.
— Решил переметнуться в лагерь тех, кто завтракает хлебом, как ты, — кивнул я. — Да и времени это экономит.
Пак Сумин посмотрела на меня с еще большим недоверием, но ничего не сказала. Она много месяцев подкалывала меня на тему того, что я питаюсь как старик — вместо вкусного современного завтрака предпочитаю свежий или вчерашний обжаренный рис или лапшу с сосисочками — так что теперь девушка даже не знала, как реагировать. Это победа? Поражение? Годзилла не любила перемены, даже если внешне на них настаивала. Ее устраивало то, что у меня на завтрак уходило больше времени, а потом я убирал со стола и мыл посуду или загружал ее в посудомойку, а она в это время тихо сидела на своем стуле или наблюдала за моей рутиной. Теперь же все могло измениться.
— Так какие планы? — повторил я свой вопрос.
— У тебя есть предложения? — дерзко вопросом на вопрос ответила девушка.
— Предлагаю провести испытания новинки, — сказал я, глазами показывая на термосумку, которая стояла за спиной Пак Сумин у входа в кухню. — Заедем вечером за едой, отправимся к храму, поужинаем. Что скажешь?
— То есть, ты проигнорировал список ресторанов, где у меня есть бронь, который я тебе невзначай сбросила неделю назад? — уточнила годзилла.
— А-а-а-а… Ты хотела пойти в одно из этих пафосных заведений? — уточнил я.
— А если и хотела? Я думала, ты закажешь нам столик, а я сделаю вид, что очень удивилась, — едко заметила девушка.
— То есть к храму ехать ты не хочешь?.. Ну ладно, значит не…
— Стоять! В смысле, молчать! Я такого не говорила! — воскликнула Пак Сумин. — Кто сказал, что не хочу? Просто я ждала другого, вот и все!
— Я по твоему мнению настолько безнадежен?
— Гванджин! Посмотри на себя моими глазами! Социопат-северянин, военный, который читает сопливые истории для школьниц! Конечно же, у меня не было никакой надежды!
Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Первой сдалась Пак Сумин. В уголках губ девушки появилась дрожь, которую она пыталась подавить. Следом и мои губы растянулись в глупой улыбке, а уже через пару секунд мы оба прыснули от смеха.
— И совсем я не социопат, — заметил я, когда мы оба отсмеялись.
— Ага, политех, хакерство, побег на юг. Совершенно здоровый человек, — покивала Пак Сумин.
Самое сложное было сделано — я будто бы между делом пригласил годзиллу к храму, еще и ввернул удачный предлог — тест-драйв термосумки. Все выглядело так, будто бы я просто решил пойти по привычному маршруту, не выдумывая ничего нового. Только наше с Пак Сумин место, ночная площадка под светом звезд, которая спряталась на склоне горы. Чем не рождественская романтика?
До самого вечера я маялся, заставлял себя сидеть у компьютера и таращиться в рабочие документы. Даже думал пойти поспать, чтобы быстрее время прошло, но тогда бы Пак Сумин точно заподозрила неладное. Этот день должен проходить, как и любой другой — в делах, заботах и ленивом просмотре телевизионных сериалов, если говорить о деятельности Пак Сумин.
После шести, когда уже почти стемнело, мы с Пак Сумин собрались, оделись потеплее. Я подхватил термосумку и мы оба вышли из квартиры.
— Указания? — тут же спросил бодигард.
— Мы на прогулку, сопровождение не нужно, — тут же отрезала Пак Сумин, даже не поворачивая головы к телохранителю. — Связь через Кан Ён Сока.
— Принято, — с готовностью кивнул мужчина.
Мы спустились на паркинг, я бросил сумку в салон, на заднее сидение, сел за руль.
— Что возьмем из еды? — спросил я.
— Давай кимпабов и шашлычков, прямо там, в палатке у горы, — сказала Пак Сумин. — Их есть удобно. И хочу имбирной газировки.
— За газировкой надо будет в супермаркет заехать.
— Значит, заедем.
— Хорошо.
Мотор тут же откликнулся на нажатие кнопки пуска двигателя и, для порядка чуть рыкнув, послушно потянул машину вперед, едва я коснулся педали газа. Некоторое время ехали в тишине.
— Ну что, тебе стало спокойнее с СМС-оповещениями? — спросила Пак Сумин.
— Теперь я точно знаю, что эта машина жрет топливо очень дорогими ведрами, — с усмешкой ответил я.
— И надо оно тебе было?
— Что?
— Знать о тратах.
— Так спокойнее.
— Ты же миллионер. Как и я. К чему тебе это?
— Ты родилась миллионером, а я им никогда и не был, — ответил я, выкручивая руль.
— Привыкай. Ты у нас теперь промышленник, — сказала чеболька и тут же тихо хихикнула. — Бетонный король.
— Тогда ты Бетонная королева, — подколол я Пак Сумин в ответ.
— А знаешь, меня устраивает, — ответила девушка, кладя кончики пальцев на мою руку, которая лежала на подлокотнике между нашими сидениями.
Вот уж точно, всего предугадать невозможно. Хорошо, что Пак Сумин сказала, что хочет имбирной газировки, потому что именно такой в моих запасах на площадке и не было. Мы с Ким Бон-Со закупили разных напитков, начиная от простой газированной воды заканчивая холодным кофе в банках, но об имбирной газировке я почему-то не подумал. Может, потому что мне не слишком нравился ее вкус.
У палатки, где мы брали обычно еду перед подъемом на гору, почти никого не было. Пожилой мужчина в теплом пуховике, фартуке и косынке приветливо кивнул мне — он запомнил меня в лицо и теперь мы всегда так молчаливо здоровались — после чего принял заказ и начал готовить. Я же, словно воробей, устроился на краешке холодной деревянной лавки, поджав под себя ноги и ожидая, когда же смогу перебросить бумажные пакеты с вкусностями в заранее подготовленную термосумку. Когда приедем к храму, нужно постелить на лавки одеяла, Пак Сумин будет холодно, во всяком случае, мой зад буквально примерзал к отполированному дереву.
Когда я уже возвращался к машине, где меня ждала годзилла, пошел едва заметный мелкий снежок. Он был легкий и пушистый, а полное отсутствие ветра создавало впечатление, что падает он буквально из ниоткуда, появляясь где-то за пределами зоны видимости.
Как я и ожидал, за два поворота до храма, уже у самого подъезда к парковке, мы уперлись в запрещающий знак. Пак Сумин это заметила и на лице девушки появилась тревога.
— Так, ну дальше хода нет, — сказал я, проезжая мимо знака и оставляя машину на обочине. — Пойдем пешком.
— Я на капоте посидеть хотела… — пробубнела Пак Сумин, но из машины вышла без промедлений, причем даже быстрее меня, буквально выскочила в непроглядную тьму, хлопнув за собой дверью.
Я тоже выбрался вслед за чеболькой, забрал сумку с горячей едой и, подсвечивая себе дорогу экраном смартфона, двинулся следом за пробирающейся вперед девушкой. Фонарик включать не стал, чтобы не испортить момент.
— Давай, шевелись! Ты был прав, в салоне так пахло едой, что я чуть не скончалась! — крикнула годзилла, едва повернув в мою сторону голову. — Термосумку надо в багажник ставить!
— А я говорил! — с соответствующей интонацией крикнул я, а сам в это время судорожно одной рукой запускал приложение для управления блютуз-свистками освещения.
Пак Сумин шла примерно в десяти шагах впереди, а я не торопился ее догонять. Едва девушка подошла к последнему повороту, за которым была и знакомая нам парковка, и смотровая площадка, и старое дерево и, собственно, сам храм, я нажал на кнопку включения иллюминации.
Тут же дерево, которое мы с Ким Бон-Со старательно обматывали светодиодной гирляндой, вспыхнуло в ночи, зажглись мелкими огоньками поручни ограды смотровой площадки, подсвечивая небольшой столик-жаровню и две лавки рядом с ним, показался из тьмы зимней ночи контур старого храма.
Пак Сумин замерла, будто бы нарвалась на невидимую стену. Я нагнал ее и, не глядя, чуть приобнял сзади.
— С рождеством, — шепнул я ей на ухо и легко чмокнул слегка дрожащую девушку в щеку.
На моих губах остался соленый вкус. Чуть наклонившись вперед, я увидел блуждающую неловкую улыбку, а по щекам Пак Сумин текли слезы, которые она тут же поспешно вытерла рукавом. Она впервые плакала в моем присутствии, и я был невероятно счастлив от того, что это явно были слезы радости.