Старуха 3

Глава 25

Во время обсуждения результатов финской войны Сталин, после того как Берия озвучил потери, задал ему вопрос:

– Вот вы говорите, что у нас безвозвратные потери, то есть убитыми, составляют меньше пяти тысяч, а ранеными мы потеряли около тридцати. Что-то пропорция получается странная… почему?

– Потому что у нас убитых получилось более чем вдвое меньше против возможного. Те же финские снайпера стреляли по нашим бойцам по их инструкции, то есть в туловище – а пуля из немецкого маузера уже с трех сотен метров бронежилет, который в обязательном порядке носили все бойцы КГБ, уже не пробивает. Я уже не говорю про пули из автомата, они даже почти в упор его не пробивают. Ребра – ломают, отсюда мы получили раненого бойца, причем легко раненого там, где без бронежилета гарантированно был бы покойник. Опять же каски эти… в общем, Старуха только в этой войне спасла нам от пяти до десяти тысяч человек.

– То есть все дело в этих бронежилетах и касках?

– Да, и это подтверждается на Маньчжурском фронте. После замены частей КГБ на части Красной армии потери, безвозвратные потери в выставленных на замену частях увеличились более чем втрое.

– Так, а почему красноармейцы этими жилетами и касками не обеспечены?

– Нет технической возможности. В КГБ сейчас двенадцать дивизий, чуть меньше двухсот тысяч бойцов и командиров, но даже части КГБ укомплектованы жилетами на семьдесят процентов, а касками этими пластиковыми вообще примерно наполовину. Заводы по их выпуску работают круглосуточно, но…

– Что нужно для резкого увеличения выпуска этой важнейшей продукции? – Сталин повернулся к Тихонову.

– А может, мы лучше все же Веру пригласим? Она все в подробностях расскажет…

– А вы, товарищ Тихонов, что, сами не знаете?

– В целом – знаю. Нам, точнее химическим производствам, в первую очередь не хватает электричества. Все процессы – и химические, и, скажем, технологические, та же выделка тканей арамидных, работа термопрессов и многое другое, требует очень больших затрат электрической энергии. Но электричество не только в производстве касок и жилетов требуется, на те же танки… распределяем как можем, стараемся все же как-то сбалансировать производство различных видов вооружения, боеприпасов и амуниции… Ну и электростанции новые, конечно же, строим.

– Я слышал, что вы возле Краснозаводска какую-то электростанцию принялись строить, но… Глеб Максимилианович или сам в докладе ошибся, или я чего-то не понял. Электростанция-то гидравлическая, а речка там – в сильный ветер переплюнуть можно, но Глеб Максимилианович говорил, что там чуть ли не тысяча мегаватт мощности будет…

– Будет, где-то года через полтора. Но там накопительная станция строится, то есть ночью, когда потребности в электричестве небольшие, энергия пойдет на закачивание воды из нижнего водохранилища в верхнее, а днем вода пойдет вниз через гидроагрегаты и будет выдавать электричество в сеть. То есть, если в детали не вдаваться, восемь часов она будет электричество выдавать, а шестнадцать часов – его потреблять, зато днем у заводов дефицита электричества не будет.

– А что за детали?

– Старуха как-то сказала… я не специально, она действительно так сказала, и не мне, а товарищу Кржижановскому! Так вот, она сказала, что самая дешевая электрическая мощность, в плане строительства самая дешевая и быстрая – это ветровые генераторы. Но в промышленности такая генерация бесполезна и даже вредна, поскольку ветер же не по расписанию дует… У Глеба Максимилиановича люди все это просчитали, убедились, что Старуха не особо-то и наврала… Там в окрестностях, кроме этой ГЭС накопительной, еще пару сотен ветряков ставить начали, мощностью до мегаватта – они только на насосы работать будут.

– Двести мегаватт мощности получается?

– По расчетам, если усреднено по времени считать, то около двадцати мегаватт, может быть и тридцать – от погоды зависит. И от качества генераторов, конечно. Но сами генераторы в Ростове готовят очень неплохие, а с ветряками – Саруха к этому делу приспособила двух крупнейших специалистов. Товарищ Ветчинкин лопасти рассчитывал, а конструкцию лопастей – этим авиаконструктор Петляков занимается. Пока лопасти в Воронеже на авиазаводе делают, но мы специальный завод для их производства в Переславле-Залесском строить заканчиваем. А в Струнино, это не доезжая до Александрова, завод по изготовлению вышек для ветровиков. Но в любом случае проблемы с производством амуниции это быстро не решит.

– А другие предложения у НТК имеются?

– Да. Старуха…

– А без нее нельзя?

– В этом деле – нельзя. Старуха через свою заклятую подругу Марту заказала у шведской Аси десять комплектов электростанций по шестьдесят два мегаватта. Генераторы там шведские будут, а турбины германские…

– Мы об этом заказе знаем и поддерживаем, – заметил Лаврентий Павлович, – особенно поддерживаем потому, что десять германских турбин, которые пойдут к нам, означают непоставку минимум шести судовых турбин для германский крейсеров и линкоров. И минус две или три таких электростанции в Германии. Но это я так, к сведению сообщил…

– Так вот, – продолжил Валентин Ильич, – эти электростанции, то есть оборудование для них, мы получим уже до следующей осени, а в свете последних событий помешать этому уже вообще никто не сможет.

– Это почему?

– Все поставки пойдут по железной дороге через Хапаранду, по мосту через Турнеэлвен на советско-шведской границе. Старуха сказала, что жадная Марта наизнанку вывернется, но все в срок нам поставит, а ведь немцы даже не догадываются, что их турбины в СССР уйдут!

– А после того, как мы эти турбины получим… Эта Марта что, вообще ничего не боится?

– А чего ей бояться? Немцы поймут, что Марта могла такие же турбины и в Америке заказать, а в плане пропаганды… У Густафссонов самая большая студия звукозаписи в мире, крупнейшая фабрика грампластинок в Европе… если «Мелодию» не считать, конечно, половина продаваемых в Германии пластинок делается в Швеции, а уж про предметы гигиены я и не говорю, так что немцы ее ни при каких обстоятельствах не тронут. Да и вообще Германия от Швеции сильно зависит, по тем же подшипникам… Старуха все же в плане привлечения Швеции на нашу сторону гениальную операцию провела!

– То есть опять вся надежда на Старуху, шведов и эту Марту?

– Это в довесок, а так мы сейчас готовим к запуску и два десятка собственных электростанций от ста мегаватт и выше, большей частью они до лета уже заработают – но вот просто так из ниоткуда взявшиеся шестьсот мегаватт базовой генерации всяко лишними не будут. Тем более, что эти станции Старуха запланировала поставить там, куда линии электропередач тянуть слишком накладно… пока. В Забайкалье и на Дальнем Востоке.

– Опять отвлеклись… а какова текущая ситуация на Дальнем Востоке, раз уж его упомянули?

– Сейчас в Маньчжурии война уже к концу подходит, японцы там даже и не сопротивляются особо, стараются побыстрее свою армию вывести. В Корее тоже картина неплохо выглядит, у товарища Кима в Корейскую освободительную армию уже больше полумиллиона человек записалось. Оружие им… Красную армию же мы перевооружаем, высвободившееся оружие как раз Киму и передаем. Думаю, что уже до конца года он Корею освободит.

– Он освободит?

– Сколь ни странно звучит, но – да. Мы ему там только помогаем, причем большей частью поставляя боеприпасы и продовольствие, а в боях корейцы сами в основном участвуют. Наши части только воздух держат. Правда, у товарища Кима несколько странных идей появилось – но ему виднее.

– Насколько странных? И чем нам это грозит?

– Он собирается отбить у японцев не только Чеджу, но и Цусиму. А нам… нам это ничем особо не грозит: корейцы сейчас везде, где могут – в основном на нашей территории – строят маленькие суденышки вроде рыбацких баркасов, мы им только моторы для них поставляем, но там немного и нужно. Вот когда они подготовят десант, то нам нужно будет им помочь… с воздуха флотилию прикрыть. Но это уже вообще проблемы не составит.

– Хорошо, давайте на сегодня закончим. Валентин Ильич, с вас новые планы по электрификации важнейших производств, с Глебом Максимилиановичем я тоже поговорю. А Вячеслав Мизайлович проработает вопросы международного признания новой Маньчжурии и Кореи.

– И Саамо-финской автономной области…

– Нет, этим пусть все же Вера Андреевна займется.

– Почему она? – возмутился было Молотов.

– Потому что она получит признание от Швеции, а остальные страны и сами подтянутся…

С новой автономной областью все было не очень просто: партия и советское правительство после серьезных споров приняли – за мелкими поправками – предложение Веры о том, что «нам Финляндия не нужна, но…» – и независимая Финляндия на карте мира осталась, правда, немного уменьшившись в размерах. А в новую область перешли Лапландия, вся центральная Финляндия, включая две «приботнических» провинции и еще кое-какие территории по мелочи. А вот бывшая Выборгская губерния стала теперь Выборгской областью, включающей, естественно, и Котку. «Независимая» Финляндия, сократившись по площади практически вчетверо, получила новое правительство, которое возглавил «этнический финн» еврейской национальности Куусинен, а на территориях, отошедших к СССР, финном в руководстве уже не было. Да и с финским населением там интересно было: из Выборгской области им предложили убраться – в Финляндию или в Саамскую область, причем всех предупредили, что из Финлянлии обратно уже через год пускать никого не будут. И большая часть народа рванула именно в Финляндию, но Вера в частном разговоре с Лаврентием Павловичем заметила, что «скоро все назад побегут». И предупредила, что назад пускать стоит исключительно хуторян:

– Фашизм у них из мозгов еще не выветрился, гадостей они нам много сделать смогут если им разрешить вернуться.

– А так они фашистить будут рядом с нашей границей, это, по-твоему, лучше будет?

– Не будут, этот Куусинен из перефашистит очень быстро. Ведь всех солдат и офицеров пленных мы к работе в Саамской области пристроили, а у него сорок тысяч «красных финнов» с собой – звери те еще. Недаром в революцию белофинны сотню тысяч красных перебили… так-то финны – народ спокойный, но что из себя представляют финны красные, они еще тогда поняли… и меры предприняли.

– А что же ты не сказала об этом раньше?

– А зачем? Лично меня там интересуют только месторождения всякого полезного, у нас теперь цинка будет вволю чтобы трубы оцинкованные для разных трубопроводов делать, ну и на много еще чего цинк пригодится. А думать о финнах разной расцветки – это в мои обязанности не входит.

– Все же ты контра.

– Ну да, и вы это давно уже знаете. Мне тут ребята с Байкала рыбку вкусную прислали, будете?

Насчет товарища Куусинена Вера если и ошиблась, то самую малость. Он быстренько начал «приводить в порядок страну», причем начал с репрессий по отношению к предыдущему ее руководству – и первым делом повесил Маннергейма. А спустя пару дней какие-то недовольные этим финны его просто взорвали в машине. Когда Лаврентий Павлович рассказал об этом Вере, у нее – причем неожиданно для нее самой – вырвалось:

– Ну и слава богу!

– Так… и как мне понимать это?

– Ну, я даже не знаю… – Вера на несколько секунд задумалась, пытаясь понять, почему у нее такая мысль вообще возникла. – Думаю, как есть, так и понимать. Ведь если копнуть в глубь, то этот бывший товарищ – верный последователь Троцкого, а в действиях своих как бы не хуже: он ведь под приличного человека весьма искусно маскировался и гадил наше стране исподтишка. Вы его с поводка спустили, он решил, что теперь можно уже себя во всей красе показать – ну и показал. И что нам, плакать по поводу смерти подонка нужно?

– Я вот все же тебя не понимаю: если ты знала, что он троцкист…

– Не знала, а так думала, доказательств-то у меня не было. А сейчас вы сами доказательства увидели… еще раз: я химией занимаюсь, а не политикой.

– Ну да, ну да… только химией она и занимается! А если все же к химии вернуться: что у нас на научно-химических фронтах новенького?

– Насколько я знаю, то особо ничего. Я сейчас работаю над получением особо чистого керосина для новых авиадвигателей, там собственно по химии ничего нового вообще, а вот по технологиям очистки повозиться еще придется.

– Ну валяй… кстати, ты, мне помнится, самолетами интересовалась сильно…

– Меня самолеты интересуют только с точки зрения пассажира: чтобы кресла были удобные и еду в полете вкусную давали.

– Вот я как раз об этом. Тут нам пришло предложение от одного авиаконструктора, ты его не знаешь, он вообще итальянец по фамилии Бартини…

– Роберт Людвигович? Да, вспоминаю, мне про него Бруно много интересного рассказывал…

– Я даже не собираюсь спрашивать, кто такой этот Бруно…

– А вопрос-то в чем? Нужно ли Бартини давать средства на изготовление того, что он придумал? Деньги-то я найду, а вот производственные мощности… в принципе, я могу попробовать опять через Марту для него авиазавод купить. Если завод поставить в Усть-Каменогорске или в Семипалатинске…

– Мне уже интересно, кто же такой этот Бруно… но все равно спрашивать не буду. Ты же даже не выслушала, о каком самолете я говорить собрался!

– Бартини – психованный гений, любой самолет, который он придумает, делать нужно просто потому что он придумывает лучшие в мире самолеты.

– А почему психованный?

– А потому что он не понимает, почему другие не понимают того, что его самолеты превосходят вообще все, что в мире делается. И не может этого объяснить…

– То есть такой же, как и ты, я правильно тебя понял?

– Неправильно. Я объяснить могу, но не хочу исключительно из соображений секретности. А он – он именно что не может. Но это неважно, важно то, что самолеты у него – действительно лучшие в мире. Так что он теперь предлагает?

– Ну, наконец-то! Самолет, который сможет перевезти по воздуху тонн десять-двенадцать на пару тысяч километров со скоростью свыше четырехсот…

– Выбирайте, где завод ставить. Я голосую за Усть-Каменогорск, там скоро электричества много будет.

– Года через три много будет.

– Пока пару угольных станций поставим, авиазаводу хватит… для начала.

– Ты собираешься там же и алюминий для самолетов выплавлять? Зачем авиазаводу… какие электростанции?

– Шведские. А алюминий я там выплавлять не собираюсь, там же три полиметаллических рудника, Саша Новоселова на них такой зуб точит! Там же одного бериллия… а товарищу Хлопину бериллий очень нужен. И, кстати, литий тоже – но об этом потом.

– Могу объяснить, но не буду из-за секретности, так?

– Не так, но вот электричества там потребуется вагон и маленькая тележка. Две тележки, в виде угольных станций, а вагон – ну да, через три года.

– Ты не знаешь, почему мне так хочется тебя стукнуть больно?

– Знаю.

– А знаешь, почему я все же не стучу тебе по башке?

– Потому что мы с Витей Сережу к институту подготовили? Кстати, как у него с учебой-то, что-то он вообще в гости заходить перестал…

– Весь в учебе, с тебя, заразы такой, пример берет. Говорит, что раз уж Вера смогла стать лучшим химиком, то уж ему не стать лучшим инженером просто стыдно будет. Надеюсь, станет, может и не лучшим, то уж наверняка хорошим. А что?

– Да он грозился помочь мне с музыкой, оркестровку обещал сделать. Но это вообще не к спеху.

– И с музыкой ты его… Но Нино все же волнуется: парню-то всего четырнадцать, а уже в институте…

– И что? Я вообще в двенадцать поступила.

– Но ты-то – гений, а он – простой мальчишка!

– Ну давайте, хвалите меня посильнее! Я – не гений, просто… так получилось. И у него получится. Но если хотите, то я за ним еще послежу, помогу в чем-то.

– Ты же химик, а он по радио…

– Я помогу ему просто не переутомляться. Я же знаю, как это проделать.

– Ладно, согласен. То есть приму твою помощь с благодарностью. И я, и Нино… но если ты накосячишь – по работе, имей в виду…

– Пока вроде не случалось.

– И, надеюсь, и не получится. Извини, я все же немного переволновался… за Серго.

Страна работала не покладая рук, предприятия НТК вообще почти все перешли на трехсменную работу, а вот у Веры режим стал гораздо более спокойным. Вера Андреевна уже сделала практически все, что хотела и могла, Старуха пришла к выводу, что и армия к внезапной войне готова, и промышленность – так что можно немного и расслабиться. В конце концов, заняться простыми семейными делами…

Перед Новым годом Вера с мужем и сыном на недельку поехали в подмосковный санаторий – в университете зачетная сессия не требовала постоянного ее присутствия, в Витя, вот уже два года проработавший без отпуска, наконец тоже решил отдохнуть… Вообще-то они собирались отдыхать две недели – но не получилось, и не получилось не из-за Веры: на «Химавтоматике» совершенно внезапно (как, впрочем, и всегда) возникла проблема со специальными станками и Витю просто выдернули обратно в Москву, а сидеть в санатории без мужа… Вера решила, что это будет неправильно, тем более «внезапность» она и обеспечила.

Предложив обеспечить солдат «качественным рационами», упакованными не в традиционные консервные банки, и даже не в банки из алюминия, а в пластиковые пакеты. Два слоя полиэтилентерефталатной пленки с проложенной между ними тонкой алюминиевой фольгой прекрасно защищала продукты от порчи, а для дополнительной стерилизации пиши после упаковки использовалась мощная установка с кобальтом-шестьдесят, убивающая гамма-излучением всех микробов. С кобальтом проблем не было, его на первом реакторе Хлопина производили сколько угодно, а вот с пленкой… Стограммовые пакеты с тушенкой армия сочла идеальными для сухих пайков – но армии-то не штуки, а миллионы штук требовались, причем «еще вчера». Так что Виктору пришлось заняться разработкой автоматов, которые должны были продукты по пакетикам распределять…

– Я что-то вообще не понимаю, – пожаловался жене Виктор, – столько лет армия без этих пластиковых консервов существовала, а теперь лишнюю неделю подождать не может. Брей какой-то!

– Ох, Витенька, боюсь, что это не бред. Это вдруг армия начала срочную подготовку к серьезной войне.

– А была война у нас несерьезная?

– Да, те две войны, с Японией и Финляндией просто разминкой были. Ты про договор с Германией в газете читал?

– Ну да, но он ведь вообще о мире!

– О мире, да не совсем. Насколько я разбираюсь в политике, этот договор означает, что немцы собираются напасть на Польшу. Или еще на кого-то, и не хотят, чтобы СССР им в этом помешал, напав с тыла. А мы очень не хотим, чтобы немцы после Польши на нас напали. Так что, мне кажется, это договор о вооруженном до зубов нейтралитете, а то, что тебя с консервами из отпуска выдернули, говорит о том, что наши руководители очень хотят, чтобы зубки у нас стали хоть чуточку поострее.

– А ты…

– А я вот уже двенадцать лет занимаюсь исключительно тем, что зубки наги точу. Судя по результатам прошедших войн, кое-что полезного я сделать все же сумела. Но один человек не может сделать всё, так что и твоя работа будет очень, очень полезна. Бойцу же не только патроны в бою нужны, боец должен быть силён, а для этого ему требуется хорошо кушать…

– Я не хочу кушать, – с гордым видом заявил Женька, – я уже покушал!

– Ты молодец, – улыбнулась Вера, – а вот мы еще не совсем молодцы, но сейчас исправимся. Хоть чаю с нами попьешь?

– С пряниками? Я еще конфету хочу, шоколадную! Две конфеты! – и мальчишка показал растопыренную пятерню. – Вот столько!

– Одну! А то будет у тебя диатез!

– Не будет. А что такое диатез?

– Лучше тебе это не знать… на кузню пойдем или сюда ужин принести?

Павел Осипович и Владимир Михайлович перед Новым годом встретились на совещании, проходящим под руководством Петра Ионовича Баранова. То есть Баранов совещанием руководил, а Сухой и Мясищев «совещались», потому что больше там никого не было:

– Итак товарищи, вам дается новое задание…

– Обоим сразу? – поинтересовался Мясищев.

– Нет, каждому отдельное. Павел Осипович, что у вас по новому истребителю?

– В марте начнет летные испытания.

– Это хорошо, тут из НТК пришло указание уже передавать его в серийное производство а Верхнеудинск. Они, по крайней мере я так это указание понимаю, в то, что машина у вас получится, верят безусловно. Я тоже верю… но вам выдано еще одно задание, вот, ознакомьтесь.

– Они так в НТК уже и конструкцию готовую предлагают?

– Нет, это… я сейчас зачитаю лучше, а то решите еще, что у меня бред начался. Вот, предлагается предварительная компоновка штурмового самолета с противоснарядным бронированием… а главное вот: с двумя двигателями с тягой по четыре тонны. Параметры двигателя в приложении. Его тоже пока еще нет, точнее, он пока еще дорабатывается… и последнее: желательно уложиться в стоимость не более двадцати миллионов рублей в серийном производстве без учета стоимости двигателей. Но приоритетом являются сроки: самолет должен быть передан на летные испытания не позднее первого января сорок первого года.

– Они там в НТК не охренели с ценами?

– Понимаю, уложиться в такие рамки будет очень непросто. Я когда спецификацию поглядел, сам охренел: там только материалов на десяток миллионов. Но они в НТК все же обещают цены на материалы снизить, может быть и получится не сильно за сметы вылезти. А вам, Владимир Михайлович, задание будет попроще, но посложнее. Попроще потому, что НТК хочет от вас получить двухмоторный бомбардировщик ближнего радиуса, с уже отработанными двигателями по полторы тонны. А посложнее потому что срок они поставили всего один год. Я вас вместе пригласил, потому что Павел Осипович с этим двигателем уже хорошо знаком, думаю ,с ним он вам поможет побыстрее разобраться. А в целом по срокам… Меня по этому поводу отдельно дрючили еще и товарищ Берия, и даже товарищ Сталин, поэтому лично я думаю, что они ожидают крупные неприятности в следующие полтора-два года. И мы к этим неприятностям должны быть готовы! Да, отдельно по вопросам финансирования: в НТК этим занимается Старуха, вы в случае необходимости обращайтесь непосредственно к ней. И если станки какие импортные потребуются – тоже сначала к ней, а лишь потом к товарищу Тихонову. А по советским станкам и спецматериалам – все же сначала к Тихонову, а затем – к тому, на кого он укажет. Он в курсе. Но, кроме Сталина, Берии, Тихонова и Старухи об этих работах никто пока не знает, ни Куйбышев, ни Молотов… никто. Если враг решит напасть, то это будет для него сюрпризом – но вы все же постарайтесь эти сюрпризы Советскому Союзу обеспечить.

– А почему…

– Потому что вы оба с НТК уже работали. И уже показали, что работать вы умеете… лучше всех остальных. Еще вопросы? Да, товарищ Сталин сказал, я специально его слова повторяю так, как услышал: следующий год для нас ожидается спокойным. То есть для Советского Союза спокойным. Следующий… Надеюсь, пояснять эти слова не надо. Все, совещание окончено…