Статьи из газеты «Известия»

Новые русские ежики

Внимание, я понял, зачем все. Зачем эта акция движения «Молодая гвардия» — младшего отряда «единороссов» — под окнами американского посольства, с девизом «Дядя Сэм — не наш дядя». Зачем сбор денег в пользу американских бездомных (хорошо еще, что не безработных) на фоне растущего числа русских бездомных, на которых, конечно, никакая гвардия — ни молодая, ни старая — не даст ни копейки. Я даже догадываюсь, зачем книга «Гламурный фашизм», собравшая, кажется, уже больше отзывов, чем выплюнули экземпляров: в конце концов, ТО ВРЕМЯ нельзя было себе представить без внутреннего врага. Вот его и лепят — из Лимонова, из Новодворской. Наверное, таким образом убиваются два зайца. Во-первых, враг необходим, во-вторых, он должен быть нестрашный.

Сначала, каюсь, я не знал, к чему это все и как вообще не стыдно. Особенно насчет дяди Сэма, против которого выкинули лозунг «Хватит нас мониторить». То есть они хотят, чтобы их теперь вообще никто не мониторил — все можно, да и только. Оно, конечно, во времена активной фазы иракской войны никакая «Единая Россия», партия власти, под окнами посольства не митинговала — но ведь тогда и нефти столько не было. Весь наш суверенитет прямо пропорционален количеству нефти и цене на нее. Теперь у нас очень много суверенитета, и мы, так сказать, можем себе позволить. Мне претила поначалу эта политика, чересчур наглядная, нагло-саморазоблачительная, бесстыдная, ничтожная в интеллектуальном отношении и второсортная в идеологическом. Мне было непонятно, почему возрождение России в плане господствующей стилистики должно приближаться к эпохе застоя, то есть умирания и загнивания: неужели не очевидна смехотворность всех этих приемов, эта лепка диссидентов и оппонентов собственными руками, эта пропаганда на уровне поздних семидесятых?

Но теперь я понял, и душа моя спокойна. Они делают все это не для нас, не для Америки и не для мира, который предполагается спасать от дяди Сэма. Они делают это для себя, потому что именно об этом мечтали всю жизнь.

Задумайтесь только, чьими руками осуществляется этот наш новый идеологический поворот. Пастыри «Молодой гвардии», создатели «Наших», «Своих», «Местных» и сколько их там есть еще, аналитики, специализирующиеся на формулировании и пропаганде «Его идеологии», новые интеллектуалы, картинно и многозначительно позирующие в программах Павловского и Соловьева, они же — последние дети советской империи. Она — их образ рая. С ее утратой они ощутили бесповоротное, непобедимое сиротство. И потому, дорвавшись до власти, осознав себя интеллектуальной и финансовой элитой, получив карт-бланш и пробившись к рулю, начали строить именно ее, как младенец бессознательно стремится создать вокруг себя подобие материнской утробы. Ничего другого они не любили. Больше того: это пресловутое «первое непоротое поколение» успело так заразиться советскостью (не люблю слова «совковость»), что никакие прелести открытого мира не перебили этого опыта. Ведь нынешние молодые интеллектуалы осиротели в самом впечатлительном возрасте — в шесть, семь, десять лет. Нам было легче — советская власть кончилась, когда нам было по восемнадцать-двадцать, и мы уже примерно понимали, чем она чревата для частного человека, особенно если он что-нибудь умеет. А они успели только хватить затхлого тепличного воздуха и понять, что в этой темнице-теплице хорошо кормят и возят в красивой машине того, кто ведет себя наиболее глупым и отвратительным образом. Этот человек станет сопричастным величию империи, сделается одним из ее символов и может рассчитывать на разнообразные преференции вроде путешествий за границу и регулярного спецпайка.

Застой был, конечно, неплох для литературы и искусства — многое можно, но государственная опека сохраняется; застой был хорош для элиты, сладостен для геронтократов… Но для детей, как оказалось, он был ядом из ядов: оказалось — достаточно родиться в 1975–1977 годах, чтобы двойная мораль вошла в плоть и кровь. Все, кто сегодня организует антиамериканские акции, борется с внутренними врагами, разоблачает НБП, травит Новодворскую и сбивает студентов в колонны для показательных маршировок, — воспроизводят детский, самый прочный, бессмертный паттерн. СССР начала восьмидесятых был страной, в которой надо много и бездарно врать, — и статус тебе гарантирован. Сегодняшние пастыри молодежных организаций, сгоняющие протестантов к американскому посольству, хотят не просто сладко есть и пить — у них есть и более высокие потребности. Они убеждены, что если много врать — у тебя будет великая страна. Это именно очень детское, даже младенческое представление. Когда ежик хочет спрятаться — он зажмуривает глазки. Наши новые ежики, современные молодые интеллектуалы, птенцы гнезда Павловского и иже с ними, искренне полагают, что, если провести несколько предельно бездарных акций в духе семидесятых, выругать дядю Сэма и заклеймить Новодворскую, мы опять превратимся в могущественную империю, а они в этой могущественной империи станут элитой.

Разумеется, все это очень глупо. Иной юный член Общественной палаты может написать хоть двадцать книг — «Его Идеология», «Его Гносеология», «Его Онтология», «Его Геронтология», — но ни идеологии, ни гносеологии нам это не прибавит. Даже непомерно раздувшиеся нефтяные цены не добавят России моральной правоты, самостоятельности и интеллекта. Помахав под окнами посольства лозунгами «Дядя Сэм, go home!», молодые общественники не противопоставят американским амбициям (кто бы спорил, немереным) никакой надежной амуниции. Обозвав фашистами Лимонова и Новодворскую, наши новые ежики ничего не сделают с тем реальным фашизмом, который уже щерится из каждой подворотни, еженедельно принося новые жертвы. Зажмурив глаза, солнца не выключишь; зарываясь носом в заросли, не спрячешься. Вернуться в утробу не удавалось еще никому.

Но что поделать, если для жизни вне утробы, для решения реальных проблем и понимания новых закономерностей у молодой российской элиты нет ни мудрости, ни мужества?

Подождем первого поротого поколения.