Ставка на мир

Глава 15

Противный звук надрывающейся сирены заставил едва ли не подлететь на кровати от неожиданности. Следом послышался отборный мат. Сознание еще не до конца вернулось к законному хозяину, и потому происходящее представляло собой театр абсурда, где зритель – главный персонаж, но не в состоянии объяснить, что происходит вокруг. Внезапно прояснилась память, отразившись резкой болью в висках, и Михаил Мухин, только что вернувшийся из междумирья, глухо застонал. Неизвестно, чего в его стоне было больше – боли от раскалывающейся головы или сожаления от возвращения в родной мир.

Собрав волю в кулак, парень, не раз умирающий на просторах чужой реальности, открыл глаза и осмотрелся. Он действительно вернулся домой. В милый сердцу город, но в совершенно немилую абсолютно всем внутренним органам общагу. Где-то на тумбочке противно завывал будильник, торжественно сообщая о начале нового учебного дня. На соседней кровати немилостиво матерился сосед, пытаясь спрятаться от отвратительного, проникающего в самые глубины души звука под подушкой. Уже несколько лет студенты просыпались под атомную тревогу, иначе встать на пары было невозможно. Дотянувшись до смартфона, Муха отключил надоедливый аппарат, и жить сразу стало веселее.

Потянувшись всем телом и с удивлением услышав давно забытый хруст суставов, боец поднялся с кровати. Он вернулся из другого мира, теперь у него есть великая цель, а значит, глупо тратить время на всякую ерунду, такую как утренний сон. Усмехнувшись, Мухин резким движением выдернул подушку из-под головы соседа. Едва смолкшие отборные ругательства товарища, никогда не сдерживающего словесный поток, разнеслись, вероятно, по всему зданию общежития. Сосед, юноша лет двадцати трех, с длинными волосами, обычно перехваченными в хвост тугой резинкой, и вечно прищуренными, словно от яркого света, глазами, выскочил из нагретой за ночь постели, стремительно набросившись на Муху. Миша, элегантным движением уйдя в сторону, перехватил правую руку приятеля и совсем не мягко уронил его на небольшой пяточок свободного места в центре комнаты.

– Совсем ты, Мамай, закостенел, – прокомментировал Мухин, падая в освободившуюся кровать. Матвей Анохин заслужил свое прозвище еще на школьной скамье. Из-за взрывного характера, постоянной язвительности и непрошибаемой упертости он шел по жизни, оставляя в прошлом выжженные дотла отношения с ненужными ему людьми и не признавая поражений. Небольшой дефект зрения придавал ему сходство с азиатами, что только способствовало укоренению клички. – Вставай, в универ опоздаешь.

– Ты хуже будильника. С этим бездушным аппаратом хотя бы договориться можно! – простонал Матвей, не делая ни малейшей попытки подняться с пола и прикидывая, удастся ли заснуть на новом месте, раз уж он все равно лежит. – Хорошо там, где нас нет. Вот пусть мои сокурсники и отдохнут от моего общества.

– Хорошо, – легко согласился Муха, вскакивая с кровати, перепрыгивая через него и замирая возле рабочего стола. – Значит, будешь сегодня помогать мне! Ты ведь журналистикой занимаешься, так расскажи какие новости в мире, – попросил он, подхватывая банку растворимого кофе и щедро рассыпая его по кружкам. Почувствовав, что выспаться ему не позволят, Мамай неспешно поднялся на ноги.

– С каких пор в круг твоих интересов входит что-то, кроме порчи моей жизни? – язвительно уточнил он, но, наткнувшись на серьезный взгляд, прервался: – Ладно, слушай. Ситуация сейчас в мире откровенно поганая. Сибирская и Центральная Россия находятся в активной конфронтации, дело вполне может дойти до войны русских против русских. Вот только Германия, значительно расширившая территорию в последние годы, подмяв под себя половину Европы, я думаю, тоже не прочь отхватить себе кусочек нашей с тобой Родины, да пожирней. Сибирские даже военное положение ввели, а вот наши, похоже воевать не собираются, границы закрыли и сидят на заднице ровно, словно их это не касается… Да и чем нам воевать? Регулярной армии с гулькин нос, оборонные производства еще после развала восстановить не могут… Шапками нас закидают и дело с концом.

– Хочешь сказать, Германия может напасть на Россию? Как во Вторую мировую? – Удивленный Мухин повернулся к другу. – Их совсем ничему жизнь не учит?

– Знаешь, Муха, а я всегда подозревал, что ты приемный. С самого первого дня нашего общения. Ну не может такая интеллектуально развитая пара, как твои родители, произвести на свет кого-то с уровнем мышления близким к обезьяньему. – Анохин выхватил из рук друга кружку с кофе и осторожно сел на единственный свободный в комнате стул, жалобно скрипнувший под его весом. – Ты как будто вообще в последние месяцы за новостями не следишь. У немцев с амерекосами союз, Европейский альянс уже белым флагом помахал, а мы меж двух огней скоро окажемся. Ты ж знаешь нашего, – Мамай многозначительно указал пальцем в потолок, – он только и умеет ядерными ракетами соседей пугать… Ну ему ничего другого и не остается, воевать-то нечем, как я и говорил… Так что не суетись, Муха, скоро мы все или на фронт, или сразу на тот свет. У меня вон половина друзей пока границы не прикрыли за бугор свалила, к нашим южным соседям. Я б и сам с радостью свалил, но не успел…

– То есть у нас нет шансов? – уточнил Миша, задумчиво размешивая сахар в чашке.

– Ну почему же, – задумчиво протянул собеседник, неожиданно увлекаясь темой разговора. – Ядерные ракеты у нас все-таки есть… Правда, и у «союзников» они тоже есть, да помощнее наших, думаю. Оставят от нас пыль да пепел, а потом уже пустынные, но богатые природными ресурсами территории мирно поделят между собой. Да никто и слова не скажет. Мы ж уже всему миру поперек горла стоим последние годы. Даже Беларусь и та к Европейскому альянсу присоединилась… Друзей нет, помогать нам некому и скорбеть по нам никто не будет… Да, все-таки шансов у нас нет. Ну и какой смысл мне аспирантуру кончать при таком раскладе, а? Мог бы и дать мне выспаться напоследок, изверг.

– Понятно… – Протянул Мухин, присаживаясь на свободную кровать. – И при каком раскладе у нас есть реальный шанс? Если мыслить абстрактно.

Мамай смерил соседа задумчивым взглядом и поудобнее устроился на полу.

– Думаю, если Россия вновь объединится у нас будет какой-то шанс. Или если новый Гитлер скоропостижно скончается…

– Новый Гитлер? – удивленно переспросил Миша.

– Ну его так прозвали, так-то он Гиммлер, но созвучно же… В общем если «союзники» останутся без лидера, то, возможно, будут не столь рьяно отвоевывать новые территории. Тем более ходят слухи, что оппозиция у него довольно серьезная, не всем нравится война в двадцать первом веке. Велик шанс, что к власти в Германии придет кто-то более адекватный… Или, например, если америкосы перестанут спонсировать своих протеже и союз распадется. А в идеале, все это вместе взятое…

Матвей замолчал и отпил уже остывший кофе. Разговор ему нравился, он мог часами обсуждать внешнюю и внутреннюю политику, но… перспективы действительно удручали. Казалось, мир неуклонно стремится к закату.

– Значит, для начала надо убить этого «нового Гитлера»! – развеселился Муха. – Этим и займемся!

Мамай, услышав высказывание друга, подавился.

– Все-таки я тебе польстил, сравнивая твою мозговую активность с приматами, – протянул он, старательно закатывая глаза. – По уровню интеллекта ты действительно муха.

Усмехнувшись, Михаил обошел товарища, вытащил из шкафа полотенце и скрылся за дверью, намереваясь принять душ. Несмотря на язвительность, Мамай прекрасно разбирался во внешней политике. То, что его мнение совпало с размышлениями Мухина, значило очень многое.

Если говорить откровенно, Миша до сих пор не понимал почему его выбрали для обучения в Академии. Ну как он – обычный студент – может спасти мир, который уже на грани войны? Даже старательно вдалбливаемые в студентов знания никак не могли помочь. Не того полета он птица! Организовать союз Центральной и Сибирской России? Развалить союз немцев и американцев? Невозможно… Да, за годы работы, при тщательной подготовке, он наверняка бы смог собрать некое сопротивление и на что-то повлиять. Но времени-то нет! Война уже на пороге! Значит, надо попытаться сделать хоть что-нибудь… Хотя бы убить Гитлера!

Убедив самого себя в правильности размышлений, Мухин улыбнулся. «Осталось дело за малым: устроить личную встречу простого студента и правителя одного из крупнейших государств планеты!» – мысленно усмехнулся он.

Гениальные идеи, как известно, приходят совершенно внезапно и в самых неожиданных местах. На Михаила озарение сошло спонтанно, заставив пулей выскочить из уборной и в одно мгновение долететь до своей комнаты. К счастью, Мамай все еще был дома, а именно – вновь забрался под любимое одеяло и счастливо сопел, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Очередная попытка поднять спящего приятеля успехом не увенчалась, что нисколько Муху не огорчило. Подойдя к холодильнику и вытащив из него запотевшую бутылку минералки, спрятанную там на случай внезапной попойки, студент сделал несколько жадных глотков, крякнул от удовольствия и с наслаждением принялся поливать Матвея.

Заорав так, словно от громкости зависела его жизнь, студент подскочил на кровати, попутно опрокинув стоящий рядом стул, и со зверским выражением лица взглянул на соседа, мысленно придумывая тому достойную смерть.

– Мне нужно удостоверение журналиста и пропуск на предстоящий саммит, – спокойно сказал Мухин, старательно делая вид, будто к внезапному пробуждению товарища не имеет никакого отношения. Впечатление портила лишь небрежно откинутая в сторону пустая бутылка. – Ведь должна же состояться какая-нибудь политическая встреча в обозримом будущем? Или к нам просто войска введут, не попытавшись договориться?

– Какой к черту саммит?! – заорал взбешенный Мамай. – Естественно, будет! Недели через две в Петербурге! Мы же пока не воюем…

– Хорошо-хорошо, успокойся, – ухмыльнулся Михаил, поднимая руки в защитном жесте. – Сможешь мне достать приглашение? – И пафосно добавил: – Ты ведь в одной из крупнейших газет страны работаешь.

– Ага, некрологи пишу, – прошипел Анохин. – И ты сейчас рискуешь оказаться в моей рубрике следующим!

– Значит, великий Мамай, способный в этой жизни, как он сам утверждает, на все, не может сделать столь простую вещь? – в наигранном изумлении воскликнул Муха. – Не ожидал, не ожидал…

– Пошел нафиг, Муха, – практически прорычал уязвленный Матвей, вновь забираясь под одеяло. – Приглашение тебе достать, как же! Их же на каждом углу раздают! Ты даже не представляешь на сколько тщательно отбирают журналистов для освещения подобных мероприятий. Так что, забудь. А сейчас закрой рот, задерни шторы и сделай мне ночь до вечера.

Мухин рассмеялся. С Мамаем они дружили многие годы, и он, как никто другой, знал, что вытерпеть отвратительный характер Анохина способны единицы. Но Матвей оставался для него единственным человеком в этой реальности, на которого можно положиться. Прямолинейный, пробивной, честный и безумно верный друзьям и идеалам. С таким союзником можно не то что горы свернуть – мир спасти! Чем, собственно, им и предстояло заняться. Да, с приглашением он, конечно, погорячился, но попытаться-то стоило…

Пребывая в собственных мыслях, Миша выбрался из душного здания общежития и побрел в сторону ближайшего компьютерного клуба. Это заведение, расположившееся в подвале старенькой пятиэтажки и узнаваемое лишь по потрепанной жизнью вывеске «ХакМир», явно доживало последние годы и держалось только на железной воле хозяев, не желающих расставаться с некогда прибыльным бизнесом. Оплатив час Интернета, Муха устроился за указанным компьютером, с ходу открывая анонимный браузер.

Покупка оружия, пусть и через общественный компьютер, дело опасное и крайне хлопотное. Черный рынок тщательно скрывался, сведения о различных биржах оружия и наркотиков переходили из рук в руки по доверенным каналам, но для лучшего друга-журналиста закрытой информации просто не существовало. Подобрав несколько интересных механизмов и сразу же договорившись о месте закладки, Мухин немедля перевел требуемую сумму из криптокошелька на указанный счет. Времени на подготовку полномасштабной акции не осталось, а значит, придется работать нахально, полагаясь на знания, умения и невероятную удачу.

Вновь выйдя на улицу, парень до хруста потянулся, вдыхая аромат распустившихся в палисадниках цветов. Медленно бредя сквозь жилые массивы, он обдумывал каждый пункт формирующегося плана. Мероприятие получалось рискованным, но клятва, данная в последний день обучения, словно врезалась в память, вынуждая действовать в интересах мира, не думая о последствиях для себя. Окончательно уверившись в правильности выбранного пути, боец глубоко вздохнул и легким бегом направился в сторону ближайшего строительного магазина.

* * *

Место обитания Мухи и Мамая представляло собой типичную комнату в самом обычном общежитии студенческого городка. В ней редко убирались, всюду валялись грязные носки, комки пыли и мертвые тараканы, не выдержавшие подобного соседства. Единственный рабочий стол, являющийся по совместительству обеденным, с самого первого дня заселения был заставлен грязной посудой, которую мыли только в те моменты, когда чистая заканчивалась окончательно, а за одноразовой идти не хотелось. Шкаф, две кровати, книжные полки – все было завалено откровенно ненужным хламом, но по молчаливому соглашению этот факт игнорировался. Единственное место, которое практически всегда пустовало, – холодильник.

Для Мамая все изменилось внезапно. Вернувшись домой, юноша неожиданно оказался в стерильно чистой комнате с аккуратно разложенными вещами, книгами и – о чудо! – чистой посудой. Обрадовавшись внезапному сумасшествию друга, Матвей сразу же полез в холодильник, справедливо решив, что если начались кардинальные изменения в жизни, то коснуться они должны всего. Увы, но логика его подвела. Там обнаружились только замороженные несколько лет назад два особо жирных таракана и очередная бутылка минералки.

Появившийся позже Мухин сообщил, что генеральная уборка была необходимостью, и объявил об открытии в комнате небольшой лаборатории. И если в первые дни Мамай сохранял вид хладнокровного безразличия, то, когда друг неожиданно принялся выстраивать на столе непонятные конструкции из шприцев и небольших газовых баллонов, откровенно заинтересовался.

– У нас в семье принято относиться со снисхождением к таким, как ты. К инженерам, в смысле, – начал однажды Матвей. – Постоянно всякой ерундой занимаетесь. – Журналист поднял первый попавшийся на глаза пузырек с мутной жидкостью и принялся его разглядывать. – Вот что ты делаешь?

– У тебя в руках батрахотоксин – сильнейший яд, поражающий нервную систему, вызывающий удушье и быструю смерть, – не отвлекаясь от спаивания нескольких трубок, равнодушно произнес Муха. Анохин резко побледнел и очень осторожно вернул пузырек на место. – Мне нужно оружие, которое можно незаметно пронести сквозь металлодетекторы. Что-то достаточно мощное, но не привлекающее внимания. Вот его я и разрабатываю, пока ты некрологи строчишь.

– Ты же не собираешься убивать нового Гитлера? – подозрительно и очень серьезно протянул Мамай и, глядя на серьезное лицо друга, вскричал. – Нет, нет, нет! Да у тебя не получится ничего! Только сядешь за покушение!

– Получится, получится. Мир на грани войны, и лишь мы можем ему помочь. Ты сам это знаешь.

– Да ты окончательно спятил! Так, я сейчас медленно закрываю глаза, считаю до десяти и открываю их уже в другой реальности. Там, где твои родители использовали контрацептивы!

– Мамай, не буянь, – спокойно оборвал соседа Михаил. – От этой идеи я не откажусь и все шишки в случае провала соберу на свою голову. В твоих силах мне помочь или не мешать. Что выберешь?

Матвей тяжело вздохнул и опустился на свободный стул. Недолго помолчав, он поднялся, подошел к входной двери, стянул с вешалки пиджак и вытащил что-то из внутреннего кармана.

– Здесь мое удостоверение журналиста и пропуск на предстоящий саммит. Ты даже представить себе не можешь, на что мне пришлось пойти ради этого! Тотальные унижения, лесть, раболепство… Да я столько задниц в жизни не лизал! – Анохин вернулся к столу, бросил товарищу плотный конверт и чуть слышно пробормотал: – Знаешь, на таких людях, как ты, земля держится. Когда они в ней зарыты. Допустим, пройдешь ты по моему удостоверению, убьешь Гитлера, и что дальше? Думаешь, война резко прекратится? Да ты им только повод дашь!

Муха широко улыбнулся, демонстрируя ровные зубы, и похлопал друга по плечу.

– Я дам шанс немецкой оппозиции. А вот если они его профукают… Что ж, я по крайней мере пытался. Сам же говоришь, у нас сейчас одна дорога – на тот свет. Значит, надо уходить красиво и напоследок повлиять хоть на что-то.

– Ты спятил, – удивительно спокойно произнес Мамай. – Окончательно и бесповоротно поехал кукухой. Сам подставишься и меня под монастырь подведешь.

– Почему ты такой пессимист? – не выдержал Михаил. – Если что, скажешь, что я тебя заставил: связал, пытал и насильно отобрал удостоверение…

– Муха, ты же знаешь, что я все равно тебя поддержу. – Матвей закатил глаза. – Но почему ты такой наивный? Всегда надейся на плохое, чтобы потом не расстраиваться! Это мой девиз по жизни.

– Так на памятнике твоем и напишем…

* * *

Тик-так. Тик-так.

Наручные часы неспешно отбивали привычный ритм. Волнения и страха словно не существовало. Большой зал, заполненный сотнями журналистов, ловил каждое слово лидеров огромных держав. Президенты Германии, Центральной и Сибирской России и правители Европейских государств, состоящих в Европейском Альянсе, сошлись за одним огромным полукруглым столом в окружении преданных дипломатов и переводчиков. Муха глубоко вдохнул и медленно выдохнул, выравнивая сердцебиение. Не спеша, словно делал так ежедневно, вытащил из кармана небольшой ингалятор и усмехнулся. Идея пронести на саммит газовый баллончик под видом ингалятора от астмы при помощи купленной медицинской справки пришла в голову Мамаю. После этого за считаные дни дорогое огнестрельное оружие, собранное в виде шариковой ручки, которое Мухин заказал на черном рынке и рассматривал как основное, было переделано под пневматическое, стреляющее ядовитыми дротиками.

Отработанным движением разобрав и собрав в нужном порядке ручку, Михаил подсоединил к ней баллончик и на мгновение прикрыл глаза, сосредоточившись на биении сердца. Все звуки отошли на второй план, а по телу неспешно разливалось спокойствие.

Тик-так.

Резко открыть глаза и поднять импровизированный пистолет на уровень глаз. Цель намечена давно, можно было выстрелить и не глядя, но слишком велика цена ошибки. Не дожидаясь следующего удара сердца, твердой рукой спустить курок, отправляя отравленный дротик в президента Германии.

Тик-так.

Не успела среагировать ни бдительная охрана, ни дипломаты, ни переводчики. Выстрел получился немного смазанным из-за высокой скорости движения, и дротик вошел в плечо. Если бы ручка так и осталась огнестрельной, то план по спасению мира горел бы уже синим пламенем, но отравленная ядом кровь в бешеном темпе неслась по сосудам волнующегося лидера государства, не оставляя тому ни единого шанса. Правитель Объединенной Германии скончался еще до того, как Муха добежал до выхода из зала…

* * *

– Какой коэффициент был на его победу? – задумчиво почесывая аккуратную бородку, спросил пожилой мужчина в дорогом классическом костюме. Он с интересом разглядывал видео, выведенное на один из настенных мониторов кабинета, и мельком поглядывал на изрисованную линиями карту мира на столе.

– Один к ста шестидесяти семи, – лениво отозвался его собеседник, неторопливо потягивающий дорогой коньяк. – Ход он сделал, конечно, красивый, но довольно бессмысленный. Зря ты на него поставил, его миру конец…

– Еще ничего не кончено, Альфредо. Возможно, судьба будет благосклонна к этому замшелому мирку… И к моим вложениям!

Хозяин кабинета рассмеялся хриплым, каркающим смехом. Собеседник лишь поморщился и вновь поднес бокал к губам:

– И нравится тебе этот неоправданный риск…

– Без риска теряется весь вкус игры, – покровительственным тоном ответил мужчина. – Это вам – молодежи – только аристократов да политиков подавай. Никакой интриги! Вот и сидите со своими коэффициентами один к двум поголовно…

– У меня один к трем, – усмехнулся Альфредо. – Но ты знаешь, я привык на поражение ставить. Так как-то зрелищнее, что ли.

– На поражение я тоже поставил, – ухмыльнулся хозяин кабинета. – На нашу темную лошадку… Риск риском, а золото отбивать надо!

Мужчина вновь рассмеялся и щедро плеснул коньяка в свой бокал, пролив часть алкоголя на разложенную карту из-за чего некогда аккуратно вычерченные линии начали смазываться.

– За новый сезон игр, Альфредо!

– Во имя Равновесия, Себастиан!

Рассмеявшись, словно от хорошей шутки, мужчины пригубили напиток и откинулись в креслах. Впереди их ожидало еще много сюрпризов…