Стерррва

Глава 19 Большие перемены в последнюю минуту

— Все, с меня хватит! Я должна ехать в церковь сию минуту — или я пропущу собственную свадьбу, — твердо остановила я Вивиан, надевая колпачок на ручку.

Она посмотрела на меня широко открытыми глазами, как будто сраженная новостью, что я выхожу замуж именно сегодня. Возможно, ее и впрямь это поразило. Учитывая общий уровень ее интереса к жизни людей вокруг нее, казалось вполне возможным, что Вивиан только теперь сообразила, что на мне белое платье и расшитая фата.

Она проторчала в номере для новобрачных почти сорок пять минут — вместо оговоренных пяти, — и Мэнди с Люсиль начали уже кружиться вокруг нас, словно дикие псы, изготовившиеся к атаке. Моя мама делала наброски в блокноте в углу комнаты, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Би тоже не теряла времени даром, глоток за глотком опустошая «Вдову Клико». Я позавидовала ей.

— Прекрасно, — уступила Вивиан, хотя совершенно не умела этого делать, и царственным жестом отпустила меня.

— Наконец-то! Благодарю вас! — вскричала Люсиль, бросая Вивиан ее плащ и подталкивая всю группу к дверям.

— Боже мой! Неслыханное дело! — Мэнди решительно трясла головой.

— Итак, ты будешь в редакции в понедельник утром, я верно тебя поняла? — уточнила Вивиан, когда мы вошли в лифт.

— Да, — подтвердила я, а потом, помолчав, добавила: — А ведь вы были приглашены на мою свадьбу, Вивиан.

Люсиль послала ей приглашение, не спросив меня, желая собрать как можно больше именитых ньюйоркцев.

— Ну да, я видела приглашение, — рассеянно ответила Вивиан, никак не снизойдя до объяснения того, почему она предпочла не принять приглашения и почему даже не удосужилась прислать извинения. — В понедельник утром, Клэр, я сразу же жду твоего звонка. Нам многое предстоит сделать. Я и так гоняюсь за тобой по всему городу, а моя жизнь отнюдь не вертится вокруг твоей, сама знаешь!

— Вы обе сумасшедшие, — прошипела Люсиль, нажимая на кнопку лифта «двери закрываются», и на сей раз я была склонна согласиться с ней.

Мы спускались в гробовой тишине. Напряженность в лифте напомнила мне о том, как мы ехали с Лулу в лифте несколько месяцев назад. Интересно, что она делает в эти выходные, неужели погребла себя в редакции? Я знала, что меня не должно это волновать… Лулу только и делала, что создавала мне головную боль начиная с первого дня моей работы в «Грант», но я почему-то испытывала к ней жалость. Ладно, уточняю: только самую малость.

Когда мы выбрались из отеля, Вивиан направилась прямо к ожидавшей ее машине и запрыгнула туда, даже не попрощавшись с нами.

— Лулу, не понимаю, где ты шляешься, мать твою, — через открытое окно машины я услышала ее заливистый лай в сотовый телефон, — мне нужно обсудить с тобой кое-что. И немедленно. Перезвони мне, как только получишь мое сообщение. Немедленно!

Я наблюдала, как Вивиан решительно набирала очередной номер на своем сотовом.

— Гони! — прорычала она, и водитель газанул прямо с места.

Би и мамуля помогли мне забраться в один из белых «бентли», припаркованных у парадного подъезда. Люсиль и Мэнди ехали в другом, чтобы иметь возможность обсуждать детали до последней минуты перед сражением. Чьи-то руки просунулись в машину, чтобы расправить мое платье, так чтобы оно не измялось.

— Какая ты бледная! — закудахтал Жак, ныряя в открытую дверь машины, чтобы добавить румян на мои щеки. — Так-то лучше. — Он послал нам воздушные поцелуи и отошел от машины.

«У всех невест поджилки трясутся», — повторила я мысленно себе, когда Би разлила еще три бокала шампанского для поездки в церковь. Мамуля, почти никогда не потреблявшая никакого спиртного, осушила свой бокал в рекордный срок.

«Брак — серьезнейшее обязательство. Я была бы все равно напугана, кто бы ни ждал меня там у алтаря».

Машины тронулись в сторону церкви. Двадцать кварталов. Я молилась о красных сигналах светофоров. Мне необходимо было время подумать. Еще только несколько дополнительных минут, и я сумею принять какое-то решение. Все случилось слишком быстро. И в моей панике не было ничего противоестественного. В конце концов, за один год моя жизнь изменилась до неузнаваемости.

Разве год назад мне могло бы прийти в голову, что я смогу когда-нибудь выйти замуж за Рэндалла Кокса, самого успешного и самого красивого мужчину, принца из моей мечты, сопровождавшей мою жизнь с самого колледжа?

Ну а если задуматься: могла ли я мечтать, что буду работать уже в качестве редактора над такими высококлассными книгами? Нет слов, в «Грант Букс» я редактировала много всякого хлама и сталкивалась с откровенным безумием своей начальницы, но я также приложила руку к четырем качественным бестселлерам из рейтинга «Нью-Йорк таймс» и отредактировала одну необыкновенную книгу. Люк… Я быстро отогнала мысли о нем, как научилась это делать за прошедшие шесть недель… нет, по правде сказать, значительно дольше.

И что во мне не так? Что такое творится со мной? Всего год назад я и мечтать не могла о такой жизни. Но стоит мне сейчас расплакаться, похоже, я уже никогда не смогу остановиться. Почему? Устала? Или все слишком отлажено, слишком богато и красиво, чтобы быть правдой? И… зачем мне это? Слишком скоро…

Нервы, только нервы. Двенадцать кварталов. Одиннадцать. Я не укладываюсь в график. «Только переживи эту свадьбу, Клэр, и все встанет на свои места, и снова все будет прекрасно. У всех невест поджилки трясутся».

Таксист впереди нас остановился, чтобы высадить пассажира, и я обрадовалась. Мы сидели в «бентли».

— Я… я вот… — Я запнулась, не зная, что сказать дальше. Би и мама наклонились ко мне. Я отпила глоток шампанского.

— Что такое, Клэр? — осторожно спросила мамуля. — Все хорошо? Доченька, если не все хорошо, теперь очень удобный момент, чтобы признаться нам. Ты можешь сказать нам все, Клэр, и мы полностью поддержим тебя.

— Ну да, — пискнула Би, у которой немного заплетался язык, — поскольку осталось всего два часа? Не слишком хороший момент.

Восемь кварталов. Я вспомнила папу. Вспомнила, как маленькой девочкой забиралась к нему на колени и просила рассказать историю о том, как они встретились с мамулей. А когда он рассказывал все до конца, просила рассказать снова. Никогда не устаешь слушать историю настоящей любви. Мне, его дочери, доставляло истинное удовольствие видеть каждый раз, как светлело его лицо, когда он произносил: «…и тогда твоя мама вошла в комнату».

— Возьми, Клэр. — Мама протянула мне носовой платок. С Жаком случилась бы истерика, если бы он увидел, что мои щеки стали мокрыми от слез. — Почему ты плачешь, доченька?

— Просто нервы, — сумела я выдавить из себя. В горле стоял комок. Слишком поздно отвечать иначе. Все зашло слишком далеко. И я, трусиха, никак этому не помешала! Состав резко набирал обороты, жизнь устремлялась дальше, и мне некого было в этом винить.

Машина остановилась. Мы подъехали к церкви сзади. Как в тумане, я позволила маме и Би помочь мне выбраться на короткую, покрытую галькой дорожку. Я смутно поняла, что подъехал другой «бентли», откуда с шумом выкарабкались Люсиль и Мэнди. Вчетвером мы направились в заднюю часть церкви. Мама сжимала мою руку. И тут…

Раздался дикий вопль, от которого легко бы разлетелись вдребезги стекла.

Люсиль.

В десяти шагах от меня, на маленьком стуле в заднем вестибюле, сидел мой жених.

— Плохая примета! — взвыла его мать, как сирена, на ее лице застыл неописуемый ужас. — Это — к несчастью! Он… не должен… видеть… тебя… до… — В ее крошечной груди что-то страшно захрипело, она задыхалась, ей не хватало воздуха.

— Люси, ты сильно преувеличиваешь, — спокойно заговорила моя мамуля, обнимая ее и уводя в какую-то маленькую комнату. — Попробуй расслабиться, дорогая. Все будет хорошо.

— Но… это… плохо… это к несчастью! Они… не… должны видеться до…

— Я знаю, Люси, знаю, но попытайся успокоиться, — бормотала моя мама. Беатрис, оставив бумажный мешочек, заполненный лепестками роз, прямо на полу, поспешила за дамами. Она потащила туда же и Мэнди и закрыла за собою дверь.

Теперь мы с Рэндаллом остались одни.

Секунду мы молча разглядывали друг друга. Рэндалл был удивительно хорош в своем изысканном смокинге.

— Ты такая красавица, — тихо проговорил он.

— Спасибо. Ты тоже… я хочу сказать, гм, хорош собой.

Мы во всех отношениях идеальная пара, и у нас будет идеальная во всех отношениях свадьба, и мы заживем во всех отношениях идеальной жизнью. Мы снова внимательно посмотрели друг на друга, так и оставшись в разных концах маленького вестибюля.

— Боюсь, мы действительно расстраиваем маму. Это не к добру, плохая примета. — Рэндалл хмыкнул, но я не могла ошибиться. В его голосе явственно слышались грусть и печаль.

— Моя мамуля позаботится о ней, — успокоила я его.

И снова гнетущее молчание.

— Что ж, полагаю, мне пора занять свой пост. — Он улыбнулся. Я кивнула.

Последние минуты…

— Этого мало, — раздался голос, странно похожий на мой.

— Мало? — переспросил он.

— Этого мало, — повторил голос.

— О чем ты, Клэр? — вопросил Рэндалл, озабоченно глядя на меня. — О чем ты говоришь? Мало?

О боже! Мои слова… и мой голос — все происходит помимо моей воли… словно мой голос существует отдельно от меня… и вот он, мой голос, неожиданно произносит вслух то, о чем я постоянно думала про себя. Неделями, нет месяцами.

— Клэр, о чем ты? — уговаривал меня Рэндалл, приблизившись ко мне и крепко сжав мои ладони.

Он был очень напуган. Я увидела, как побелели от напряжения костяшки его пальцев.

«Говори же, Клэр, — подумала я. — Говори сейчас, пока еще не слишком поздно».

Но мне надо было убедиться, что в какой-то степени и Рэндаллу хотелось, чтобы я сказала это. Я же видела, как просветлело его лицо, когда Коралл шла к нему. Выражение его глаз тогда заставило меня вспомнить, как радовался всегда мой отец появлению моей мамы. Так же светился Люк каждый раз, когда мы встречались.

Я одна могу остановить безудержно несущийся состав и спасти нас обоих. Спасти от вмешательства в нашу жизнь — потому что она наша, только моя и его, и другой у нас нет и не будет.

— Рэндалл, ты знаешь, что я люблю тебя. И высоко ценю. Ты — удивительный, замечательный человек. Но то, что у нас с тобой… между нами, есть… этого мало, и мне кажется, ты чувствуешь то же самое, что и я сейчас…

— О чем ты говоришь, Клэр? Мы поженимся. Ради всего святого, ты просто волнуешься, колеблешься! Мы любим и уважаем друг друга, Клэр. Вполне серьезные основания для женитьбы, по крайней мере для меня.

И он был абсолютно прав. Любовь и уважение — прекрасный повод соединить две жизни. Я внимательно посмотрела на Рэндалла, впервые увидев, что для него означал наш брак. Мы всегда будем заботиться друг о друге. Он всегда будет давать мне все, в чем я буду нуждаться, будет уважать меня, будет преданным мужем.

Но никогда, никогда его чувства ко мне не затронут глубин его души. И я не потянусь к нему всей душой. А этого уже стало для меня мало.

— Рэндалл, — спросила я осторожно, — почему ты порвал с Коралл?

— Что? При чем тут Коралл? Это древняя история, Клэр, я не думаю…

— Когда она вошла в ресторан, Рэндалл, я видела твое лицо. Мне только хочется узнать, почему вы решили расстаться.

— Клэр, я же сказал тебе, ничего между нами не произошло! — Рэндалл стал пунцово-красным. — Нечего обсуждать! Я всего лишь хотел сам лично сообщить ей о своей свадьбе. Пожалуйста, поверь мне, Клэр, ничего больше…

— Я верю тебе, Рэндалл. Меня просто волнует вопрос: почему ты решил порвать с Коралл?

— Ну… Она не соответствовала… я не знаю почему, но ничего не получалось!

«Не соответствовала статусу семьи Кокс. Не соответствовала желаниям Люсиль», — мысленно добавила я и продолжила терзать его:

— Но ведь ты был влюблен в нее, не так ли? Так почему же не получалось?

— Клэр, право, ну зачем об этом? Между мною и Коралл все давно кончено, между нами ничего нет…

— Только скажи мне честно, почему не получалось, и я никогда больше не коснусь этой темы.

Рэндалл обхватил голову руками:

— Все шло как-то не так, потому что… Ну ладно, это мама не одобряла Коралл… ее происхождение и все такое, я полагаю. Не считала ее подходящей партией для меня. А я привык доверять своей матери. Она желает мне только хорошего — и всегда оказывается права.

«О господи! Мама права? А ты-то сам? Ты же ночью называл меня именем той, которую до сих пор очень любишь…»

— И ты доверился маме, когда она сказала, что я для тебя — лучший выбор.

— Я… Послушай, Клэр, я вовсе не следую слепо ее выбору. Я и сам могу думать, и, конечно же, я люблю тебя. Ты сделаешь меня очень счастливым…

— Рэндалл, подумай о Коралл, вспомни себя рядом с ней. Как ты светился счастьем… И посмотри, какое сейчас у тебя несчастное лицо…

Он в отчаянии затряс головой:

— Между нами все кончено, Клэр, сколько раз…

— Только вспомни, какие чувства ты испытывал к ней, Рэндалл. Вспомни себя рядом с ней.

Он прекратил трясти головой. На секунду мы оба замолчали, но взгляд, которым мы обменялись, сказал нам обоим все.

— Все было совсем иначе, — тихо признался Рэндалл. — Я не знаю почему. Но я же люблю тебя, Клэр.

— Рэндалл, между нами что-то есть, и прошлый год был замечательным, но повторяю: этого мало. И тебе, и мне, понимаешь? И это — не твоя ошибка… и дело не только в тебе и Коралл. У меня тоже появилось чувство к другому человеку. Я не хотела этого, но так случилось. — Мы сели рядышком на ступеньки. — Если мы поженимся, мы обманем себя. Я не хочу этого ни для тебя, ни для себя. — Я замолчала, чтобы сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Мы не можем пожениться, Рэндалл. Прости меня… прости, что я поняла это только за несколько минут до венчания. Но я твердо знаю, что это — правильное решение. Твое печальное лицо, плохая примета; мое гнетущее состояние — тоже… Так и должно было случиться, Рэндалл. И я… я от всей души желаю тебе счастья. Слушай только свое сердце — и оно подскажет тебе верное решение.

И я знала это точно. Наконец-то… после года путаницы в мыслях, долгих размышлений и сомнений… я снова знала, что мне следовало делать. Рэндалл задумчиво кивнул. Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, теперь снова мокрую от слез… Но тут дверь резко открылась, и к нам вышла Люсиль.

— Какое «верное решение»? — потребовала она, комкая бумажный мешочек в своей руке. — Почему ты плачешь, Клэр? Что тут происходит?

Я взглянула на Рэндалла, чтобы узнать, хочет ли он, чтобы я стала плохим вестником. Он крепко сжал рукой мое плечо и твердо ответил:

— Мама, мы с Клэр решили отменить нашу свадьбу.

Люсиль опешила:

— Как это? Да как же это?! Конечно, вы поженитесь! Я уже слышу, как органист начинает играть, пока мы тут болтаем! Глупости какие-то…

— Прости, мама, я понимаю, какой титанический труд ты проделала… но мы с Клэр… мы оба поняли, что этот брак нам не нужен. Мы с ней не пойдем на это.

Люсиль вздрогнула, у нее подкосились ноги, и она рухнула на руки моей мамули.

Я сняла с пальца кольцо и отдала его Рэндаллу. Каким бы красивым оно ни было, я была рада избавиться от него. Мне будет немного его недоставать, но я почувствовала огромное облегчение.

— Невероятно, — прошептала Мэнди и прошествовала сообщить новость священнику.

— Спасибо, Клэр, — сказал Рэндалл и ласково поцеловал меня в щеку.