Стерррва

Глава 3 Возраст невинности

— Официант! Бутылку «Лафит Ротшильда» восемьдесят второго года. Мы празднуем! — довольно внушительно произнес Рэндалл, направляя меня в глубину зала ресторана «Були».

Именно то, что мне сейчас было нужно — выпить. Какой день! Я пережила всю гамму эмоций с момента, когда рассказала Джексону о том, что получила предложение работать у Вивиан Грант и дала свое согласие Вивиан, что принимаю ее предложение. К счастью для меня, развитие драмы уже не оставило мне много времени для волнения перед моим вторым свиданием с Рэндаллом.

Но теперь я решила наверстать упущенное. Сделав глубокий вдох, я поправила черную юбку-карандаш от Кевина Кляйна, которую года два назад Би убедила меня купить во время распродажи в универмаге «Барни». Слава тебе господи, что заставила, поскольку это была единственная вещь в моем гардеробе, которая могла соответствовать изощренному вкусу Рэндалла Кокса — за исключением красного платья, которое уже произвело нужный эффект.

Совершив панический спринт по обувному отделу универмага «Сакс», я купила к юбке мою первую в жизни пару туфель «Джимми Чу». Я планировала надеть свои обычные черные туфли на каблуках, немного потрепанные, но все еще вполне пригодные для работы, но во время перерыва на ланч меня внезапно осенило, что свидание с Рэндаллом Коксом обязательно требовало «Чу». Пусть даже они опустошат баланс моей кредитной карточки.

Насколько ослепительно красивы были эти туфли с тонкими восьмисантиметровыми шпильками и тонюсенькими серебряными ремешками вокруг лодыжки, настолько же они оказались неустойчивы. Пока Рэндалл стремительно направлялся к маленькому столику, освещенному свечой, я в своей облегающей юбке и на новых ходулях ощущала себя канатоходцем, очень быстро идущим по натянутому тросу со связанными ногами.

«Пожалуйста, не позвольте мне упасть, — взмолилась я богам высокой моды. Эти боги не привыкли к моим мольбам, но я надеялась, что они так или иначе проявят некоторое милосердие. — Если вы позволите мне добраться до того стула, я отдам вам в жертву свое полное собрание студенческих футболок раз и навсегда… и, может быть, даже расстанусь со своей старенькой пижамкой со Снуппи». Еще только десять шагов, девять, восемь, семь…

Наконец мы достигли заветного столика у южной стены, и Рэндалл выдвинул для меня стул. Я с благодарностью опустилась на него. К сожалению, не слишком грациозно. Когда я приземлялась, я слегка покачнулась и все из-за этой «карандашной» юбки и неустойчивых шпилек. Пытаясь удержать равновесие, я задела рукой уже наполненный водой стакан. В ужасе я как завороженная не спускала глаз с потока, который прокатился через стол и расплескался на костюмной «тройке» моего визави.

— Ах! — невольно вскрикнул Рэндалл.

— Ой, прости меня… Рэндалл, прости! — Мне хотелось заползти под стол. Ну почему я такая нескладеха? Всего за две минуты свидания испортила ему костюм!

Положив на место салфетку, Рэндалл прикрыл мою руку своей и засмеялся.

— Да не волнуйся ты так, Клэр, ну право же, какие пустяки. Поверь, «Турнбулл и Ассер» не стоит твоих волнений.

— Прости, пожалуйста, — повторила я, все еще чувствуя себя жалкой и несчастной. Ну почему так получается, что я всегда крушу все вокруг, как слон в посудной лавке? Чтобы восстановить внутреннее равновесие, я попыталась помочь официанту промокнуть пролитое салфеткой.

Рэндалл вытянулся над столом и перехватил мою руку.

— Он позаботится об этом, Клэр, — сказал он мягко.

Официант кивнул.

Я вытянула руки и сложила их на коленях. Как бы мне хотелось нажать кнопку «возобновить». Я бы перемотала ленту к тому моменту, когда вошла в ресторан и у меня перехватило дыхание при взгляде на Рэндалла, беззаботно разговаривающего с метрдотелем… а потом он радостно расплылся в широкой улыбке, увидев меня.

Ни с кем из мужчин, с которыми я встречалась в течение прошедших пяти лет в Нью-Йорке (как то: заядлым картежником; художником, который писал портреты всяких идиотских знаменитостей; адвоката из юридической конторы и уж совсем недавно с Джеймсом, бас-гитаристом, волокитой и бабником), у меня никогда не появлялось в душе такого огромного желания пленить своего спутника.

После работы я потратила на свою глупейшую экипировку больше времени, чем тратила на этот процесс в течение прошлых трех месяцев вместе взятых. Потом в моей квартире неожиданно объявилась Би вместе со своим гигантским набором косметики. Она предприняла отчаянную попытку подгримировать мои скулы, а брови выщипывала щипчиками с лихорадочным ликованием, которое предполагало, что она годами ждала подобного шанса.

В костюме в тонкую полоску (теперь немного влажном) и французской синей рубашке, которая оттеняла его безукоризненный хэмптоновский загар, Рэндалл смотрелся так, как если бы он выпрыгнул со страниц «Джи-Кью». Или уместнее использовать иное сравнение: он выглядел так, как если бы ждал на свидание какую-либо из девушек, чьими фотографиями заполнены страницы «Вог». Я и близко не стояла с ними, но после предпринятых усилий по крайней мере теперь все же была к ним ближе, чем даже еще утром. Я обрадовалась, что наши старания не пропали даром.

— За твою новую работу! — Рэндалл весь сиял, и приглушенные блики свечи освещали его улыбку. Я подняла бокал вина, который официант только что наполнил. — Я потрясен, Клэр. Ты действительно обыграла Вивиан Грант, а она не столь уж податливый критик.

— Ну, этого бы никогда не случилось, если бы ты не рекомендовал меня, — ответила я. — Спасибо тебе.

На короткий миг я задумалась над тем, какого цвета глаза будут у наших детей, если у Рэндалла они синие, а у меня — светло-карие.

— Ладно, а как Джексон воспринял новость?

— Гм-м, ну… вполне рассудительно и с пониманием, — уклончиво ответила я. Я не хотела обижать Рэндалла, пороча Вивиан в его глазах, все-таки она входила в круг его знакомых, но утренняя реакция Джексона все еще тяжелым камнем лежала на моем сердце.

В то утро я как обычно занесла Джексону свежую булочку с корицей (ибо он отсутствовал в пятницу) и осторожно прикрыла за собой дверь его кабинета.

— У меня хорошие новости, — начала я, ожидая, что Джексон с восторгом услышит о предстоящем рывке в моей карьере. Он знал лучше других, ну, если не считать Мары, конечно, как страстно я желала перейти на другой, более сложный уровень ответственности. На самом деле и выбор момента был безупречен, ведь мы с ним оба одновременно покидаем это место, он совсем оставляет дела и уходит на заслуженный отдых, наполненный общением с внучатами, я же ухожу в быстро изменяющуюся среду, где смогу совершенствовать свои профессиональные навыки.

— В пятницу я встречалась с Вивиан Грант, и она предложила мне работу. — И я со всеми подробностями рассказала об этом Джексону.

Лицо моего наставника разом лишилось всех красок. Джексон уже успел с радостью откусить принесенную мной булочку, но теперь отложил ее на салфетку и отодвинул от себя.

— Вивиан Грант? — тихо переспросил он и посмотрел на меня с ужасом.

Можно было подумать, будто я объявила своему учителю, что повстречалась с хорошим мальчиком, султаном Брунея, и тот галантно предложил мне стать наложницей в его гареме.

— Я знаю, что она… она немного нервная, Джексон, — сказала я, чуть запнувшись, подбирая слово.

— О, она гораздо больше, чем просто нервная дама. — Джексон невесело рассмеялся, потирая бровь. — Вивиан Грант высокомерна и жестока, всегда готова оскорбить или обидеть, и заботится она больше о собственном эго, нежели о публикации качественных книг. Она прожует и выплюнет тебя, Клэр! На фоне этой женщины предводитель гуннов Аттила — просто само воплощение доброты и великодушия.

У меня отвисла челюсть. Неужели Джексон Мэйвиль когда-либо отзывался плохо о ком-то? Он же воплощение джентльмена-южанина; я никогда не слышала, чтобы он произнес хоть одно бранное слово о ком-то.

— Вы знали ее, когда она еще работала здесь? — уточнила я.

— К сожалению, знал. — Он горестно вздохнул. — Она превратила нашу жизнь в сущий ад на земле. Проще сказать, она психопатка. Послушай, Клэр, я знаю, дела у нее идут весьма успешно, и ее подход к публикациям может показаться совсем иным и довольно интригующим. Но на самом деле тебе следовало бы еще поразмыслить над ее предложением. Она разговаривала с тобой в пятницу. Сегодня только понедельник. Я не могу настаивать, но хотя бы повремени немного, Клэр…

Я облокотилась о спинку дивана, мысли в голове кружились. Я молчала.

— Но у меня нет альтернативы! — наконец возразила я. Я всегда уступала Джексону, уважая его мнение, и чувствовала себя неуютно, не соглашаясь с ним сейчас… но, возможно, он даже не осознавал, в каком застое я находилась в последнее время. — Пройдут годы, прежде чем я смогу где-нибудь в ином месте получить подобную работу, не говоря уже об оплате. А с вашим уходом… — Я поспешно оборвала себя, но слова уже выскочили наружу. Последнее, чего бы мне хотелось, так это обвинять Джексона в том, что он уходит на пенсию. Еще чуть-чуть — и фонтан слез мне было бы не остановить.

— Клэр, послушай, — торжественно заговорил Джексон, — я знаю, что после моего ухода тебя уже ничто не будет связывать с «Пи энд Пи», но мне противна мысль, что ты попадешь в лапы к Вивиан Грант. К сожалению, мы оба знаем, что наша зарплата просто несопоставима с тем, что предложила тебе Вивиан. Но, может, мне удастся убедить их немного раскошелиться, а твое следующее продвижение по службе, должно быть, уже не за горами. К тебе здесь хорошо относятся, Клэр. Ты молода, и Гордон знает, что у тебя огромный потенциал. Еще раз подумай, прежде чем решишься сменить курс и начать работать на Вивиан.

В том-то и суть дела. У меня не было времени на раздумье. Возможно, совет Джексона «действовать с осторожностью» и был благоразумным, но я уже утром получила голосовую почту от Милтона, помощника Вивиан. Он информировал меня, что предложение Вивиан будет действовать до десяти утра понедельника и ни секундой дольше. Если я заинтересована в этой работе, Вивиан необходимо знать об этом немедленно.

— Это в ее стиле, — проворчал Джексон, когда я сказала ему об этом.

Неожиданно я почувствовала, как что-то во мне взбунтовалось. Ну почему Джексону так трудно поддержать меня? Пусть Вивиан была грубой, жесткой, пусть даже она безумна, но разве справедливо с его стороны останавливать, когда у меня появился шанс одним махом продвинуться на десять шагов вперед? Кроме того, джексоновские дни борьбы за существование, когда он тоже, как и я теперь, едва сводил концы с концами на жалованье младшего редактора, остались далеко в прошлом. После этого он издал столько значительных книг, и опыта у него было предостаточно. Я же все еще только ждала! Он хотя бы раз прикинул, как жадно я стремилась к самостоятельности? Он набрасывал перспективные редакторские планы, обсуждал концепции с авторами, в то время как я регулярно заполняла художественные формуляры, писала запросы на контракты и отчеты о расходах. Он ходил на ланчи к «Микаэлу» с Джони, Бинки и другими матерыми литагентами, пока я поедала еду «на вынос» за своим рабочим столом и отвечала на его телефонные звонки. Как может он убеждать меня не брать бразды правления в свои руки?

Решать предстояло мне самой.

— Я готова согласиться, Джексон, — объявила я. — Может, это и не самый совершенный сценарий, и я знаю, что мне придется много и тяжело работать. Но я подсчитала, что, если мне удастся продержаться хотя бы год под эгидой Грант, это реально форсирует мою карьеру и я приобрету определенный профессиональный опыт.

Джексон слабо кивнул, но его лицо явно выражало досаду.

— Ладно, — махнул он рукой, — ты знаешь, я всегда в твоем распоряжении, если что-нибудь понадобится. В помощи я никогда тебе не откажу. Надеюсь, у тебя все получится, Клэр, искренне на это надеюсь. — Он вымученно улыбнулся.

— Благодарю. Я знаю, что делаю правильный шаг, — солгала я, ибо в тот момент уже не была уверена ни в чем.

Меня колотила дрожь, когда я вернулась к своему столу.

— Как все прошло? — спросила Мара, высовывая свою кудрявую голову из-за перегородки.

Я нахмурилась:

— Без должного энтузиазма.

Мара кивнула и, не проронив ни слова, нырнула обратно за перегородку.

Было уже девять сорок три. Окно в будущее скоро закроется. Несмотря на браваду в кабинете Джексона, я чувствовала себя гораздо менее уверенной в своем решении, нежели когда-либо.

Но я должна была сделать это. Прежде чем я могла изменить свое решение, я позвонила в офис Вивиан.

— «Грант Букс». — Голос прозвучал так, как если бы у Милтона была страшная простуда.

— Милтон? Это Клэр…

— Милтон больше не работает в нашей компании. Могу я чем-нибудь вам помочь?

— О да… гм, я звоню, чтобы переговорить с Вивиан. Мы встречались с ней на прошлой неделе и… Мисс Грант на месте?

— Минуточку, — новый помощник оставил меня на линии. В голове промелькнул вопрос: что же случилось с Милтоном? А кажется, еще в пятницу он уже был готов к своему увольнению.

— Клэр. Это Вивиан. Ну так что?

— Привет, Вивиан. Я звоню, чтобы сказать, что принимаю ваше предложение.

Вот оно. Я сделала это. Теперь никаких путей к отступлению.

— Хорошо. Повторите, что я вам там такое предложила?

О-хо-хо. Она не помнит! Я повторила то, что она сказала мне при нашей встрече.

— Ладно, но в общем-то это прямо-таки слишком высоко! — жестко отреагировала на мои слова Вивиан. — Это гораздо больше, чем получают у меня другие редакторы. Даже представить себе не могу, чтобы я действительно предложила вам сразу так много. Давайте отрежем десятку с тремя нулями и на этом уладим дело.

Я почувствовала панику. Она обвиняла меня в нечестности? И что же мне следует ей ответить? Вивиан понизила жалованье сразу же после того, как я приняла ее предложение? Передумала брать меня? Но даже после подобной усушки-утруски сумма все равно выглядела не такой куцей, как в «Пи энд Пи». Следует принять все, как есть? Или… или она проверяла меня? Возможно, ей хотелось убедиться, насколько легко взять меня на измор на переговорах.

Зачем Вивиан Грант сотрудница, не способная отстаивать свои позиции?

— Извините, Вивиан, — наконец решилась я. — Вы сделали мне предложение в пятницу, и именно то предложение меня устроило. Если ваши условия изменились, я вынуждена заново пересмотреть свое решение.

— Прекрасно. — Она немного смягчилась. — Слишком щедро, особенно при столь ограниченном опыте, как у вас, но у меня решительно нет времени спорить об этом. Мне сейчас нужен редактор. Итак, когда вы сможете начать? Как насчет пятницы?

В эту пятницу? То есть через четыре дня? Я-то предполагала сделать стандартное уведомление, как положено, за две недели в «Пи энд Пи», адекватное время, чтобы должным образом передать кому-то другому все мои проекты. Я объяснила это Вивиан, надеясь, что она оценит, что я не отношусь к числу работников, которые безответственно оставляют своего работодателя в тяжелом положении.

Как оказалось, она совсем не оценила этого.

— Две недели? Это совершеннейший абсурд! Вы нужны мне гораздо раньше, — воспротивилась Вивиан и внесла встречное предложение: — Как насчет следующего понедельника?

Я ощутила новую волну паники. Нагоняла ли я на себя страхи? Торговаться со своим будущим боссом о дне выхода на работу, после того как я настояла на своем в вопросе оплаты? Начать спотыкаться, идти с ней не в ногу в самом начале? Я не привыкла к подобному антагонизму… Издательство, где я работала, было настолько бюрократичным заведением, что сведения о кадровых перестановках и прибавках к жалованью просто спускались вниз обезличенно, без особого обсуждения. Мне хотелось бы согласиться выйти уже в следующий понедельник, но было бы несправедливо так резко порывать с Джексоном.

— По правде сказать, я настроена отработать полные две недели, — повторила я. — Может, мне стоит начать работать у вас по выходным или вечерами, чтобы войти в курс дела?

— Я передам своему заместителю часть проектов, которыми вам следует заняться немедленно. Но эти треклятые две недели — слишком долгий срок, Клэр, сколько раз я могу повторять одно и то же! Редактор мне нужен здесь и сейчас! Я могу согласиться на следующий вторник, но ни днем позже. Пора менять вектор преданности, Клэр. Причем незамедлительно.

И с этим она швырнула трубку.

Вот таким образом было отмечено начало развития патологии, которой предстояло одержать верх над всей моей жизнью. Понимание того, что предложение, сделанное мне Вивиан, было сомнительным и она могла забыть об этом столь же быстро, как и сделала его, вселило в меня еще большую уверенность, что я не могу позволить себе упустить его.

Тяжело сглотнув, я постучала в дверь кабинета Джексона:

— Вивиан попросила меня приступить к работе в следующий вторник, — спокойно проговорила я.

Он вздрогнул.

— Прекрасно, Клэр, следующий вторник — это прекрасно. Сделай пятницу своим последним днем здесь. В понедельник можешь не выходить, позволь себе отдых. Тебе это еще пригодится. Если ты уверена в правильности своего решения, то тебе еще предстоит научиться гнуть шею перед Вивиан.

Не совсем на такое благословение я надеялась, но я поблагодарила его.

— Я буду работать по выходным, даже по ночам, я сделаю все, чтобы завершить здесь свои дела, — предложила я.

— Благодарю, дорогая. Но я думаю, что у тебя и без того дел будет по горло. Кроме того, Мара сумеет помочь мне, если мне действительно что-нибудь потребуется. Я волнуюсь не за себя. Я волнуюсь за тебя.

Вернувшись к своему столу, я позвонила в офис Вивиан, чтобы подтвердить свой выход во вторник. Это был первый урок, который я получила от нее: вы не можете должным образом провести переговоры, если вы не желаете победить. Если вы боитесь проигрыша, вы будете проигрывать каждый раз.

— Что ж, похоже, ему всего лишь жаль терять тебя, — прокомментировал Рэндалл, когда я закончила перерассказывать ему краткую версию послеполуденных событий. — Немного эгоистично, если тебе интересно мое мнение.

— Ох, — сказала я, — не думаю, что Джексон столь эгоистичен. Он просто не видит возможностей для меня там, где их вижу я.

— Тебе понравилось вино? — Рэндалл сменил тему. — Отец всегда держит здесь в погребе несколько больших бутылок. Между прочим, Клэр, мама давит на меня, хочет, чтобы я привез тебя в Саутгемптон в ближайшие выходные. Ты знаешь, похоже, они с твоей мамой были неразлучны в колледже, и она умирает от желания повидать дочь Патрисии Труман.

— Что ж, с удовольствием, — ответила я, мечтательно глядя через стол на своего собеседника. Встретиться с его матерью? Мне никогда не приходилось слышать подобное уже на втором свидании!

Я только что доела самую роскошнейшую трапезу в моей жизни. Рэндалл, намного более дисциплинированный в отношении своей диеты, заказал тунца и шпинат, в то время как я занялась совершенно обугленным, но невероятно нежным бифштексом под беарнским соусом.

Когда Рэндалл знаком показал официанту принести счет, я уже настроилась на небрежное: «Хочешь поехать ко мне, Клэр?» и после секунды притворного колебания для сохранения приличия: «Конечно, но ненадолго» в качестве продолжения, и мне не терпелось проиграть эту сцену воочию.

— Обидно, Клэр, но я не могу пригласить тебя к себе выпить чего-нибудь, — пожаловался Рэндалл, доставая ручку из нагрудного кармана и ставя замысловатую подпись на чеке, — мы сейчас на пороге завершения одного из самых больших дел в истории фирмы, и я вынужден вернуться к своим обязанностям.

Вернуться к своим обязанностям? Я поглядела на часы. Уже почти полночь! У меня все сжалось внутри. И Рэндалл действительно ожидал, будто я поверю, что он вернется назад в офис? Уфф. После пяти лет самостоятельной жизни в этом городе я научилась определять, когда от меня хотят отделаться. По крайней мере Рэндалл мог бы соблюсти приличия и придумать более вероятную ложь: ну, например, срочную необходимость разобраться в ящике с носками или выгулять его рыбку.

— Никаких проблем, — сказала я холодно. Как бы мне хотелось, чтобы на моем лице не отразились мои переживания. — Удачи тебе с этим, гм-м, делом.

— Фредди может отвезти тебя домой. Мне отсюда совсем недалеко, я дойду до работы пешком. — Рэндалл вставал из-за стола.

«Понятно, — с горечью подумала я. — Думаете, я не знаю шифра? «Я — достаточно близко, чтобы пройтись пешком» означает: «Я подожду минуту после того, как ты отъедешь, прогуляюсь квартал, поймаю такси и направлюсь к «Марке», чтобы подцепить там бразильскую модель»».

Что я опять сделала не так? Я пыталась не показывать своего разочарования, но на душе у меня скребли кошки. Почему я снова позволила себе надеяться? Почему увязла так глубоко, так неправильно истолковала все эти шикарные обеды, щедрые комплименты, рекомендацию Вивиан, приглашение навестить его мать?.. Хотя на самом деле мой ухажер делал все возможное (разве вот только серенады не пел под моим окном), чтобы заставить поверить, будто он ко мне неравнодушен!

Когда мы вышли из ресторана, я скрестила руки на груди и покорно ждала, пока Рэндалл начнет менее приятный обмен любезностями.

«Я так доволен, что мы имели шанс встретиться, надо как-нибудь повторить нашу встречу снова», «Да, это было бы здорово», «Ну, береги себя», в той или похожей последовательности.

Но вместо этого я почувствовала, как он слегка приобнял меня, а его пальцы осторожно погладили кончики моих волос.

— Клэр, — сказал он тихим голосом, приподняв мой подбородок своей сильной рукой, — что ты делаешь в пятницу вечером?

Его губы бережно коснулись моей шеи.

Я буркнула нечто невразумительное, слишком переполненная блаженством, чтобы суметь произнести свою реплику.

И потом… мы целовались… долго целовались… затем он обнял меня за талию и приподнял от земли, всего на дюйм, но в каком восхитительном медвежьем порыве! Я не могла поверить этому… наш второй поцелуй был даже лучше, чем первый. Я целовала «Пабст блю риббон»! А на горизонте маячило уже наше третье свидание!

— Так в пятницу вечером? — Губы Рэндалла чуть тронула усмешка. — Обед в «Нобу»? Ты сумеешь вынести пребывание со мной дважды за неделю?

— Думаю, смогу… да. — Я засмеялась и подумала: «Сколько захочешь, хоть всю жизнь».

— Хорошо, — сказал он и снова поцеловал меня, потом открыл дверцу своей черной машины и благородным жестом предложил сесть рядом с водителем.

— Пожалуйста, Фредди, отвези мисс Труман домой, а затем забери меня из офиса. Примерно около полтретьего, — проинструктировал он своего шофера.

Что ж, возможно, ему действительно надо в офис? Немного странно, но во всем этом было даже нечто интригующее. Кто-то так предан своей работе, что после долгого расслабляющего ужина еще готов проделать путь пешком до своего офиса. Это к разговору о наличии пристрастия к тому, чем вы занимаетесь.

По дороге к Кристофер-стрит я вспоминала о поцелуе и чувствовала, как кровь прилила к моему лицу. Я встречалась с Рэндаллом Коксом! Откопав свой сотовый в сумке, я поскорее набрала телефон Би и нашептала ей новости, прикрывая губы рукой — я совсем не могла сдерживать себя еще целый квартал. Наверняка Фредди со своего водительского места мог слышать радостные вопли моей подруги.

— Я все еще не могу поверить, что ты со мной прощаешься.

— Я не прощаюсь с тобой, — сказала я, обнимая Мару. — Мы будем все так же постоянно общаться.

— Как Джексон? — поинтересовалась она.

Мы с Джексоном почти не говорили начиная с понедельника, но в пятницу утром он оставил мне подарок на моем стуле — раннее издание Вайнсбурга Шервуда Андерсона, из штата Огайо, книгу, о которой пять лет назад мы много говорили во время моего собеседования. Я удивилась, что он об этом помнил. Впрочем, было бы совсем непохоже на Джексона, если бы он забыл.

Неделя пролетела стремительно благодаря длиннющему списку «намеченного к исполнению», и вот наступило пять часов вечера. Пятница, мой последний день в «Пи энд Пи». Файлы были придирчиво просмотрены и тщательно расставлены. Последние картонные коробки упакованы и перевязаны веревками.

Оставалось незавершенным всего одно дело: заставить себя переслать прощальные послания по электронной почте коллегам, с новой контактной информацией, и сообщить им, как мне нравилось работать с ними. Я откладывала это весь день. Возможно, из-за того, что это окончательно ставило точку в этой главе моей жизни.

Я силой заставила себя отослать письма. Так обычно прыгают в ледяную воду.

Динг, динг динг, динг, динг, динг, динг, динг. Опять «У вас новое письмо». И опять.

Прежде чем я успела посмотреть, что мне пришло, Мария-Тереза, симпатичный публицист, с которой я работала по нескольким книгам, пошла в атаку на мой стол. Ее лицо пылало.

— Пожалуйста, Клэр, пожалуйста, скажи мне, что твое письмо — шутка! — горячилась она. — Неужели ты действительно собралась работать на эту мерзавку Вивиан?

Я с трудом сглотнула:

— Ну да, я… — Я услышала звон новых электронных посланий на мой адрес позади себя и оглянулась на экран:

Тема: Ты осознаешь, что ты делаешь?

Тема: ВГ можно признать невменяемой.

Тема: Не-е-е-е-е-ет!..

Тема: Скажи, что это неправда!

И так далее, и тому подобное. Мой пульс ускорялся, по мере того как я прощелкала несколько сообщений. Никто из моих коллег не ответил мне общепринятым: «Удачи, нам будет тебя не хватать». Вместо этого они все были в ужасе от моей новости.

Когда я снова повернулась к Марии-Терезе, я обнаружила вокруг своей кабинки маленькую, но взбудораженную группу коллег.

— Она отправилась за моим другом в мужской туалет во время коммерческой конференции, — шептал Генри из отдела иностранных продаж. — Последовала за ним прямо туда. Не найдя его в туалете, она уволила его на следующей же неделе за «кражу офисных принадлежностей». Чистейший подлог, но он не видел большого смысла выдвигать против нее обвинение и в результате увязнуть в юридических баталиях с мстительной психопаткой.

— О, она этим славится, — пропищал Гэйл, молодой редактор из другой редакции. — Ты угробишь себя, работая на нее, а в ту же секунду, как ее покинешь, она во всеуслышание сообщит, что у тебя проблемы с наркозависимостью… или какая-то психическая болезнь… или влажные руки… или ты грязно ругаешься. И к тебе все это прилипнет!

— Вивиан открыто угрожала агенту, с которым я знаком, потому что он не давал ей выйти сухой из воды, явно нарушая контракт. Дело в том, что она хотела поместить на обложке имя другого автора! — божился всегда кроткий и спокойный Макс из художественного отдела. — Она заявляла, что это помогло бы ей продать больше экземпляров!

— Она явно не в своем уме, Клэр, — настаивала Мария-Тереза. — Я работала в «Мэттер-Холинджер», и истории о двенадцатом этаже просто невероятны. Видно, у этой женщины действительно что-то не в порядке с головой. Она — не человек.

«Городской миф», — пыталась я дать всему услышанному рациональное объяснение, отчаянно силясь не перепугаться.

— Благодарю всех вас! — сказала я с фальшивой бодростью в голосе. — Но я приняла решение и не изменю его.

Никто не шелохнулся и не сдвинулся ни на дюйм. Они только смотрели на меня с беспокойством, запечатленным гравером на их лицах.

Мария-Тереза сделала шаг вперед:

— Клэр, возможно, тебе следует…

— Надеюсь, мы сможем поддерживать связь! — защебетала я, отключая ее. — Что ж, а теперь мне следует начать паковать вещи.

Наконец, какое-то время спустя, все сухо попрощались со мной и пожелали мне всего хорошего.

— Уверена, они преувеличивают, Клэр. — Маре хотелось подбодрить меня, но это вышло не слишком убедительно.

Пускай уж лучше преувеличивают! Не могли же и впрямь происходить все эти ужасные вещи! Вивиан свойственна агрессивность, ей чужды общепринятые условности и правила, это было очевидно, но трудно поверить, что, как утверждалось в одном из присланных мне электронных посланий, будто она как-то запустила стулом в одного из своих редакторов. Или как во время какой-то встречи назвала своего бывшего директора по маркетингу «грязной шлюхой».

Все эти россказни явно не могли быть правдой. С одной стороны, кадровики «Мэттер-Холинджер» никогда не позволили бы, чтобы подобного рода поведение имело место в их хозяйстве или среди их служащих.

Кроме того, по словам самой Вивиан, как упоминалось в недавней «Дэйли ньюс», никто даже и не пытался бы упоминать нечто подобное, будь она мужчиной.

Несколькими часами позже, когда я, направляясь к выходу, оглянулась на редакционный ряд, то почувствовала уверенность в своем решении. Один год в траншеях — и огромный скачок в карьере. Я знала, что поступаю правильно.

Ладно уж, возможно, я еще точно не знала, правильно ли поступаю. Но надеялась, что права.

И уж один-то год я сумею вынести все что угодно. Оно того стоило. Я знала, что смогу. Ладно, надеялась, что смогу.

Бросив последний взгляд на ксерокс, у которого я простаивала часами столько раз, что и сосчитать невозможно, я глубоко вздохнула и направилась в свое будущее.