Стерррва

Глава 8 С ней не все ладно

Ой! ой, ой, ой, ой, ой, ой, ой, ой.

После восемнадцати часов возни с привередливыми авторами, вечно всем недовольными литагентами и беспочвенными запросами тех и других я буквально валилась с ног. Чтобы снять усталость, у меня был не такой уж большой выбор средств: горячий душ с гелем; глубокий массаж по методу талантливого в этой области шведа по имени Ханс и обильное потребление сливочной помадки.

И уж точно никаких ЧП. Но нет! Ну, зачем мне было еще ударяться коленкой о стенку душевой кабинки, когда в два часа ночи раздался телефонный звонок и я ринулась на поиски трубки!

Забыв про полотенце, оставляя мокрые следы на полу, я побежала на звук пронзительного звонка. Кто бы это мог быть в столь неурочный час? Пока в голове проносились все варианты, я старалась не поддаться панике. Рэндалл улетел в Европу, в очередную командировку. Вивиан не знала моего домашнего телефона — по совету Фила я не стала давать ей этот номер. Только мама или Би могли позвонить мне так поздно, да и то только в случае крайней необходимости… От этой мысли сердце у меня ушло в пятки, я не заметила открытого ящика платяного шкафа, и… ОЙ, ОЙ, ОЙ! Что же это за гнусная космическая сила, которая диктует, что, стоит тебе один раз удариться со всего маху коленкой, как ты снова и снова будешь впечатываться тем же самым местом во все выступающее и твердое, что находится в радиусе трех метров? Я рыбкой нырнула в незаправленную постель в поисках трубки… Вот, наконец-то.

— Алло! — с трудом выдохнула я.

— Это Вивиан. Ты уже скомпоновала для книги Милашки Чаемого?

Вивиан. Пульс участился. Какого черта?! Откуда у нее мой домашний телефон? Этот номер не вносили в списки, и я врала ее помощникам, что пользуюсь только сотовым. Я даже просила Рэндалла не проболтаться. Как же она раскопала этот номер? И почему звонила мне в два часа ночи?

— Клэр? Ты меня слышишь? Как обстоят дела с его книгой? Мне что, всю ночь ждать твоего ответа?!

Сказать правду? Я еще ничего не сделала по этой книге, с тех пор как несколько дней назад Вивиан дала мне его концепцию. Поскольку она ежедневно грузила меня множеством своих идей, некоторые просто ускользали от моего внимания. Милашка Ч, к несчастью, угодил именно в эту категорию. Хотя он и был одним из самых популярных звезд на небосклоне рэпа и его последний альбом «Бронкс тэйл» («Задница Бронкса») получил платину и дважды расходился полным тиражом, Вивиан вдруг захотелось издать полное собрание лирики рэпера, без купюр и всякой цензуры. Я три раза звонила его менеджеру, но тот почему-то не отзывался.

Но я знала: такой ответ — неправильный. Правильно было начать так: «Понимаешь, Вивиан, не получив ответного звонка от его агента в течение суток, я отправилась прямиком в его офис и разбила там лагерь, пока он наконец не согласился принять меня. Тогда я убедила его, что Милашке Ч для перехода на новую орбиту просто необходимо выпустить книгу для своих поклонников, а «Грант Букс» как раз и есть то самое издательство, куда надо отдать его книгу, и, разумеется, за бесценок».

— Мне жаль, Вивиан, я не так далеко продвинулась, — вместо этого ответила я, и в груди у меня все сжалось. Я сумела продержаться целых четыре месяца, не вызвав на себя гнев Вивиан, и Фил утверждал, что это рекорд для компании, но теперь, несомненно, полоса везения закончилась. — Но уже завтра у меня будет для вас больше материала, и я с этого начну.

В трубке было тихо. Я представила себе, как огонек пламени неуклонно ползет по бикфордову шнуру к бомбе.

— Ладно, — наконец услышала я голос Вивиан.

Ладно?! Я выдохнула. Я не ослышалась? Никаких тирад, никаких истерик?

— Как там у тебя с Рэндаллом? — вдруг спросила Вивиан. Я задрожала и укуталась в полотенце. — Что до его папаши, так тот в постели был никакой. Считался чуть ли не половым гигантом, но на поверку оказался ни на что не годен. Хотя лучше, чем ничего, как у меня сейчас. Ты себе представить не можешь, как давно в последний раз я стелилась.

По правде говоря, я твердо знала, когда именно это происходило. На прошлой неделе во время производственного совещания Вивиан представила собравшимся красочный отчет о свидании, которое состоялось в гостинице в «Беверли-Хиллз» с сексуальным коридорным, который ездил на «веспе» и не пропускал возможности заработать на озабоченных постоялицах.

— Обычно, — доверительно поведала она двадцати самым близким своим сотрудникам, — юнцы понятия не имеют, как доставить женщине удовольствие. Вот, например, ты, Гарри, наверняка вообще не знаешь, с какого конца заходить. Но парень на «веспе» был исключением. — Гарри, помощник в художественном отделе, тогда аж побагровел. На следующий день он уволился.

— Я так загорелась, — Вивиан пустилась во все тяжкие, а я затаив дыхание присела на краешек кровати и попыталась мысленно абстрагироваться от темы беседы, — что просто взяла и оседлала ручку кресла. Тут вошел мой сын да как закричит: «Ма-ам!» И испортил всю романтику. Что ж, теперь у него есть о чем потрепаться со своими узколобыми приятелями.

Что-то подсказывало мне, что ее сынуля не придаст слишком большого значения увиденному.

— Вы никогда раньше не звонили сюда, Вивиан. — Я решила прояснить для себя этот вопрос, слипающимися глазами поглядывая на часы на моем ночном столике. — Откуда у вас этот номер? Я так редко бываю здесь, что, кажется, не давала его как контактный.

— О, это Лулу мне дала, — машинально ответила Вивиан.

Не стоило труда даже спрашивать. Конечно, опять эта Лулу! Но о том, каким образом телефон попал к Лулу, я могла только гадать. Я положила голову на подушку, стараясь не дать себе уснуть под пространный рассказ моей шефини о том, как она потеряла девственность.

Вытащив органайзер, я дописала в раздел «Текущие дела к исполнению»: «Заменить номер своего домашнего телефона».

Все произошло в конце моего пятого месяца работы у Вивиан.

Я решила в пятницу задержаться в офисе, чтобы разобраться в книгах, унаследованных от совсем недавно уволившейся коллеги.

Прошло пять месяцев, и я уже чувствовала себя гораздо ближе к остальной части сотрудников. В коридоре у двери комнаты Лулу мы обменивались гримасами, сочувственно улыбались друг другу на редакционных летучках, перелопатив очередную груду работы, слали короткое «Ты как?» по электронной почте, но проводов мы никому не устраивали. В «Пи энд Пи», мы, как положено, провожали всех уходящих коллег прощальным коктейлем. Если бы в «Грант Букс» соблюдались те же традиции, мы бы давно превратились в алкоголиков.

Единственным ритуалом в «Грант» была передача файлов. Вслед за каждым увольнением гигантские стопки документов и папок перекочевывали на мой стол. С нарастающим беспокойством я наблюдала, как у одной из стен моего кабинета за неделю неуклонно вырастала гора из все новых и новых файлов.

К тому моменту, как мои новые авторы доставались мне, они окончательно теряли голову, по большей части уже побывав у трех, а то и у четырех редакторов «Грант». Как-то я позвонила, чтобы представиться одной писательнице, и та устало выразила надежду, что я продержусь дольше, чем ее последний редактор. Я заверила ее, что так и случится. Они все притворялись, будто верят мне, но могу точно сказать: им уже доводилось слышать подобные заверения и раньше.

В пятницу вечером, после недели погромов, на двенадцатом этаже воцарилась гробовая тишина. Вивиан еще накануне опять улетела в Лос-Анджелес, остальные сотрудники разбрелись, предвкушая заслуженные выходные.

Я тоже с нетерпением ждала уик-энда. Мы с Рэндаллом решили «побездельничать» и провести субботний вечер на Лонг-Айленде с Би и Гарри в Монтоке. Скорей бы. Было бы так здорово уехать из Нью-Йорка, особенно теперь, когда становилось ясно, что на рождественские каникулы мне надеяться нечего. У меня накопилось множество «крайних сроков», и все они как раз выпадали на конец года. В том числе книга, которую мне придется редактировать прямо на Рождество. Поэтому мама великодушно предложила провести неделю со мной в Нью-Йорке. Далеко от идеала, но уж хотя бы мы побудем вместе.

Обнадеживала и возможность познакомить ее с Рэндаллом.

Я с нетерпением ждала нашей встречи с Би и Гарри. Мы с Рэндаллом ударно трудились, и наш рабочий график оставлял нам немного возможностей для свиданий. Каждую неделю мы умудрялись выкроить чуточку времени для встреч, но планировать провести вместе два дня подряд было просто немыслимо. Как ни странно, он все еще не познакомил меня ни с одним из своих друзей, если учесть, что к тому времени мы встречались уже почти шесть месяцев. Впрочем, нет, как-то раз мы наткнулись на улице на его коллегу из «Голдмэна», примерно одного возраста с Рэндаллом, который явно преклонялся перед моим парнем, но на этом все.

Мой парень. Это по-прежнему больше напоминало сон. В мечтах я всегда представляла своего парня именно таким, как Рэндалл. Он проявлял столько внимания, планировал для нас ужины в самых лучших ресторанах, которые можно было только отыскать в Нью-Йорке, всегда расспрашивал меня о том, как прошел день, заваливал цветами мой рабочий кабинет. И я была права, что не придала слишком большого значения неудачному началу в спальне… Нам потребовалось всего несколько недель, чтобы все пошло успешно.

Погруженная в эти мысли, я подскочила на стуле, когда услышала телефонный звонок в кабинете Дон Джефферс, слева от моего. Потом я услышала, как зазвонил телефон у Лулу, по диагонали через коридор. Я посмотрела на часы на экране монитора: почти половина двенадцатого, неужели уже так поздно?

Телефон зазвонил и в моем кабинете. К несчастью, я сняла трубку.

— Где, мать вашу, вы все ходите? — прорычал в трубку голос Вивиан. Она была вне себя от ярости. — Стоит мне уехать из редакции, и вы ведете себя, как школьники, удирающие с занятий! Я уже на ногах с пяти утра, и у меня еще намечены три встречи на сегодняшний вечер. Почему это я должна работать больше, чем все мои сотрудники вместе взятые? Вот ты, например, что делала всю неделю? Я не слышала от тебя ни слова и понятия не имею, чем ты занимаешься днями напролет…

Потрясенная, я застыла. Моя ручка так и замерла в воздухе над моим блокнотом. Вивиан хотя бы понимала, сколько сейчас в Нью-Йорке времени? Набрала мой номер по ошибке? Может, она думает, что говорит с кем-то другим? Наша начальница устраивала разносы почти всем своим сотрудникам, но я до сих пор находилась в относительной неприкосновенности. Не то чтобы Вивиан расточала мне похвалы, но и не рвала меня на кусочки. Я не ожидала, что удача отвернется от меня именно в тот момент, когда она застанет меня работающей допоздна в пятницу вечером.

Я резко вздохнула и выпалила:

— Н-ну, в общем, я тут разбираюсь с книгами, попавшими ко мне на этой неделе.

Вивиан умела унюхать страх даже на другом конце телефонного провода — и ринулась в атаку.

— Не перебивай, когда я говорю! Как это понимать: «разбираюсь»? — Она передразнила меня высоким, с резким металлическим отзвуком, голосом. — Ну, прочитать файл, ну, переговорить с автором, это же не ракетные чертежи, чтобы на их изучение уходило столько времени. Кстати, я получила твое послание об очередном романе, который ты хочешь предложить. Хватит с нас этой литературщины, Клэр. Мы можем выпустить парочку, но нам это невыгодно! Хватит, хватит и еще раз хватит. Может, Джексон Мэйвиль и питал нежные чувства ко всей этой интеллектуальной дребедени, которую покупают от силы человек десять. Нет, эти интеллигентские штучки не для меня. Наша редакция — не исследовательское судно, мы такелажники. Тебе, Клэр, пора спуститься на землю, если хочешь выжить здесь. Ты должна держать руку на пульсе и быть в курсе, чем дышит народ. Ну почему только одна я знаю, что хотят читать люди? Почему только у меня одной и есть этот треклятый инстинкт? Все вы элитарные снобы, недотроги из «Лиги Плюща». Ты, чтоб тебя, настолько… ты, мать твою, так далека от жизни, так малокровна, что меня от тебя просто тошнит.

Я чуть не задохнулась. Внутри все закипело. И Вивиан говорит все это мне? И я — за свои же старания — вынуждена слушать все это? После того как я лезла из кожи вон, чтобы доказать, какой я способный редактор — после того как я взяла на себя целых двадцать пять чужих книг, без малейшего намека на недовольство, даже в ущерб своим собственным проектам, после того как я отказалась от выходных, с тех пор как начала работать на нее…

— Сколько тебе лет, двадцать шесть? — Вивиан говорила отрывисто, ярость клокотала в трубке, в которую я вцепилась изо всех сил. — Да ты просто неразумный ребенок! И выше головы не прыгнешь. Ума не приложу, о чем я думала, когда брала тебя. Впрочем, мне пора. У меня-то есть работа, в отличие от тебя, Клэр, и я не могу впустую тратить всю ночь на никчемную болтовню с тобой.

Щелчок.

Я без сил уронила голову на руки. У меня перехватило дыхание. Несколько минут в тиши кабинета было отчетливо слышно, как я судорожно глотаю воздух.

Логика всегда подсказывала мне, что в один прекрасный день я, как и все те, кому когда-либо доводилось работать с Вивиан, попаду под ее обстрел. Но частица моего сознания, полная иллюзий, лелеяла смехотворную надежду, что, возможно, я стану исключением, золотой протеже, любимой ученицей, фавориткой Вивиан…

Я собрала свою сумку и с тяжелым сердцем оставила кабинет с разбросанными повсюду файлами. По существу, Вивиан назвала меня ничего не смыслящим сосунком, и для меня, с детства купавшейся в любви, понимании и одобрении, этот разговор оказался серьезным испытанием жизнеспособности всей системы. Никто и никогда так не унижал моего достоинства, по крайней мере намеренно.

Медовый месяц был официально завершен.

— Лапуля, наверное, ты сгущаешь краски, — утешал меня Рэндалл, гоняя лед по бокалу со скотч-виски. Поскольку Би уже уехала на Лонг-Айленд, я позвонила Рэндаллу (мой резервный выбор), чтобы получить немного сочувствия и поддержки. На этом поле мы с ним еще не играли. Он согласился ненадолго встретиться со мной в кофейне-читальне «Гудзон-бар энд Букс», перед тем как ехать в свой офис. — Вероятно, у Вивиан выдался тяжелый день, и она всего лишь искала козла отпущения. Время от времени такое случается со всеми. Когда я поднимался по службе в «Голдмэне», на мне срывались каждый божий день. Если бы я всегда принимал на свой счет все вопли начальников отдела, обрушивавшихся на меня за что-то, что не имело ко мне никакого отношения… в общем, я не протянул бы больше трех дней. — Рэндалл хмыкнул от этой мысли.

Я понимала, что он был прав. В самом деле, я вела себя как ребенок, а мне давно пора бы повзрослеть. Подумаешь, босс вцепился в меня, чтобы сорвать на мне злость, так это случается с миллионами изо дня в день. Я должна найти силы и справиться с этим. Не привыкла я к подобному обращению, вот и вся причина. Просто мне до сих пор всегда в жизни везло, со мной все нянчились.

«Только старайся, и мы будем гордиться тобой» — так заверяли меня родители. Высший балл обеспечен уже только за попытку. Да и Джексон руководствовался теми же самыми принципами. Я понимала, что у них были лучшие намерения, но они превратили меня в ранимую кисейную барышню.

А теперь я поднялась на новый уровень ответственности, и здесь уже требовалось научиться держать удар. Рэндалл был прав.

После второго бокала вина я почувствовала себя немного лучше, чем когда покидала редакцию. Все слезы были выплаканы, и в голове осталась лишь тяжесть умиротворенной усталости. Но в глубине души все же притаилось безнадежно печальное чувство, незаживший рубец, нанесенный мне — причем несправедливо, и его не могло исцелить даже целое озеро «Шардоне».

А если Вивиан сочтет меня профнепригодной и уволит? Я не могла заставить себя признаться моему сверхпреуспевающему возлюбленному в шаткости своего положения, но из «Грант Букс» люди все время вылетали, как пробки из бутылок. Я могла оказаться на улице. Может, мне придется ползти обратно в «Пи энд Пи» уже всего через каких-то несколько месяцев. Какое унижение! Если я сумела навлечь ее гнев в тот момент, когда упорно трудилась в пятницу вечером, кто знает, сколько осталось ждать степлера, летящего мне в голову, и уведомления об увольнении на моем столе? Вивиан избавлялась от своих сотрудников не задумываясь, как большинство из нас машинально избавляются от содержимого своих мусорных ведер. И с такой же регулярностью.

Я махнула официантке, чтобы она заново наполнила мой бокал. Надежды, обуревавшие меня пять месяцев назад — доказать свою состоятельность в качестве редактора в «Грант», отыскать стоящие книги, небывалыми темпами сделать карьеру, — теперь напоминали иллюзии, оказавшиеся еще и несбыточными. Кого я обманываю? Я всего лишь «неразумный ребенок», и, хотя я гроблю себя на этой работе, возможно, мне всего лишь не хватает опыта, чтобы взваливать на свои плечи столько проектов. Возможно, я действительно попыталась прыгнуть выше головы. Как бы не сломать шею…

— Мне крайне неприятно видеть тебя такой расстроенной, медвежонок. — Рэндалл ласково потрепал меня по плечу, назвав недавно придуманным прозвищем. — Может, тебе не стоит придавать всему этому такое значение? Может…

— Никаких волнений, — перебила я его, покачав головой. Как бы я ни была потрясена, я знала, что не уйду, поклявшись себе продержаться год, и одного удара мало, чтобы выбить меня из колеи. — Я еще докажу Вивиан, что она не права, — пробормотала я, обращаясь больше к себе, чем к Рэндаллу. — Мне только нужно посильнее напрячься. — И я сделала большой глоток вина.

— Не сомневаюсь, ты справишься, лапуля, — оживился Рэндалл. — Ты — звездочка, и Вивиан Грант посчастливилось заполучить тебя. Она и сама это знает… Просто у нее выдалась плохая ночь, а ты случайно оказалась на линии огня. Я уверен, что гроза скоро утихнет, медвежонок.

— Спасибо, Рэндалл, — сказала я, целуя его в щеку. — Мне уже лучше. — Он проделал большую работу, заменив мне утешительницу Би.

— Я рад. — Он чмокнул меня в нос. — Не расстраивайся, дорогая. Жаль, но я вынужден вернуться на работу, — взглянув на часы, Рэндалл нахмурился, — и если я не приготовлю эту докладную записку сегодня, мне придется заниматься этим завтра.

— Иди, обещаю, со мной все будет в порядке, — заверила я, хотя сердце ныло от перспективы возвращаться одной в свою квартиру. Я не испытывала желания всю ночь заново прокручивать в голове обидные слова Вивиан. Я могла бы поехать к Рэндаллу и подождать его там, но кто знает, как долго он застрянет у себя в офисе. В его же доме я почему-то всегда испытывала неловкость в присутствии Светланы.

Рэндалл направился к бару оплатить счет. Я мрачно сделала еще один глоток вина, наблюдая, как симпатичная барменша внимательно разглядывает моего дружка, пока тот ждет счет. Это не беспокоило меня, хотя это и может показаться странным, но я знала, что Рэндаллу можно доверять, поскольку я никогда не видела, чтобы он бросал взгляды на других женщин. В этом отношении ни малейшего сходства со своим папашей. Да и как не понять эту девушку? В своем идеально скроенном костюме и галстуке от «Гермеса» Рэндалл, как всегда, был выше всяких похвал.

«Ладно уж, — утешила я себя, — пусть я и бьюсь головой о громадную кирпичную стену, но по крайней мере у меня есть парень Само Совершенство.

Рэндалл вернулся к столу и положил мне руку на плечо.

— Заскочу за тобой в три. Да, чуть не забыл. Мои родители сейчас в Саутгемптоне, очень неожиданно, на все выходные. Кажется, они договорились с подрядчиком по поводу строительства нового гостевого дома в поместье. Впрочем, это не важно. Скажи, как ты думаешь, не смогли бы мы выкроить часок, чтобы заехать к ним перед поездкой в Монток? Если мы будем у них в шесть, у нас останется еще уйма времени, чтобы добраться до Би с Гарри к ужину.

— К твоим родителям? Грандиозно, — ответила я, вставая, чтобы поцеловать его на прощание. Мистер Само Совершенство умирает от желания представить меня своим родителям. Да, жизнь могла сложиться намного хуже.