Стихи духовные

Благословите, братия, про чудо сказать,

Про чудо Святителя Миколы,

Про Святителя Миколу Чудотворца.

Во славном было граде Антиохеи

Жил-был себе славен муж Агрик.

Он веровал во Святителя Миколу,

Во Святителя Миколу Чудотворца.

От славного града Антиохеи

Не много не мало — за пять поприщ

Стояла соборна Божья церковь

Ему во имя Святителю Миколы.

Посылает Агрик сына Василья

Во тую соборну Божью церковь

Ко Святителю Миколы Чудотворцу.

Приходит же сын его Василей,

Уж он молится Миколы со слезамы,

Он местную свешу поставляет

Пред Святителя Миколы Чудотворца.

Набежали тут срачинские люди,

Обступили круг соборной Божьей церкви,

Круг Святителя Миколы Чудотворца;

Они множество народа полонили,

На три доли полон они делили:

Первую долю под меч они склонили,

А вторую долю на цену продавали,

Третью долю с собой же они брали;

Еще Агрикова сына Василья,

Увезли в Срачинскую землю

Ко тому Срачинскому князю.

Тут же Агрик со женою,

Он хватилися за любезного сына Василья, —

Не стал веровать в Святителя Миколу,

Не приходит в соборну Божью церковь

Не много не мало — по три года,

Он не молится Святителю Миколы.

К ёму сродники-знакомцы приходили,

Йому сродники, Агрику, говорили:

«Ай же ты, Агрик со женою!

Что же ты не веруешь в Святителя Миколу,

Не приходишь ты к соборной Божьей церкви

Не много не мало — по три года,

Не молишься Святителю Миколы?

Ты поверуй же в Святителя Миколу, —

Микола Святитель Богом силен,

Он выруцит твоего сына Василья

Со великия неволи, со полона,

Из тыя Срачинския земли,

От того ли от Срачинского князя».

Тут же Агрик со женою

Много сладкаго канона составляет,

Уж он множество народу кормит-поит,

Много меньшая нищая братья,

Для Святителя Миколы чудотворца,

Для любезного сына Василья.

Приходит Агрик в Божью церковь,

Уж он молится Миколы Чудотворцу,

Он местную свещу поставляет

Пред Святителя Миколу Чудотворца:

«Ты Святитель Микола Чудотворец![95]

Выручь моего сына Василья

Из великия неволи, со полона

Из тыя из Срачинския земли,

От того же от Срачинского князя».

На ту было пору, в тые время,

В том было Срачинскоем граде,

У того было Срачинского князя,

В ёго было белокаменных палатах

Стоял Агриков ёго сын Василей

Во всей срачинской одежде;

Во руке держал вина скляницу полну,

Во второй руке он цяру золотую.

Невидимо оттуль ёго не стало,

Не знаемо с палат вон выносило,

Приносило к славному граду Антиохеи,

Посреди двора отцова становило.

На дворе крепко злы псы притугают.[96]

Испроговорит же Агрик со женою:

«Ай же вы, рабы мои келейны!

Подите — на дворе посмотрите,

На кого же крепко злы псы притугают».

Выходят рабы ёго келейны,

Никого на дворе себе не узрят.

Выходил же Агрик со женою,

Он обозрил же сына Василья:

Стоит он в срачинской одежде,

Во руке держит вина скляницу полну,

Во второй руке он цяру золотую.

Васильюшке Агрик зрадовался:

«Ай ты, мой любезный сын Василей!

Не ложно ли ко мне ты прельстился,

Не враг ли ко мне ты показался?»

Василей же на место отвецяет:

«Ай же ты, мой батюшка Агрик!

Не ложно я тебе прельстился,

Не враг я тебе показался,

Я есть ваш любезный сын Василей».

Иого матушка Василья увидала,

Иого матушка Василья зрадовалась:

«Ай же, наш любезный сын Василей!

Не ложно ли ко мне ты прельстился,

Не враг ли ты нам показался?»

Василей ко матушке отвецяет:

«Ай ты, матушка моя родная!

Не ложно я тебе прельстился,

Не враг я вам показался,

Есть я ваш любезный сын Василей».

Воспроговорит же Агрик Василью:

«Ах ты, наш любезный сын Василей!

Как же ты сюда к нам объявился,

Посреди двора отцова становился?»

Василей же Агрику отвецяет:

«Ай же ты, мой батюшка Агрик!

Жил я у Срачинского князя

В ёго белокаменной палаты,

Стоял во срачинской одежде,

Во руке держал вина скляницу полну,

Во второй руке я цяру золотую.

Невидимо оттуль меня не стало,

Не знаемо с палат вон выносило,

Приносило к славному граду Антиохеи,

Посреди двора отцова становило.

Никого же пред собою я не узрел,

Столько видел я Святителя Миколу,

Святителя Миколу Чудотворца».

Тут же Агрик со женою

Стал он веровать в Святителя Миколу:

Свой последний ковер он продавает,

Много сладкаго канона составляет,[97]

Уж он множество народа кормит-поит,

Много меньшая нищая братья,

Для Святителя Миколы Чудотворца,

Для любезного сына Василья.

Приходит Агрик в Божью церковь,

Уж он молится Миколы со слезамы,

Оны местную икону поднимали,

Ко Агрику в дом приносили,

Священного иерея попросили,

Иому честный молебен отслужили,

Святителя Миколу звелицяли.

Слава тебе, Господи, слава,

Святителю Николы Чудотворцу,

Еще Агрикову сыну Василью!

«Эх, кормитель-поитель нищей братии!

Эх, сойди с небесныих высот

На сыру нашу землю грешную!

Ты снеси к нам подаяние

Чрез добра раба — хрестиянина!

Ты укрой-ка нас, нищу братию,

Во хороминах приютителей!

А хрестиянинам — приютителям,

Подаятелям, покормителям

Упроси у Сына Божия

Ты чертогов в раю светлоем,

Где архангелы ликовствуются,

Где апостолы проповедь ведут,

Где дерева вся кипарисова,

Где трава-муравушка зеленая

Цветом алыим блауханныим

Преукрашена словом Божиим.

И в живленьи на сырой земле

Пошли помощи во работушке,

Закрома наполнь всяким хлебушком,

Сбереги ты их во несчастиях,

А прославь ты их светом-радостью!

А мы молимся тебе, Микола Христов,

Земно кланямся с хрестом Божиим,

Поем славу тебе, песню царскую».

Прослыхал тут Микола Христов

Песню царскую нищей братии,

А сошел-то он к ним на сыру землю

Со небесных высот, рая светлого,

А послал-то он нищей братии

Милосердного приютителя —

Хрестиянина-покормителя.[98]

А подал ему, угодителю,

Нищей братии прокормителю:

Подал дочушкам мужьев добрыих,

Наделил его доброй славушкой,

Казной царскою, Божьей благостью.

Святитель Микола Меркольской Чудотворец![99]

А где же твои мошши? Неверной страды немцях,

Ах, во земли во Турьской, в славном Балеградьи.[100]

Пишем лик твой на святу икону,

Ставим мы икону в новую часовню,

В киноварену божницю,

Украшаём мы Спасителя, мы ж чистым серебром,

Мы же красным золотом, жемчугом окатистым,

Прибегаём к Святителю с верою, с любовью,

А просим у Святителя великой мы помошши.

В бедах и в напастях он, свет, сохраняё,

В болезнях лёжашших он, свет, исцеляёт,

В темницах сидяшших он, свет, избавляё,

А по морю плаушших он, свет, направляё,

Волны да усмиряё, врагов прогоняёт.

Слава Христу Богу со своим Угодником,

Со Святителем Миколой с Меркольским Чудотворцем!

Христофор, иерей Милитина-града,

Имел веру великую святому Николе,

Во вся лета он ходил ему поклониться,

В Мир-град ко мощам его мира причаститься.[101]

Се со тридесеть мужей в путь поидоша,

Аравитяне же их к себе отведоша,

Поплениша всех тех тридесять мужей,

Разделиша на три части во стране своей:

Единую часть на цене отдаша,[102]

А другую во темницу предаша,

Третию же зле под меч отлучиша,

Ту и попа Христофора.[103]

Он же, трепетно под мечом стоя,

Во уме непрестанно Николу зовя:

«Избави мя от меча, о святый отче,

От напрасны смерти, Чудотворче!»

Се внезапу меч святый поверже,[104]

Укреплял попа в вере тверже.

Варвар шед принесе и другий меч,

Хотя Христофору главу отсечь;

Никола же вторицею то же сотвори,

Лишает поганого главу отсечи.

Разгневася варвар и рече попу:

«Что се ты твориши такову волшбу?»

Отвещает поп: «Никола мя защищает,

Тебя того поднавати научает».

Супостат подъят третий острый меч

И, яряся злобой, тщится главу отсечь.

Никола же наш святый, яко играя,

Острые мечи тые за народ кидает,

Попа Христофора от смерти спасает,

Себя храбра заступника чудом прославляет.

Аравит же убояся, Николу почитает,

Попа с тремя мужами честно провождает:

«Идите, рек, во свояси, отыде с миром,

Аз бо слышах уже о отце том дивном».

С первого веку — начала Христова

Не бывало на Салым-град

Никакой беды, ни погибели.

Идет наслание Божие на Салым-град,

Идет Мамай-царь,

Сечет он, и рубит, и во плен емлет,

Просвященныя соборныя церквы он разоряет.

У нас было во граде во Салыме,

Во святой соборной во Божьей во церкви,

Припочивал святый Димитрий чудотворец.

Сосылал Господь со небес двух ангелов господних,

Два ангела Христова лик ликовали

Святому Димитрию, Салымскому чудотворцу.

Рекут два ангела Христова

Дмитрию, Салымскому чудотворцу:

«О святый Димитрий, Салымский чудотворец!

Повелел тебя Владыко на небеса взяти,

Хочет тебя Владыко исцелити и воскресити,

А Салым-град разорити и победити.[106]

Идет наслание великое на Салым-град,

Идет неверный Мамай-царь,

Сечёт он, и рубит, и в полон емлет,

Просвященныя соборныя церквы он разоряет».

Речёт святый Димитрий, Салымский чудотворец

Ко двум к ангелам ко Христовым:

«Вольно Богу Владыке Салым-град разорити,

И меня ему исцелити и воскресити;

Я ведь сам давно это спознал и проведал,

Что не быть нашему Салыму-граду взяту,

А быти мамайской силе побиту».

У святой у соборной у церкви

Стоял старец Онофрий на молитве

У всёночной всю ночь на папёри,

Молился он Спасу и Пречистой Богородице,

И святому Димитрию, Салынскому чудотворцу;

И увидел он чудо у престола:

Два ангела лик ликовали

Святому Димитрию, Салынскому чудотворцу.

Пошел он по Салым-граду объявляти,

Князьям, боярам и воеводам,

И митрием-митрополитам,

Попам-священникам и игуменам,

Да и всем православным християнам:

«Вы гой еси, князья, бояре, воеводы,

И митрия-приполиты,[107]

Попы-священники и игумны,

И все православные христиане!

Не сдавайте вы Салыма-града и не покидайте —

Не быти нашему Салыму-граду взяту,

А мамайской силе побиту».

Отвечали к нему князья, бояре и воеводы,

И митрия-приполиты,

Попы-священники и игумны,

Да и все православные христиане:

«Святой ты, знать, наш старец Онуфрий!

Почему спознал и споведал,

Что не быть нашему Салыму-граду взяту,

А мамайской силе побиту?» —

«Стоял я у соборный у святой церкви на молитве

У всеночной всю ночь на паперях:

Молился я Спасу, Пречистой Богородице,

И святому Димитрию, Салымскому чудотворцу,

И увидел я чудо за престолом:

Два ангела лик ликовали

Святому Димитрию, Салымскому чудотворцу;

По тому я спознал и спроведал».

У нас во граде во Салыне,

Поутру было раным-ранёхонько,

Не высылка из Салыму-граду учинилася —

Един человек из-за престола восставает,

Пресветлую он ризу облекает,

Един он на бела осла садился,

Един из Салыму-граду выезжает,

Един неверную силу побеждает,

Сечет он, и рубит, и за рубеж гонит.

Победил он три тьмы

И три тысячи неведомой силой [силы],

Да и смету нет.

Отогнал он неверного царя Мамая

Во его страну в порубежную.

А злодей неверный Мамай-царь

Когда бежал, захватил он двух девиц полонянок,

Увозил он их во свою сторону порубежную.

Когда прибыл злодей во свою сторону порубежную,

Начал он двух девиц вопрошати:

«Вы гой еси, две девицы, две русския полонянки!

Скажите вы мне, не утайте,

Который это у вас царь,

Или боярин, или воевода,

Един на беле осле садился,

Един из Салына-града воезжает,

Един мою неверную силу побеждает,

Сечет он, и рубит, и за рубеж гонит?

Победил он мою неверную силу,

Три тьмы и три тысячи, да и смету нету;

Отогнал он меня, царя Мамая,

Во мою страну порубежную?»

Две девицы неверному царю Мамаю отвечали:

«О злодей, неверный Мамай-царь!

Это не князь, не боярин и не воевода, —

Это наш святой отче

Димитрий, Солунский чудотворец».

Возговорил неверный царь Мамай

Ко двум ко девицам:

«Когда это у вас святой отче

Димитрий, Солунский чудотворец, —

Вышейте вы мне на ковре

Лик своего чудотворца Димитрия Солунского,

Коню моему на прикрасу,

Мне, царю, на потеху,

Предайте лицо его святое на поруганье».

Две девицы неверному царю отвещали:

«О злодей, собака, неверный Мамай-царь!

Не вышьем мы тебе лик своего святого

Димитрия, Солунского чудотворца,

Не предадим его лицо святое на поруганье!»

Тогда же неверный царь Мамай

На двух девиц опалился:

Вынимает он саблю мурзавецкую,

Да и хочет он главы их рубити

По их плечи по могучий.

Две девицы убоялись,

Ко неверному царю Мамаю приклонились:

«О злодей, собака, неверный Мамай-царь!

Не руби-ка ты наши главы

По наши плеча по могучия,

Дай ты нам время хоть до утра, —

Мы вышьем тебе на ковре

Своего святого Димитрия, Солунского чудотворца,

Предадим мы лицо его святое на поруганье».

Две девицы шили ковер, вышивали,

Святое лицо на ковер вышивали,

На небеса возирали,

Горючие слезы проливали,

Молились оне Спасу, Пречистой Богородице,

И святому Димитрию, Солунскому чудотворцу.

Поздно вечером они просидели,

На ковре спать ложились и приуснули.

По Божьему все по веленью,

И по Димитрия святому моленью

Восставали сильные ветры,

Подымали ковер со двумя со девицами,

Подносили их ко граду ко Солуну,

Ко святой соборной Божией церкви,

Ко празднику Христову,

Ко святому Димитрию, Солунскому чудотворцу.

Положило их святым духом за престолом.

Поутру было раным-рано,

Церковный пономарь от сна восставает,

Приходил он во святую соборную церковь

К утренней заутрени благовестити,

Утренния молитвы говорити.

Приходил он в соборную Божию церковь,

Увидел он чудо за престолом:

Спят на ковре две девицы,

Две русския полонянки.

Церковный пономарь убоялся,

Из церкви вон утекает,

Ко священнику прибегает,

От сна его разбуждает:

«Батюшка ты наш поп,

Священник, отец духовный!

Восстань ты ото сна, пробудися,

Гряди скоро во соборную Божию церковь, —

У нас за престолом господним

Великое чудо явилось —

Спят на ковре две девицы,

Две русския полонянки».

Поп-священник от сна восставает,

Животочною водой лицо свое умывает,

На ходу он одежду надевает,

Грядет он скоро во святую соборную церковь,

До господнего престола доступает,

Животворящий крест с престола принимает,

Святой их водой окропляет,

Ото сна разбуждает:

«Встаньте вы, две девицы,

Две русския полонянки,

Ото сна вы пробудитесь!

Скажите вы мне, не утайте,

Как вы здесь явились

Из той земли из неверной

Во славном городе во Солуне,

Во святой соборной церкви за престолом?

Как вам замки отмыкались,

Как двери отверзались

И как вам свечи зажигались?»

Две девицы от сна пробуждались,

Поначаяли они, что неверный Мамай:

«О злодей, собака, неверный Мамай-царь!

Не руби-ка ты наши главы

По наши плеча по могучия —

Мы вышили тебе на ковре

Лик святого Димитрия, Солунского чудотворца,

Предали лицо его тебе, злодею, на поруганье».

Поп-священник, стоя на месте, изумился,

На двух девиц прослезился,

На небеса возирает,

Горючи слёзы проливает,

Во слезах он отвечает:

«Вы гой еси, две девицы,

Две русския полонянки!

Ведь не неверный Мамай-царь,

Я ваш священник, отец духовный!»

Две девицы от сна восставали,

Животочной водой лицо умывали,

Животворящим крестом себя ограждали,

Священнику отвечали:

«Батюшка священник, отец духовный!

Мы сами про то не ведаем,

Как мы у вас явились

Из той земли неверной,

Во славном городе во Солуне;

Знать, по Божьему по велению,

По Димитрия святого молению,

Сама нам Божия церква отмыкалась

И сами нам двери отверзались,

Сами нам за престолом свечи зажигались!»

Поп-священник, отец духовный,

Заблаговестил во многие колокола.

И услышали по всему граду по Солуну

Князья, бояре, воеводы

И Димитрий приполитый,

Попы-священники, игумны,

И все православные християне.

Собирались они в соборную Божию церковь,

Подымали они иконы местныя,

Служили они молебны честные,

Молилися они Спасу, Пречистой Богородице,

Святому Димитрию, Солунскому чудотворцу.

Его же света величаем,

Святого Димитрия, Солунского чудотворца.

Да и Богу нашему слава

Отныне и вовеки. Аминь.

Сопущались с небес два ангела да два архангела

Ко Димитрию Селунскому свету чудотворцу:

«Гой еси, наш батюшка Димитрий Селунский чудотворец!

И хочут твой град весь повызорить,

И всех людей твоих повыгубить,

И Божии до мы на дым пустить».

Отвечает Димитрий Селунский свет чудотворец:

«И не дам свой город я повызорить,

И не дам своих людей всех повыгубить.

И Божии церкви на дым пустить».

И отколь взялся Мамай неверные, безбожные,

Неверный, нечестивый.

И принимал он силы много-множество.

Увидал Димитрий Селунский свет чудотворец, —

Имает он себе доброго коня

И покидает он ковры сорочинские,

Берет он копье булатное,

Выезжает к Мамаю неверному, нечестивому.

[По армии-то] он гуляет, —

И сколько он копьем колет,

А вдвое-втрое конем топчет:

И пригубил он силушки много-множество,

Три тьмы, три тьмы и четыре тысячи.

И только Мамай неверный, нечестивый барышу получил, —

Двух русских сестер во полон залучил.

Увозил он к себе да во полатушки:

«Ой вы гой еси, две русския сестры полоняночки!

Вы скажите мне про могучего богатыря,

Какой есть у вас могучий богатырь,

Сколько он у меня силушки погубил!

Выпишите мне и вырисуйте мне

На ковре на шелковом».

Они пишут и рисуют с утра и до вечера,

Со вечера да до полуночи.

Со полуночи горько плачася, Богу молилися,

На ковер оне спать ложилися:

«Уж ты ой еси, батюшко,

Димитрий Селунский свет чудотворец наш!

И не прогневайся на нас, на грешных здесь,

И не из волюшки пишем, из-под неволюшки».

Оне легли да все и заснулися.

И поднималася вьюга-падара,

Подымала со полат верхи,

Выносило-то двух русских сестер да полоняночек

И уносило ко Димитрию Селунскому

Свету чудотворцу да во Божью церкву.

По утру оне да пробудилися,

Димитрию Селунскому да помолилися, —

Оне очувствовались у Димитрия Селунского

Во Божьей церкви.

Подошли враги к царству Грецкому,

Угрожают ему войной-гибелью.

Обложенные пришли в Божий храм,

Плачут-молятся, просят помощи.

Услышала Мать Божия молитву их —

Она сошла с небес во Божию церковь,

Слава райская храм исполнила,

Богородице служат ангелы,

И пророки, и апостолы.

«Что ж ты, Божий гость, голубица ты,

Всепречистая, благодатная,

Ты скажи, зачем прилетела к нам?

Аль уж светлый рай от грехов наших

Стал нерадостен, и пришла ты к нам,

Принесла нам казнь от Создателя?» —

«Мне и светлый рай стал нерадостен,

Небо ясное помрачилося —

Ко мне ангелы каждый час несут

Слезы горькия христианския,

И смутилась я, опечалилась!

Теперь к вам пришла в утешение,

Помолить за вас с вами Господа».

И вознесла Пречистая молитвенный глас

Ко своему сыну ко распятому,

Всех людей благодетелю и защитнику:

«Сыне мой, Иисусе мой!

Услыши ты нас с высоты небес,

Защити и нас, грешных людей!»

В руках Богородицы был омофор святой,

Омофором тем покрыла она

Благодатным души скорбныя.