Страж Кодекса. Книга IX

Глава 14

Вытирая влажные руки полотенцем, я зашёл в гостиную, где сидела сестра. Удручённый вид, подрагивающая чашка с горячим чаем в ладонях. Крис была на нервах, покусывая губы от переживаний.

Я уселся на диван напротив неё и, откинувшись на спинку, выдохнул:

— Расслабься, всё с ним будет в порядке. Пусть отдыхает.

— Я могу зайти к нему?

— Можешь, но он спит, — обрадовал я её. — И пока ты не ушла, я хочу, чтобы ты мне кое-что разъяснила.

По недоуменному взгляду сестры я понял, что она не в курсе и Шереметьев ей ничего не рассказывал о своих изменениях. С одной стороны он молодец, а с другой совершил ошибку. Правда рано или поздно вскроется, а недоверие между ним и Крис останется. Если об одном умолчал, то что ещё решил утаить? Впрочем, они не муж и жена и этот ход понятен, но лишь с точки зрения логики, а не отношений влюблённых.

— Я-я не совсем понимаю, Дим…

— Чем он занимался последние дни?

— Тренировался, закрывал Разломы, ещё тренировался… — задумчиво ответила она и распахнула глаза. — У него истощение⁈

— Можно сказать и так, — кивнул я, решив не открывать всю часть правды. — Давай, рассказывай всё от и до, когда он отрубился и что было до этого. Морозов уже едет сюда и вскоре осмотрит его, но мне нужна вся информация.

Крис рассказала. И чем больше я её слушал, тем сильнее убеждался, что частично тоже виноват в текущем состоянии Шереметьева. Пустил на самотёк Тёмный Дар внутри него, появившийся благодаря семени Тёмной Богини. Надо было заняться этим моментом более плотно, но из-за навалившихся дел упустил. Косяк, Райнер. Большой косяк. А если бы дар Шереметьева вышел из-под контроля? Если бы он навредил Кристине? Да я бы закопал его, но нужно понимать и свою часть ответственности, раз уж дал возможность этой парочке и дальше ворковать без чёткого контроля.

Вот, кстати, и ответ, почему я не застал сестру в поместье. Она уехала в Москву к своему благоверному, который перевёлся из Царицына в Москву. Тут и Разломов побольше и Центры получше и семья ближе. Она к нему в гости приехала, дальше они отправились на свидание, после чего, прямо в ресторане, у парня случился приступ. Как мне описала Кристина — он начал задыхаться, метаться и кричать от боли, после чего напрочь отрубился. Охрана хотела доставить его в госпиталь Морозовых, но сестра каким-то образом уговорила их ехать именно сюда, зная, что я дома и помогу. Приятно, что в меня верят, но всё же опрометчивое решение. Впрочем, стоит признать, что в госпитале Шереметьеву бы не помогли. Тут не в физическом плане проблема, тело у него не пострадало, а вот душа… Тут, да, целая эпопея.

Тёмный Дар проклюнулся в полной мере и сформировался, чем и была вызвана такая реакция. Добавилось ещё то, что Шереметьев начал лютые тренировки для участия в будущем турнире, а также закрывал Разломы, как угорелый. Сила его росла, причём, судя по тому, что я видел, он в разы опаснее той же Мелиссы. В чём конкретно выражается этот дар хрен его знает, но он очень мощный. Семя раскинуло свой всходы на все энергетические каналы Шереметьева, входя с его организмом в некий симбиоз. Предположу, что этому способствовало и большое количество энергии Разломов, которые тот с недавних пор начал закрывать в одиночку. Семя получило питание, росло, ветвилось, а затем бахнуло и откат стал таким сильным, что парень чуть не отъехал в мир иной. Не поспеши Кристина ко мне, опоздай хотя бы минут на десять, то всё. Мне же удалось локализовать прожорливый Дар и душевным чеполахом намекнуть, что своего хозяина жрать не стоит. К чему это приведёт — неизвестно, но теперь Шереметьеву придётся постоянно ходить в Разломы, иначе он сдохнет из-за недостатка энергии. Дар выжмет из него все соки. Вот и получается, что парень стал в разы сильнее, но будет жить Разломами. Я уже прикинул, как это момент можно решить, но… Нужно дождаться, когда он очнётся. Сейчас ему нужен покой, сон и полноценный отдых. А ещё жратва, как проснётся.

Просвещать Кристину в проблему её избранника я не стал. Незачем тревожить её нежный душевный покой. Ограничился нормами, которые в этом мире приняты. Банальное истощение энергетических каналов. Так бывает, плюс Шереметьев постоянно тренировался, а значит отмазка прокатит. Морозов, конечно, мне не поверит, когда проведёт обследование, но с ним я как-нибудь вопрос решу. А дальше… Нам с Владимиром нужно будет обсудить всё предметно. Если он и дальше хочет добиваться сердца моей сестры, то ему придётся принять мои условия. Иначе я приложу все силы, но на их союзе поставлю жирную точку, не взирая на то, что поссорюсь с Крис очень сильно. Ради её же безопасности.

— В общем, я понял, — подвёл я итог нашего разговора, видя, как сестра ерзает на кресле и уже готова бежать к своему благоверному. — Можешь идти.

Убегать сразу же она не стала. Подошла ко мне и обняла со спины, уткнувшись лицом в макушку.

— Спасибо, братик…

Дверь гостиной закрылась, я остался один и вздохнул. Да уж, мало было проблем, так ещё и эта подвалила.

Последующие часа два я был занят тем, что встретил Морозова, который провёл осмотр и успел переговорить с сестрой. На её объяснения он нахмурился, а потом бросил на меня взгляд и, увидев кивок, всё понял. Конечно же целитель его уровня сразу же догадался, что дело вовсе не в истощении. Будь иначе и я бы засомневался в его компетенции, но Павел Алексеевич не подвёл.

— Дим, так что же произошло с Владимиром? — спросил он, когда мы покинули гостевую комнату, где осталась Крис. — Его родители спросят и мне нужно будет что-то им сказать.

— Этим я займусь сам, Павел Алексеевич, — ответил я, но по нахмуренным бровям понял, что такой ответ его не устроил. Хм, ладно, в знак отношений поясню. — Если кратко, то у Владимира открылся второй дар.

— Да, я заметил изменения, — кивнул Морозов. — Сильный Дар. Даже очень сильный. Но он какой-то…

— Неправильный, — подсказал ему.

— Верно, — бросил на меня косой взгляд Павел Алексеевич. — Обычно дар не ветвиться вокруг энергетических каналов, но этот облюбовал всю структуру юноши. Я такое впервые вижу… Как я понимаю, ты что-то знаешь, но это информация секретна, так?

— Именно.

— Тайны рода? — поинтересовался он, чтобы сразу понять границы.

— Да, но раз дело коснулось Шереметьева, а вы его осмотрели, то поясню. Это редкий случай. Очень редкий. Не скажу, что жизни Владимира ничего не угрожает, но я постараюсь ему помочь.

— Верю, — вновь кивнул Морозов. Мы к тому моменту уже подошли к его машине. — Если чета Шереметьевых всё же обратиться ко мне, что им сказать?

— Думаю, когда я с ними переговорю, вопросов не будет. Но… В общем, напирайте на неизвестность дара и физическое состояние пациента. Ваша зона ответственности выполнена, к вам не будет претензий.

Смешно, конечно, будет, если Шереметьевы эту претензию вообще выкатят. Где они и где Морозовы? Но всё же Павел Алексеевич целитель, а это не только статус, но и ответственность и ещё куча «И».

Проводив Морозова, я не успел зайти в дом, как к воротам подъехал целый кортеж машин. С гербами Шереметьевых и вооружённой охраной. Двери представительского авто распахнулись и ко мне выбежала перепуганная и взволнованная мать Владимира. Её и мужчину, что появился следом, я помнил. Приезжали как-то ко мне в Царицын, чтобы урегулировать вопрос забытой вражды и отношений своего сына с моей сестрой.

— Здравствуйте, Ксения Альбертовна, — кивнул я подбежавшей женщине и спешившего за ней мужчине. — Александр Викторович.

— Дмитрий Борисович, — стараясь держать самообладание, что давалось с трудом, заговорила Ксения. — Что с нашим сыном? Прошу, скажите, что с ним всё хорошо!

Я улыбнулся. Успокаивающе и располагающе, чем немного сбавил напряжение.

— Не переживайте, с Владимиром всё хорошо. Павел Алексеевич уже был здесь и провёл осмотр, сейчас ему ничего не угрожает и он отдыхает в гостевых покоях. Рядом с ним, присматривая, находится моя сестра.

Женщина выдохнула и из неё будто стержень вынули. Ноги подкосились, но Александр Викторович успел поддержать супругу за плечи.

— Всё, дорогая, успокойся, — прошептал он ей на ухо, думая, что я не услышу, а затем посмотрел на меня. — Мы бы хотели забрать сына и отвезти его домой.

Просьба, но с нотками стали, как и подобает отцу, понимающего, что лучше договориться, чем пробиваться с боем. Всё же раны и память после прошедшей войны просто так не проходят и не забываются.

— Разумеется, — невозмутимо произнёс я, приподняв подбородок. От подобного Шереметьев старший напрягся, но пусть знает, что его тон мне не понравился. — Но я бы хотел настоять на том, чтобы Владимир остался, переночевал и отдохнул. Перевозка… Неизвестно, как она скажется на его состоянии, — видя, что они хотят возразить, более мягко добавил: — Вы тоже можете остаться. Будьте моими гостями.

Супружеская пара совещалась недолго и своё согласие дала. Часть охраны отпустили, а вторую тоже пришлось расселить, благо комнат хватило на всех. Удивления, когда увидели сидевших на кухне Арно и Хигена, распивавших чай, они не испытали. На слуг эта парочка слабо походила, а потому их приняли за охрану.

Убедившись, что с их сыном всё хорошо, Шереметьевы начали засыпать меня вопросами. Хотели сначала атаковать Кристину, но по моему взгляду Александр Викторович понял, что лучше этого не делать. Дальше же начался банальный пересказ со слов сестры, который Шереметьевы слушали очень внимательно и хмурились.

— Ничего не понимаю… — пробормотала Ксения Альбертовна, так и не сделавшая глоток чая. — Владимир проходил все обследования и целители не заметили у него второго дара. Как так получилось?

— Возможно, из-за Разломов, — задумчиво вторил ей муж. — Он же в последние дни только ими и жил.

— Вы правы, но не до конца.

Парочка недоуменно уставились на меня, а я не торопился с ответом и откусил печенюху. Мендальное, хм, неплохо.

— О чём вы, Дмитрий Борисович? — не вытерпела мать. — Прошу вас, если вы что-то знаете… Если это может помочь…

— Стоп, — поднял я руку, прерывая поток её слов. — Во-первых, прошу вас успокоиться, Ксения Альбертовна.

Она судорожно выдохнула, но вроде как взяла себя в руки и кивнула.

— Во-вторых, как я уже сказал, с вашим сыном всё в порядке. Сейчас во всяком случае. В-третьих, пока вы не начали задавать вопросы, что значит моя оговорка о «сейчас», я поясню. Владимир обрёл второй дар, но он необычен. Морозов Павел Алексеевич его осмотрел, но никаких физических отклонений не заметил, кроме определённой аномалии. В целом — ваш сын здоров. Но есть нюанс…

— Он будет жить? — задала беспокойная мать самый животрепещущий вопрос.

— Будет, — кивнул я, отчего они облегченно выдохнули. — Если продолжит закрывать Разломы. Второй дар Владимира… Он необычен с той точки зрения, что постоянно требует подпитки энергией, но взамен даёт что-то очень мощное.

— Но что именно, вы не знаете, — понял меня глава семейства, нахмурив брови.

— Верно, — вновь кивнул я. Таким темпом у меня скоро шея заболит. Хотя… печать Регенерации же. — Но я выясню это, как он проснётся. Как вы понимаете, большая проблема в том, что с этого момента жизнь Владимира изменится. Разломы для него станут обязательным элементом существования. Без них, а точнее их повышенного фона энергии, он умрёт. Александр Викторович, вы должны понимать, что сила не даётся просто так. Вашему сыну выпал удивительный, но опасный шанс стать великим человеком, если он справится.

— Мой мальчик будет жить Разломами… — отставила чашку с чаем Ксения и взяла в руки платок, протянутый её мужем. — Разве это жизнь? Постоянно находится в опасности…

— Пожалуй, я бы мог помочь и сделать так, чтобы Владимир реже рисковал, — заметил я слёзы женщины, которые она вытирала мягкой тканью.

Услышав о шансе, что их сын может вести вполне нормальную жизнь, а не стать узником вечного похода в Разломы к опасным тварям, Шереметьевы ухватились за него. Надежда — страшная вещь. И не будь Владимир любимым человеком Кристины я бы не вмешивался столь сильно. Поставил бы его перед фактом, что если он навредит людям, то разговор будет коротким и плевать мне на его род, но… Эх, наверное, я всё же тоже в какой-то мере альтруист. Не столь отчаянный, как некоторые из моих братьев, но если могу помочь, то помогаю.

— Как именно вы можете помочь, Дмитрий Борисович? — с тревогой за сына спросил Александр, понимающий, что за всё в этой жизни нужно платить. О чём он, собственно, и обмолвился: — И сколько нам это будет стоить?

— Как именно — не скажу. Секрет рода, но результат гарантирую, — улыбнулся им. — А по поводу цены… Если ваш сын не измениться, останется прежним и всё же станет мужем моей сестры, то с вас оплата свадьбы. Думаю, это будет разумная плата.

Шереметьевы переглянулись, не совсем понимая, шучу я или нет. А мне… А что мне от них надо? Да ничего. Деньги? Пф-ф. Артефакты? С моими Бессмертными и знаниями Агареса с Заебосом, куда ещё подключился и Азраил? Вдвойне пф-ф. Можно было бы землю у них взять, либо же какой-то предприятие или производство, но Шереметьевы не столь сильный род. Они как бы на уровне с моим по финансам и активам. Не богаты, но и не нищие. Середнячки, которые держаться от большой политики подальше и просто живут. Нет, будь я на месте Крис, а они бы договаривались о женитьбе на их дочери, то расклад был бы иной. Я бы стряс с них знатное приданное. А раз такая песня, то хрен с ними. Главное, чтобы сестра была счастлива, но а если Владимир измениться из-за влияния дара и разобьёт ей сердце, то я разобью ему морду.

На этом и порешали. Постепенно их обоих отпустило и дальше разговор пошёл более плавно, переходя на тему турнира и Михаила, как императора. Мне было интересно послушать, что они скажут о сыне Александра, но те выразили позитивную позицию и рады изменениям. Как обмолвился глава семейства, как только Михаил взошёл на престол, то конкурентам стало худо, а их бизнес начал процветать. В общем, они довольны положением.

Следующим же утром, проснувшись, приведя себя в порядок и позавтракав с этой парочкой, узнал, что Владимир проснулся. Донесла об этом Кристина, прибежавшая, чтобы обрадовать новостью. А судя по её заспанному, но счастливому лицу и взъерошенным волосам, она не отходила от кровати парня всю ночь. Ксения и Александр сразу же унеслись к своему сыну, я же остался на кухне и дождался, пока они спустятся. Почти полчаса прождал, попутно уминая вторую порцию яичницы и бекона, приготовленных Хигеном. Сегодня его очередь.

— Дмитрий Борисович, — заговорила со мной женщина, усаживаясь за стол. Но пусть на её лице была улыбка, какое-то напряжение я уловил. — Простите за наглость, но Владимир очень просит вас зайти к нему…

Вот как. Интересно.

— Всё в порядке, Ксения Альбертовна, — ну да, не их же дом, а тут будто я гость, а не они.

Поднявшись по лестнице и подойдя к двери, опустил гладкую металлическую ручку, оказавшись внутри. Шереметьев сидел на кровати, откинувшись на подушки и смотрел на свои ладони немигающим взглядом.

Он поднял глаза, уставился на меня, а затем сказал то, что меня знатно удивило:

— Благодарю вас за спасение и помощь, Благородный Венатор, — в его голосе зазвучала некий трепет. — Я обязан вам жизнью…