Стражи земель. Доспехи демона

Глава 18

Жители небольшой деревеньки Озерное не подозревали, что им придется принимать у себя королеву страны и величайших героев прежних солнечных циклов, Тунгдила Златорукого и Боиндила Равнорукого, не говоря уже о потомке Невероятного Родарио и главе восстания Маллении из рода Идо, также прославившейся в этих землях. Такого рыбакам и не снилось.

Знаменитости сидели в зале небольшой таверны и пили горячий чай, глинтвейн и пиво. Местные жители старались не нарушать их покой, благоговейно наблюдая за почетными гостями снаружи. У двери и окон царила толчея, любопытные рассматривали столь необычных посетителей, и лишь немногих отправляли в зал таверны, чтобы передать подарки и наилучшие пожелания. Но даже эти избранные не отваживались подойти ближе четырех шагов, пока их не подзывали к столу.

— Вы уверены, что источник уничтожен? — спросил у Койры Тунгдил.

— Я сразу почувствовала это, — печально ответила девушка. Королева переоделась в простое платье рыбачки и до сих пор куталась в одеяло. — Магическая сила вырвалась наружу, и мне удалось впитать немного, но теперь… источника больше нет. На том месте, где раньше бил ключ Силы, не осталось ничего.

Боиндил вспомнил, как в тот момент вспыхнули руны на доспехе Златорукого. Наверное, магический фон был тому причиной. Это было неприятное зрелище, не говоря уже о том, какие последствия повлекло за собой разрушение источника.

Койра улыбалась, хотя это давалось ей нелегко. Она понимала, что подданные не повинны в случившемся, и не хотела их разочаровывать. Подозвав белокурую девчушку, смущенно прижимавшую к груди корзинку с подарками, королева потрепала малышку по голове.

— Спасибо большое.

Девочка сделала книксен и убежала назад в толпу.

— Я не понимаю, что же за создание привело к уничтожению Озергорда и исчезновению магического источника, — задумчиво протянул Тунгдил.

Покачав головой, Койра заглянула в корзинку. Жители деревни подарили ей браслет из рыбьей кости, на которой было вырезано изображение Озергорда. Вздохнув, она сжала безделушку в руках.

— Я полагаю, в его появлении повинен Лот Ионан. — Родарио Седьмой обвел взглядом всех за столом. — Маг создал это чудовище и прислал сюда, чтобы оно либо убило волшебницу, либо разрушило источник. Когда монстр почувствовал, что погибает, он бросился в шахту, чтобы выполнить задание. — Актер красноречивым жестом провел пальцем вокруг своей шеи. — Я видел, что на нем была цепь с камнем, по-моему, с ониксом. Этот камень мог стать причиной взрыва?

— Возможно. — Койра с некоторым сомнением кивнула. — Лот Ионан мог наложить на камень чары. Такое могло вызвать очень сильное заклинание.

— И вот мы подошли к весьма важному для нас вопросу. Вы готовы помочь нам в борьбе с магом? — Тунгдил выжидательно уставился на королеву. — Уточню вопрос: в состоянии ли вы нам помочь?

— Вы хотите сначала нанести визит дракону, а потом отправиться на юг, — подытожила королева. — Давайте подумаем о том, что сказал Родарио. Предположим, это Лот Ионан наслал на нас чудовище, приказав ему напасть на меня и уничтожить источник. Если так, то он сделал это неспроста. Рано или поздно Лот Ионан попытается завоевать все земли Потаенной Страны, и это его действие было чем-то вроде подготовки к нападению на Вейурн, я так понимаю. Он знает, что мне как волшебнице нужен магический источник, чтобы пополнять Силу для сражения.

— Сколько Силы вы смогли удержать? — осведомился Тунгдил.

— На первое время хватит. — Койра резко выпрямилась. — Но для того, чтобы вступить в схватку с Лот Ионаном, мне понадобится намного больше. Вы ведь об этом спрашиваете, Тунгдил Златорукий?

— Откровенно говоря, я вообще сомневаюсь в том, что вы можете ему что-то противопоставить.

Боиндил видел, что друг намеренно провоцирует чародейку.

«Хоть бы его доспех не подвел!»

Но, к изумлению Бешеного, королева лишь улыбнулась.

— Я знаю, какого вы обо мне мнения. Молодая девушка, едва обучившаяся магии, да еще и совершившая страшную ошибку, которая стоила жизни ее матери. Но могу заверить вас, что я лишь в начале пути. Надеюсь, мое сердце преисполнится отваги. — Она помолчала. — Я отправлюсь вместе с вами в Красные горы.

— Но, королева! — вскинулся Родарио. — Вступить в бой с драконом…

— Это хорошее решение, — перебил его Тунгдил. — Я знаю, почему вы хотите пойти со мной. До меня тоже дошли слухи о магическом источнике в королевстве Первых.

Бешеный вспомнил, что Года рассказывала о своем разговоре с торговцами с запада. Купцы продавали товары Четвертым и от них слышали истории о загадочных огоньках в Красных горах. Тогда Года предположила, что причиной возникновения огоньков могут быть спонтанные выбросы магии, но все это оставалось лишь слухами.

— Именно. Я поеду с вами, пополню запас магии в источнике, а потом вступлю в бой с Лот Ионаном.

— Прошу прощения, королева, — поднял руку Родарио, — но кто сказал, что Лот Ионан не отправил таких же монстров в горы и к альвам?

— Никто не сказал, но Светложар легко справится с такими существами. А вот альвам победить подобное чудище будет нелегко, если поблизости не окажется Эфатон, — ответил Златорукий.

Малления все это время молчала, раздраженно поглядывая на Харгорина Смертоносного. Ради общего дела она сдерживалась, но Боиндил чувствовал, что Идо нелегко бороться со своими чувствами. С ее точки зрения, Харгорин по приказу альвов совершил слишком много преступлений. И в чем-то Бешеный был согласен с Идо.

— Мне не нравится, что мы заключили союз с черноглазыми. Они угнетали мой народ столько солнечных циклов, и тут вдруг Эфатон заявляет, что он якобы раскаивается в содеянном, хочет по собственной воле послать альвов на верную смерть и уничтожить альвийские королевства. — Малления поджала губы. — Я в это не верю.

— И кто сказал, что Третьи присоединятся к нам? — напомнил Седьмой. — Хорошо, представитель их племени стал Верховным королем, но ведь это не отменяет их ненависти к другим племенам. — Он посмотрел на Харгорина и Барскалина. — Вы можете развеять мои сомнения?

— Твои сомнения? — удивленно переспросил Харгорин, усмехнувшись. — Ты всего лишь лицедей. Ты сидишь за этим столом, потому что сам напросился. Ты никак не можешь повлиять на судьбу Потаенной Страны. Ты даже сражаться не умеешь. Хотя в качестве талисмана тебя можно взять с собой. Маленького такого талисманчика.

Барскалин расхохотался.

На лице Родарио заиграла зловещая улыбка. В этот момент он чем-то напоминал Тунгдила.

— Попытайтесь одолеть меня, и вас ждет большой сюрприз.

Койра склонилась к уху Маллении:

— Мне кажется или его лицо стало немного уже?

Идо кивнула.

— А еще в озере он растерял остатки своей бороды. — Присмотревшись, Малления увидела темную щетину на щеках и подбородке Седьмого. — Но ничего, она отрастет. И, мне кажется, будет намного гуще.

Девушки озадаченно переглянулись.

Харгорин же поднялся со стула и, набычившись, встал перед Родарио.

— Ты даже не представляешь, что тебя ждет.

— Ну почему же, — самоуверенно заявил актер. — Хотя в присутствии дам было бы неприлично заливать пол вашей кровью и размазывать ваши внутренности по стенам. Кроме того, нам есть чем заняться кроме драки.

— Прекратите немедленно! Оба! — рявкнул Златорукий.

— Видите ли, меня не воспринимают всерьез, потому что я актер. Это неприемлемо. Я задал весьма серьезный вопрос, касающийся лояльности Третьих, — возразил Седьмой. — Что, если они решат помочь альвам, как они и поступали более двухсот солнечных циклов? Если равновесие сил в Потаенной Стране изменится, племя Лоримбура понесет значительные потери, я уже не говорю о проблемах, которые возникнут с жителями Ургона, Идомора и Гаурагара. Третьим выгоднее держаться в стороне от предстоящей войны.

— В чем-то он прав, — согласилась с Седьмым Малления.

Родарио одарил ее исполненным благодарности взглядом и опустил ладони на стол.

— Поймите меня правильно. Что, если гномоненавистники нападут на Четвертых и Пятых, когда те выступят на юг? Тогда мы не сможем выиграть войну с Лот Ионаном.

— Мы верны Тунгдилу Златорукому! — прорычал Харгорин.

— «Мы»… Вы имеете в виду всех Третьих поголовно или большинство детей Лоримбура? — уточнил Седьмой. — И мне интересно, что предпримет в этом случае меньшинство? И где Свободные? Чем они заняты?

— Они окопались в своих подземных городах и отбиваются от Третьих, — наконец заговорил Барскалин.

— Вот именно! — воскликнул актер. — Третьи все еще нападают на гномов из других племен. — Он скрестил руки на груди. — При всем уважении, я до сих пор не вижу никаких изменений в их поведении.

— Дело в том, что я еще не отдал соответствующий приказ.

Все повернулись к Тунгдилу.

— Если Третьи внезапно начнут вести себя не так, как обычно, альвы могут что-то заподозрить, и план Эфатона окажется под угрозой. Северные альвы тоже узнают о наших намерениях. Именно поэтому я до сих пор не приказал прекратить атаки. Я смогу это сделать только тогда, когда Эфатон выступит в поход. До того времени Свободным придется продержаться.

Никто не осмелился ему возразить.

Боиндил откашлялся.

— Значит, завтра завалимся к Светложару, украдем из его сокровищницы самые прекрасные драгоценности, а потом дунем к Лот Ионану. Как только получим от короля черноглазых сообщение о начале войны, отправим гонцов к Третьим и другим гномьим племенам, и те нападут на ослабевшего в битве с альвами мага. — Он повернулся к королеве. — С вашей помощью.

— Отличный план, — кивнул Родарио. — Я с вами.

— И я, — согласилась Малления. — Идомор внесет вклад в освобождение Потаенной Страны. Я последую примеру своего предка, принца Маллена. У Идомора нет войска, но мои сторонники смогут помочь вам. Участники движения Сопротивления позаботятся об альвах, разъезжающих по нашим землям в одиночку. Я напишу своим братьям письма, и они нанесут удар по врагу.

— Хорошо. — Тунгдил выглядел довольным.

Седьмой опять поднял руку.

— Возможно, нам следует сообщить о предстоящем освобождении всем жителям Потаенной Страны, а не только участникам движения Сопротивления? Люди, которые почувствуют, что повеял ветер свободы, восстанут против вассалов альвов и драконников, и их уже ничто не остановит.

— Но Потаенная Страна слишком велика… — возразил Златорукий.

— Заткните уже этому актеришке рот, да покрепче, — буркнул Харгорин.

Родарио ткнул пальцем себе в подбородок.

— Если бы у меня была такая мерзкая борода, как у вас, я был бы поосторожнее в высказываниях.

Боиндил поморщился. Гномы любили пошутить и спокойно относились к грубостям, но борода — это святое.

— Ты бы лучше помолчал, если тебе дороги твоя жизнь и смазливое лицо, — шепнул он Седьмому. — Извинись.

Опять вскочив, Харгорин сжал руки в кулаки.

— Ты напрашиваешься на побои, скажи-ка мне? — возмущенно воскликнул он.

— Простите меня. — Родарио учтиво поклонился дамам, а потом схватил Смертоносного за бороду и резко дернул.

В этот же момент он локтем левой руки ударил гнома в лоб так, что Харгорин охнул.

Не отпуская бороду, Седьмой соскользнул со стула, уперся ногой гному в живот и перебросил его через себя. Смертоносный навзничь шлепнулся на пол, а Родарио, сделав сальто назад, уселся ему на грудь, до сих пор сжимая бороду. Дернув голову гнома в сторону, Седьмой прижал ступней его волосы. Харгорин не мог шевельнуться.

Боиндил был столь же изумлен, как и все остальные в комнате.

Каким-то загадочным образом в руках Родарио оказался кинжал, и актер приставил острие к обнаженной шее гнома.

— Мне кажется весьма прискорбным то, что тебя начинают воспринимать как мужчину лишь в том случае, если ты проявишь себя в бою и покоришь сердца многих женщин, — насмешливо протянул он. Было видно, что Родарио следит за каждым движением противника. — Но вас этим я смог убедить, не так ли, Харгорин Смертоносный?

В этот момент вера Маллении в то, что Родарио — слабый неудачник, окончательно развеялась. Теперь Идо воспринимала его в совершенно новом свете. Обе женщины изумленно уставились на Седьмого и не могли понять, как он сумел так быстро измениться. Такие скачки в его поведении можно было объяснить только тем, что раньше он притворялся.

Совершенно спокойно Родарио отпустил бороду Третьего и поднялся, протянув Харгорину руку.

Но Третий не принял помощи. Он был оскорблен и унижен, да и его борода лишилась былого лоска.

Боиндил понимал, что командир Черного Эскадрона никогда не простит Седьмого. «Прольется чья-то кровь».

— Какое прелестное представленьице, — ухмыльнулся Слин.

— Объясните нам, как актер мог научиться так хорошо драться, — полюбопытствовал Тунгдил.

— И почему до сих пор вы старались сделать вид, будто ничуть не похожи на своего предка, — добавила Койра. — Представляя вас с бородкой и усами, я вижу, что вы с ним просто на одно лицо.

— Я же говорил, — буркнул Бешеный. — Я это еще тогда заметил, когда он забрался на борт корабля.

Вернувшись на свое место, Родарио склонился перед дамами в шутливом полупоклоне.

— Наверное, следует попросить прощения у вас обеих за то, что все это время ломал комедию. Пришла пора раскрыть вам тайну Неизвестного поэта.

— Это вы? — опешила Койра, изумленно рассмеявшись. — Это вы Неизвестный поэт? Кто бы мог подумать… — Она смерила Седьмого исполненным любопытства взглядом.

— Это невозможно! — тут же выпалила Малления. — Вы… — Она осеклась.

Родарио низко поклонился, словно стоял перед залом, полным зрителей.

— Именно так. Неизвестный поэт — это я, — ответил он. — Никому бы и в голову не пришло, что я, самый незадачливый из всех потомков Невероятного Родарио, защищаю свободу, дарю народу надежду, убиваю драконников и орков. Обман — лучшая защита.

Услышав эти слова, Бешеный невольно покосился на Тунгдила. На губах Златорукого на мгновение заиграла улыбка. «Надеюсь, это лишь совпадение».

Родарио коснулся кончиками пальцев подбородка.

— Я знал, что похож на своего знаменитого предка как две капли воды. Выступая на сцене в Идоморе, Табаине и Гаурагаре, я не наносил на лицо грим, а вот в обычной жизни делал это каждый день. — Улыбнувшись, он сел на стул. — Я прикидывался недоумком, намеренно проигрывал все состязания и хотел, чтобы все думали, будто я ни на что не гожусь.

Койра вспомнила, как она встретила Седьмого в башне в Мифурдании.

— Я действительно приняла вас за настоящего недотепу, — пораженно выдохнула она. — И вы ведь, наверное, умеете ездить верхом, да?

— Вообще-то я отличный наездник, ваше высочество, — ответил он. — Это была игра, роль. И, конечно же, я умею плавать, иначе я не пережил бы того падения в озеро.

— Да вы настоящий герой, — хмыкнула Идо. — Можно подумать, что вы нуждаетесь в постоянной защите, а ведь на самом деле вы вполне способны постоять за себя. Вы хороший воин. Даже очень хороший, в чем нам только что пришлось убедиться.

— Спасибо… Вас мне тоже называть «ваше высочество»? — Родарио подмигнул.

Девушка отмахнулась.

— Но это лишь часть правды. На самом деле Неизвестного поэта как такового не существует.

— Что ты несешь? — возмутился Боиндил. — Ты же сам только что сказал…

— Как такового. Нет одного Неизвестного поэта. — Рассмеявшись, Родарио поднял указательный палец. — Это состязание в Мифурдании — очередной обман, способ ввести противника в заблуждение. С того самого дня, как дракон захватил наши земли, потомки Невероятного, и мужчины, и женщины, решили посвятить себя борьбе за свободу. Наши бродячие театры дают представления, в которых ободряют народ. Мы противимся захватчикам, прибиваем свои стихи к стенам и дверям в городах. Мы путешествуем по всем землям, которые теперь принадлежат Светложару, и сражаемся с драконом своими методами. — Он отхлебнул вина. — Состязание нужно нам для того, чтобы поделиться последними новостями, написать новые стихи, разработать дальнейшие планы действий. Мы готовы поднять народ на восстание против драконников, как только боги подарят нам такую возможность. Мы знаем привычки, слабости, тайные укрытия сторонников Светложара. Нам все это известно! — Актер поднял бокал, выразительно посмотрев на Тунгдила. — Благодаря вам, Тунгдил Златорукий, у нас появилась такая возможность. Вас послали нам сами боги. — Он выпил за здоровье гнома, и все присутствующие согласились с этим тостом.

Койра по-прежнему смотрела на Седьмого с любопытством.

— Скажите, а что на самом деле произошло в тот вечер в башне?

Актер рассмеялся.

— Мы освободили Непревзойденного, но позабыли взять кое-какие из его вещей, в том числе некоторые очень редкие пьесы, и потому я решил вернуться в башню. Когда вы встретили меня, я уже забрал рукописи и потом передал их Непревзойденному в переулке. А вы ничего и не заметили, верно? — Просияв, он принял героическую позу.

— Он такой же, как был Невероятный, — с уважением отметил Боиндил. — Будь у него бородка, я решил бы, что мой старый друг пережил последние двести пятьдесят солнечных циклов.

Королева никак не могла прийти в себя от изумления.

— Я очень болезненно воспринял смерть моего друга Непревзойденного. К счастью, вы ничего не заметили, — продолжил рассказ Родарио. — Но я знал, что наша борьба будет продолжена, и сегодня я вижу, что все, что мы делали, было не зря.

— А почему вы поехали с Койрой? — спросила Малления. — Вы ведь неспроста так поступили, я права?

— Неожиданно у меня появилась возможность ближе познакомиться с волшебницей, чтобы выяснить, не можем ли мы склонить ее на нашу сторону и привлечь к подготовке восстания. Если бы я увидел, что Койра предана Светложару, то вскоре оставил бы ее. — Он вновь поклонился. — Но очень быстро выяснилось, что вас никак нельзя назвать ярой сторонницей дракона, и потому я остался, чтобы наблюдать. Все складывалось как нельзя лучше, и я это чувствовал. — Молодой человек посмотрел на Идо. — Когда я встретил вас во время той стычки с альвами, Малления, у меня словно пелена с глаз спала. Потаенная Страна идет к свободе. Или к падению. Я хотел добиться первого и предотвратить второе.

— Я надеюсь, что Потаенную Страну ждет свобода, — заявила Койра, бросая на Седьмого страстный взгляд. — Кто сможет воспротивиться нашему союзу?

Он улыбнулся в ответ.

— Отлично! — Боиндил потер руки. — У нас есть все, что нужно. Если Родарио сообщит о наших намерениях своим друзьям, а Малления своим, то поднимется буря. А мы сможем сосредоточить все силы на юге, правда, книгочей?

Тунгдил потер лоб, осторожно коснувшись шрама, взгляд его карих глаз стал пустым. Судя по всему, Златорукий не прислушивался к разговору.

Бешеный хотел растормошить друга, но тут его перебили.

— А как же Сизарот? — осведомился Барскалин. — Я его знаю. Это он занимался жадарами, и он не отступит, пока не отомстит за смерть сестры. Если альв узнает, что Малления и Койра еще живы, то в тылу останется могущественный враг, готовый уничтожить нас одного за другим.

— Хм… Скорее он будет ждать нападения дракона, — возразил Харгорин. — Я давно знаю Дзон-Аклан. Они на все готовы ради своего города и постараются предотвратить его разрушение. По слухам, Дзон-Аклан хотят создать там новое королевство альвов. Сизарот будет исходить из того, что Светложар пришлет в королевство альвов разведчиков, чтобы выяснить, что же все-таки произошло.

— Это возможно. — Барскалин кивнул.

— И если бы Эльрия в кои-то веки захотела совершить что-то хорошее, она могла бы утопить того черноглазого. — Настроение Боиндила становилось все лучше. — На тот случай, если он еще где-то здесь.

Тунгдил резко дернулся и со стоном повалился на стол, вцепившись рукой в волосы. Из-под его пальцев потекла кровь.

Гномы вскочили на ноги, обнажив оружие. Они предполагали, что на них напали, но Бешеный увидел, что у Златорукого просто открылся шрам.

— Помогите отнести его в комнату, — приказал Боиндил Харгорину и Барскалину.

— Может быть, я могу помочь? — предложила Койра. — Заклинание исцеления…

— Нет, никакой магии! — воскликнул Боиндил. Он не мог предугадать, как отреагирует на это доспех. — Старая рана. На корабле Тунгдил ударился головой, старый шрам разошелся. Я зашью рану, а завтра на рассвете мы выступим в путь.

Трое гномов вынесли книгочея из зала таверны в комнату и уложили на кровать.

— Спасибо. — Бешеный вежливо выпроводил Харгорина и Барскалина.

Дверь закрылась как раз вовремя.

Златорукий открыл глаз, и Боиндил вновь увидел загадочную вращающуюся спираль вокруг мертвого черного зрачка.

С тихим всхлипом рана затянулась, и в тот же миг кости черепа с хрустом деформировались, лицо Тунгдила вытянулось. Теперь его черты напоминали альвийские.

— Во имя Враккаса! — простонал Бешеный.

Не сводя глаз с друга, гном отпрянул на два шага и схватился за рукоять молота. Казалось, Тунгдил во что-то превращается.

Из-под золотой повязки на глазу потянулись тонкие черные линии, потом они озарились тьмой, взрезая кожу. Из множества ранок хлынула кровь, и, когда ее капли оросили доспех, все руны на нем вспыхнули, да так ярко, что Боиндилу пришлось зажмуриться.

Когда он вновь открыл глаза, его товарищ выглядел так же, как и до обморока: ни ран на лице, ни разошедшегося шва, ни черных линий.

Бешеный осторожно подошел к кровати.

— Что же мне с тобой делать, книгочей? — прошептал он, сглотнув. — Всякий раз, когда я думаю, что могу доверять тебе, происходит что-то, что вновь разжигает мои сомнения.

Подтянув к себе табурет, гном уселся рядом с другом, решив, что стоит дежурить здесь всю ночь.

При этом он не смог бы сказать, кого охраняет: Тунгдила от какого-либо зла или же своих друзей от Тунгдила.

Боиндил ехал за Златоруким, глядя на склоны гор. Хотя со стороны казалось, что гном внимательно следит за происходящим, на самом деле Бешеный думал о той ночи, когда Тунгдил преобразился. Это было кошмарное зрелище.

Друзья не говорили об этом, а отряд поверил в сказочку о внезапном приступе слабости. «От чего же он страдает? Его обуял демон? Или это проклятие?» Голоса сомнения вновь затянули почти забытую песню.

По приказу Златорукого путники двигались по старой тропе, ведущей в узкую долину. Напротив возвышалась багрового цвета гора.

Вид этих земель навеивал на Боиндила воспоминания.

Долина то сужалась, то расширялась, и в пяти местах сужения Первые установили заграждения, толстые стены с воротами, которые можно было открыть, лишь используя руническую магию. Боиндилу и Тунгдилу в окрестностях этой долины пришлось спасаться бегством от альвов Синторы и Кафалора. Тогда гномы искали у Первых кузнеца и повстречали Балиндис Железнопалую, которая стала королевой Пятых.

Все эти сооружения исчезли, вместо стены возвышались деревянные заграждения, за которыми поблескивали шлемы и наконечники копий. Судя по всему, там устроились свинорылые.

— Там, наверху, — Златорукий указал на горы, — находился вход в королевство Первых.

— Теперь его нет, он был разрушен вместе с гномьей крепостью. Дракон уничтожил все, что напоминало о детях Кузнеца. — Родарио указал направо. — Вон там, за теми валунами, находится огромная пещера, в которой устроил логово Светложар. Именно оттуда драконники попадают в систему подземных туннелей гномов.

— Наверное, это были старые ворота для вылазок, — предположил Бешеный. Он попытался сосчитать противников. — Мне кажется, там двадцать стражников. Все орки.

— А зачем им больше? — Слин не сводил глаз с неба. — Кому придет в голову забираться в драконью обитель?

— Гномам, — отрезал Боиндил. — Наши предки справлялись с чудовищами, справимся и мы. — Он повернулся к Тунгдилу. — Ты хочешь въехать туда при свете дня?

— Нет. Пускай жадары покажут, чему они научились у альвов. — Златорукий посмотрел на Барскалина. — Вы очистите одни ворота за другими и откроете их только тогда, когда все стражники будут мертвы. Выясните, как нам пробраться к входу, чтобы нас не заметил дракон.

— Если мы собираемся ограбить его сокровищницу, то не стоит ли тихонько прокрасться туда, вместо того чтобы убивать всех орков и привлекать внимание? — возразил Родарио. — Так ведь Светложар может напасть раньше, чем мы рассчитываем.

— Орки погибнут тихо, и пройдет некоторое время, прежде чем драконники узнают об их смерти. — Златорукий указал на Харгорина. — Мы обсуждали это по дороге и решили, что следует разделиться, как только ограбим сокровищницу. Жадары отправятся с нами, а Харгорин поведет эскадрон по другой дороге на юг. Несколько гномов из Жаждущих отправятся гонцами в королевства гномов и попросят другие племена оказать нам помощь в войне с Лот Ионаном. — Он повернулся к Родарио. — Они также передадут письмо Седьмого потомкам Невероятного.

«Хорошо, что мы встретились. Нам никогда бы не удалось отыскать столько гонцов». — Боиндил был рад, что Жаждущие уедут.

— А в оговоренный день мы встретимся с ними перед Синими горами.

— К середине весны приготовления должны быть завершены, как наши, так и короля Эфатона. Тогда-то все и начнется. — Тунгдил посмотрел на громады гор, поблескивавшие красным в лучах солнца.

— Я так и не понял, как нам удастся скрыться от Светложара, если он нас унюхает, — не унимался Родарио. — И я не хочу слышать в ответ, что я всего лишь актер, который не разбирается в военной тактике.

Малления и Койра поддержали его.

— Но ведь именно так и есть, — презрительно прошипел Харгорин.

— Вначале дракон не поймет, что произошло. Он подумает, будто речь идет о проделках повстанцев, и предоставит разбираться оркам. Только потом он обнаружит, что часть сокровищ пропала, — объяснил Златорукий. — К тому моменту мы должны преодолеть по меньшей мере половину пути к землям Лот Ионана. По меньшей мере! Мы будем скакать с утра до вечера и менять лошадей, как только животные устанут. Нам не справиться с этим без форы. Если же он нас догонит… — Он посмотрел на Койру. — Нам придется уничтожить Светложара. Но так у нас не будет важной фигуры, которую мы могли бы использовать для ослабления Лот Ионана. Завидев приближение дракона, мы попытаемся сбежать.

— Вы многого от меня ждете. — Королева сглотнула.

— Именно так. У меня нет выбора. К тому же отвагу можно проявить только в бою, а не в разговорах о войне, которые ведутся в уютном кресле у камина. Если вам не хватает мужества, лучше скажите сразу, чтобы я мог изменить план.

— Конечно, нам удастся победить и дракона, и мага. — Койра чувствовала себя уязвленной. — К моменту нашего прибытия у Лот Ионана не останется сил на сопротивление, ибо я уверена в том, что наш план сработает.

Небо затянули тучи, за ними скрылось солнце, на землю упали первые капли. Дождь барабанил по металлическим доспехам, воздух наполнился перезвоном.

Развернув пони, Тунгдил понесся прочь от въезда в долину.

— Вон там пещеры. Разобьем лагерь и дождемся возвращения жадаров.

Им действительно удалось укрыться в пещере до того, как дождь превратился в настоящий ливень. Потоки воды смывали остатки снега, уничтожая следы копыт.

Гномы и люди расположились в глубокой пещере, намереваясь отдохнуть перед бегством от Светложара и орков. Накормив пони, Боиндил оглянулся на Жаждущих. Харгорин отбирал гонцов, которые завтра должны были отправиться в путь, чтобы передать послание Тунгдила Эфатону, членам движения Сопротивления и гномьим племенам. «Теперь нас уже ничто не остановит».

Затем он подошел к жадарам, чтобы выяснить, как они готовятся к ночной операции.

Незримые собрались вокруг Барскалина и что-то тихо обсуждали. Безбородые, покрытые черной краской с головы до ног, тяжеловооруженные… «Я ведь и вправду не могу отличить одного жадара от другого, — вот уже в который раз удивился Бешеный. — Может быть, стоит поговорить с ними? Кто знает, сколько из них вернется после сегодняшней ночи».

Эта мысль зародилась в его голове неспроста. Сомнения грызли душу гнома. Тот, кто сумел наложить чары на доспех книгочея, наверняка знает довольно много о загадочных рунах. А это важно. Боиндил уже придумал, как он сможет выведать больше о доспехе.

Дождавшись, пока жадары закончат совещаться, он осторожно подошел к ним поближе, следя за тем, чтобы Барскалин не смотрел в его сторону. Несомненно, глава Незримых не захочет, чтобы Второй беседовал с кем-то из его подчиненных. Вернее, допрашивал их. Это слово больше подходило.

— Можно посмотреть твое оружие? — спросил Бешеный у первого попавшегося воина.

Тот сидел на полу и точил кинжал.

Приветливо улыбнувшись, Боиндил присел рядом. Так он не очень бросался в глаза.

Повернувшись, Незримый удивленно уставился на него и протянул кинжал.

— Да, пожалуйста.

— А вы, жадары, рассказываете анекдоты? Я просто обожаю этот анекдот про гнома и орка.

— Правда? А я вот его никогда не понимал, — ответил жадар. — Почему это орк будет спрашивать дорогу в библиотеку у одного из нас?

— Но ведь в этом-то вся соль шутки!

— Соль шутки? Мне это кажется… маловероятным. Любой зеленокожий знает, что гном при встрече постарается отрубить ему голову. — Воин рассмеялся. — А конец шутки! Слова гнома… Все это очень странно. Но ничуть не смешно.

— Э-э-э… — смутился Бешеный. — О вкусах не спорят. — Он решил сменить тактику и больше не говорить об анекдотах. Повертев в руках кинжал, Боиндил принялся расхваливать качество ковки, чтобы польстить жадару. — А что означают руны, выведенные на нем?

Жадар терпеливо перевел ему каждую из рун. Все они сулили смерть врагу.

— Прямо как у нас… — неуверенно протянул Бешеный. — Я хочу сказать… вы ведь раньше были такими же, как мы… — Беспомощно умолкнув, он вернул собеседнику кинжал.

Жадар улыбнулся.

— Что ты хотел узнать у меня, Равнорукий?

— Это так очевидно?

— Да. Ты превосходный воин, но вот разведчика из тебя бы не вышло.

— Да, мне это и вправду не по душе. Я предпочитаю прямолинейность. — Рассмеявшись, он уселся поудобнее. Фляга соскользнула с его пояса.

Боиндил нарисовал указательным пальцем на песке руну, похожую на символ на доспехе Тунгдила. Жадар покосился на Златорукого. Когда он повернул голову, на мгновение Бешеный почувствовал сильный запах специй.

— Ты видел эту руну на доспехе Верховного короля. Фракк рассказывал нам, что тогда здорово напугал Тунгдила.

— Фракк?

— Тот жадар, которого вы повстречали в Потусторонних Землях.

— Значит, вам известна тайна доспеха?

— А тут скрыта какая-то тайна? Ты имеешь в виду то, что это волшебный доспех?

— Да. — Бешеный кивнул.

— Никакая это не тайна. Любой чародей или волшебница, да и просто тот, кто хоть немного разбирается в магии, сразу это поймет. Или ты говоришь о совершенно особой магии? — Жадар продолжил точить кинжал. — Мне нельзя об этом говорить.

— Но я должен знать! Если какой-нибудь альв применит это заклинание против Тунгдила и доспех вновь окаменеет, я должен уметь вызволить Верховного оттуда, не используя всякий раз удары молотом.

Черные, казалось, пустые глазницы собеседника нервировали. Очень трудно было общаться с гномом, по лицу которого невозможно понять, что он думает на самом деле.

— Значит, так ты снял заклятье? — Жадар расхохотался. — Тебе повезло, что ты не лишился рук.

— Я был осторожен. — Глаза Боиндила горели. Он подозревал, что может разгадать эту тайну. Поспешно оглянувшись, гном посмотрел на Барскалина и Тунгдила. Оба были заняты и не обращали на него внимания. — Прошу тебя, скажи мне! От этого может зависеть жизнь Верховного короля.

— Это правда. — Жадар спрятал точильный камень. — Запомни эти слова. — С его губ слетели какие-то едва различимые для Бешеного звуки на незнакомом языке.

Боиндил изумленно посмотрел на Незримого. Он уже подумывал о том, что это тот самый склочный гном, с которым раньше уже возникали проблемы. По крайней мере голос был похож.

— У меня не получится такое произнести.

— Значит, потренируйся. Ради Верховного короля. — Вдруг жадар издал какой-то странный клокочущий звук, умолк, а потом выругался.

Его лицо исказила гримаса боли. Все длилось лишь пару мгновений, но этого было достаточно, чтобы Бешеный испугался и схватился за оружие.

— Ты что-то еще хотел спросить? — совершенно невозмутимо осведомился жадар, словно ничего не случилось.

— Значит, это действительно альвийские… руны?

— Да. На наших доспехах руны только альвийские, они есть и на доспехе Верховного короля. Но кроме них я заметил символы, которые не могу прочитать, — ответил он. — Что вполне понятно. Как бы то ни было, даже те руны на неизвестном мне языке чем-то похожи на альвийские. И гномьи в то же время. — Жадар увидел, что Барскалин, хмурясь, смотрит в их сторону. — Извини, я занят. — Он встал.

— Эй, погоди! Это я и так знал. — Боиндил был разочарован, но понимал, что больше ничего от этого жадара узнать не удастся.

Но теперь у него хотя бы было заклинание, которое позволяло снять чары окаменения с доспеха Тунгдила.

Бешеному было интересно, есть ли другие заклинания, заставляющие доспех выполнять какие-то приказы вне зависимости от воли его обладателя. «Когда мы будем готовиться к бою с Лот Ионаном, книгочею лучше бы снять этот доспех. Нужно будет поговорить с ним», — решил Боиндил.

Он потянулся за флягой и отвинтил крышку, наблюдая за жадарами. Незримые молча точили кинжалы и переодевались в привычную одежду. Время от времени они замирали, закрывали глаза и, казалось, молились, прежде чем продолжить работу.

Губы Боиндила коснулись горлышка фляги, и в рот ему хлынула густая жидкость. Гном, не распробовав вкус, глотнул.

Только тогда он заметил, что это вовсе не его травяной чай, а какой-то омерзительный напиток. Он сплюнул все, что осталось во рту, на песчаный пол пещеры. Жидкость была красновато-черной и густой, она медленно просачивалась в песок.

— Это еще что такое? — Боиндил осмотрел флягу. «Это же не моя!»

Его фляга лежала там, куда он ее уронил.

С отвращением плюнув, гном поднял свою флягу и прополоскал рот, но от металлического привкуса на языке, напоминавшего кровь и очень крепкое вино, не так-то просто было отделаться.

— Это чья фляга? — громко крикнул Бешеный, завинтив крышку.

Жадар, с которым он разговаривал, подбежал к нему.

— Это моя! — Незримый явно был взволнован. — Должно быть, я потерял ее. — Он вырвал флягу из рук Боиндила, будто там было лучшее вино в Потаенной Стране.

— А что там внутри?

— Почему ты спрашиваешь? — испугался жадар. — Ты пил из нее?

Что-то в его голосе насторожило Бешеного, и он покачал головой.

— Нет, но крышка была неплотно привинчена, и содержимое пролилось. — Боиндил указал на пятно на песке. — Оно странно выглядит и очень необычно пахнет, — солгал Равнорукий, надеясь, что Враккас не покарает его за ложь. — Это ликер с целебными травами? — Он ухмыльнулся. — Вот, значит, откуда вы берете свои силы! Это волшебное зелье, да?

Помрачнев, жадар подался вперед.

— Это обработанная эльфийская кровь, — хрипло прошептал он. — Над ней читались зловещие альвийские заклинания, ее варили… а потом развели водкой. — Жадар скорчил страшную гримасу и расхохотался.

— Эльфийская кровь, — с отвращением повторил Бешеный. Его затошнило. — Зачем вы такое пьете?

— Это наша магия, — ответил жадар. Сейчас он выглядел совершенно нормально. — Наша магия.

Он вернулся к остальным Незримым.

— О Враккас! Чем я так прогневил тебя, что ты заставляешь меня пережить такое? — удрученно прошептал Бешеный, опуская ладонь на живот. — Кто знает, что сотворит со мной это зелье…

Но пока он не заметит никаких изменений, он не станет никому рассказывать о случившемся. Может, сумасшедший жадар просто решил разыграть его и во фляге был… ликер?