Стражи земель. Доспехи демона

Глава 28

Пустыня осталась позади. Отряд довольно быстро двигался — не в последнюю очередь благодаря лошадям, купленным в оазисе.

Если они и дальше будут ехать с такой скоростью, то вскоре доберутся до королевства альвов, а значит, и до Лот Ионана. Привалы были короткими, отряд лишь позволял лошадям отдохнуть и напиться. Люди и гномы даже ели не спешиваясь.

Во время одного из привалов Родарио подошел к девушкам. По его лицу было понятно, что разговор предстоит серьезный.

— Я согласен, — заявил Седьмой.

Койра и Малления переглянулись.

— Я о вашей договоренности. И о том, что никогда не разделю ложе с вами обеими одновременно. Я согласен. Я не готов отказаться ни от одной из вас. Я понял это за последние солнечные циклы. И если две столь обворожительные красавицы делают мне такое предложение, то я буду дураком, если откажусь.

Койра, просияв, подалась вперед и поцеловала его в левую щеку, а Идо — в правую. Это стало символом их воссоединения, пускай такие отношения и сложно назвать обычной любовной историей.

Зыркнув в сторону троицы, Боиндил покачал головой.

— Никогда не пойму я этих долговязых, — сказал он Тунгдилу. — Ты только посмотри, что творится.

— Если они любят друг друга и могут жить вместе, то почему бы и нет? — Златорукий подбросил в костер дров. — Не мне их судить.

На огне жарились четыре зайца, которых удалось подстрелить Слину.

— Ох! — Тунгдил схватился за спину.

— Может, помочь тебе снять доспехи? Они ведь натирают. — Бешеный протянул руку к застежке, но друг отпрянул.

— У нас важное задание, и в любой момент что-то может случиться. Я не хочу, чтобы меня ранили просто потому, что мне было неудобно в доспехах.

— Когда ты снимал их в последний раз?

— Не так давно.

— Давно, книгочей. — Бешеный протянул товарищу лапку зайца. Дымящееся мясо испускало аппетитный аромат. — Вот, подкрепись. Так ты сможешь повторить подвиг, столь впечатливший меня в Синих горах. — Гном и себе взял порцию. — Я не знаю, откуда в тебе такие силы. Даже под воздействием боевого безумия я не был бы способен на подобное.

— Я тренировался больше, чем ты, друг мой. — Тунгдил без особого энтузиазма принялся за еду.

Боиндил сделал вид, что заметил что-то на задней части доспеха.

— Проклятье! По-моему, он запачкался во время скачки. И тут какая-то вмятина. Как же так получилось? Пожалуй, лучше его почистить, иначе доспех обидится на тебя и вновь окаменеет, а мне придется бить по нему, как по колоколу, чтобы ты снова мог двигаться, — фальшиво улыбнулся гном.

— Почему ты так настаиваешь на том, чтобы я снял доспехи? — осведомился Тунгдил.

— Я?

— Актер из тебя никудышный, Бешеный. Так всегда было. — Златорукий доел мясо. — Почему ты против моих доспехов?

Боиндил не знал, что ответить. Поэтому сразу перешел в атаку.

— Я… слышал всякое о подобных доспехах. Их хозяева становятся одержимы ими. Несчастные погибают, так и не сняв лат. Я не хочу, чтобы что-то подобное случилось с тобой. — Бешеный вздохнул. — Я же вижу, что ты уже дней тридцать не снимал нагрудник! А еще ты гладил свои поножи, словно груди юной гномки!

Златорукий хотел возразить, но смолчал.

— Ты прав, — наконец произнес он, бросив кость в костер. — Мне сложно расстаться с ними. Очень сложно.

— Ну так сними их. Хотя бы на ночь. Я буду охранять тебя, и ничего плохого не случится! — с облегчением воскликнул Боиндил.

Несколько рун на нагруднике вспыхнули.

— Нет. — Тунгдил покачал головой. — У меня недоброе предчувствие.

— Тогда скажи, когда собираешься снять их!

— Когда все закончится. — В голосе Златорукого слышалась усталость. — Давай не будем ссориться, Боиндил. Клянусь, я сниму доспехи, когда мы запечатаем Черное Ущелье и мой наставник будет повержен. — Он протянул другу ладонь. — Теперь ты дашь мне спокойно поспать?

— Да, книгочей. — Бешеный пожал руку.

Боиндила теперь интересовали зайцы.

— Эй, пора жрать! — завопил он на весь лагерь, так что люди испуганно вздрогнули.

Заметив это, Бешеный ухмыльнулся.

Жадаров не было видно — должно быть, попрятались где-то в темноте и следили за окрестностями.

— Что ты думаешь обо мне? — Тунгдил отыскал флягу с фруктовой водкой и отхлебнул крепкий напиток.

— Из-за того, что ты не снимаешь доспехи?

— Нет. Вообще. Что ты думаешь обо мне? — Гном отер бороду. — Я настоящий Тунгдил?

— Я уже давно не сомневаюсь в тебе. — Боиндил улыбнулся. — Конечно, иногда в моей голове копошатся лепреконьи мыслишки о том, что раньше я кое-чего за тобой не замечал. Но мы ведь все меняемся со временем, верно? — честно ответил Равнорукий. — Я уверен, что передо мной ты, книгочей, а не какой-то подменыш, или перевертыш, или еще какое наваждение, посланное к нам из Черного Ущелья.

Златорукий подождал, пока все подойдут к костру, возьмут порцию зайца и вновь отойдут. Слин занимался настройкой арбалета, Балиндар рассматривал Огненный Клинок. Топор до сих пор светился.

— Я избранный меньшинством Верховный король, — осторожно сказал Тунгдил. — За меня проголосовали только Четвертые и Пятые. Но если Первые и Вторые пойдут против меня, то что же будет?

— За тебя Третьи.

— К сожалению, Третьи не в счет. Только не в таком вопросе. — Он посмотрел на Огненный Клинок. — Балиндар был бы хорошим Верховным. Или его мать могла бы стать Верховной. Так было бы лучше для всех племен.

Бешеный тоже потянулся за водкой. Глотнув, он закашлялся.

— Я ко многому привык, — выдохнул гном. — Но от этой штуки у меня глаза на лоб лезут! А у тебя и глаз-то один, тебе, поди, сложнее такое пить.

Златорукий рассмеялся.

— Судя по твоим словам, ты больше не хочешь быть Верховным королем. А ведь мне пришлось подкупить тебя этим титулом, книгочей.

— Я лишь хотел, чтобы гномы точно следовали моим указаниям, — признался Тунгдил. — А слово Верховного короля важнее слова Тунгдила Златорукого, которого некоторые к тому же считают подменышем, понимаешь? — Гном слабо улыбнулся. — Думаю, многие удивятся, когда я откажусь от этого титула, как только наше приключение закончится.

— Откажешься? — Боиндил хлопнул себя по коленке. — Ха, вот это слова настоящего книгочея! Подменыш обрадовался бы власти и попытался использовать ее в своих интересах. — Бешеный рассмеялся. — Да, многие удивятся. — Он мотнул головой в сторону Балиндара. — Поговори с ним об этом.

— Зачем?

— Это позволит ему поменять свое мнение о тебе.

Златорукий сделал еще глоток.

— Зачем? Лучше, чтобы все оставалось так, как есть. Не хочу, чтобы, когда Балиндар станет королем Пятых, парню припоминали его происхождение и говорили, что он не сын Глаимбара. Пускай это останется нашей тайной.

— Но вы так похожи…

— Это может быть лишь совпадением, не более того. Я никогда не признаю Балиндара своим сыном. — Он смерил Боиндила долгим взглядом. — И ты тоже не станешь кому-либо говорить об этом.

— Я и не планировал, книгочей. Это твое дело. Твое, Балиндара и Балиндис. — В горле у Бешеного пересохло, хотя он и выпил достаточно.

Гном понимал, что это предвещает, и ему это не нравилось. «Возможно, я смогу превозмочь жажду?» В конце концов, Равнорукие ведь славятся своим упрямством.

— Ты уже знаешь, кого хотел бы предложить на место Верховного короля?

— Нет. Я не буду вмешиваться. Найду местечко в Потаенной Стране, подальше от земель нашего народа. Вот что я решил. — Лицо Тунгдила смягчилось. — Я буду рад тем, кто захочет навестить меня там. Но среди гномов жить не буду.

— Пока ты был в Черном Ущелье, тебе опротивел собственный народ?

— Нет. Это я опротивел своему народу. — Златорукий сплел пальцы. — Кто-то ликует, приветствуя меня, но есть и те, кто не понимает. Я изменился за двести пятьдесят солнечных циклов войны, злобы и насилия и не думаю, что стану прежним. Я предпочитаю жить в покое и одиночестве, и никто не станет смотреть на меня как на врага. Так я смогу общаться лишь с теми, кто доверяет мне. — В его взгляде светилось тепло. — Я был бы счастлив, если бы ты навещал меня.

— Разве я когда-нибудь бросал тебя в беде, книгочей? — растроганно ответил Боиндил.

Жажда Равнорукого усилилась, она прожигала горло, въедалась в плоть. Бешеный бы не удивился, если бы у него изо рта вылетело облачко дыма. Он встал.

— Нужно размять ноги и отлить. Потом поговорю со Склочником и Ворчуном. Посмотрим, что они мне расскажут. — Боиндил поспешно отошел от костра и, задыхаясь, направился в лес. — Склочник!

Прислушавшись, гном рыгнул. Горло жгло огнем, дыхание со свистом срывалось с губ, голова кружилась, словно после десяти кружек темного пива.

— Склочник!

Кашляя, Бешеный опустился на колени. Ему хотелось сунуть себе в глотку кинжал, чтобы расширить горло.

Под нос ему сунули флягу.

Боиндил жадно присосался к горлышку. Он успел сделать два глотка, когда флягу вырвали из рук. Жжение резко прекратилось, гном вновь мог дышать.

Только теперь он повернул голову и увидел стоявшего рядом жадара.

— Спасибо.

Балодил, обойдя его, присел на корточки и бросил ему под ноги бурдюк.

— Возьми. Это принадлежало жадару, которого мы потеряли в пустыне. Тут почти не осталось зелья, но тебе хватит. Если я умру, заберешь мою флягу.

— Но… зелье не помогает, — в отчаянии выговорил Бешеный. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови. — Я превращаюсь в какого-то… полужадара!

Балодил уселся на землю, прислонившись спиной к стволу.

— Есть способ избежать этой судьбы и очистить душу, я уже говорил. — Он захихикал и принялся напевать какую-то мелодию. — Барскалин уверен в том, что у одного из эльфов, которых мы пощадили, есть возможность избавить нас от проклятья. Мы сами навлекли на себя эту кару, но мы действовали из лучших побуждений.

Боиндил вздохнул.

— Как эльф может снять проклятье?

— Я не знаю. Все зависит от тебя. Но, я думаю, эльф сможет развеять чары, ведь ты не захотел становиться одним из нас, — прошептал жадар. Его тело качалось в такт слышимой только ему мелодии. — Найди эльфа и спроси его, что делать, — пропел он. — Но у тебя мало времени. Вскоре изменения станут необратимыми.

— Но я вовсе не изменился! — упрямо воскликнул Бешеный.

— Изменился. Я чую. — Балодил рассмеялся. — Не знаю, как эльф поможет тебе, но твое имя обладает весом. Все знают, что когда-то ты помог эльфам. Ушастые не позволят тебе умереть.

— Ты сказал «умереть»?

Балодил задумчиво почесал в затылке, будто пытаясь припомнить, что он только что сказал. Неожиданно жадар зачирикал, будто птица.

— Да, умереть. Когда у тебя не останется зелья, чтобы утолить жажду, ты умрешь. — Кукарекая, словно петух, Балодил встал и направился в сторону лагеря.

— Лучше умереть, чем обезуметь, как ты, — пробормотал Боиндил, поднимаясь. Он спрятал почти пустой бурдюк под кольчугу. — Теперь остается только надеяться на милость ушастого. Плохо дело… — Гном пнул камень. — И вначале этого ушастого еще нужно найти. Но как?

Бешеный представил себе ловушку для эльфа с листиком салата внутри и ухмыльнулся.

На землях, по которым двигался отряд, уже побывали повстанцы.

Замки и поместья были охвачены пламенем, на перекрестках покачивались висельники — мужчины и женщины. Тела были обнажены, на них виднелись следы пыток. У некоторых к ногам были привязаны таблички со списками преступлений.

— Простой народ в Гаурагаре оказался скор на расправу, — заметил Родарио.

— Я понимаю местных жителей, — ответила Малления.

— Наверное, сейчас такое можно увидеть не только здесь. Пламя народной ярости охватило и Идомор, и мою страну.

Тунгдил не обращал на трупы никакого внимания. Зрелище не вызывало у него отвращения.

— Огонь отмщения очищает, но нельзя позволить ему превратиться в пожар, иначе все погрузится в хаос. Нужно поскорее восстановить порядок.

— Именно этим мы и занимаемся. — Боиндил рассмеялся. — Поймаем Лот Ионана, засыплем Черное Ущелье, вот и все. Увидите, дней через шестьдесят все закончится.

Слин и Балиндар улыбнулись, люди хмыкнули. Жадары, как и всегда, остались невозмутимыми.

Отряд менял лошадей, как только те уставали, и хотя гномы не очень-то хорошо смотрелись на спинах крупных животных, зато передвигались намного быстрее, чем на пони. Все гномы — кроме Тунгдила — ругались и клялись, что по выполнении задания больше никогда не сядут в седло.

Вскоре стало понятно, что они добрались до Дзон-Бальзура, самого старого из альвийских королевств. Именно отсюда альвы перебрались на восток.

Отряд проезжал мимо омерзительных скульптур из костей, мимо засохших деревьев и других предметов, напоминавших о смерти. Во всем была какая-то извращенная красота, но людей она пугала. Впрочем, альвам нельзя было отказать во вкусе.

Конечно, первым дым заметил Тунгдил.

— Дзон горит. — Он указал на север.

Теперь и остальные это увидели.

— Я думал, это грозовая туча, — протянул Родарио.

— Лот Ионан решил серьезно подойти к вопросу разрушения. — Боиндил уже видел раскинувшийся вдалеке кратер. — Интересно, сколько черноглазых он убил?

— Я предпочел бы, чтобы он расправился со всеми. — Седьмой чувствовал, как в нем растет страх.

Никто не знал в точности, как победить могущественного мага. Четкого плана не было, существовала лишь общая идея: Тунгдил и Балиндар отвлекут Лот Ионана, Койра повергнет его. Остальная часть группы придет на помощь, если что. «Остальная часть группы… — подумалось Родарио. — Это я и Малления». На самом деле были еще жадары. Они подчинялись Тунгдилу и, скорее всего, отважатся напасть на мага. Незримые не боялись смерти.

— Как думаешь, что нам предстоит сделать? — спросил у Идо Седьмой.

Девушка с задумчивым видом ехала рядом с лицедеем.

— Все зависит от того, помогут ли нам Враккас и Самузин. — Ветер трепал ее волосы, собранные в хвост. — Предводитель приказал держаться в стороне, и, хотя мне сложно принять его решение, я понимаю, почему это необходимо. Мы оба, Родарио, будем бесполезны в бою с магом уровня Лот Ионана.

Седьмой поморщился.

— Не похоже, чтобы Эфатону удалось победить его.

Идо посмотрела на кратер, зиявший в полутора милях отсюда. Альвов видно не было.

— Не похоже. Возможно, король альвов пал в схватке с магом?

Тунгдил указал вперед.

— Мы подъедем к краю и посмотрим, что творится в Дзоне, — приказал он.

Лошади потрусили к обрыву и замерли у края.

Этот Дзон явно отличался от города альвов на севере. Костяную башню, когда-то возвышавшуюся на холме, сменила башня из темного базальта. В камне виднелись прожилки золота, серебра и других благородных металлов, и казалось, что здание высасывает злобу здешних земель, подпитываясь ею.

И это было единственное целое строение на дне кратера.

— Во имя Враккаса! Кто-то тут постарался! — Боиндил удивленно смотрел на горящие дома альвов.

Пламя было ярко-белым, оно быстро пожирало город.

Гном вытащил из седельной сумки подзорную трубу, намереваясь повнимательнее рассмотреть царившее там инферно и описать его тем, у кого трубы не было.

— Войти туда невозможно, — громко заявил Бешеный. — Огонь достигает нескольких метров в высоту, земля покрыта расплавленным кипящим металлом. Пока все это остынет, пройдет несколько дней. Если мы спустимся сейчас, то поджаримся что зайцы на вертеле.

Ветер переменился. Облако дыма двинулось в сторону отряда, но, прежде чем клубы накрыли кратер, Боиндил успел заметить на площадке перед башней фигуру в бело-черной накидке. Маг сжимал в руке посох с ониксовым набалдашником.

— Лот Ионан! — крикнул гном, указывая пальцем в его сторону.

Бешеный увидел, как волшебник выпустил из оникса черную молнию, сразившую какого-то альва. Разряд попал несчастному в горло. Альву оторвало голову и подбросило ее на два метра в высоту. Подергиваясь, обезглавленное тело упало.

— Ты это видел, книгочей? — опасливо осведомился Боиндил.

— Что именно? — испуганно спросил Родарио.

— Лот Ионан только что оторвал альву голову. Заклинанием, — ответил Тунгдил.

Бешеный все еще всматривался в дым.

— Маг, может, умеет летать и потому выберется из пламени. Но вот как нам его заполучить?

Златорукий посмотрел на Койру. Чародейка кивнула.

— Балиндар пойдет с нами. Остальные пусть ждут здесь, — приказал Тунгдил. — Магия породила этот огонь, магия его и укротит.

Он направил лошадь вниз по серпантину. Пятый и волшебница последовали за Верховным. Все понимали, что другого выхода нет.

Отряд видел, как трое храбрецов спускаются, петляя по узкой тропинке.

— Мне это не нравится, — пробормотал Слин.

— Мне тоже. — Седьмой волновался за Койру. — У кого-нибудь есть предложения, как скоротать время ожидания?

Малления, ухмыльнувшись, уже открыла рот, собираясь отпустить язвительное замечание, но осеклась. Девушка закашлялась, у нее на губах выступила кровь. Идо вывалилась из седла и ударилась о землю. Из ее спины торчала альвийская стрела!

— Спешиться! — крикнул Боиндил, спрыгивая с коня.

Краем глаза он заметил, как в круп лошади Родарио вонзилась еще одна стрела. От боли животное подалось вперед и… перевалилось через край обрыва. С Седьмым в седле!

Странно, но Бешеному подумалось, что у стрелка есть чувство юмора. В какой-то степени даже гномье чувство юмора.

Балиндар закрыл платком лицо, защищаясь от дыма. Выходит, эта тряпица полезна не только в пустыне, когда приходится спасаться от песчаных бурь.

Его лошадь заржала, поднимаясь на дыбы, и сбросила всадника.

— Подождите! Она боится огня! — крикнул гном.

— Нужно добраться до башни. Там последние жители Дзона укрылись от мага. — Уперев руки в бока, Тунгдил смотрел на стену огня. — Что вы посоветуете, волшебница?

Койра закрыла глаза и пробормотала простое заклинание, позволявшее распознать сущность пламени.

— Мне не хотелось бы зря растрачивать силы до столкновения с Лот Ионаном, поэтому я не стану переносить вас к башне. — Она чувствовала, что огонь подпитывается магией и обычными чарами его не потушить.

— Огненный Клинок защитит меня от волшебства? — Балиндар задумчиво покрутил в руках топор.

— От магии, но не от раскаленного металла, который сожжет тебе ноги, — заметил Тунгдил.

Койра заметила булыжники на склоне. На губах девушки заиграла улыбка.

— Я кое-что придумала.

Чародейка сплела простое заклинание парения. Камни поднялись, образовав над расплавленной гущей некое подобие мостика.

Помедлив, Балиндар забрался на первый из камней и потопал вперед. Топор засветился еще ярче, вокруг гнома возникла защитная сфера, в которую поместились и Тунгдил с Койрой. Человечке пришлось пригнуться и идти в довольно неудобной позе, зато барьер спасал.

Волшебница подхватывала заклинанием камни, по которым они уже прошли, и переносила вперед. Ей было дурно от жары, Балиндар беспрерывно отирал лоб — пот катился по его лицу ручьями. А вот Златорукий оставался совершенно невозмутимым, будто огонь ему ничуть не мешал.

Они двигались по широкой улице, ведущей к холму. У гномов и чародейки не было времени полюбоваться разрушением этого зловещего города. Не осталось почти ничего, что напоминало бы о былой красоте Дзона. Все деревянные здания превратились в пепел.

Тунгдил, Койра и Балиндар добрались до лестницы, ведущей вверх по холму к базальтовой башне. Они знали, что подъем лишит их сил, но другого пути не было.

Особенно утомительным это восхождение было для гномов, ведь ступени были рассчитаны на альвов и оказались слишком высоки для коротконогих детей Кузнеца.

Путники постоянно оглядывались, опасаясь, что кто-то из уцелевших может напасть.

Край обрыва, где ждала их оставшаяся часть отряда, был окутан клубами дыма, да и вершина башни скрывалась в густом дыму. Соответственно, сверху троицу тоже нельзя было разглядеть.

Запыхавшись, они наконец-то достигли площадки перед башней, — именно тут последний раз видели Лот Ионана. Но прошло уже довольно много времени с тех пор, и мага здесь не было. Тело альва по-прежнему лежало на камнях, вокруг растеклась лужа черной крови.

— Интересно, альвы используют для рисования кровь своих сородичей? — насмешливо спросил Пятый.

— Не осталось тех, кто мог бы творить таким образом, — ответил Тунгдил, направляясь к воротам башни.

Первыми внутрь вошли Златорукий и Балиндар, за ними последовала Койра.

В здании царила прохлада. Закрыв ворота, Койра с грохотом задвинула засов. Потрескивание огня, шипение искр, треск ломающихся балок — все это осталось по ту сторону створов. Вокруг стояла такая тишина, что можно было подумать, будто башня отрезана от окружающего мира и тут царят мир и покой.

Боиндил чувствовал запах камней, остывших благовоний и специй.

— К ступеням! — Перехватив обеими руками Кровопийцу, Тунгдил направился к винтовой лестнице.

Удивительно, но первым об отдыхе попросил Балиндар, а не Койра.

— Я уже не чувствую ног, — прошептал гном. — Я не знаю, как ты справляешься с такой нагрузкой в латном доспехе, Златорукий, но я так больше не могу.

— Не можешь? — Спустившись на пару ступенек, Тунгдил схватил его за грудки. — Это тебе не мелкие разногласия между альвами и Лот Ионаном! Речь идет о судьбе Потаенной Страны. О судьбе всех гномьих племен! — Потащив Пятого за собой, Златорукий ткнул его рукоятью меча. — Иди вперед! Если замедлишь шаг, я разрублю тебя пополам! Так и знай!

Койра гадала, как понимать угрозу Тунгдила, но слов Верховного короля хватило, чтобы Балиндар перестал ныть. Сама чародейка справлялась с усталостью, Сила наполняла ее тело, рассудок был кристально ясен. В любой момент могли появиться альвы или Лот Ионан, но волшебница была готова к сражению.

Лестницу освещали крошечные кристаллы, вспыхивавшие то алым, то голубым. Окон здесь не было.

Пройдя сотню ступеней, Койра, Тунгдил и Балиндар очутились в зале. Здесь они обнаружили тела четырех альвов. Грудь убитых была разорвана, кожаные доспехи не защитили владельцев от магической атаки.

— Мы уже подбираемся к нему. — Пятый покрепче перехватил топор.

Златорукий прошел по комнате ко второй двери.

За ней простирался тронный зал Дзон-Аклан. Судя по всему, тройня хотела сама править альвами, отобрав титул у Эфатона. Это было мрачное помещение десяти метров в высоту, украшенное изящными металлическими колоннами. Вообще-то колонны были слишком тонкими, чтобы поддерживать потолок, но каким-то чудом им это удавалось.

Между колоннами были натянуты веревки, с которых свисали стяги. Все было обустроено так, что внимание посетителей сразу приковывал огромный трон в центре зала, на пьедестале. К нему вели семь ступеней. Трон состоял из тиония и паландия — металлов, символизировавших добро и зло.

В зале лежало еще семь убитых. На телах виднелись следы ожогов, оружие расплавилось или погнулось от жара.

Балиндар хотел что-то спросить, но неожиданно послышался треск и за стягами что-то сверкнуло. Раздался громкий крик, затем смех. Чье-то оружие со звоном упало на пол.

— Вы знаете, что это значит. — Тунгдил играл желваками. — Мы отвлечем его. Тем временем вы, Койра, нападете. Но помните, нельзя его убивать! Обуздайте свое желание отомстить. Этот маг — наша последняя надежда, ибо вашей стране угрожает опасность во много раз страшнее десяти драконов. — Подав Балиндару знак, Златорукий двинулся вперед.

Подождав, пока гномы скроются за знаменем, Койра последовала за ними. Она подняла руки, чтобы сразу же сплести необходимое заклинание. Девушка была напугана, сердце бешено стучало в груди, пот градом катился по спине. Койра была принцессой, раньше ей не приходилось сталкиваться с подобными испытаниями.

Правда, она училась на боевого мага и с первого же занятия старалась овладеть заклинаниями, которые позволили бы ей уничтожить Светложара, развеять в прах войско орков и наслать страшные проклятия на драконников. Но сразиться с другим волшебником? К такому она готова не была.

Койре не представлялась возможность испытать себя в магической дуэли. Да и с кем она стала бы сражаться? Мать не могла помогать дочери, и девушка сама училась магии по старым книгам Вей. Если у Койры возникали вопросы, королева отвечала на них столь завуалированно, что стражники даже не догадывались, что речь идет о магии.

Сейчас в сознании волшебницы проносились воспоминания о ее прежней жизни на острове и о тяготах проделанного путешествия. Все это уверенности не вселяло. Девушка не была готова к своему первому магическому поединку.

Она услышала крик Балиндара, шипение и взрыв, за стягом что-то полыхнуло. От взрывной волны знамена затрепетали, и чародейка увидела, что гномы стоят перед Лот Ионаном.

Балиндара вновь окружил защитный барьер. По поверхности купола пробегали молнии: из правой руки мага прямо в барьер бил яркий луч Силы. Из оникса на посохе второй луч бил в доспех Тунгдила. Руны на нагруднике сияли.

Стяги опали, закрывая обзор.

Койре было страшно. Сплести два заклинания и при этом еще и поддерживать их! Как это возможно? Лот Ионан невероятно могущественный чародей!

— Я не должна бросать их на произвол судьбы. — Волшебница взяла себя в руки.

Вздохнув, она зашагала вперед, собираясь помочь гномам. Лот Ионан пока не знал о том, что ему предстоит вступить в битву с волшебником. Это могло подарить Койре преимущество в бою.

— Помоги мне, матушка! — тихо взмолилась она, отодвигая стяг.

Волшебница не сразу заметила стоявшего за знаменем альва. Все ее внимание было обращено на Лот Ионана.

Это был Сизарот! У альва были раны на шее, плече, левой руке и ключице, правая нога сильно обгорела, но Дзон-Аклан был готов к бою.

Не медля, черноглазый нанес удар двуручным мечом.

От боли чародейка не смогла произнести заклинание. Сизарот провернул клинок и дернул меч наверх, вспарывая живот. Из раны хлынула кровь, внутренности вывалились наружу. Койра упала, соскользнув с лезвия.

— Какой сюрприз! Я не рассчитывал на такое удовольствие, — улыбнулся альв. — Но сердце мое полнится радостью при мысли о том, что я сумел отомстить за смерть сестры. — Склонившись над волшебницей, он достал из ножен обоюдоострый кинжал. — Твою смерть зовут Сизарот, — шепнул он девушке на ухо, приставив лезвие к ее горлу. — Теперь твоя душа не обретет покоя, чародейка. — Медленно, наслаждаясь каждым мгновением пытки, он взрезал ее кожу, всматриваясь в полные боли глаза. — Хотел бы я остаться рядом с тобой, чтобы лицезреть твою погибель, — страстно, будто пылкий любовник, прошептал Дзон-Аклан, убирая кинжал.

Он поднялся и, опираясь на меч, направился к выходу из зала.

Койра, задыхаясь, лежала на базальтовых плитах пола. Она не понимала, почему почти не чувствует боли. Девушка попыталась сплести заклинание исцеления, но у нее было пробито легкое. Она не могла произнести ни слова.

Боиндил бросился на землю и повернулся к Маллении. Идо смотрела на него расширившимися от испуга глазами, пытаясь выпрямиться и выдернуть стрелу из раны. Гном заметил, что она не осознает, что делает.

— Нет, не шевелитесь! — крикнул он.

Но Малления не слушала. Она села и повернула голову, глядя на стрелу, торчащую в спине. Пальцы девушки сжались на древке, но тут послышался свист, и вторая стрела пробила ей горло. Застонав, Идо упала на бок. Больше она не двигалась.

Раздался грохот, громко завопил один из жадаров.

— Слин! — в ярости закричал Бешеный. — Да пристрели ты уже этого черноглазого!

«Мы прошли столь долгий путь, избежали стольких опасностей, а теперь падем от стрелы коварного альва!»

— Я его не вижу! Он спрятался в траве!

— Проклятье! Чтоб этот Тион и все его отродья сквозь землю провалились! — завопил Боиндил, чувствуя, как им овладевает боевое безумие.

Впрочем, пока еще гном отдавал себе отчет, что вскакивать и бросаться с оружием ближнего боя на лучника — не самое мудрое решение.

Что-то сорвало шлем с головы Бешеного, ему даже показалось, что кожу оцарапало.

— Слин!

Он покосился на край обрыва, надеясь, что Родарио удалось за что-то зацепиться, но актер не появлялся. Седьмой погиб, упав с огромной высоты вместе со своей лошадью. «Какая глупая смерть…» Гнев Боиндила нарастал.

— Эй, черноглазый! Может, сойдемся в честном бою? Ты и я?

— Потерпи немного. — Голос альва звучал невероятно мелодично. — Я позабочусь, чтобы в конце остались только ты и я.

Вновь раздался свист, и на этот раз закричал Слин. Последний из жадаров застонал.

— Так было предначертано, — промурлыкал альв.

Оглянувшись, Бешеный увидел его в тридцати метрах позади. Трава доходила альву до пояса.

Боиндил узнал вражину. Это был Тиригон. Дзон-Аклан невозмутимо забросил меч за спину.

— Ты готов к поединку? — осведомился он.

— Еще и как! — Бешеный вскочил на ноги.

Перебросив косу за плечо, он занес молот и понесся на противника. Гном понимал, что только он пока еще не ранен.

Тиригон не двигался, и его бесстрашие лишь раззадоривало Боиндила.

— Я надеялся, что вас всех, включая нашего короля, сожрет кордрион. Но, видно, не судьба. Придется самому подарить тебе смерть.

— Вряд ли это тебе удастся! — Бешеный почти поддался безумию.

Мир окрасился алым, в голове гнома бушевал пожар ярости, мышцы ныли от желания всадить шип вороньего клюва в лицо врага.

Но Боиндил сохранял остатки здравого смысла. Нельзя впадать в ярость берсерка, сражаясь с альвом. У черноглазого длинные руки и немаленький клинок. Это даст преимущество. Да, ярость дарила силу, но вначале нужно было лишить противника возможности соблюдать дистанцию. А этого можно было добиться, только нанеся ему тяжелое ранение.

Боиндил приблизился к черноглазому на десять шагов.

— Сейчас я сотру эту ухмылочку с твоей физиономии!

Тиригон невозмутимо улыбнулся. Меч оставался у него за спиной.

— Скажи, коротышка, почему ты так уверен, что это я выпустил те стрелы?

«Ни колчана, ни стрел, ни лука». Бешеный только сейчас осознал свою ошибку.