Я отключил домашний телефон — ну так, на всякий случай, — и лег спать. Мне приснился серебристый самолет, который парил над золотистыми облаками в полной тишине. Я сидел в салоне совершенно один, расслабившись и наслаждаясь приятной тишиной. Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел странную девушку в костюме китайской принцессы Турандот и пилотке стюардессы. Лицо ее показалось мне подозрительно знакомым. Девушка поинтересовалась, не желаю ли я услышать волшебно-прекрасную песню. И не успел я ответить, как она буквально раскрыла пасть и зарычала шаманским камланием. Самолет накренился и заскрежетал, разваливаясь на части…
Я проснулся в холодном поту. О нет! Эти жуткие гортанные звуки мне не приснились — лучший фрагмент записанного Лекой Ж. «Аяврика» я поставил в свой мобильный телефон, и это именно он издавал нечеловеческие звуки.
На часах — три ночи. Аяврик не умолкал. Я нажал «ответ» и улегся обратно в постель.
— Почему ты отключил домашний телефон? — с ходу наехала Лёка Ж. — Я тебе звоню-звоню, а ты…
— А я сплю, — отрезал я. — Тебе это в голову не приходило?
— Нет, — призналась Лёка Ж. — Мне пришло в голову, что ты вторым должен узнать сногсбивающую новость!
— А кто узнал ее первым? — поинтересовался я на автомате.
— Я, разумеется, — ответила Лёка Ж. с интонацией воспитательницы детского сада и с той же интонацией спросила, есть ли у меня шенгенская виза.
Прикрывая глаза, я ответил, что таковой визы у меня нет, и начал погружаться в сон.
— Я так и знала, что ты подведешь меня в самый ответственный момент! — вознегодовала Лёка Ж. в трубке. Не дождавшись ответной реакции, она с досадой воскликнула: — Сева, проснись! Ты должен осознать то, что я тебе сейчас скажу.
Я зевнул и услышал сквозь пелену дремы радостный крик Лёки Ж.:
— Мы едем в Италию!
— Зачем? — пробурчал я, поворачиваясь на бок и прикрываясь рукой с телефоном от света.
— Ты все еще не проснулся! — проницательно заметила Лёка Ж. — Тебя должно интересовать, не зачем, а когда!
— Когда… — повторил я.
— Через неделю!
Я открыл глаза и поднялся с постели. Лёка Ж. своего добилась.
— У тебя все в порядке? С головой, например? — мягко спросил я. — Или ты тронулась, как Турандот?
— Не надо грубить, — предупредила Лёка Ж. — Сейчас я тебе расскажу, и ты сам поймешь, насколько у меня все в порядке. Особенно с головой.
Лёка Ж. сообщила, что нашла в поисковике текст арии «Не сунь долма» и даже выяснила, о чем там поется. По ее версии, ария повествует о следующем:
Пусть никто не спать! Пусть никто не спать!
И ты, принцесса, тоже не спать,
В холодной комната смотреть на звезды,
чтобы дрожать с любовью и надеждой…
Нет, Лёка Ж. не знает итальянского. Она просто воспользовалась машинным переводом и была настолько поражена результатом, что тут же кинулась мне звонить…
— Если это все, что ты хотела мне сообщить, то я пошел спать, — перебил я, намереваясь поставить точку.
Не тут-то было. Оказалось, это только начало истории.
— Никто не спать! — потребовала Лёка Ж. — Скажи спасибо, что я не перезвонила тебе сразу, как вспомнила, зачем звонила!
— Спасибо. Спокойной ночи, — ответил я, зевая.
— Да какая тут спокойная ночь! — не отставала Лёка Ж. — Ты даже не представляешь, сколько всего произошло!
— Верно. Не представляю, — согласился я. — И знаешь, не очень хочется.
— Вот ты какой! Совсем обо мне не думаешь, — сказала Лёка Ж. тоном оскорбленной невинности, что совершенно не помешало ей продолжить рассказ.
Итак, когда она уже набирала мой номер одной рукой, а другой проверяла почту, вдруг увидела сообщение: «Энрико Карузо оставил комментарий к вашему видео».
— Представляешь, это же первый комментарий к «Подвигу Аяврика»! — захлебывалась Лёка Ж. от восторга.
Имя почему-то показалось ей знакомым, и она поспешила прочитать комментарий. Написан он был по-итальянски, но Лёка Ж. теперь считала себя большим специалистом по переводу с итальянского. Она снова воспользовалась онлайн-услугами и получила следующий текст: «Идет прекрасный, но длинный и ужасный». Лёка Ж. решила, что это загадка… Про поезд. И сообщила далекому комментатору о своей догадке, пояснив, что поезда часто снаружи выглядят гораздо лучше, чем изнутри.
— Извини, а ты на каком языке ему написала??? — не выдержал я.
— На итальянском, конечно! — гордо ответила Лёка Ж. и прочитала: — «Си тратта ди ун трено…»
Я зримо представил себе, как самозванец Карузо читает эту абракадабру робота-переводчика.
— Переведи теперь обратно, с итальянского на русский, — предложил я. — Увидишь, что ты на самом деле написала. Тебе понравится…
Лёка Ж. заинтересовалась и через пару секунд прочитала:
— «Осторожно — большой, длинный, горячий, и сидеть на нем как страшно…» Н-да… Но Энрико прекрасно понял меня и ответил: «Мне тоже не нравятся поезда, хотя это и удобно. А вы любите путешествовать?»
— Как-то складно… — заметил я.
— А это он на русском писал, — объяснила Лёка Ж.
Карузо вдобавок ко всему еще и русский знает! Откуда именно, Лёка Ж. пока не выяснила, поэтому предположила, что Карузо любит Достоевского. Затем она поведала, что дала Энрико ссылку на страницу «ВКонтакте», и тот всячески восхищался ее кудрями цвета спелого персика, ее выразительными глазами цвета полевой незабудки, и ее… неподражаемым голосом.
— Он восхитился твоим голосом? — не поверил я.
— Да, мой голос привел его в неописуемый восторг, — неподдельно радовалась Лёка Ж. — Энрико написал мне: он еще никогда ничего подобного не слышал. И теперь взывает к моему снисхождению, просит оказать ему милость и позволить узреть обладательницу такого чудесного таланта ближе, чем на фотографиях в «ВКонтакте».
— Как-то витиевато он выражается, — заметил я.
— Ну да, — согласилась Лёка Ж. — Я тоже не сразу догадалась, что это он меня в гости приглашает.
Я подумал, что ослышался, и переспросил:
— В гости? Куда?
— В Рим, конечно, — ответила Лёка Ж. — Он там живет. Я разве не сказала?
— А сам-то он в курсе, что пригласил тебя? — уточнил я.
— Ну конечно. Я ему написала, что сейчас же займусь билетами.
После этого, по словам Лёки Ж., Энрико весьма обрадовался тому, что она так легка на подъем, и пообещал найти квартиру в центре Рима! Для двоих. Лёка Ж. поблагодарила его за заботу и проницательность. Ведь она приедет не одна.
— А с кем? — спросил я, уже ничего не понимая.
— С тобой, Сева. — К Лёке Ж. вернулась интонация детсадовской воспитательницы. — Энрико, конечно, стал выспрашивать, с кем именно приеду, но ничего я ему не сказала. Только намекнула: это будет сюрприз. Он все равно не отставал. Тогда я отправила его на поиски квартиры, а сама позвонила Толику.
— Это еще кто? — неосмотрительно спросил я.
Ответ Лёки Ж. затянулся минут на десять. Она, с нескрываемым удовольствием пояснила, что Толик — это ее давний приятель, с которым она познакомилась лет пять назад, когда собиралась лететь к друзьям в Германию, но никак не могла решить — заехать по пути в Финляндию или нет. А он покупал ей билеты и сдавал, покупал и сдавал — по доброте и вежливости. В последний момент она все-таки сделала свой выбор и рассталась с Толиком по-дружески. Там, в Финляндии, жила ее одноклассница Инесса, которая еще в школе научила Лёку Ж. финской считалочке «ёкси виту, какси пида». Теперь Лёка Ж. использует ее для медитации, когда хочет срочно успокоиться. Поэтому сегодня, услышав голос Лёки Ж., он так обрадовался, что долго ничего не мог сказать. Но когда она сообщила, что, возможно, свяжет свою судьбу с итальянцем и уедет из России навсегда, Толик тут же взялся за дело. Так что два транзитных билета Петербург — Москва — Рим и обратно, по девять тысяч рублей, у нас в кармане. Теперь осталось сделать мне финскую визу и…
— Стоп! — заоорал я, и Лёка Ж. с перепугу наконец-то замолчала. Я выдержал паузу, наслаждаясь ласкающей слух тишиной, и сказал: — Теперь, пожалуйста, Лёка, выслушай меня. И не перебивай. Ты рассуждаешь так, как будто я уже сказал, что хочу лететь в Рим…
— А ты разве не хочешь провести дней десять в Риме? — удивилась Лёка Ж.
— Не перебивай меня!.. — снова крикнул я и поинтересовался: — А почему именно десять?
— Энрико сказал, что приезжать меньше, чем на десять дней, не имеет смысла! — снова затараторила Лёка Ж. — Мы просто не успеем ничего посмотреть. А я хочу еще…
— Молчать! — потребовал я.
Вдох. Задержка дыхания. Выдох.
— Ты вообще знаешь, кто такой Энрико Карузо? — задал я Лёке Ж. риторический вопрос. — Это величайший итальянский оперный певец!
— Да??? — поразилась Лёка Ж., и в трубке снова на какое-то время воцарилась приятная тишина. — А Энрико сказал мне, что он веб-дизайнер, — поделилась Лёка Ж., обретя дар речи. — Так он на самом деле, оказывается, известный певец. Вот видишь, какой скромный!
— Лёка!!! — не сдержался я. — Карузо умер в тысяча девятьсот двадцать первом году!
— Да что ты! А с кем же я тогда… — О, эти чудесные паузы! Как жаль, что они так коротки… — Поняла, мой Энрико — это тезка, да? — заключила Лёка Ж.
— Подозреваю, у него просто ник такой, — предположил я. — И, знаешь, человек, который берет в качестве ника имя легендарного оперного тенора, уже вызывает некоторые опасения. Хотя, конечно, тебе это в голову не приходило.
— Да я умнее всех мужчин, которых встречала! — парировала Лёка Ж. с интонацией роковой интеллектуалки. — Я же говорила тебе, что имя показалось мне знакомым, поэтому уточнила у Энрико, настоящее оно или нет. В ответ он прислал мне стих. Судя по хромающему ритму и отсутствующей рифме, — здесь в Лёке Ж. проснулось ее первое гуманитарное образование, — это он сам сочинил, наверное. Сейчас прочитаю.
И Лёка Ж. прочитала:
Но тайна мой скрывать во мне,
Никто не знать мое имя!
Нет, нет, я скажу тебе его в рот,
когда рассветет…
Похоже, Лёка Ж. крепко подсела на онлайн-перевод.
— И тебе это ничего не напомнило? — поинтересовался я. — Как звучит первая строчка по-итальянски?
— Какой ты любопытный! — кокетливо отозвалась Лёка Ж., не подозревая подвоха. — Ну сейчас. Вот. «Не сунь…» Ой.
— Вот именно, это партия Калафа из «Турандот», которую ты сегодня… уже вчера… пыталась петь и переводить. А еще говоришь, что у тебя память хорошая! — поддел я Лёку Ж.
Она поспешила сменить тему.
— Когда мне было лет двадцать, я сказала: «В меня влюбляются либо идиоты, либо слепоглухонемые», — неожиданно процитировала саму себя Лёка Ж.
«Интересно, — подумалось мне, — а я к какой категории отношусь?»
— Очевидно, твой Энрико глухой, — сказал я, не скрывая иронии. — Иначе я не могу объяснить, почему он так очарован твоим пением.
Лёка Ж. зашипела на том конце провода, но я не дал ей выразить эмоции, перейдя к аргументам против поездки. Решающим из них было полное отсутствие финансов. На билеты, на квартиру, я уже не говорю про транспорт и еду — на все это нужны приличные деньги… И тут Лёка Ж. нанесла мне удар под дых очаровательной в своей святой простоте репликой:
— А за квартиру заплатит Энрико…
Мне понадобилось время, чтобы перевести дыхание. Я понимал, что меценатство Энрико существует исключительно в воображении Лёки Ж., но на всякий случай поинтересовался, почему она так решила.
— Ну он же сам написал: «Сниму квартиру для двоих», — объяснила Лёка Ж.
Жаль, Энрико этого не слышал.
— Это он имел в виду тебя и себя, — объяснил я. — А за квартиру для тебя с сюрпризом, думаю, ему не очень захочется платить. Лёка, проснись! Где твой мозг?
Спорить было бесполезно. Поэтому я перешел к последнему пункту и спросил у Лёки Ж., зачем мне делать финскую визу, если она собирается в Италию. И вот здесь-то она вырубила меня наповал. Тараторя про то, что финскую визу делают быстрее итальянской, всего за пять дней, а значит, если мы сегодня утром пойдем в финский визовый центр, то в пятницу уже получим визы и в понедельник улетим, Лёка Ж. сдала себя с потрохами…
— Ты что-то не понял? — поинтересовалась она, прислушиваясь к моему тяжелому и мрачному дыханию.
— Я все понял, — ответил я, с трудом сдерживая эмоции. — Ты форменная аферистка. Значит, у тебя тоже нет никакой визы, дадут ли тебе отпуск, никому не известно, и при этом нам нужно вылетать через неделю!
— Сева, не надо так волноваться, — защебетала Лёка Ж. — Иди поспи. Утро вечера мудренее. Утром ты поймешь, что я права. Удача всегда на стороне тех, кто рискует, поверь мне.
— Утро уже наступило! — сказал я, глянув на занимающийся рассвет.
— Тогда доброго утра! Позвони мне, когда проснешься. — И не давая мне опомниться, Лёка Ж. бросила трубку.