Страстный. Плохой. Опасный (СИ)

Часть 16. Путь домой

Дорога вышла утомительно долгой, и я не отказалась от предложения Игната отдохнуть на заднем сидении машины. Он повез меня совсем не в сторону Москвы, а дальше, минуя города и небольшие поселения, свернув в какую-то забытую полуразваленную деревню. Проснулась я из-за безумных скачек.

По времени на навигаторе четверть третьего.

— Здесь живет моя тетка. Хорошая женщина, — говорит мужчина, сворачивая зигзагом по узеньким улочкам. — Деревня тихая, маленькая, без лишних ушей и глаз. Лучше, чем здесь, тебе нигде больше не будет. Через несколько дней я привезу к тебе брата, — разъясняет мужчина, остановив машину у старенькой калитки, облезшей несколькими слоями краски.

— Хорошо, — киваю я, и выхожу из машины вместе с Игнатом, заметив, как на крыльце загорелся свет.

Оглядываясь по сторонам, уже сейчас я почувствовала себя крайне дискомфортно, являясь чужой и совершенно ненужной проблемой.

Горячая ладонь Игната обхватила мою руку, потянув меня, нерешительную, к широким воротам. Собака, живущая в маленькой будке, разрывалась от лая, разбудив, кажется, всю улицу.

— Тебе здесь ничего не угрожает, — он заводит меня на территорию двора.

Дверь небольшого домика незамедлительного открылись, и на пороге показалась пожилая женщина, удивленно вытаращив свои глаза на явившихся незваных гостей.

— Игнат? Что происходит? — я смущенно остановилась за плечом Игната.

Все-таки я растеряла всю свою уверенность рядом с Господином Гордеевым…

Женщина низенькая, и когда спустилась с высокого крыльца, оказалась ниже плеча телохранителя. На ней длинная ночная рубашка в какой-то маленький цветочек, а на ногах шерстяные носки и тапочки на несколько размеров больше. Волосы у женщины распущенные и взъерошенные, возможно, она даже испугалась таких гостей среди ночи.

Стало совсем неловко.

Мало того, что мы вломились ночью и разбудили ее… И она, немного нахмурившись, пытается меня рассмотреть за плечом Игнатом. Лучше бы он отвез меня к брату, а Андрей помог быстро собраться и навестить бабушку в Минске. Чем дальше от Москвы и Господина Гордеева, тем лучше.

— Здравствуй, тёть Оль, вы извините меня за такой неожиданный визит без предупреждения, но нам нужна ваша помощь, — мужчина перехватывает мою ладонь и подводит к женщине, поставив прямо перед ней.

Я мнусь босыми ногами в пыльной земле, опустив глаза. Совсем чужая женщина может легко запретить мне ступать на порог ее дома несмотря ни на что…

— Игнатушка, родной мой, ну что ты в самом-то деле! Скорее в дом, негоже такой красавице стоять раздетой на улице ночью, да еще и без обуви! Давай, милая, заходи, — почти взмолилась женщина, намеренно пропуская мимо ушей тихие доводы Игната, что ему нужно срочно вернуться в Москву. — Располагайтесь. Тебе необходимо отдохнуть, Игнат. Какая дорога в такой час?

— Мне нужно в Москву, тёть Оль. Но мне важно, чтобы вы позаботились о девушке, — замялся мужчина, посмотрев на меня, немного насупившись. — Вы ничего не подумайте лишнего, — Игнат поджимает губы, положив на мое плечо руку. — Это моя подруга. Через несколько дней я за ней приеду.

— Позаботимся! И накормлю, и выкупаю, и спать уложу, не волнуйся, — она по-доброму мне улыбается, немного взбудораженной, и смотрит на мужчину, моего настоящего телохранителя, или ангела-хранителя. — Точно не останешься?

— Нет, тёть Оль, я позже вас навещу и помогу по хозяйству. Сейчас у меня уйма срочной работы. Еще раз извините, — он любезничает и косо посматривает на меня. — Пожалуйста, без самодеятельности, — это уже строго ко мне, несколько предостерегающе.

Киваю, не в силах выдать нормальный человеческий ответ. В этот миг, когда медленно приходит осознание, что я в безопасности, неожиданно накатила невероятная усталость, и стало не то, что говорить, но даже думать неестественно тяжело.

— Если что-то понадобится…

— Поезжай, Игнат. Мы разберемся, — она провожает мужчину до калитки, крепко обнимает и смотрит вслед уезжающей машине.

Женщина быстренько возвращается, торопливо кружа вокруг меня.

— Как же зовут тебя? — она внимательно рассматривает меня, и под таким взглядом я пытаюсь укутаться в длинный широкий халат еще больше, чтобы скрыть мужские следы на шее и синяки на запястьях.

— Ярослава, — мой голос охрипший, я его не узнаю.

— Мой дом небольшой, но места хватит на всех, — смеется она, провожая меня куда-то по коридорчику. — Ты вся дрожишь. Я подготовлю тебе горячую ванну.

Женщина ведет меня за собой по дому.

— Вот, Ярослава, заходи. Прими ванну, а я принесу тебе полотенце и ночную рубашку, — она заходит в маленькую комнатку, а я неуверенно ступаю внутрь, осматриваясь. Тётя Оля включает воду, и около минуты крутит разные краны, — снимай халат, я его как раз утром постираю.

Тётя Оля смотрит на меня, своими большими карими глазами, а я не смею пошевелиться, тяжело сглотнув.

— Ой, прости меня такую бесстыдную старуху! Понимаю, смущаешься, ничего страшного! Я уйду, а ты прикройся шторкой, я занесу тебе полотенце с рубашкой и оставлю возле умывальника, — она так громко вскрикивает из-за эмоций, что я невольно напрягаюсь, едва сдерживая себя от вздрагиваний.

Здесь обычная ванная комната без какого-либо мрамора, как в умопомрачительных апартаментах Господина, поэтому удобная и практичная. На тумбе сложены тазики, а небольшое зеркало забрызгано, скорее всего, от ручной стирки в умывальнике. На деревянной навесной полочке аккуратно сложен душевой набор, и такая простота нужна была мне именно в этот момент.

Большая белая ванна закрывается голубой шторкой с дельфинами.

Я залезаю в уже немного наполненную горячую ванну. Прикрываю глаза, когда холодные ноги приятно покалывает. Умываюсь и потихоньку начинаю приходить в себя. Осталось лишь до конца осознать то, что я была… В безопасности, за несколько сотен километров от Гордеева, в тиши и даже глуши. Правда, это нужное осознание так и не приходит, мне до сих пор страшно.

Двери скрипнули, и я сжалась за шторкой.

— Извини-извини. Не смотрю! Принесла полотенце и одежду. Согревайся, — протараторила женщина и быстро выскочила из ванной комнаты.

На бортиках ванны я нашла обычный дешевый шампунь с ромашкой, а гель для душа оказался со вкусом ванили. Со стенки свисает грубая длинная мочалка, которой я воспользовалась, драя кожу до красноты, желая стереть с себя все печали и события прошлых ночей… Стереть со своего тела прилипший запах Гордеева, но он будто въелся в меня и стал со мной одним целым.

Невыносимо!

Я вышла из ванны только через полчаса с уже заплетенными влажными волосами и в длинной ночной рубашке по щиколотку. Не успела я сделать несколько шагов в сторону гостевой комнаты, как рядом оказалась тётя Оля, подхватив меня под руку.

— Пойдем, голубушка, на кухню. Не стесняйся. Знаю, что дорога занимает много времени и ужасно выматывает. Я заварила чай с мятой и ромашкой, это чтобы ты хорошо спала, — тётя Оля гостеприимно приглашает меня в маленькую кухоньку, где пахнет древесиной и малиной.

Здесь удивительно спокойно, но мое сердце беспокойно ёкает. Я привыкла к напряжению, страху, тревоге, и, похоже, настолько вжилась в роль жертвы, что выйти из нее мне не под силу. Кажется, мне нужен хороший психолог…

От таких плачевных мыслей становится до невозможности тошно, но я соблюдаю тактичность и присаживаюсь на большой деревянный стул с мягкой подушечкой. Передо мной полная чашка чая и свежими блинами с вареньем. Видимо, тётя Оля успела их запечь, пока я была в ванной.

— Вы очень добры ко мне. Но не стоит так…

— Ты кушай, не беспокойся, Ясенька, — и под ее нетерпеливым взглядом, я пробую блинчик, поощряя женщину комплиментом, от которого зарделись ее щеки. — Гости ко мне приезжают редко, дети учатся в больших городах, и мне в радость поухаживать за тобой, — покачала она головой, улыбаясь.

От ее широкой и искренней улыбки на лице проступили заметные морщинки возле глаз. Она необыкновенно простая и добрая женщина.

— Ни в коем случае не стесняйся, — она пододвигает тарелку ближе ко мне.

Я начинаю объедаться на удивление с большим аппетитом, пока тётя Оля не сосредотачивает свой внимательный взгляд на моей шее, а после и на запястьях. Выгляжу я зрелищно, так что догадаться о моей проблеме ей несложно.

Женщине хватает такта промолчать, но прежний уют становится напряженным, дискомфортным. Вижу по ее глазам и опущенным бровям, как ей хочется поговорить и спросить волнующие вопросы, но, к сожалению, я еще не готова к таким разговорам. Она понимает меня без слов, и я благодарно киваю.

— Со мной все в порядке, — поспешила я успокоить тётю Олю. Но ее любопытство только растет, и я готова ответить на все вопросы… Но не сейчас. — Мне нужно прийти в себя и немного отдохнуть… Ваши блинчики просто волшебные! Спасибо, теть Оль, — стараюсь быть мягкой, ответить добротой на доброту этой милейшей женщине.

— Ой, прости меня, старуху! — взметнулась на ноги тётя Оля. — Я постелила тебе в гостевой комнате. На тумбе оставила кувшин с водой, а если не захочешь спать, там стоит небольшой телевизор.

— Я вам благодарна. Вы очень добры ко мне, — я встала из-за стола, торопясь сбежать, — и с вашего разрешения… Я пойду.

— Иди, Ясенька, отдыхай столько, сколько нужно. По коридору дверь справа, я ее открыла.

Киваю, и стараясь не огорчать хозяйку дома, улыбаясь ей напоследок. Ухожу в указанную комнату под внимательный, даже задумчивый взгляд тёти Оли.

Мне хватило сил отыскать нужную комнату, запереться и дойти до кровати. Забираюсь на мягкую перину и накрываюсь теплым одеялом, утопая в бессилии.

Заснуть не давала только одна большая проблема — беспрерывные мысли о Господине Гордееве…

***

Спать в незнакомом месте оказалось тяжело и волнительно. Телевизор, в дальнем углу, бубнил всю ночь напролет, освещая страшно темную комнату. Но ни свет, ни тихие шаги тёти Оли с семи утра, ни даже убеждения, что я в безопасности, никак не помогли мне справиться с тем страхом, когда сердце больно колит от опасения.

Казалось, что вот-вот и он войдет в небольшую уютную комнатку, разряжая атмосферу своим гнетом, накинувшись на меня зверем… Дремала, но просыпалась часто, тяжело дыша, со слезами и в холодном поту.

Я понимаю, как глупо от него прятаться в деревне, ведь Гордеева ничего и никогда не сдержит, и, конечно, на долгий срок в одном месте мне оставаться небезопасно. Рано или поздно он догадается, где меня искать. И стало до безумия жутко, поэтому я по-детски подтянула одеяло до макушки, скручиваюсь под ним, обнимая колени.

Хотелось забыться, и чтобы больше ничего не волновало.

Поднялась только к полудню, и умывшись, пошла искать хозяйку дома.

— Тётя Оля? Вы здесь? — зову ее, осматривая комнаты. В доме никого не оказалось. Выйдя на крыльцо, я обнаруживаю тапочки, попутно их надев. — Тётя Оля! — зову я женщину, оглядывая пустой двор. Двинувшись влево, я замечаю лавку, присев на нее, рышив подождать тётю Олю на улице.

…Как же я была благодарна Игнату за эту возможность побыть вдали от Господина Гордеева, и очень жаль, что не сказала ему этого в подходящий момент.

Что-то едва касается моей ноги, и я вздрагиваю от неожиданности, подскочив. Наклонившись над лавочкой, нахожу большого рыжего кота, который протяжно мяукнул, тыкаясь своим носом мне в лодыжку.

— Ух ты, какой толстяк, — улыбнулась я, когда подтащила его ближе к себе, поднимая пушистую и податливую тушу на колени. То, что это был настоящий кот — сомнений не было. Большой, пушистый и ласковый.

Касаясь его ушей, я чешу мягкую шерстку, получая поощрения в виде приятного мурлыканья.

— Нравится? Вот и мне нравится… Когда нежно и ласково, — слова вылетали из меня совершенно спонтанно, а грустная улыбка раскатилась по губам, став безумно тоскливой.

Кот замяукал, выворачиваясь на моих коленях, показывая свой животик, призывая его почесать.

— Ярослава, — окликает меня тётя Оля, и я поднимаю глаза. — Что же ты меня не позвала? Сейчас я ополоснусь, переоденусь и будем обедать!

Женщина стоит с лопатой, вся в пыли. Ее одежда испачкана, а волосы придерживает платок, который обручем завернут вокруг ее головы. По лбу и вискам женщины стекает пот. Похоже, она была на огороде и трудно работала.

Надо было раньше встать и помочь ей… Я хоть и городская белоручка, но часто бывала на даче у своей бабушки и безропотно во всем ей помогала.

— Спасибо, но я не хочу кушать, пожалуй, я лучше с радостью помогу с какой-то работой, — вежливо улыбнулась заботливой женщине, которая в ответ свела брови к переносице.

— Нет, дорогая, я приготовила вкусные вареники! И ты поешь, иначе я позвоню Игнатушке, а он умеет командовать без уговоров, — предупредила она меня, тыкнув пальцем, почти сшибая таким напором заботливости. Я не смогла не улыбаться. — Не мучь кота и пойдем в дом. Я дам тебе переодеться в одно очень симпатичное платье.

Она справляется со своими делами за считаные минуты, усаживая меня за стол, насыпая полную тарелку вареников со сметаной.

— Тёть Оль, а как я могу связаться с Игнатом?

— А зачем тебе Игнат? Не понравилось у меня? Ты только скажи, я вот могу и молчать! Или, наоборот, скучно? Хочешь соседку позову за стол, наливочки выпьем, поболтаем чисто по-женски? Или тебе комната не понравилась… — она застыла с наколотым вареником на вилке у самого рта, прищурившись.

Я даже рассмеялась от такого количества предложений моего недовольства.

— Нет, что вы, тёть Оль. Вы замечательная, и готовите сногсшибательно, а дом ваш очень уютный. Дело в том, что Игнат обещал привезти моего брата. Я за ним соскучилась… Да и не хочется вас утруждать… — я опускаю голову, вымазывая вареник в сметане.

— Если он пообещал, значит, привезет. А знаешь что? Давай вместе посидим, — она подпрыгивает на стуле, торопливо направилась к холодильнику, и достала две бутылки, в которых плещется, скорее всего, та самая наливка. — Персик или малина?

От цвета малины меня передергивает, и я указываю на персиковую наливку. От красного цвета любого вида мне становится не по себе.

— Вы очень добры ко мне. Вряд ли бы кто-то другой стал настолько гостеприимно принимать меня в свой дом, — от неудобства ее теплого и проницательного взгляда, я обняла себя за плечи. Мне кажется, или она смотрит на меня слишком понимающе?

Тётя Оля наливает в две стопочки наливку и садится рядом, подхватив мою ладонь в свою, крепко сжимая пальцы.

— Я знаю, что с тобой произошло, Ярослава, — шокирует меня женщина, заставив опустить глаза и отвернуться, почувствовав себя больше, чем неуверенно. Не показалось. — Я хоть деревенская старушка, но понимаю, что к чему. Не подумай ничего на Игната, он и слова лишнего никогда не скажет. Мои догадки подтвердились благодаря новостям по телевиденью, — я недоуменно поворачиваюсь к ней, не понимая, о чем она говорит. — Господин Гордеев поплатится за такое обращение с юной девушкой, и только благодаря твоей храбрости сейчас в стране происходит большой скандал.

Волнительно сглатываю, расширяя глаза. Неужели вчерашняя выходка настолько всех шокировала, что даже тётя Оля увидела мое видеообращение на телевидение?

Постойте-ка, телевидение?

Черт. Это что-то невообразимое!

— Если бы не Игнат, все закончилось плохо. Он мне очень помог, — по щекам снова льются неконтролируемые слезы, и стопочка в руке дрожит.

— Знаешь, Ярослава, всем свойственны ошибки, а ты еще совсем дитя. Учись, переживай, борись. Все будет хорошо, вот увидишь. Сейчас ты уже не его жертва, и тебе пытается помочь полиция, — она едва коснулась моих волос, заправив прядь за ухо. — Давай, тебе сейчас нужно успокоиться, — она указывает на стопочку, и я сразу выпиваю на одном дыхании.

Наливка холодная, легкая и безумно сладкая.

— Гордеев рано или поздно найдет меня, и мне страшно представить, что будет теперь. Если он не убьет меня сразу, значит, будет мучить снова и снова, пока я не лишусь гордости, — всхлипываю.

— Нет, нет, нет, — затрепетала женщина, взяв меня обеими ладонями за лицо, прижав свои горячие губы к моему лбу. — Ясенька, все будет хорошо. Стоит подождать, совсем немного. Этого зверюгу Гордеева посадят, твой брат скоро приедет и заберет тебя домой. Позже ты будешь вспоминать это как минувший страшный сон.

— Тёть Оль, спасибо. Правда. И… просто спасибо, — слезы намочили мои щеки.

После ужасных пыток Гордеева, нежность тёти Оли оказалась спасательным кругом.

Женщина заботится обо мне, как о своей родной дочери. Сейчас, подумав о семье, я нервно сглатываю, понимая, что ждать ласки от отца и матери мне точно не стоит, в особенности после всего произошедшего.

Я искренне благодарна Игнату, что он решился помочь несмотря на большие проблемы, которые последуют после. Игнат дал мне возможность выжить, теперь, главное, не упустить этот единственный шанс, как все прошлые.

— Сильные девочки не плачут, Ярослава, вот и тебе не следует. Они борются до последнего, — она стирает мои слезы, заставляя улыбнуться от таких сильных слов. — Сейчас выпьем за здоровье, любовь, семью, и все пройдет, — она нгаливает мне по новой наливку в стопочку.

Черт, как же мне это сейчас нужно!