Сундук золота и всех обратно

Глава 17. 10 декабря. Королевский подарок.

В предыдущих сериях:

Фредерик женился на Кармине. Их ждет первая брачная ночь. Среди прочих их провожает Лука из банды Лиса Маттео, которая уже приступила ко второму этапу ограбления Рыцаря Королевы, и учитель фехтования Кокки, который работает на Марту и пока еще набирает свою банду для реализации своего плана ограбления того же рыцаря.

Кармина не участвует в ограблении, но уже знает достаточно, чтобы понять, чем сейчас занимается Лис Маттео, Тарди и компания.

Симона в приличном костюме многие не узнали. Потом специально подходили выразить свое уважение. Хороший врач для людей, живущих с меча, на вес золота. Симон, конечно, ломил цены, но он и лечил на совесть. При этом его не считали жадным, потому что детей он лечил бесплатно. Надо сказать, что преступники в бытовом плане носители той же культуры, что и их жертвы. Тоже женятся, растят детей и все такое. И стараются не гадить там, где живут. Многие до такой степени, что соседи искренне удивляются, когда за примерным семьянином приходят стражники или убийцы.

Маринелла из пекарни напротив никогда не задумывалась, насколько на самом деле люди уважают скромного ученика алхимика. Она давно заигрывала с Симоном и даже разрешала себя поцеловать. Но, как приличная девушка, не собиралась переходить к более серьезным отношениям до свадьбы. Родители обещали выдать ее замуж, но не торопились. Работая в семейном деле без выходных, Маринелла приносила намного больше пользы, чем если бы она переехала к мужу. Отец не говорил об этом открыто, но он искал еще одного зятя-подмастерье, который даст пекарне плюс одного работника, а не минус одного.

- Симон, как ты представляешь свою жизнь дальше? – спросила Маринелла, - Ты ведь не будешь учеником до старости. Всем подмастерьям наступает пора начать свое дело.

- Я думал об этом, - ответил Симон, - Но я не хочу отдать все свои сбережения за взнос в гильдию аптекарей.

- Почему аптекарей?

- Потому что в цирюльники я не хочу, а чтобы считаться настоящим врачом, у меня нет диплома университета.

- Ты выбираешь между тремя гильдиями? – удивилась Маринелла, - У тебя знания за троих! Вот почему люди считают тебя отличным лекарем. И сбережения у тебя есть, оказывается.

- Я бы, конечно, остепенился, - вздохнул Симон, - Оставил бы Магистру вместо себя хорошего парня из приходящих учеников, да, Магистр?

Иеремия, сидевший рядом, слышал разговор.

- Эннио подойдет, - ответил он, - Ты у меня не первый ученик. Они всегда уходят, бросают меня на съедение волкам.

- Но, Магистр…

- Шучу. Я сам кого хочешь съем.

- А почему Эннио? – спросила Маринелла. Она более-менее знала всех постоянных гостей дома напротив, - Он самый умный?

- Он достаточно умный, - ответил алхимик, - И не хуже прочих владеет мечом. Более важно, что он не белоручка. Если я прошу подбросить дров или сбегать на кухню и принести мне кусок хлеба, он не кривит губы, а делает все, что надо. Обычно молодые люди, которые в чем-то превосходят ровесников, изображают из себя чуть ли не аристократов. Особенно если знают, с какого конца берутся за меч. Хотя, в сущности, они мало того, что простолюдины, так еще и ни к чему не годные простолюдины.

- Я открою свое дело и обязательно женюсь на тебе, - сказал Симон, обнимая Маринеллу.

Маринелла поцеловала его в губы. Симон очень удивился, но не упустил возможности затянуть поцелуй.

Кокки принял приглашение не только из уважения к семье жениха. Он рассчитывал встретить здесь кого-нибудь, с кем можно пойти на дело. Кого-то надежного из старых учеников. При этом без излишнего уважения к законам, чтобы согласился. Но и не совсем уж преступника, чтобы не разболтал и не предал. Нашел. Братья Уго и Гвидо Барбари.

Барбари работали телохранителями и специализировались на длинных поездках сушей.

- Уго, надо поговорить, пока вы трезвые, - сказал Кокки.

- Работа есть? – сразу спросил Уго.

- Нужна?

- На мели.

- Не верю.

- Не слышал еще?

- Нет.

- Мы облажались и провалили задачу. Потеряли клиента и груз. Весь город говорит. Ты разве не отошел от дел?

- От мелких отошел. Как вы относитесь к французам?

- Благодаренье Богу, мы к ним не относимся!

- Грабим французского рыцаря.

Уго рассмеялся.

- Сеньор Антонио, Вы в жизни никого не грабили!

- Заботишься о моей душе? – недовольно спросил Кокки.

- Нет, что Вы. Я к тому, что если уж Вы решили кого-то грабить, то это на самом деле не из-за денег, а из-за большой политики. И не рыцаря, а короля. Самое меньшее, министра.

- И? Что это меняет?

- Таможню не Вы брали?

- Я похож на рыжую фурию?

- Все знают, что с ней еще двое парней вышли. И во всему двору мертвые французы лежали.

- Уго, если ты хочешь подробностей, то сначала соглашаешься.

- Разве я уже не согласился? Оля-ля, оля-ля, завтра грабим короля! А когда начинаем?

- Завтра.

- Серьезно?

- Со свадьбы идете со мной и садимся в засаду. В течение трех-четырех дней французы вылезут из норы.

- Наша доля большая?

- Сколько унесете.

- Чего сколько унесем?

- Золота.

Последней переменой блюд подали бламанже, а с ним орехи и прочие плоды. После этого невесте предстояло переехать в дом мужа, где произойдет первая брачная ночь. Часть гостей, кто уже насиделся, напился и наелся, отправились туда за компанию. Остальные же продолжили веселье с выпивкой и закуской, оставшейся на столах.

Традиции настоятельно рекомендовали белую лошадь. Красивую, небольшую, не боящуюся шума лошадку с дамским седлом, надежным и удобным, как лучшее кресло. Можно ли в Генуе достать такую лошадь за деньги? Конечно. В богатом городе уважаемые люди не должны ни в чем нуждаться, особенно в праздники.

Свадебный кортеж возглавлял Антонио Кокки с братьями Барбари. Несмотря на то, что он «отошел от дел», внутри старых стен фехтмейстера узнавали в лицо. Как, впрочем, и всех остальных местных, богатых и бедных. Да и братья в лучших костюмах и при мечах выглядели весьма достойно для почетного эскорта.

Лошадку вел под уздцы дядя жениха, красавец-рыцарь. Хотя и не местный, но видно, что не француз. Невесту поддерживал за руку жених. Фредерик шел с непокрытой головой, и все видели, что блондин не просто не местный, а совсем уж издалека.

Остальная компания, способная встать из-за стола, несла факелы и спалила бы полгорода, не будь дома вокруг каменными.

Маршрут получился далекий от кратчайшего, с учетом того, что свадебному кортежу не к лицу обтираться об стены переулков и подворотен. Поскольку полагалось остановиться у церкви и послушать напутствие священника, то еще раз навестили церковь святой Камиллы.

Наконец, жених внес невесту под крышу дома алхимика. Не все знали, что придут именно сюда, и очень удивились. Обычно Магистр не сдавал комнаты и всячески избегал публичности. Кому положено было войти, вошли. Остальные развязали гульфики и помочились на стену дома.

Кто-то пошутил, что у Магистра наверняка найдутся средства, чтобы сделать брачную ночь особенно незабываемой. Кто-то ответил, что в таком возрасте никакой алхимии и не надо.

Для полноты картины осталось еще спеть серенаду жениху и невесте под аккомпанемент чего бог послал. Бог, как мы знаем, послал странствующих музыкантов из Марселя. Странствующих военных музыкантов с такими походящими для серенад инструментами, как барабан и труба.

Так называемаяmattinataсостояла из нескольких не вполне стыкующихся замыслов.

Во-первых, традиция требовала не обязательно музыки, а скорее имитации музыки и погромче.

Во-вторых, настоящие музыканты как-то все-таки добавляют солидности действию.

В-третьих, какой же итальянец откажется спеть. Особенно, когда есть такой повод.

В-четвертых, все участники событий уже изрядно выпили.

Впрочем, не все. Лука не злоупотреблял, потому что завтра на дело с утра пораньше. Кокки тоже выглядел подозрительно трезвым, хотя по-настоящему пьяным его в жизни никто не видел.

- Кто, ик! Будет петь? – спросил Барабан.

- И что, ик! Будут петь? – дополнил Труба.

- Лука-болтун пусть споет! – ответил Томазо Беккино, - У него рот не закрывается, пока не уснет.

- И спою! – ответил Лука, - Но не один!

Симон и Маринелла в это время целовались, прижавшись к стене. Девушку полагалось передать родителям из рук в руки. Вот она, дверь. Но еще немножко на прощание.

- Мэтр Кокки, спойте! – попросила Маринелла, выглянув из-за спины Симона, - По Вам видно, что можете. Спина прямая, грудь широкая. Как вдохнете, так на половину песни хватит.

- Я? А что, и спою!

- Про что петь-то? – спросил Беккино, - Может и я бы спел!

Маринелла вылезла на свет откуда-то между Симоном и стеной.

- Я была недавно на свадьбе сестры. Там парни, чтобы получилась правильнаяmattinata,пели втроем по очереди. Один славит жениха и невесту.

- Это я! – отозвался Лука.

- Другой поет про то, что видел на свадьбе.

- Это я, - сказал Беккино.

- А третий поет про какую-нибудь свою девушку.

- Но у меня нет постоянной девушки, - растерялся Кокки, - Все знают.

- Спой про рыжую фурию, - предложил Луку, - Все знают.

- Да у меня с ней не было ничего!

- Она все равно уехала и не вернется, а сто дукатов за нее обещано независимо от того, с тобой она или нет. Поэтому гони про нее что хочешь, никто не обидится!

- Ладно, дайте чуть подумать.

Пока все чуть думали, Симон спрятал Маринеллу в темный дверной проем, поднял ее, обхватив под ягодицы и поцеловал груди в развязанном до неприличия вороте нижней рубашки.

Труба и Барабан тем временем порепетировали ритм.

- Сеньоры, готовы? – спросил Труба.

- Давай, - махнул рукой Лука.

Барабан застучал, Труба задудел, и Лука начал:

- За еду, за выпивку и лавку

Мы Кармине очень благодарны.

Эй, братва, сегодня будет свадьба!

Мы сегодня будем пить у «Мавра».

- Отлично! – крикнула Маринелла.

Вступил Беккино.

- Жрут коньяк подпольные банкиры,

Аквавиту глушат капитаны,

Пьет вино отчаянный священник

Что привел нам беглых арестантов.

Труба выдал соло и подмигнул Кокки.

- Я встречаюсь с женщиной постарше,

Задница туга и грудь упруга.

Эта удивительная фрау

Мне напоминает маму друга.

Все расхохотались.

- Фи, как пошло, - смутилась Маринелла.

Лука продолжил.

- Рыцаря ей очень не хватало,

Ведь она прекрасна как принцесса.

Бог вознаградил ее за мудрость,

Все орем «Да здравствует невеста!»

- Да здравствует невеста! – заорали все, и даже Труба.

Вступил Беккино.

- До утра отложены вендетты,

Спят кинжалы в ножнах деревянных.

Редко я могу себе позволить

Выйти на люди настолько пьяным.

Старший Барбари хлопнул Беккино по плечу.

- Точно, друг, не сегодня! – подтвердил младший.

Кокки продолжил.

- Сколько у нее мужей и денег

И чего она вообще боится?

Запах резкий пороха и крови

Ей милей, чем запах свежей пиццы.

- Рыжая такая, да! – похвалил Лука.

- Так приличнее, - сказала Маринелла.

Лука добавил про жениха.

- А жених твой настоящий рыцарь,

Королю слуга, отец солдатам.

Смотрит он на нас, как кот на мышек

Мне чего-то даже страшновато.

Кокки на «королю слуга, отец солдатам» улыбнулся так, будто он что-то знает про жениха, но не скажет.

Беккино бодро заорал.

- Хорошо быть сытым и напитым,

Песни петь и с девкой веселиться.

Завтра к нам придет война большая,

Я желаю всем удачно смыться!

Все заржали, а музыканты сыграли «Общий сбор» и «Кавалерия».

- Да какого черта! – заорал кто-то из окна, - Какая к морскому дьяволу кавалерия!

- Никакой, не ссы! – крикнул Беккино, - Пока никакой!

- Я из-за вас с жены вскочил!

Кокки продолжил.

- Я хотел бы стать чуть-чуть моложе,

Снова быть в красавицу влюбленным,

Гладить ее огненные кудри,

Утонуть в глазах ее зеленых.

- Как куртуазно получилось, - опустила глаза Маринелла, - А кто эта рыжая? Я ее знаю?

Разбойники переглянулись. Рассказать мирной девушке про таможню или не стоит?

- Я тебе потом расскажу, - выручил всех Симон.

- Устал, - выдохнул Кокки, - Сто лет не пел.

- Хорошо посидели, - сказал Труба, протирая мундштук, - Расходимся?

- Короче, по домам, - подтвердил Лука.

Все тепло попрощались и разошлись в разные стороны. Лука специально отстал, чтобы не идти по темным улицам вместе с Кокки. Ну и что, что только что вместе пили и пели. Это по здравому разумению помирились, а на пьяную голову мало ли что подумается. Один выпад – и нет Луки. А братья Барбари скажут, что и близко не было.

Отстать-то Лука отстал, но ему предстояло идти к Сан-Джованни-ди-Пре. Оказалось, что Кокки направляется куда-то туда же, и оба Барбари с ним. В сторону школы фехтования на vicoCarlano они не свернули. Лука вроде и не хотел следить за ними, а проследил. Спрятался в тень, отпустил подальше. Выглянул, пошел своим путем – а вот и троица. И так до того самого склада, куда вошли все трое. Теперь там скрывался сам Кокки, дневные двое и вечерние двое. И это явно неспроста.

Ссориться с Кокки не хотелось никак, но предполагать, что он тут случайно, хотелось еще меньше. Просто пойти и попросить его закрыть глаза – не вариант. Ходили уже такие. Предложить долю – тоже не вариант, не тот он человек. Решить вопрос надо раньше, чем телеги встанут под погрузку. Стучаться в дверь к Моисею прямо сейчас нельзя. Евреи не открывают дверей до рассвета, значит, все соседи сильно удивятся сначала, что к еврею ломится кто-то чужой, а потом, что ему открыли.

Молодые, не дожидаясь не то что окончания серенады, а даже начала, приступили к «исполнению супружеского долга». В комнате уже стояла жаровня с углем, Фредерик первым делом развел огонь, и теперь можно было смело раздеваться, не покрываясь гусиной кожей.

- Здесь у вас тоже есть какие-нибудь традиции? – спросил Фредерик на всякий случай.

- Да. Это называется «consummaciun», - ответила Кармина, - Я спрашивала у нотария и у священника.

- Надо что-нибудь подписать?

- Надо. Кровью на простыне.

- Кто-нибудь должен присутствовать?

- А в ваших краях принято приглашать свидетелей на консумацию брака? – Кармина развеселилась.

- У нас нет, а во Франции, когда король Карл Седьмой, приехал жениться на Анне де Боже, невеста в первую брачную ночь спрятала за занавеской шестерых свидетелей.

- Зачем?

- Чтобы император Максимилиан не смог обвинить короля Карла в изнасиловании и не признать брак. Говорят, что свидетели составили подробный документ, но он не пригодился.

Кармина рассмеялась.

- Полагаю, нам поверят на слово.

- То есть, свидетелям смотреть не обязательно, но можно послушать?

- Послушать? Ты предлагаешь комментировать каждое действие достаточно громко, чтобы слышали за дверью?

- Как получится, - Фредерик пожал плечами, - На твое усмотрение.

- Я представлю, что за занавеской стоят шесть юристов, которые будут свидетельствовать, что я консумирую брак добровольно и с большим желанием.

Дальнейшие события никто не видел, но многие слышали. Даже редкие ночные прохожие останавливались. Маринелла в своей спальне через улицу сначала из любопытства открыла окно, но так обзавидовалась, что закрыла его поплотнее. «Пора замуж», - подумала она. Но звуки не прекратились. Это родители приняли эстафету в спальне этажом ниже.

Простынь подписали, бросили на пол и положили другую. Передохнули. Поели груш. Последние две съели с особой фантазией.

- Котик, сколько у тебя было женщин, что ты все это знаешь?

- Немного. На самом деле, я спросил, как это делается, у священника и у нотария… Не смейся, мне неудобно!

- Молчу-молчу. Как тебе на этот раз будет удобно?

- Вот так. И еще положи ноги мне на плечи.

- Разве так можно?

- Рыцарям! Можно! Все!

- Ты великолепен! Обожаю тебя!

- Скажи что-нибудь, чего я не знаю!

- Лис Маттео и Альфонсо Тарди украдут золото у французского рыцаря!

- Когда?

- Заааа….втрааааа…

Перед тем, как уснуть на груди у мужа, Кармина сказала немного больше.

- Лис мог не прийти ко мне на свадьбу только потому, что он как раз сейчас на деле. В среду вечером Банк нанял людей, чтобы убить Тарди, а Лис его спас. С тех пор Лис не появлялся, но я знаю, что они с Ангелочком вертятся у Сан-Джованни-ди-Пре. Как раз там, где Тарди во вторник передал французскому рыцарю золото, которое привез корабль из Барселоны.

- Откуда ты это все знаешь?

- С прошлой недели слежу за Тарди по просьбе Лиса, - хихикнула Кармина, - Лис интересовался, в какую загадочную историю влип Альфонсо, чтобы не продешевить, когда он обратится за помощью. А сейчас еще и Птичка с братом не пришли на свадьбу. Ладно у Лиса бывают дела, но эти-то мимо пьянки никогда не проходят. Я между делом поспрашивала гостей, чем занят Птичка, и оказалось, что он срочно скупал к вечеру пятницы крепкие сундуки и бочонки. Пустые, но лишь бы крепкие, и чтобы крышку заколотить. А его друг Рябой вчера вечером привез сукно на продажу. Таким сукном торгует еврей у Сан-Джованни-ди-Пре, я знаю. Сукно денег стоит, а Рябой сказал, что Лис его подарил Птичке.

- Так, дальше, - Фредерик заинтересовался и приобнял жену.

- Дальше все просто. Лис и Птичка работают вместе. Они запаслись упаковкой для большого и дорогого груза, который тяжелый, и его надо прятать. Плюс Сан-Джованни-ди-Пре, где сидит французский рыцарь, плюс Тарди наверняка хочет отомстить Банку. Плюс Птичка торопился с ящиками. Может быть, они уже сейчас их набивают.

- Золото или серебро?

- Золото. И много. Они хотят с этим сбежать из Генуи. Во-первых, Лука проболтался, что Лиса я, скорее всего, не увижу больше никогда. Во-вторых, если бы они брали не деньги, а товар, то уже приценивались бы, как его распродать.

- Почему завтра?

- Потому что иначе Птичка бы пришел выпить с нами. А так не пришел ни он, ни Терцо. Наверное, подземный ход копают. И будут вскрывать замки, потому что Мартелло тоже не было на свадьбе.

- Почему подземный ход?

- Потому что у рыцаря полно охраны. Если бы Лис планировал не тихую кражу, а налет, то мы бы больше гостей недосчитались.

- Какая ты у меня умная, - Фредерик обнял жену, - Давай поспим немножко.

Конечно, стоило бы подняться с постели и придумать умный план, но молодожен был уже не в состоянии как минимум, по чисто физическим причинам.