Сундук золота и всех обратно

Глава 21. 11 декабря. Как сбежать от рыцаря или от пожара

В предыдущих сериях:

Лис Маттео смог устранить последнее препятствие на пути вывоза золота. Теперь он должен остаться на ограбленном складе среди следов, улик и заложников и максимально оттянуть время, когда поднимется тревога и город закроют. Корабль должен успеть выйти из порта.

Итак, Кокки с Божьей помощью и с помощью друзей и учеников отбился. Улеглась пыль. Рассеялся дым от сорокоствольника. Жаждавшие крови и золота негодяи ушли вслед за золотом, оставив немало крови на мостовой. Из дверей складов выглянули испуганные приказчики, повертелись по-сусличьи и, убедившись, что опасность миновала, открыли ворота. На третью линию понемногу втянулись телеги под разгрузку и погрузку. Вслед за грузами подтянулись и грузчики. У нормальных людей в воскресенье выходной, но корабли приходят и уходят, невзирая на дни недели. Из церквей возвращались хозяева складов с семьями. В воскресенье просто нагрузка получается поменьше, и хозяева перекладывают мелкую текучку на подмастерьев, а сами начинают божий день с посещения церкви всей семьей в лучших костюмах.

Стрельба на складах не прервала службу даже в Сан-Джованни-де-Пре, не говоря уже о соборе святого Лаврентия. Здороваясь под церковными сводами, купцы делали ставки на Лиса и на Кокки. Лис вел четыре к одному. «Лищь бы не пожар», - волновались пессимисты. «Лишь бы не у меня», - беспокоились арендодатели.

Французы весь бой просидели у окон, зарядив аркебузы. Спасать какого-то Кокки от какого-то Лиса не входило в их планы. Вступать в бой ради наведения «порядка» тоже. Гийом решил, что эта суета может быть использована для того, чтобы отвлечь внимание охраны. Чтобы втянуть солдат в бой на улице вместо того, чтобы штурмовать ворота под огнем из противоположного дома.

Беспокойство оказалось напрасным. Ворота Абрама не удостоились даже косого взгляда. Когда разбойники дружно ушли, оставив на мостовой с десяток тел, Гийом скомандовал солдатам выйти и прибраться.

За это время Тарди и компания в поте лица перетащили все золото. Вообще все. Последнюю партию тащили уже во время погрузки. Доктора-венецианца и Абрама посадили в кладовку в доме Абрама, и последнюю партию отнесли уже под конец загрузки вместе с заложниками сам Тарди и Лис. Остальных евреев посадили в две кладовки под засов в доме Моисея. Французы в течение ночи попытались устроить еще один бунт, и их зарезали. Дети хотели отказаться работать, но Ангелочек поклялся, что не будет убивать их родителей, и они продолжили. Птичка, Терцо и сам Тарди уехали с грузом. Остались Лис и Ангелочек.

Лис тяжко вздохнул, закрыл ворота за уехавшим золотом и накинул засов. Сейчас уже должен бы подойти тот второй доктор с балахоном, маской, уксусом и прочей ерундой. Тюкнуть его по голове, поджечь дом и бежать. Наверное, он задержался как раз из-за этой резни с Кокки и его учениками.

Мальваузен не пришел ни через полчаса, ни через час после того, как получил приказ. Впрочем, грабителям было чем заняться. Они медленно и печально готовили дом к поджогу. Из-за того, что расчеты Тарди с трудом выдержали соприкосновение с реальностью, сколько-нибудь отдохнуть ночью не получилось. С другой стороны, прошлый день был весь посвящен отдыху, так что с ног все-таки не валились.

Как мы знаем, да и грабители тоже знали, Мальваузена отправили в аптеку как раз перед воскресной службой. Воскресная служба – это такое замечательное мероприятие, которое каждое божье воскресенье посещают все добрые католики. И даже некоторые злые. Аптекари в этом плане ничуть не отличаются от своих покупателей. Конечно, можно кому-то остаться в лавке на случай, если вдруг прибегут страждущие, но они не прибегут. Кто мог ходить, тот пошел в церковь. Важно успеть открыть аптеку до того, как прихожане двинутся по домам, заходя по пути в лавки.

Карты города у Мальваузена не было. Поэтому к дворцу дожа он добрался далеко не кратчайшим путем и разминулся с учеником аптекаря на считанные минуты. Сам аптекарь с женой и детьми ушел в церковь заранее, не торопясь и прогулочным шагом.

Где находится другая аптека, подсказали прохожие. Тот аптекарь посещал церковь, где месса заканчивается раньше. Но у него нашелся только уксус и ношеный балахон по цене двух новых.

За маской и всем остальным Мальваузен пришел в третью. Ему открыл запыхавшийся ученик, который сначала долго копался в подсобке, а потом нарочито долго высчитывал сдачу, видя, что клиент торопится. За такие хитрости надо было дать ему в морду, но за спиной уже выстроилась очередь из местных, и драка сулила еще большую задержку.

- Подавись ты своей сдачей! – сказал Мальваузен и поспешил обратно.

К этому времени служба в Сан-Джованни-ди-Пре уже закончилась, и на складах возобновилась работа. Воскресенье это для сухопутного народа выходной, и то не для всех. А когда корабль придет в порт, ведомо только Богу. И если Бог милостиво разрешил кораблю прийти в воскресенье, то портовая инфраструктура не будет откладывать работу на понедельник. В понедельник и так работы хватает.

Чтобы не путаться под ногами у людей и лошадей, Мальваузен зашел к Гийому, надел балахон, маску, перебрал лекарства, перекрестился и двинулся через улицу с самыми серьезными намерениями.

- Это что такое? – раздался строгий голос.

С восточной стороны к дому подходили Андре и Луи де Ментон. Они спокойно просидели мессу в соборе и быстрым шагом прошли обратно. Рыцари даже пешком двигаются намного быстрее, чем простолюдины, потому что рыцарям все уступают дорогу.

- Я готов, - ответил Мальваузен.

- Только сейчас? – саркастически спросил рыцарь, - У тебя улиток в роду не было? Луи, он в Марселе тоже был такой копушей?

- Вроде нет, - пожал плечами Луи.

- Давай, работай, - закончил рыцарь.

- Тук-тук-тук!

Порох уже рассыпан, масло разлито, Абрам и доктор высажены на мешки у ворот. Даже пот со лбов вытерт. Ангелочек как раз собирался зарезать заложников и зажечь прямо сейчас, но Лис решил, что лишние полчаса им пригодятся, чтобы перейти к Моисею, закончить с заложниками там и покинуть квартал до того, как поднимется тревога.

Дверь открылась. Как и утром, слева, прижавшись к косяку стоит Абрам. Справа в той же позе Бонакорси.

- Как там у вас? – спросил Мальваузен, глядя через мутные стеклышки маски.

- Все так же, только гадят водичкой, - ответил Бонакорси, поправляя волосы. Расстегнутый рукав съехал вниз, и открылась вырезанная на руке надпись «latrones». Тони не был уверен в своем французском, поэтому написал «грабители» по латыни.

Андре де Ментон грубо оттолкнул Мальваузена и шагнул к двери. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и внутрь попадало куда больше света, чем утром. Почему на полу первого этажа лужа, если уборная на втором, а жилые комната на втором-третьем? Почему лужа упирается в сундук? И почему к утреннему запаху дерьма добавился запах пороха и масла?

Средневековый человек, в том числе и рыцарь, живет в мире, в котором, по сравнению с 21 веком, на порядок больше запахов. И он намного интенсивнее, чем мы с вами, использует обоняние для получения информации об окружающей среде.

- Тревога! – крикнул рыцарь и рванулся внутрь.

К такому развитию ситуации грабители были готовы. Не в первый и не во второй раз в своей жизни они стояли за дверью, уперев кинжалы в спины заложников. Не сговариваясь, оба отбросили своих заложников на рыцаря. Лис захлопнул дверь, а Ангелочек накинул засов.

Стало темнее, но через окошки под крышей света внутрь попадало достаточно, чтобы различать силуэты. Рыцарь несколько раз ударил мечом по теням вокруг. Закричал по-еврейски раненый Абрам. Тони сразу же упал на пол и отполз в сторону.

- Жги! – крикнул Лис. Рыцарь атаковал в его сторону, но промахнулся.

Ангелочек понял с полуслова. Надо зажигать прямо сейчас. Все равно, потянуть время уже не получится, солдаты вот-вот начнут рубить ворота, а рыцарю надо просто сделать шаг и поднять засов. На этот случай уже была заготовлена горящая свеча на табуретке за мешками. Чтобы не терять время на огниво, трут и все такое.

Лис выхватил меч и атаковал рыцаря. Шансов у него не было. Точнее, не было бы при равных условиях. Но Лис всю ночь провел в полумраке, а рыцарь только что зашел с дневной улицы. Лис знал, где что лежит, а рыцарь только видел смутные очертания. Это скромное преимущество не вело к победе, но позволяло отвлечь противника от заветного засова и выиграть время.

Рыцарь адаптировался под новые условия с пугающей быстротой. Яростными взмахами длинного меча он оттеснил разбойника в угол, не получив ни царапины. Правда, как раз этот угол Лиса устраивал, потому что там была лестница. Рыцарь увлекся. Лис отступал по лестнице спиной вперед, парируя мечом и кинжалом и уже не надеясь контратаковать.

Почему Ангелочек до сих пор не зажег?

Потому что Тони прыгнул ему на спину.

Тони предсказуемо учуял запах горючего и понял, что дом собираются поджечь. Выбор ему достался нехитрый. Открыть дверь и пусть все горит, тогда толку-то от открытой двери. Или не дать одному разбойнику поджечь дом и выиграть время, пока рыцарь убьет второго и вернется добить первого.

Выиграл. Время. «Отче наш» прочесть бы не хватило. «Красавчик», как называл его Тарди, снова оказался сильнее и быстрее, чем Тони. Упал. Перекатился. Двинул локтем поддых. Вскочил.

Тони схватил его за ногу, руки соскользнули и сдернули с ноги туфлю. Шаг, другой, свеча схвачена и брошена в кучку пороха. Вспышка, и огонь разбегается во все стороны.

Дверь?

При теперь уже ярком свете «Красавчик» смотрел Тони в лицо. Какая дверь, бежать надо. Куда? Наверх, без вариантов. Дверь уже ломают снаружи.

Лис заметил, как побежал огонь от свечи, и пламя охватило сухое зерно. Рыцарь, вместо того, чтобы добить уже известного и не особо сильного врага, отвлекся и отступил на шаг. Лис бросился наверх. Рыцарь за ним.

«Красавчик» бросил взгляд на дверь, по обе стороны которой уже вспыхнули мешки с зерном, на лежавшего на полу с туфлей в руке заложника. И тоже побежал к лестнице. Тони, отрезанный пламенем от выхода, поднялся и поспешил туда же.

Лис не рискнул свернуть сразу в сортир. Не успеть. Не останавливаясь, проскочил лестницу до третьего этажа. Рыцарь немного отстал, он поднимался этим путем первый раз и во все еще непривычной темноте.

Кухня. Через жалюзи пробивается свет. Лис успел развернуться с мечом в руке и принять бой в дверном проеме. Под левую руку попалась дверь. Отлично! От первого выпада Лиса снова спас верный стальной нагрудник. Дублет уже клочьями свисал с груди. Второй выпад разбойник встретил, закрыв дверь левой рукой. Направленный в голову меч с силой воткнулся в дверь и чуть не пробил ее насквозь.

Лис придержал дверь левой ногой и атаковал выпадом. Нормальный человек никак не успел бы выдернуть меч из двери. Или задержался бы и пропустил укол в грудь, или отскочил бы и остался безоружным. Но у рыцарей железные пальцы и меч как продолжение руки. Де Ментон рванул меч на себя с такой силой, что дверь чуть не оторвала Лису левую ступню. И успел в последний момент не только отразить укол перекрестьем, но и довернуть корпус, чтобы вражеский клинок все равно прошел мимо.

Ангелочек задержался у двери сортира. Можно бросить Лиса и бежать. Но далеко ли убежится? А если не бросать? Вдвоем, всего вдвоем, против настоящего французского рыцаря?

Когда речь заходит о том, чтобы убивать или грабить, профессиональный разбойник просчитывает варианты интуитивно. Потом, рассказывая ход своей мысли словами, он сложит историю длиной в несколько бокалов вина про расчет длиной в один вдох и выдох.

Бегать в одной туфле неудобно. Сбросил туфлю и в одних чулках бесшумно взлетел по лестнице. Рыцарь стоит спиной и увлечен поединком. Лис еще жив. Меч остался на полу горящего первого этажа, кинжал в руке.

Нет, не кинжалом в спину. Ногой по яйцам. Так надежнее. Удар прошел не очень чисто, но рыцарю хватило, чтобы заорать и упасть. Падая, он взмахнул мечом назад и оставил Ангелочку шрам через весь лоб и правую бровь.

Лис попытался приколоть лежащего к полу, но рыцарь отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Сейчас, когда рыцарь лежит и ругается, зажав левую руку между ног, с ним можно фехтовать на равных. Но некогда.

Лис проскочил мимо поверженного противника, чуть не оставшись без ноги. С первого этажа валил дым. Лестница горела. Мокрую тряпку бы. Солдаты на втором пили вино! Кувшин так и остался стоять на фоне окна, где через жалюзи пробивался солнечный свет. Половину на локтевой сгиб себе, половину Ангелочку. Бросок вниз, уткнув лица в мокрые рукава.

Лестница, сортир, доска, приставная лестница. Ушли. Оставили кровавый след, но он сгорит вместе со всеми досками.

Ход. Дыма почти нет, он идет вверх. Господи, насколько же лучше запах дерьма, чем запах дыма!

Дом Моисея. В лавке пусто, только у двери лежат мешки со сменой одежды. Мудрый ворон Тарди и об этом подумал. Лис тронул свой. Что-то упало с тихим звоном. Сверху на мешок с одеждой, чтобы точно не забыли, Тарди положил по мешочку с тысячей дукатов каждому.

- Уважаю, - сказал Лис.

- Перевяжи меня, - сказал Ангелочек, снова зажимая лоб левым рукавом, - Течет как из свиньи.

Лис на скорую руку плотно перевязал подельника его же рубашкой. Обрывками ткани вытер лицо. Не особо.

- Хватит копаться, бежать пора, - сказал раненый.

- У тебя вся морда в крови.

- И что?

- Да ничего…

Действительно, мужик с побитой мордой в воскресенье поутру не особо впечатляющая деталь пейзажа. Если бы меч из спины торчал – другое дело. Хотя только что и на таких соседи насмотрелись.

Лис вернулся к мешкам с одеждой.

- Подожди с чистым, – нервно сказал Ангелочек и мотнул головой в сторону кладовок, - Мы никого не забыли?

- Забыли.

В двух кладовых без окон с запорами снаружи сидели взаперти в одной Моисей с женой и жена Абрама, в другой дети Моисея.

- Взрослые или дети? – спросил Ангелочек.

- Взрослые, - ответил Лис, мысленно возблагодарив Бога, что выбор достался ему. Лис, и как наемный убийца, и как телохранитель, специализировался на взрослых, которые могут постоять за себя, и пока еще ни разу не убивал детей. В отличие от грабителей и налетчиков, которые работают с теми людьми, что оказались в захваченном доме, невзирая на пол и возраст.

Ангелочек кивнул, и они разошлись доделывать дела.

Вернулись.

- Я не сильно уляпался? - спросил Ангелочек.

Лис критически оглядел его.

- По сравнению с лицом не сильно. Руку тоже бы перевязать неплохо. Да насрать уже. Переодевайся и побежали. Если мулы не подведут, будем в Портофино засветло.

Бонакорси не преследовал разбойников, а бежал от пожара. В сортир ему совершенно не хотелось. На третий этаж со всей честной компанией тоже. Он забежал на второй, в комнату с тюфаками. Попытался открыть окно, но только выломал несколько планок из заколоченных жалюзи. Увидел под собой языки пламени из вентиляционных окошек под высоким потолком первого этажа и солдат, рубящих тяжелые ворота двумя топорами и тремя алебардами. Солдаты увидели его.

- Прыгай! – крикнули снизу.

Тони замешкался.

- Да прыгай уже, дурак! - кричали снизу.

Выдохнул. Успею ли не задохнуться, пока ломаю жалюзи. Да и прыгать тут – только ноги ломать. Лучше уж выйти на крышу, пока не вся лестница в огне.

Выглянул в коридор и тут же отпрянул, прижавшись к стене. Оба разбойника спустились. Прошли по соседней комнате. Бросили об пол кувшин и вернулись на лестницу. Неужели прыгать? Нет! Они пошли вниз! У них где-то там ход, но лучше не лезть в неизвестный ход вслед за разбойниками.

Тони вернулся к окну, вдохнул чистого воздуха и побежал наверх. На третьем этаже краем глаза увидел рыцаря, сидевшего у стены.

- Мессир! Вы живы? Ранены?

Рыцарь что-то прошипел в ответ, попытался встать, но встал, скрючившись. Все ясно, кроме того, как он пропустил такой детский удар, и почему его после этого не добили. Хотя по второму вопросу понятно. Меч не потерял, даже из руки не выпустил.

Тони схватил свой сундучок с инструментами. Рыцарь уже понял, что разбойники убежали и сунул меч в ножны. С лестницы несло дымом и жаром. Занялся второй этаж.

- На крышу, мессир!

Дым. Полная лестница дыма.

Дышать нечем. Нужна мокрая тряпка. Тони достал из сундучка чистый лен на бинты. Сбегал на кухню, принес ведро воды. Поделил тряпку пополам и обвязал лицо себе и рыцарю.

Теперь открыть дверь и бежать. Но как? Дверь на крышу заколочена, Гийом сразу заколотил ее большими гвоздями. Потому что иначе солдаты обязательно будут шастать на крышу, бегать по крышам в самоволки и водить баб. Воры посмотрят-посмотрят, какой на крыше проходной двор, да и сгоняют туда-обратно тем же путем.

- Извините, мессир, дверь заколочена, - Тони провел рукой по шляпкам гвоздей. Хорошо, что они такие большие, их и видно, и подцепить можно.

- Отойди.

Де Ментон подошел и подергал гвозди. Нет, руками их не вытащить.

- Подцепите перекрестьем, мессир.

Никак.

И тут Тони озарило. Рыцарь вообще не понимает, как извлекать гвозди из дерева. Он никогда не работал никаким инструментом. Не рыцарское это дело. Тони поправил перекрестье меча, попросил кинжал и показал, как приложить силу. Рыцарь нажал, и гвоздь вылетел как намыленный.

Тони нипочем бы эту дверь не открыл мечом и кинжалом. Силы бы не хватило. А рыцарь открыл. Гвозди где подцепил, где разрубил. Дверь немного подалась, и в щель пошел свежий воздух. Рыцарь вставил меч между дверью и косяком как рычаг, Тони вложил поверх меча кинжал для усиления, и вместе они с усилием открыли дверь, выдернув оставшиеся гвозди. Уже и дышать стало жарко, и огонь подобрался по лестнице вслед за дымом, но двое погорельцев наконец-то вывалились на горячую крышу.

Внизу радостно закричали солдаты. До соседней крыши один шаг. Спаслись.