Сундук золота и всех обратно

Глава 7. 9 декабря. Первая ошибка Максимилиана.

В предыдущих сериях:

Максимилиан верный рыцарь короля и совсем не грабитель. Он пообещал коннетаблю Франции Шарлю де Бурбону отобрать золото у Рыцаря Королевы и сдать его интендантам французской армии в Кремоне, куда оно изначально и было предназначено.

У Максимилиана нет ни армии в полсотни солдат, ни поддержки свыше, которая обеспечит все, что можно купить за деньги, ни инсайдера, ни профессиональных грабителей. По прибытии в Геную он может рассчитывать только на «худший экипаж Средиземного моря».

За неимением лучшего варианта, Макс и компания размещаются у алхимика Иеремии.

При побеге из Борго-Форнари, Максу помогала Виолента, также известная, как «генуэзский суккуб». Она в шутку нарисовала мелом на полу пентаграмму, как будто демона вызвал пленный рыцарь. Макс об этом даже не знает, но упоминание демонов сразу же стронуло с места механизмы церковного дознания. В Генуе пока что специальной службы на этой случай нет. Дело открыл епископ и поручил вести следствие своему подчиненному. Ранее Его Высокопреосвященство Инноценцо Чибо и его демонолог брат Витторио читателю не встречались, хотя упоминалось, что в Генуе есть епископ, а в Борго-Форнари ездил демонолог.

Первая ошибка Максимилиана состояла в том, что он не подумал, кому еще может быть нужен алхимик.

Во времена оны в Генуе стоял епископский дворец, а во дворце жил да был архиепископ и кардинал Инноченцо Чибо. Его Высокопреосвященство был не каким-то варварским епископом, вылезшим наверх из простолюдинов, нет – он происходил из знатного духовного рода. По материнской линии он приходился внуком Лоренцо Медичи, а по отцовской – внуком Папы Иннокентия VIII. Новопреставившийся Папа Лев Х был для Инноченцо родным дядей, а будущий Папа Климент VII, пока еще кардинал Джулио Медичи, кузеном.

Сам же отец Инноченцо стал кардиналом в двадцать два года, а сейчас уже второй год служил Богу и семье Медичи как архиепископ Генуи. В августе он получил почетную должность кардинала-камерленго, которую, правда, пришлось небезвозмездно уступить кардиналу Армеллини, другому достойному представителю рода Медичи. С Генуей архиепископа дополнительно связывало родство исконно генуэзской семьи Чибо с не менее уважаемыми семьями де Мари и Дориа.

Словом, настоящий епископ эпохи Возрождения, а стало быть, само собой, носитель духа эпохи во всех отношениях.

Смерть Льва Xзастала Инноченцо совершенно неготовым к политической борьбе. Его Высокопреосвященство изволил простудиться. Как и подобает мужчине в самом расцвете сил, он не стал злоупотреблять процедурами и микстурами, а посчитал, что насморк и так пройдет за неделю, хоть лечись, хоть не лечись. Насморк на такое отношение обиделся и ушел. В легкие. Усугубившись еще и кашлем. Монах, выполнявший обязанности лекаря, несколько раз отворял кровь. Кашель отступал, но неизменно возвращался.

- Витторио! – позвал архиепископ, - Витторио! Я слышу, что ты тут.

- Брат Витторио, - с важным видом поправил «разбойник в сутане».

Витторио служил Инноченцо еще с Флоренции. Бывают семьи простолюдинов, которые традиционно служат знатным или богатым семьям. Предки Витторио уже лет сто служили предкам Инноченцо, включая и Лоренцо Медичи, и даже Козимо Медичи. Витторио не выполнял для епископа какую-то ежедневную работу, а «решал вопросы», как называют эту деятельность в наше время. Статус духовного лица он попросил и получил для того, чтобы решать вопросы в церковной юрисдикции, а заодно избегать подсудности светским властям. Насколько знал Инноченцо, у Витторио на текущий момент была как минимум одна любимая женщина и как минимум двое детей не от нее.

- Брат Витторио, кхе-кхе! Благословляю тебя сходить к алхимику и принести надежное средство от кашля, - сказал епископ, не оглядываясь. Он сидел за столом у окна и работал с бумагами.

- Ходил уже, Выше высокопреосвященство, нет его.

- Когда вернется?

- Не написал. Написал «Кто войдет без спроса, превратится в жабу», и все. Неохота мне в жабу превращаться, меня французы съедят, и кто Вам тогда лекарства будет носить?

- Еще раз сходи. Или посади кого-нибудь, чтобы сразу тебе сказали.

- Да сидят уже. Булочник обещал сына прислать. Благословите другими делами заняться?

- Какие у тебя дела? Позор епархии, к Петруччи в сутане ходишь. Благословляю в школу фехтования, к бабам и в кабак ходить в мирской одежде. Понятно?

- У меня все грязное. Я после Борго-Форнари вместе с конем в канаву свалился.

- Благословляю постирать.

- У меня денег нет.

- Епископ отвернулся от своего рабочего места у окна и сурово посмотрел на брата Витторио.

- Ты опять меч купил, грешник?

Витторио пожал плечами. Вопрос, очевидно, риторический.

- И повесил поверх сутаны.

Это уже не вопрос. Можно не отвечать, и так видно.

- Как монегаск какой, прости Господи.

- Я не монегаск, я борец с ересью, демонолог. Мне можно.

- Не благословляю, - Епископ встал, прокашлялся и строго взглянул на Витторио, - У келаря возьми пол-дуката, приведи в порядок одежду, и чтобы был или с мечом, или в сутане! Демоноложец ты, а не демонолог! Что там по делу Борго-Форнари?

- Ничего. Рыцарь сбежал, арестовывать некого. Демона на допрос вызвать не могу. А если бы и мог, не стал бы. Не умею и учиться, простите, не хочу. Остальные опрошены, бумаги вроде в порядке.

Епископ взял со стола четыре листа бумаги. Сложил вместе.

- Ой! – Витторио подскочил и раздвинул листы, чтобы они не соприкасались, - Я специально на разные бумаги срисовывал, чтобы порчу не навести.

- Ерунда!

- Да какая ерунда. Вот Вы, наверное, сложили, теперь то чих, то кашель. Папа, говорят, тоже, то чхи, то кхе, так и помер. И суккуба в ту ночь в Риме видели.

- На картинке твоей ерунда нарисована. На такую мазню никакой демон не придет. Ты точно все перерисовал?

- Чтоб мне сдохнуть! Я даже размеры все локтем перемерял. Эти линии по три с половиной локтя.

- Знаки рисовал человек, который их пару раз видел и не запомнил. Почти те и почти там, где надо, но не полностью. Свечей всего три. Свечи не стащили, пока ты ехал?

- Там подсвечник на три свечи стоял. Из него и свечи. Откуда их больше возьмется?

- Крови нет. Хоть бы мышь в жертву принес. Витторио, ты сам-то понимаешь, что это все фальшивка?

- Нет.

- Где «Ключ Соломона»? Открой, ознакомься. Демонолог, прости Господи. Откуда такие берутся?

- Известно, откуда. Епископы благословляют. А «Ключ Соломона» Вы дали алхимику почитать. Я бы лучше его на площади сжег.

- Алхимика?

- И его тоже.

- Описание демона один-в-один описание суккубы, которая завелась в Генуе еще до нас, и за пределами города не появлялась ни разу. Наш де Круа, приехал только в конце ноября, верно?

- Верно.

- Никогда до сих пор эта небожья тварь никого не убивала.

- Убивала.

- Когда? – удивился епископ.

- Недавно совсем. Как раз в ночь, когда рыцарь приехал. Помните Риккардо?

- Веселого убийцу? Помню.

- Его и его соседа, капитана какого-то, в одну ночь убил демон. Первым на месте преступления появился де Круа. Он там даже до убийства появился.

- Почему ты мне сразу не сказал?

- Вот. Говорю.

- Не поздновато?

- Так получилось, что третьего числа с утра пошла новость, что Папа преставился. Какое Вам дело до Риккардо, если у Вас родной дядя помер? Я и не полез под руку. На следующее утро у французов таможню разнесли, днем Вы меня в Борго-Форнари отправили. А Риккардо я еще третьего числа похоронил, у францисканцев отпели.

- Побеседовал бы я с де Круа.

- Тут ничем не могу помочь. Он давно уже в Марселе, или еще дальше.

Утром девятого декабря Симон привычным маршрутом обошел булочника, зеленщика и мясника. Не успел свариться суп на всю команду, как в дверь постучали.

- Тук-тук!

- Кто там? – спросил Симон.

- Открывай, именем Господа!

- Витторио?

- Брат Витторио!

Пришлось открыть.

- Епископ просил лекарство от чиха и кашля. У вас что, гости?

- У Магистра гость.

- Один? Врешь!

- Рыцарь со свитой.

- Коня не вижу.

- Я даже конюшни не вижу. Конь через три дома стоит, у мясника.

- Пойдем, познакомимся, - сказал Витторио и направился наверх, не подумав, что Симон может его не пустить.

Симон тоже не подумал, что Витторио можно не пустить, да и с чего бы вдруг? У епископа с Магистром отличные отношения на почве старинных и редких книг, еще и за лекарствами постоянно посылает. Витторио верный человек епископа, а не кого-то еще.

Максимилиан сам не знал, покидая башню Борго-Форнари, что в его камере суккуб нарисует пентаграмму и поставит свечи. Поэтому со стороны епископа, демонологов, инквизиции никто не ожидал неприятностей. Со стороны генуэзской аристократии – может быть.

Макс и Фредерик как раз сидели в «дамской спальне», задумавшись над планом ограбления. Фредерик генерировал идеи в стиле «как поступил бы дядя Гёц», а Макс их с разной степенью негодования отвергал.

Помянутый план начался с того, что еще на входе в бухту Книжник доложил, что искомый корабль уже в порту и, судя по осадке, давно под разгрузкой. После чего Джованни-Абдулла и боцман Марко прогулялись по кабакам и без труда узнали среди прочих сплетен, что не далее, как вчера, из Марселя прибыл французский рыцарь с большим отрядом солдат, и они все зачем-то вместе с еще одним рыцарем поселились в совершенно не рыцарском районе складов у Сан-Джованни-ди-Пре, где тщательно охраняют склад некоего Абрама.

- Брат Витторио по поручению Его Высокопреосвященства! – представил гостя Симон, - Его светлость Максимилиан де Круа!

- Ваша светлость, Епископу угодно Вас принять прямо сейчас, - вежливо обратился к рыцарю Витторио.

Статус демонолога и благословление епископа не делают человека бессмертным. Даже не повышают шансы против рыцаря и оруженосца. Тем более, что епископ усомнился в чернокнижности рыцаря. Значит, будет правильнее его вежливо пригласить, чем хватать и тащить, даже если бы была такая возможность.

- Почту за честь, - ответил Максимилиан. Отказываться от приглашения епископа было бы до подозрительности невежливо. Тем более, что, как помнил Макс еще из миланских светских бесед, епископ Генуи происходил не просто из рода Медичи, а из ближнего круга покойного Льва Х, а Медичи никак не могут быть в союзе ни с кругом Луизы Савойской, ни с теми, кто убил Папу.

- Ты за старшего, - добавил он, повернувшись к Фредерику.

Дворец епископа в то время располагался на холме Кастелло с чудесным видом на море. До нашего времени он не сохранился, и из всего комплекса зданий осталась только церковь Санта Мария ди Кастелло. Исторический центр Генуи весьма невелик, и Витторио привел Максимилиана неспешным шагом менее, чем за полчаса, выбирая улицы почище.

- Его светлость Максимилиан фон Нидерклаузиц, граф де Круа! – возвестил Витторио. Он решил сделать сюрприз и повел гостя сразу к епископу, минуя стадию предупреждения через прислугу.

Епископ все еще работал за столом.

- Рад Вас видеть, сын мой! – он встал и поприветствовал гостя, не скрывая удивления.

- Взаимно, ваше высокопреосвященство, - Максимилиан почтительно поклонился. Он знал, что разговаривает не просто с епископом, а с архиепископом и кардиналом, еще и из знатного рода.

- Посмотрите, какой чудесный вид открывается с балкона, - предложил епископ. Не мог же он предложить посмотреть, какие чудесные бумаги уровня «перед прочтением сжечь» лежат на столе. Кстати, все понимают, что, когда оценку «перед прочтением сжечь» дает епископ, речь идет вовсе не о секретности?

Макс в компании гостеприимного хозяина проследовал на балкон.

- Давайте помолимся Господу нашему, Иисусу Христу, - предложил отец Инноченцо.

Священник и рыцарь дуэтом прочитали Pater Noster, Credo и AveMaria.

- Вот теперь самое время поговорить про события в замке Борго-Форнари, - сказал епископ.

Собеседник явственно удивился.

- Ваше Высокопреосвященство, - сказал он, - Я действительно собирался жаловаться, но губернатору. Это же дело светских властей.

- Вы натворили что-то предосудительное с точки зрения светских властей? – уточнил епископ, - Благословляю рассказать подробнее.

- Ничего я не натворил, - недовольно ответил Максимилиан, - Даже наоборот. Я стал жертвой самоуправства королевского финансового контролера Пьера де Вьенна, который заточил меня в замок по заведомо ложному обвинению в шпионаже.

- В пользу кого?

- В пользу Императора. Или Папы, не помню. Да и какая разница.

- Разница есть. Вот были бы Вы папский шпион, мы бы с Вами нашли общий язык, - улыбнулся епископ.

- Был бы я папский шпион, я бы им уже неделю как не был, - ответил Максимилиан.

- Никогда не поздно начать, - как бы в шутку предложил отец Инноченцо.

- Вы знаете, это как бы не мое и вообще… - Максимилиан вспомнил, чем он занимался в Милане. Смотрел и слушал, а потом записывал и отправлял. Правда, жене. Но она уже писала доклады даже Его Величеству. Может ли считаться французским шпионом рыцарь, который верно служит королю Франции? Хм… Если в французской юрисдикции, то не может. Только если за границей.

- Я так понимаю, что немного все-таки Ваше, - отец Инноченцо понял, что гость немного все-таки шпион. Хотя, скорее всего, не папский.

- Сын мой, Вы шпион? – прямо спросил епископ.

- Видите ли, Ваше высокопреосвященство… - замешкался рыцарь.

- Благословляю пояснить.

- Может быть иногда, самую малость, - ответил Максимилиан, - Просто я иногда пишу в письмах супруге про то, что вижу и слышу вокруг, а она, я знаю, рассказывает об этом Его Величеству.

Епископ отметил, что здесь собеседник, у которого все эмоции видны на лице, не обманывает. То есть, его жена действительно входит в круг общения короля Франции. И он приехал из Милана. С королевским финансовым контролером. Определенно, он из кругов короля, а не королевы-матери. Пожалуй, лучше без веских причин его не трогать. Каковых причин до сих пор не было и нет, если только он сам себя не оговорит.

- Тогда, полагаю, Вы не шпион. А что там с Борго-Форнари?

- Я ушел оттуда и собирался пожаловаться губернатору, но де Вьенн настаивал на том, чтобы решить дело поединком. Я победил, поэтому по традициям рыцарской чести вопрос закрыт как с моей, так, полагаю, и с его стороны.

- Ходит слух, что Вы вызвали демона, - епископ решил, что пора бы уже перейти к делу.

- Не вызывал, - ответил рыцарь и перекрестился.

- Свидетели видели и демона, и пентаграмму со свечами в вашей камере в башне.

- Клянусь, что в жизни не вызывал никаких демонов, - Максимилиан перекрестился еще раз, - Демона вызвали патриоты Генуи, чтобы я задержал де Вьенна в Генуе, чтобы он чего-то там не сделал, чего им не нужно.

- Патриоты значит? – скептически уточнил священник, - Чисто из политических целей? Или даже из финансовых?

- Не помню, - пожал плечами рыцарь.

- И что это был за демон?

- Ваш местный суккуб. Ничего особенного.

- Вот уж никак не мой!

- В смысле генуэзский, - Макс смутился. Епископ из рода Медичи все-таки флорентинец, а не генуэзец.

- Демон соблазнения в теле стройной девушки?

- Да.

- Вы соблазнились?

- Знаете, как-то не до того было.

- Н-да.

Епископ обернулся к бухте, посмотрел на корабли и на маяк. Что-то здесь не так. Не что-то, а вообще все не так. Вот этот молодой человек, который решает споры поединками, вызывает демонов? Это чернокнижник? Да по нему не сказать, что он даже приличные книги читает, не то, что черные. Хотя какие книги можно назвать приличными? Понапишут декамеронов… Жития святых если только. И то мирянам туда нечего лезть. Что им положено знать о святых, им в церкви расскажут. Вот счетные книги приличные для мирян, на них жизнь держится. Но уж в счетные этот рыцарь точно не заглядывал. Учебники по фехтованию! Вот его книги! Надо посмотреть на досуге, у Витторио такого добра полно. Там тоже ведь какие-то звезды на полу рисуют. Интересно, какого демона можно вызвать из учебника по фехтованию? Ассасина? Кстати…

- Не разделите ли мою скромную трапезу? – предложил гостеприимный хозяин.

- Почту за честь, - ответил вежливый гость.

Не принять предложение преломить хлеб от какого бы то ни было кардинала и епископа было бы невежливо в принципе, независимо от темы и результата предшествовавшей беседы.

Скромная трапеза началась с молитвы, удивительно белого хлеба и бобов, сваренных в молоке. Вино подали на выбор белое, белое и белое.

Простуда Его Преосвященства еще раз напомнила о себе кашлем и насморком, и епископ, сморщившись, выпил горькую микстуру, которую принес Витторио. В воздухе запахло спиртным духом.

- Что это? – удивился Максимилиан.

- Панацея, - прошептал епископ и потянулся за хлебом.

- Да, слышал, - Макс задумался, как лучше выразить пришедшую в голову мысль, но тут подали следующую перемену блюд, и он не выразил мысль никак.

По случаю пятницы должность мяса временно исполняла рыба. Португальская треска, голландская селедка и местные символы христианства в ассортименте.

- Как Вам паштет из угрей? – спросил епископ.

- Великолепно! – ответил рыцарь, - А вон там тоже угри?

- Да, только жареные.

- Пусть их не убирают, пока я не отведаю.

Прислуга как раз принесла молочную рисовую кашу с миндалем и корицей. К этому времени представители двух первых сословий слегка насытились и перешли к неспешной застольной беседе.

- Вернемся к нашим, то есть генузским, демонам, – продолжил допрос отец Инноченцо, -.За день до этого Вы были свидетелем убийства, совершенного этой же сущностью?

- Двух убийств, - уточнил Максимилиан, - Капитана и папского шпиона. Настоящего папского шпиона.

- Посмотрите мне в глаза и скажите честно, как перед Господом, Вы уверены, что это был именно демон? Сверхъестественная сущность с того света?

Максимилиан посмотрел и не смог соврать.

- Это была скверная девчонка с мешком разной алхимической отравы. Но что-то демоническое в ней присутствовало. Ее изгнали экзорцизмом, и святая вода шипела и испускала запах серы, попав на ее тело.

- Девчонка, значит? И где она сейчас?

- Умерла. Тело не знаю где. Похоронили, наверное.

Епископ нахмурился. Пришлось отвлечь его, сделав комплимент великолепному аромату корицы.

- Бог с ней, с корицей, - махнул рукой епископ, - Продолжайте про скверную девчонку.

Максимилиан уже понял, что сказал много лишнего. Просто не привык врать в лицо духовному лицу. Надо как-то свернуть этот опасный разговор, а то так можно и про коннетабля проболтаться, и про золото.

- И она убила Папу, - Макс решил, что если отдать инициативу, то можно получить несколько очень неудобных прямых вопросов.

- Не верю, - без раздумий ответил отец Инноченцо, - Демоны не могут даже близко подойти к обители Его Святейшества.

- Потому что она и не демон никакой, а убийца на службе у генуэзца, известного, как Дорогой Друг, - Макс решил сдавать тех, кого не жалко.

Псевдоним «Дорогой Друг» епископ явно знал.

- Доказательства?

Макс задумался и подтянул к себе творог с фруктами, чтобы выиграть немного времени.

- Ваше рыцарское слово? – подсказал епископ.

- Я не присутствовал. Слова оруженосца будет достаточно?

- Недостаточно, но с ним бы я тоже поговорил. А мотив? Зачем Дорогой Друг убил Папу?

- Есть какой-то заговор, в который входит Просперо Колонна и не знаю, кто еще.

- Кардинал Помпео Колонна? – спросил епископ.

- Не знаю.

- Генуэзцы убивают Папу, открывая дорогу Помпео Колонне, а Просперо Колонна сидит в Милане и не идет на Геную?

- Может быть.

- Сдача Милана входит в заговор?

- Не знаю.

- Королева-мать как-то причастна?

- Не знаю.

- Почему Вы вернулись в Геную?

Макс сделал вид, что задумался. Как раз принесли бламанже.

- О, какое белое блюдо!

- Рис, миндальное молоко, белая рыба, - кивнул епископ, - Заходите в скоромный день, бламанже будет с курицей.

- Покорнейше благодарю.

- Так почему Вы вернулись в Геную?

- Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.

- Не позволю.

- Я поклялся держать это в тайне.

- Как кардинал и архиепископ, я снимаю с Вас это обязательство.

- Я не могу.

- Если Вы поклялись держать в тайне причину Вашего возвращения, значит, речь идет не о Вашей личной инициативе, а о Ваших обязательствах перед кем-то еще.

Макс промолчал. В горле пересохло, и он от души отпил вина.

- Вы верный рыцарь короля Франции и не шпион?

- Да.

- То есть, Вы выполняете задачу в интересах короля и Франции, поставленную лично Вам значимой персоной?

- Да.

- Но, надо полагать, не де Вьенном.

- Да, - Макс поднял руку, как бы прерывая речь собеседника и требуя внимания, - И прошу Вашего содействия.

- В чем?

- Я не могу сказать, в чем. Но могу сказать, против кого. Люди, которые убили Папу, очевидно, враги всем Медичи, включая Вас. Вряд ли они хотят видеть тиару на Вашей голове. И, раз уж они убили Папу, то убьют и кардинала, если посчитают нужным.

«Тиару на моей голове?» - подумал отец Инноченцо, закашлялся, отпил «Панацеи» и закусил хлебом.

- Поэтому я бы не советовал Вам ехать на конклав полностью здоровым, - Макс воспользовался перерывом в допросе, чтобы сменить тему.

- Почему?

- Во-первых, я слышал легенду, как один кардинал приехал на конклав весь больной-пребольной. И его выбрали Папой, потому что долго не могли договориться, и посчитали, что пусть больной посидит на престоле месяц-другой а за это время кардиналы договорятся о следующем Папе в более удобных условиях.

- Это не легенда. Иоанн Двадцать Второй действительно приехал на конклав тяжело больным, с Божьей помощью исцелился и правил христианским миром еще восемнадцать лет. Он вошел в историю как мудрый и сильный Папа, и нынешние кардиналы не могут о нем не знать.

- Я так понимаю, что второй раз кардиналы больного не выберут?

- Конечно. Но Вы сказали: «Во-первых». Что тогда во-вторых?

- Во-вторых, главный кандидат от семьи Медичи – Ваш кузен Джулио. Враги скорее попытаются отравить его, чем Вас. Тем более, что зачем со всеми сложностями травить того, кто и так болен и пьет массу снадобий, которые могут ослабить яд? Вы станете неприоритетной целью и сможете дожить до того момента, как коллегию кардиналов замуруют в соборе.

- Неплохо, сын мой, неплохо, - кивнул епископ, - А на кого бы, по-Вашему, сделали ставку враги Медичи?

- Конечно, кардинал Колонна, - уверенно ответил Максимилиан.

- Все наши враги собрались вместе и выставили общую кандидатуру?

- Не знаю. Я бы на их месте выставил не меньше двух кандидатов и держал бы в запасе третьего. Ведь Медичи могут нанести ответный удар.

- Хм… Смело.

Макс понял, что неявно обозвал славный род Медичи отравителями и смутился.

- В смысле, моими руками, - Макс попытался импровизировать.

- На что Вы намекаете?

- Пока не могу сказать.

- Тогда я не вижу причины помогать Вам в Вашей тайной миссии. Пока не вижу, - ответил епископ, но неуверенно.

- Начинается конклав. У наших общих врагов есть планы на избрание нового Папы. То, что я должен сделать, им помешает, - продолжил рыцарь.

- А нам поможет? – спросил епископ.

- Не повредит.

- Какого именно содействия Вы просите?

Рыцарь ненадолго задумался.

- Профильного, Ваше высокопреосвященство. Понять, простить и отпустить. Можно благословить. Дальше я с Божьей помощью сам справлюсь.

Епископ задумался. Рыцарь молча ждал.

- Хорошо. Идите и не грешите.

- Благодарю Вас, Ваше высокопреосвященство, - Максимилиан поклонился.

- Но помните, что Вы передо мной в долгу.

- Да, Ваше высокопреосвященство. В бедах и напастях можете рассчитывать на мой меч, - рыцарь сразу же ограничил свой долг.

- Вы его отпустили? – удивился Витторио.

- Я пока не понимаю, что он должен сделать в Генуе, - ответил отец Инноченцо, - Но как духовный пастырь и, что немаловажно, получатель дохода от сей епархии, я не хотел бы, чтобы сюда пришла война. Будет ли светский правитель называться губернатором или дожем, будет он из Фрегозо, Адорно или Фиески, или, может быть, Дориа, мне не так важно. Я чувствую, что идет большая игра, но я не буду играть ни за одну из сторон до тех пор, пока не пойму, какой мне в этом резон. Пока что я даже стороны толком не вижу.

- Мудро.

- Поэтому ты будешь следить за этим рыцарем и докладывать мне. Когда я решу, что пора вмешаться, вы вмешаетесь. Но не раньше.

- Слушаюсь.

- Если его придут арестовывать светские власти, то передай им, что сей рыцарь находится под следствием по делу о чернокнижии, и церковный суд имеет приоритет над светским. Пока я дело не закрою, пусть не лезут. О нашем приоритете была договоренность с де Вьенном и с губернатором, но отдельные мелкие исполнители могли про нее и забыть.

- Слушаюсь. А если не мелкие? Если они от самого дожа придут?

- Скажи, что епископ убедительно просит дожа обсудить этот вопрос лично. И сразу же мне доложи.