Конструктора Сапожникова избрали председателем месткома. И вот сейчас он сидел у себя за столом и не знал, хорошо это или плохо.
Позвонил Сергей Иванович и пригласил Сапожникова на беседу. Войдя в большой кабинет, новый общественный деятель так съежился, что почувствовал, каким свободным стал на нем вчера еще тесный костюм. Сергей Иванович указал жестом на стул:
— Присаживайтесь, пожалуйста! Итак, Сапожников, поздравляю! Теперь, дорогой, ты — председатель нашего месткома. Таково, так сказать, мнение коллектива. Я ценю твою природную скромность, и, несмотря на это, мне все же хотелось бы дать тебе некоторые товарищеские советы. Работая с людьми, ты должен… понимаешь, быть увереннее, уметь требовать. Словом, быть председателем на уровне! Я тебя специально пригласил, чтобы провести с тобой небольшую репетицию. Представь на некоторое время, что я не начальник, а просто… отвлеченное лицо. Охарактеризуй мою работу с производственной стороны… Давай, Сапожников!
— Я… гм… то есть вы… нет… то, что вы делаете… Не могу! Не могу я!
Сергей Иванович испытующе смотрел на Сапожникова:
— Смелей, смелей! Главное, не стесняйся! Всякие там сентименты — в сторону!
— Я… это… про вашу работу… могу… не могу…
— Да что же ты, Сапожников! Тверже голос! Смотри собеседнику прямо в глаза!
— Мм… в целом… ваша работа… выглядит очень хорошо… и… э…
— Не захваливай! Это может показаться неправдоподобным! Немного критики!
— Хотя… в целом, конечно, ваша работа и выглядит неплохо, но… однако, например, в принесенном мною вчера проекте… вы не заметили… м… грубой ошибки…
— Молодчина, Сапожников! Вот это другое дело! Продолжай!.. А впрочем, насчет ошибки… Неужели не заметил? Странно…
— Нисколько не странно, Сергей Иванович…
— Отлично, Сапожников, отлично! Неплохо бы еще поострее!
— Последнее время вы часто не замечаете такого рода ошибок… Вы их просто не можете заметить!
— Что?
— Да что там говорить! В своих указаниях вы выглядите просто невеждой!
— Но, но! Нельзя слишком увлекаться! Такие обороты не всегда имеют успех!
— Почему не имеют успеха? Это все знают! Как специалист вы полностью деградировали! Всю работу за вас выполняют другие! Не пытайтесь улыбаться! Все знают, что ваши театральные способности намного выше технических!
— Послушай, Сапожников! Если во взаимоотношениях с подчиненными я допускаю демократию…
— Демократия! Ха-ха! Кто в этом году получил лучшую путевку в санаторий? А? Кто же, интересно?! Вы! Конечно, вы! Для демократии представили справочку, по которой должны были скончаться еще два года назад! А эти ваши великодержавные замашки! Когда захотел — тогда ушел, когда захотел — тогда пришел! Не понравился — уволил! Нет! Этому решительно надо положить конец! Встретимся в месткоме!
И Сапожников вышел, резко стукнув дверью.
Шагал и шагал я по знакомой загородной дороге и вдруг увидел дорожных строителей, копающихся у асфальтирующего катка. «Ну, слава богу, наши строители не спят!» — тепло подумал я.
Но тут я заметил, что подготовленная для асфальтирования дорога испещрена трещинами и выбоинами.
— Извините, пожалуйста, вы, наверное, бригадир? — обратился я к мужчине в спецовке.
— Я. А что вас интересует?
— Мне кажется, что вы покрываете асфальтом неровную дорогу, а это будет не совсем удобно для водителей, — начал я.
Он хмыкнул и сказал:
— Молодой человек, у вас права на управление машиной есть?
— Нет, — опешил я. — А почему, собственно говоря, вы задаете мне этот вопрос?
— А потому, что вы, видимо, совершенно не знакомы с правилами дорожного движения, и, в частности, с предупреждающими дорожными знаками.
— Не понял.
— Объясняю. В системе дорожных указателей предусмотрен знак «Неровная дорога». Мол, так и так, осторожно, водитель, впереди дорога, как у нас. Этот знак после сдачи дороги будет своевременно поставлен здесь работниками ГАИ. Ясно?
— Ясно… Между прочим, — указал я рукой вперед, — прямо за тем поворотом дороги — обрыв. Не зная этого, на большой скорости наверняка не успеешь затормозить и сыграешь на дно обрыва. Может, разумней было проложить трассу прямо?
— Видите ли, дело в том, что нам платят за километры. Кроме того, на этот случай поставят знак «Опасный поворот».
Но я уже разошелся:
— Посмотрите! Рабочие асфальтируют не всю проезжую часть дороги. А если незалитый гравий попадает под колеса машины, то она начинает обстреливать камнем едущих позади…
— Действительно, вы правы. Но мы выходим из положения указателем «Выброс гравия».
— И потом, думается, на такой дороге не наберешь нормальную скорость.
— И зачем торопиться? Есть специальный знак с красным ободком — «Ограничение скорости».
Я увидел, как черная жижа медленно заливает несколько булыжников посреди дороги.
— Но даже при наличии всех предложенных вами указателей машину, очевидно, смогут вести только асы!
— Ну, что же. Пойдем навстречу рядовому водителю — поставим знак «Автомобильное движение запрещено».
С нескрываемым интересом она несколько секунд оглядывала мою фигуру. Я тоже бросил взгляд на ее строгий синий костюм, плотно облегающий тело, на знакомый пояс с пряжкой и подумал: «Опять ты на моем пути! Неужели все сначала!.. Нехорошо, Вера, нехорошо… Ведь меня ждут жена, дети… А если узнают…» От одной этой мысли тягостно заныло сердце. Я упорно не желал раздеваться, но она буквально силой заставила меня скинуть пальто. Я с мольбой посмотрел в ее глаза, и с моих губ сорвалось: «Эх, Вера!.. Зачем все это!.. Не нужно, отпусти меня, пожалуйста… Не хочу больше дома скандалов…»
Хотел энергично шагнуть домой, но она остановила жестом и попросила спять пиджак. Стараясь не выдать охватившее меня волнение, я медленно расстегнул пуговицы пиджака… и неожиданно она ступила ко мне, широко раскинув руки. Через мгновенье я почувствовал на спине ее нервно танцующие пальцы. «Все одно пропал! — сказал я себе, отстранил ее ладони и вяло бросил: «Не надо, Вера, не надо… Уж лучше я сам», — после чего поставил на стол пару бутылок марочного портвейна и присел на стул. Она с облегчением улыбнулась, подняла трубку телефона, который находился тут же, в проходной винного завода, и вызвала администрацию.