Свиток благоволения

Глава 31

Грохот шести выстрелов, прозвучавших в течение считанных секунд, прокатился по лихтеру, отдаваясь словно эхо грозовых раскатов. Старший капитан каравана «Стейтвинг» опустил свой «смит-и-вессон» и вытащил сигару изо рта только затем, чтобы сказать:

– Вот как это делается.

Диана взглянула. Три отверстия в стенке одного гроба и три отверстия в стенке другого; каждая серия дырок расположилась почти по идеальной прямой линии. Впечатляет. Но тогда она уже знала, что капитан, Ллойд Саундерс, служил в американских ВМС вместе с Уорреном Хонименом. Они должны были владеть этим смертоносным искусством.

Когда она спросила:

– Нам и вправду необходимо сидеть в них? – Уоррен, как показалось ей, разволновался.

– Если китайцы поднимутся на борт, то да! Это ваше единственное место укрытия.

Диана попыталась принять его убеждения как должное. Но дышать глубоко в трюме лихтера было трудно: запах камфарных гробов, составленных по десять один на другой и перевязанных канатами, насыщал воздух в трюме не хуже, чем концентрированные духи. Мысль о том, что ей надо будет залезть в один из гробов, пусть даже продырявленный для вентиляции револьвером Саундерса, казалась ей невыносимой.

Она оставила двоих мужчин, подошедших друг к другу и совещавшихся встревоженным шепотом, и пошла по ближайшему проходу между двойными рядами гробов. Чан Пин сидел с правой стороны, привалившись к корпусу лихтера спиной, подтянув колени и положив голову на руки.

Диана осветила его фонариком. Он поминутно бормотал что-то, сжимая кулаки или перекладывая руки, прежде чем снова провалиться в апатию. В таком состоянии он находился с самого Лючжоу, когда они поднялись на борт днем раньше.

С того момента он не ел и не спал, хотя по настоянию Дианы выпил воды. Он постоянно жаловался на окоченение и судороги в мышцах, особенно возле раны на ноге. Она очень волновалась за него.

Диана присела. Так как она находилась на палубе, она знала, что караван быстро движется по Западной реке на юг. Иногда они шли по широкой водной глади с тихим течением между знаменитыми образованиями карста, увенчанными зеленью, прославившими эту часть Китая; иногда суда проходили сквозь теснины высоких ущелий, где река стремительно несла свои воды и навигатор вел караван «по наитию и уповая на Бога», ибо стоило ему ослабить внимание всего лишь на секунду, и судно оказалось бы выброшенным сильным течением на скалы, усеявшие фарватер. Временами, когда она смотрела на Чан Пина, ей казалось, что она сама, по собственному желанию отправилась в такое путешествие: преисполненное опасностей впереди и сзади, справа и слева, сверху и снизу. Опасности без конца. Путь, усеянный душевными травмами и без надежды на успех.

Каким-то образом она справилась со своими страхами и отбросила их, чтобы сосредоточиться на ситуации, сложившейся к этому моменту. В ней тоже мало было хорошего.

Уоррен прервал празднества в «Лючжоу-отеле», сославшись на загадочные проблемы с машиной, потребовавшие немедленного возвращения в Гонконг для ремонта. Отклонив все предложения о помощи со стороны местных механиков, он настоял на своем личном наблюдении за погрузкой. Он сунул гроссбух в руки Диане и подтолкнул ее вперед к удивлению своего личного секретаря. Они отчалили от терминалов для загрузки барж незадолго до семи часов промозглого от сырости утра, идя на малом ходу. Когда город исчез за кормой, обороты увеличили до максимума. С такой скоростью они и шли все это время.

Команда была молчаливой и угрюмой, как на подбор, но все же члены экипажа сделали кое-что для поднятия настроения Дианы. Все они знали Уоррена в течение нескольких лет, и количество оружия, которое они носили при себе, вызывало изумление, пока Саундерс не объяснил ей сквозь облака густого, режущего горло дыма, что, когда они еще поднимались вверх по реке, одним из их заданий было отыскать Диану Юнг, а вторым – уберечь ее.

Вчера, около четырех дня они услышали гудение высоко над ними, доносившееся с запада.

– Это «Юнь-пять».

Диана выглянула вверх через отверстие люка из трюма и увидела улыбающегося им Саундерса.

– Маленький биплан. Военный. Сделал над нами два круга и повернул домой. Диана, нам следует ожидать гостей. Оставайся здесь.

Сейчас, глядя на Чан Пина, она была уверена, что когда на борт поднимется команда для досмотра, ей не удастся заставить его залезть в гроб. Это стало бы довольно символичным окончанием борьбы. Капитуляция должна быть более величественной и достойной.

Чан Пин поднял голову и посмотрел на Диану. Выражение, застывшее в его глазах, обеспокоило ее.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего. Я думал, вот и все. – Он вздрогнул и отвел взгляд.

– О чем ты думал?

– Гонконг. И ты?..

– Что я?

– Ты на самом деле поможешь мне? Честно? – быстро сорвалось у него с языка.

Диана не видела его лица.

– Чан Пин, что такое, что случилось?

– Иногда я не могу поверить… ты… может быть, ты отдашь меня им, и меня пошлют обратно. Может быть, ты притворяешься.

Дрожь Чан Пина усилилась – теперь его просто трясло всего. Диана переменила положение, обойдя юношу на коленях так, чтобы заглянуть ему в глаза. Она знала, что рискует.

– Да, – сказала она, беря его лицо в свои ладони. – Я собираюсь помочь тебе. – Она притянула его к себе и бережно поцеловала его в лоб. – Честное слово.

Он поднял руки, сжав ими ее кисти, и мгновение смотрел ей в глаза, будто пытаясь понять, правду ли она говорит. Потом снова отпустил ее и привалился спиной к корпусу.

Через некоторое время Диана легла на твердую стальную палубу рядом с ним. Ее собственные наручные часы, должно быть, разбиты, а часы Чан Пина исчезли, но она чувствовала, что сейчас уже сумерки. Звук воды, обтекавшей корпус, не приносил успокоения. Эта река была потоком злой воды: у нее был голос и казалось, она вынуждала Диану понять, что ждет ее, ждет, если надо, будет ждать вечно. Постоянный шелест, раздававшийся рядом над головой, был всего лишь уловкой реки, предназначенной для того, чтобы убаюкать девушку и получить возможность нанести удар. Она не должна спать. Не спать!..

Внезапно множество ног затопали по верхней палубе, грохоча по металлическим пластинам покрытия, эхом отдаваясь в трюме. Диана, вздрогнув, очнулась.

Чан Пин сел прямо, содрогаясь от судорог. Его глаза блестели, как две белые щели в темноте.

– Что это? – выдохнул он.

Шаги все еще грохотали над головой. До Дианы доносились приглушенные голоса, раздававшиеся с разных сторон, будто команда распределилась по всей длине каравана. Потом она услышала, как раздалась первая автоматная очередь. Она прозвучала вдалеке, но в ответ с барж началась стрельба, и Диана заткнула уши.

Но только на секунду. Мысль о том, чтобы оказаться под огнем, приводила ее в ужас, но было кое-что и похуже, чем это: предстояло прятаться за штабелем гробов подобно крысе, укрываться внутри того, что в любую минуту может оказаться большим стальным гробом. Она двинулась к трапу под передним люком, быстро поднялась по нему и отодвинула угол большого брезента, закрывавшего люк. Они находились на втором лихтере, если считать от головы каравана. Прямо впереди светились навигационные огни буксира и часто мелькал луч его прожектора. Когда ее голова оказалась на высоте палубы, луч полукругом пошел налево, осветив речной берег, и она увидела маленькие катера, глубоко сидящие в воде примерно в пятидесяти метрах, они направлялись прямо к ним.

Где-то близко раздался оглушительный залп, на который незамедлительно последовал ответ с ближнего атакующего катера. Потом она услышала еще выстрелы с правого борта, позади нее, за которыми сразу же послышался стон и грохот падения чего-то твердого на палубу. Их атаковали с обеих сторон.

Шарящий луч прожектора остановился на ближнем из атакующих катеров, и стрельба с барж, до этого шедшая с перерывами, превратилась в сплошной ливень свинца.

Диана увидела, как три, может быть, четыре призрачных силуэта внезапно согнулись и рухнули в агонии. Один из них вытянулся вверх, словно собираясь нырнуть; катер накренился и быстро затонул.

В поле зрения Дианы с правого борта находились два других атакующих судна. Одно из них отвалило в сторону и направилось в хвост каравана, в то время как другое прикрывало его. Луч прожектора, предназначенный для освещения поверхности воды прямо перед буксиром, не мог проследовать за ним, и через несколько секунд капитан, очевидно решив, что свет больше обнаруживает мишень, чем помогает людям вести огонь, выключил прожектор. Диана, стараясь держать голову под защищавшей ее стальной створкой люка, увидела немногое из того, что происходило после этого. Очереди, раздававшиеся в хвосте каравана, казалось, стихли только для того, чтобы снова взорваться в продолжительном грохоте, и вновь замолчать совсем. Ночь снова стала тихой.

Диана соскользнула вниз по трапу и рассказала Чан Пину об увиденном. Теперь он казался более оживленным.

– Наверное, они хотели захватить врасплох невооруженных моряков. Но команда этого каравана укомплектована бывшими военными моряками. Поэтому теперь они сосредоточат все свои силы на том, что, очевидно, является наиболее уязвимым местом – на хвосте каравана.

– Верно! Я подслушала, как Уоррен велел Ллойду Саундерсу сосредоточить всю его огневую мощь вокруг баржи, на которой находимся мы. А что происходит теперь?

Он покачал головой.

Диане не пришлось долго ждать ответа: спустя несколько минут снова началась стрельба. Над их головами раздавались разные звуки, слившиеся в один грохот, – команда сражалась, защищая их. Когда еще один пронзительный крик донесся до них сквозь все препятствия, она вздрогнула. Что-то ударило по палубе, скользнуло по ней и упало в реку.

– Они захватывают лихтеры один за другим, – мрачно заговорил Чан Пин, его взгляд остановился на потолке над их головами. – Они отстреливают обороняющихся на барже впереди, одного за другим, а потом с помощью своих ватеров, перебираются на нее.

– Это как лягушка прыгает?

– В какой-то степени. Лихтеры находятся не слишком близко друг к другу, и мы все еще движемся. Это значит, что они не могут просто перепрыгивать с одного лихтера на другой. Но это же плохо и для Хонимена – его люди могут только оставаться на месте и драться, они не могут ни отступить, ни перегруппировать силы.

– У тебя это прозвучало так, будто нападающие обречены на победу.

– Преимущество на их стороне.

– Чан Пин… а кто эти люди?

– Их послал Сунь Шаньван. А кто они… – Он пожал плечами.

Диана смотрела на него еще несколько секунд. На самом ли деле он не знает? Или это просто еще одна нить в паутине, которой он оплетает ее, заманивая в ловушку? Она схватилась за трап и начала снова подниматься наверх.

Чан Пин поймал ее за ногу.

– Вернись!

– Я должна остановить это!

– Ты не сможешь сделать это! И никто не сможет остановить то, что происходит снаружи, пока кто-то не одержит победу.

– Я поднимаюсь, – спокойно сказала она. – На мне белая рубашка. Я подниму руки и…

Внутренняя часть баржи вдруг оказалась залитой светом. Нестерпимый блеск проник внутрь сквозь плотный брезент. Началась следующая фаза атаки.

В этот раз стрельба, казалось, звучала гораздо ближе. Теперь на палубе находилось две группы противоборствующих людей. Оборонявшиеся были ближе к Диане и Чан Пину. Кроме треска их «стенов», они не производили никакого шума. Но нападавшие неумолимо приближались со стороны кормы, грохоча каблуками, иногда оскальзываясь на стальной палубе. Еще одна вспышка отбросила тени сражавшихся на брезент, пригибавшихся и извивавшихся, словно персонажи какого-то призрачного балета.

Вдруг на брезент хлынула жидкость, будто кто-то выплеснул краску, и что-то тяжелое рухнуло, обрисовавшись темным силуэтом. Диана не могла оторвать глаз. Она знала, что бой окончен.

Стрельба прекратилась. Наступившая тишина так резко контрастировала с грохотом боя, что, когда Чан Пин нервно сглотнул, Диана подпрыгнула от этого звука. Караван ощутимо сбавил ход. Громкий голос отдавал команды на китайском языке. Кто-то сбросил тело с брезента и перекатил его через борт. Потом кто-то отогнул один угол брезента, и в глаза Диане ударил луч карманного фонаря.

– Поднимайся!

Она подчинилась, не раздумывая. За ней последовал Чан Пин. На палубе стояли примерно шесть человек.

Фонарь освещал их пятнистые комбинезоны и автоматические винтовки.

Китаец, стоявший немного поодаль от всех остальных, отрывисто отдал несколько приказов. Диану и Чан Пина сбросили на борт одного из катеров нападавших, который был теперь пришвартован к борту баржи. Немного погодя они оба оказались на борту баржи, шедшей сразу после буксира. Там под охраной уже находились Уоррен и Ллойд Саундерс. Четыре человека из команды сидели вокруг люка, спинами к нему, держа руки на затылке.

В тот момент, когда Чан Пин оказался на палубе, он упал со стоном лицом вперед, царапая ее пальцами в поисках чего-нибудь, за что можно уцепиться. Конвоировавший юношу солдат зло пнул его, метясь в пах. Чан Пин перекатился, в то же время захватив ноги солдата движением, напоминавшим ножницы. Солдат издал изумленное рычание, покачнулся и опрокинулся за борт. Когда один из китайцев уже достаточно пришел в себя, чтобы направить луч фонарика туда, где за мгновение до этого лежал Чан Пин, палуба была уже пуста. Только отогнутый угол брезента показывал направление, в котором он скрылся.

Диана смотрела на отогнутый угол брезента, не веря своим глазам. Она вдруг вспомнила, какой груз находится на первой барже. Живые змеи в клетках. Две тысячи. Все ядовитые.

Китаец, который, похоже, руководил атакой, протолкался среди своих людей, оказавшись всего в нескольких метрах от Дианы. Он схватил ее за плечо и начал трясти, визжа и выплевывая ругательства. Наконец, утомившись, он отошел от нее на шаг и поднял ствол своего оружия – автомат оказался нацеленным точно в живот Дианы. Он проорал несколько фраз, потом мотнул головой в сторону одного из своих солдат. Тот заговорил, запинаясь, по-английски:

– Генерал Ло Бин отдал приказ. Твой друг должен подняться наверх немедленно. Если нет, через десять секунд он будет стрелять и тебя убивать.

Наступившую тишину нарушил только лязг передернутого винтовочного затвора.