Свобода и Магия

Глава XIX. Планы на будущее

(14 августа)

Рихард фон Мольтке после увольнения и первичной передачи дел Виктору Шваницу всё-таки помылся и сменил одежду. Ещё он собрал мракоборцев и представил им нового начальника, после быстро попрощался и ушёл. С Виктором они договорились, что завтра они снова встретятся и Рихард более обстоятельно передаст дела, а не в подобной суматохе.

Произошедшее он принял стоически, хотя внутренне и хотел бежать и прятаться, сгорая от стыда. В завтрашней утренней газете выйдет материал с подробностями смены власти в ведомстве, и пока что Мольтке мог просто уйти в своё поместье, запереться, где только домовой эльф и мог наблюдать его. Но даже перед этим своим слугой он не хотел показываться.

У Рихарда была небольшая квартирка в одном из районов Берлина — отец приобрёл её, когда сын стал мракоборцем. Одна комната со скромным диваном, кухня и небольшая ванная. “Тебе не нужен комфорт, чтобы бороться со злом”, - говаривал отец неоднократно. Возможно, именно это и привело Рихарда к должности главы Департамента Магического Правопорядка, однако в тот год, как он занял эту должность, трагически оборвалась жизнь отца, потому Мольтке переехал в поместье, а про квартиру забыл. И как-то одновременно с этим комфорт стал в его жизни превалировать. Нет, глава немецких мракоборцев не был склонен к злоупотреблениям своим новым положением, просто так вышло, что жизнь его была спокойной, служба тихой, а эпоха простой и понятной. А вот сейчас он стоял посреди пыльной квартиры и осознавал, что в целом и поделом. Тот, кто стоял столько лет у руля когда-то одного из сильнейших подразделений мракоборцев, проворонил появление в стране не только поднявших голову фашистов, но ещё и каких-то турецких бандитов. В целом, подумалось ему, что Виктор занял его место — это лучше для страны, так хотя бы у света есть шанс победить всё сильнее смыкающуюся вокруг него тьму.

Откинув слишком пафосные мысли, Рихард решил, что хочет кофе. И осознал, что квартиру заботливо обставлял его отец. И обставлял так, что пользоваться всем здесь могли как маги, так и маглы. “Отец предпочитал слово “кайнцауберы”, - вспомнил Мольтке, стряхнул пыль с чайника, наполнил его водой, включил плиту и поставил чайник на огонь. На пыльной кухне было тесно, но бывший глава мракоборцев ощущал себя там, где его никто не найдёт. “Отличное место, чтобы спрятаться, но ведь завтра на работу”, - усмехнулся он и начал искать кружку и кофе. Но словно в насмешку в углу шкафа нашёлся только чай, чёрный байховый с русскими буквами и слоном, на котором восседал погонщик. Отец Рихарда любил шутить, что то, как этот чай умудряется хранить свой вкус на протяжении долгого времени — это какая-то запрещённая советско-индийская магия. А чай этот сам он не любил, как и Рихард. Но сейчас другого варианта не было, потому пара щепотей ушла из раскрытой пачки прямо в кружку.

Рихард подумал, что ведь он первый из пяти поколений фон Мольтке подряд, кто показательно пытался откреститься от техномагии. И вот к чему это привело? Кто больше всего кричал, что техномагия — это суррогат, это преступление против самого естества волшебника, сейчас стоит посреди пыльной кухни без палочки и вполне по-магловски заваривает себе чай, ибо без палочки он не может ничего. Он называл техномагов инвалидами, которые сознательно ломают себе ноги, чтобы ходить на костылях. “А ведь моим костылём стала палочка. Вот сломали её и всё”, - грустно усмехнулся он: “Какая ирония”.

Вообще в департаменте он уже успел подобрать себе новую, Виктор сразу же после назначения распорядился это сделать, понимая, что новый его подчинённый бесполезен без волшебной палочки, однако она так и осталась лежать на его письменном столе. Новом письменном столе в общем зале мракоборцев. За стеклом окна раздался звук, словно кто-то пытается когтями постучать по стеклу, но у него не сильно ловко это выходит. Плотная рулонная штора закрывала стекло, потому не было понятно сразу, что же там происходит. Рихард успел подумать, что в случае чего даже не успеет подать сигнал бедствия, у него же палочки нет, потом шагнул к окну мимо гудящего на плите чайника и поднял штору. За стеклом сидел огромный филин и хмуро смотрел на него. Одной лапой он пытался стучать по стеклу, но выходило неуклюже.

Рихард поднял оконную раму вверх, впустив в кухню сырой и жаркий уличный воздух. Филин недовольно покосился на Мольтке, потом на засвистевший на плите чайник. “Входи уже!” — весело произнёс волшебник, обернувшись к плите и выключив её. Филин зашёл на подоконник, оглядел пыльную кухню, угукнул и положил перед Рихардом свёрнутое в свиток письмо, к которому была прикреплена волшебная палочка. Ровно та палочка, которая ему была выдана в Департаменте Магического Правопорядка, и которую он оставил на столе, и на которую он сейчас удивлённо и настороженно поглядывал.

Филин ещё раз угукнул, на сей раз более недовольно. Рихард кивнул, раскрыл письмо, где было написано витиеватым почерком:

“Дорогой друг!

Я знаю, в каком ты сейчас находишься положении и расположение духа. Я знаю, что ты не сам выбрал это падение, а тебя столкнули, потому готов тебе предложить помощь. От тебя ничего пока не требую — только разговор. Но если ты согласишься, то это вернёт тебе всё, что ты потерял.

В качестве жеста доброй воли возвращаю тебе палочку, которую ты оставил на столе, потому что волшебник не может жить без палочки.

Твой друг”.

Ещё один “Угу” от филина вывел Мольтке из задумчивости. “Да, сейчас!” — сказал он птице, сходил за пером и бумагой, написал ответ, свернул, запечатал и отдал посыльному. Тот снова произнёс: “Угу!” и бесшумно слетел с подоконника вниз на улицу.

— Твой друг… — пробормотал Рихард, взяв палочку и повертел её в руках. Потом отложил её на подоконник, вернулся к кухонному столу, где стояла кружка с чаем. Залил чай водой и снова подошёл к окну, внимательно глядя на палочку.

Потом он сделал глоток из кружки, поморщился и поставил её на подоконник.

Сам же взял оттуда волшебную палочку, вставил её между рёбрами радиатора системы отопления и резким движением сломал.

(14 августа)

Филин приземлился на подоконник открытого окна и угукнул. Мужчины, сидевшие в комнате одновременно повернули на него головы. Посыльный ещё раз угукнул и положил свёрнутое послание на подоконник, внимательно и с долей иронии посмотрев на мужчин.

Якоб фон Притвиц усмехнулся, поднялся со своего кресла, подошёл к окну, погладил филина по голове и развернул послание.

— Неужто наш малыш изволил ответить? — мужчина, сидевший напротив Притвица презрительно поморщился. Он выглядел чуть младше главы Департамента Магических Происшествий и Катастроф, белокурые волосы были аккуратно зачёсаны назад, а острые черты лица делали его похожим на грифа.

— Наш малыш хамит, дерзит и ведёт себя неподобающим его положению образом, — снова усмехнулся Притвиц, когда прочитал послание.

— Глупый маленький мальчик, — покачал головой его собеседник, — Он тебе точно нужен?

— Он нам обоим нужен, — Якоб снова погладил по голове филина, тот угукнул и бесшумно перелетел на насест у стены напротив, — Я, признаюсь, не ожидал, что у нас в противниках окажется Шваниц.

— Ты недооценил этого старого хитрого пса.

— Единственное, что я недооценил, так это то, что он начнёт действовать, — раздражённо бросил Притвиц.

— Ну, тут вы сами его сподвигли, — усмехнулся его собеседник.

— Отто, нет! — вспыхнул прежде благодушный Якоб, и его голос зазвенел, — Нет, этот пёс сидел в своей норе сколько, тридцать лет? Ты сам говорил, что удивился, когда он снова появился в поле зрения.

— Он явно что-то готовил, — пожевал губами Отто, — И вот, теперь здесь русские, а он в роли главы мракоборцев. А русских разбудил этот чёртов Эдриан.

— Это идея англичан была, использовать магловское подразделение, — Якоб погрозил собеседнику пальцем, — Напомню, что я к этому не имел отношения.

— И где теперь эти англичане? — ехидно ухмыльнулся тот, — Живут под королевой.

— Поживут под королевой, отсидятся, всё стихнет и выберут себе нового Министра Магии. Малфои умны и терпеливы.

— Чего не могу сказать о тебе, Якоб, — Отто бросил ехидный взгляд на собеседника.

— Ох, это я что ли нетерпеливый? — усы Якоба стали угрожающе шевелиться, — Это я что ли спустил своего цепного пса на русских?

— Зато ты спустил моего цепного пса на кого другого, — фыркнул в ответ его собеседник, — Что с детьми?

— Не твоя забота.

— Очень даже моя, сейчас мои подопечные гибнут, мы несём потери. А ты отсиживаешься в стороне.

— Вообще я работаю, — усы Притвица продолжали гневно топорщиться, — Мир меняется слишком быстро, потому нам нужно реагировать также быстро.

— Быстро реагировать? А ты не думал, что мы могли ещё долго копить силы для нашего плана и про нас никто бы не думал, если бы ты тогда не сказал послать Ганса к Мирбахам?

— Всё пошло не по плану, когда сошёл с ума де Тулон, — расстроенно и устало проговорил Якоб, он махнул рукой, прошёл мимо Отто и уселся в кресло, — План Малфоев был безупречен. Просто они просчитались.

— Не учли тот фактор, что русские тоже захотят поучаствовать в этой игре? Якоб, мне кажется, вся ваша компания чистокровных заговорщиков забыла, кто это такие.

— А ты прекрасно знаешь, да? — презрительно фыркнул Притвиц.

— Мне рассказывал отец, — голос Отто стал чуть более тихим и вкрадчивым, — И многим моим подопечным это рассказывали отцы или деды. Они видели эту страну, и видели её самые обжитые места. И они видели те ужасы, что обитают там. И боялись даже подумать, кто же живёт там, в бескрайних просторах Азии, что составляют большую часть России, — его голос практически стих до шёпота, — А эти люди там живут. И ты думаешь, что они там травоядные вроде Мольтке?

— Это байки, — отмахнулся Якоб, — Они такие же как и все. Тем более, что большинство из их солдат маглы.

— Они союзники Шваница, а это мощная сила. Боюсь, что Виктор сам рвётся к власти. И будет их использовать.

— Они наёмники, они будут работать на тех, кто им больше заплатит.

— Якоб, как ты не понимаешь? — покачал головой Отто, — Их главный заказчик в Кремле, сидит под рубиновыми звёздами на башнях. И я уверен, что они без его ведома никаких крупных операций не проводят. И что влезли во всё это дело со Смитом тоже с его согласия.

— Ты веришь в русский след и теорию заговора? — рассмеялся Притвиц.

— А как ты иначе объяснишь, что они устранили Смита и де Тулона?

— Да, пожалуй, за это никто им из французов или англичан не платил, — согласился Якоб.

— Безупречный план Малфоев не учитывал вмешательство третьей стороны, — Отто ехидно посмотрел на собеседника, — А твой учитывает?

— Уже скоро соберётся Бундестаг, — кивнул тот, — Все, кроме Баварии поддержат нас.

— Даже восточные провинции? — скептично поднял бровь Отто.

— Берлин за нас, а остальные даже если не поддержат, то на нашей стороне десять голосов из шестнадцати, — кивнул своим же словам Якоб, — Августу мы скидываем. А перед этим мне нужно, чтобы сыграл свою игру фон Мольтке. Раз он уж не хотел по-хорошему, будет по-нашему.

— А Шваниц, русские, Хаким и эта французская кудрявая сука?

— С Хакимом ты, мой дорогой Отто, поругался, — глубоко вздохнул Якоб, — Теперь мы можем получить ятаганом в бок. Это осложняет наше предприятие

— Хаким через своего Мустафу успел подружиться с русскими, — покачал головой Отто, — Так что он первый предал наши договорённости. Я бы посмотрел, к чему это приведёт, но атаковать его базы повторно я пока не собираюсь. И что бы не задумал Мустафа, когда мы возьмём власть, нам придётся с ним разбираться. Герр Хайм не потерпит его на нашей земле.

— Разберёмся, план безупречен, — усмехнулся Притвиц.

— Как у Малфоев, я верно понимаю? — его собеседник скривился в ухмылке.

— За русскими мы наблюдаем, — не обратил на его вопрос внимания Якоб, — Но к ним пока не лезем. Посмотрим, что задумал с ними Шваниц сделать, куда применить. А вот мракоборцы и француженка, — он хитро улыбнулся, — Нам нужно, чтобы твои волшебники выследили Кристину и убили её.

— Мои волшебники? — Отто скривился, — А может хотя бы что-то сделают твои волшебники?

— Мои добудут твоим информацию, чтобы они знали, где искать Кристину, — осклабился Притвиц.

— А тебе нужна Кристина или девчонка, которую она у турчанки той забрала? Якоб, ты меня держишь за дурака.

— Августа обещала Кристину выдать живой французам, — сделал неопределённый жест Притвиц, — Так что здесь надо разыграть историю. Сколько твоих подопечных в департаменте Шваница?

— Некоторое количество, — осклабился Отто, — Недостаточно, чтобы провести спецоперацию под видом мракоборцев.

— Подумай, как можно сделать так, чтобы выставить Августу и мракоборцев дураками, — Якоб внимательно смотрел на собеседника, — Лестрейнджа этого и девчонку можно в расход, Фавр де Поль должна выжить, всё же французам надо её передать, пусть сами разбираются.

— То есть ты одновременно хочешь обвинить Августу в нападении на главу Французской Директории и выдать эту самую главу Франции? А ты большой оригинал.

— Не ёрничай, — фыркнул Якоб, — Твои подопечные это провернут? Только давай без этого Ганса, нужна более тонкая работа.

Отто подпёр рукой подбородок и насмешливо посмотрел на собеседника.

— Когда надо было не дать нашей дражайшей Клейн договориться с Мирбахами, так Ганс был вполне себе подходящей кандидатурой, — он рассмеялся.

— Это другое дело, там просто нужен был мясник, — покачал головой Якоб.

— А сейчас изящно, значит, требуется. — скривился его собеседник, — Ладно, но где искать эту бабу?

— У тебя же подопечные в среде мракоборцев есть.

— Напомни, а ты мне зачем? — в голосе Отто была неприкрытая насмешка.

— Чтобы объяснить остальным, что твои нацисты это необходимость, а не реинкарнация старинного зла, — совершенно спокойно парировал его собеседник.

— Интересная мысль, поразмышляю над ней, — Отто поднялся, — Жду информацию, где ловить эту французскую суку.

— В поместье Мирбахов в Саксонии, твои подопечные там уже были, адрес ты знаешь, — Якоб улыбнулся.

Отто не ответил ничего, только кивнул и пошёл в сторону двери.

(15 августа)

Обширный сад Абрабанелей на высоком утёсе заливало лучами восхоящее солнце. У подножья крутого утёса по-прежнему плескались волны Бискайского залива, на узком пляже носились чайки, но в саду было после ночи прохладно и тихо.

По усыпанной меловым щебнем дорожке шла Серафима Абрабанель в лёгком светлом платье. Рядом в чёрной мантии в пол шёл её брат Иосиф. И вместе с ними также по дорожке в своём неизменном костюме шествовал Якоб фон Притвиц.

— И каков у вас план, Серафима? — немец заинтересованно посмотрел на француженку.

— Всё просто, — улыбнулась та и кокетливо коснулась своей шляпки, — Вы ловите Фавр де Поль, а мы передаём её справедливому суду.

— Это в общих чертах, — чуть смутился Иосиф, — В целом мы уже готовы приступить ко внеочередному сбору Директории. Первым вопросом мы поставим дело о смещении Фавр де Поль, а вторым об избрании Министра Магии и роспуске Директории. Ждём только отмашки от вас, немцев. Августа фон Вальдбург обещала моей сестре содействие.

— У неё, судя по слухам, проблемы сейчас? — заботливо спросила Серафима.

— Есть некий турок, который имеет определённые интересы в нашей стране, — пожал плечами Якоб, — Он сошёлся с теми самыми русскими, что убили де Тулона и Смита в Сен-Тропе, и при попытке мракоборцами задержать этого самого турка, они оказали сопротивление.

— Русские? — уточнил Иосиф.

— Да, именно они, — вздохнул немец, — Они скрутили мракоборцев, сломали им палочки, а одному, кстати, главе мракоборцев Германии, вырезали неприличное русское слово на лбу.

Лицо Иосифа не излучало эмоций, зато на лице Серафимы одновременно появился ужас и отвращение.

— Как, как это вообще возможно? — на её глазах выступили слёзы от негодования и ненависти, — Эти магловские звери! Они должны заплатить! Что сделала Августа?

— Уволила Рихарда фон Мольтке с посты главы Департамента Магического Правопорядка, — пожал плечами как ни в чём не бывало Притвиц, — И теперь глава мракоборцев моей страны это Виктор Шваниц.

— Интересный способ. — удивился Иосиф.

— Она что, захотела репрессий, как эта валлонская выскочка? — лицо девушки скривилось в отвращении.

— Именно поэтому мы также хотим сменить её на посту Канцлера, — улыбнулся Якоб.

— Этого стоило ожидать, — злорадно отметила Серафима, — Но она не в курсе, как я понимаю?

— Пока что она сосредоточена на поимке Фавр де Поль и на успокоении русских наёмников, — отмахнулся немец.

— Но Шваниц, он же с ГДР? — уточнил Иосиф.

— Да, он техномаг и выступает за сближение с маглами, — кивнул Якоб, — Такие, как он, утверждают, что это единственный способ справиться с истечением магии из мира.

— Единственный способ справиться с этим, это уничтожить маглов! — вспыхнула Серафима, — Маглы мешают нам творить волшебство! Чем меньше их будет, тем лучше.

— Сестра, это невозможно, — покачал головой француз.

— Потому в Шармбатоне с этого года я введу ужесточённое наказание за нарушение Статута и любые, пусть даже самые незначительные, контакты с маглами! — жёстко произнесла Серафима.

— Даже маглорождённым? — уточнил немец.

— Натали де Алонсо была таковой, её поездка к родителям привела к смерти двух маглов, — отозвался Иосиф, — Сестра права, нам нужно ужесточать наказание за неисполнение Статута, только он сможет если не отменить исчезновение магии, то хотя бы замедлить этот процесс. Через пару месяцев в Британии планируется избрание нового Министра Магии, как мне сообщил месье Лестрейндж, причастный к этому процессу, после этого в Магической Британии также будет ужесточено исполнение Статута о Секретности.

— Как я понимаю, после роспуска Директории, здесь планируется тоже самое?

— Сначала мы выпустим на свободу всех узников Замка Иф, после отправим на их места самых упорных и дурных последователей Кристины. Нужно будет заменить почти всех мракоборцев страны, слишком уж для них Фавр де Поль идеал и кумир, эту заразу нужно будет вычистить, — бесстрастно сообщил француз, — Позже доберёмся и до ужесточения Статута о Секретности, да. Контакты с маглами должны быть искоренены.

— Дорогой Якоб, я надеюсь, что Вы с новым Канцлером тоже пойдёте по этому пути, — Серафима взяла руку немца, — Только общими усилиями мы сможем добиться спасения нашего волшебного сообщества. Я понимаю, что в Германии много этих так называемых техномагов, — она скривилась и отпустила руку, — Этих недоволшебников с рабской психологией, готовых продаться маглам ради возможности творить заклинания. Но всё же я верю в честность и образованность тех, кто стоит у руля вашей нации.

— Да, так будет, — кивнул Якоб, — Но вначале после смены власти мы будем решать турецкий вопрос.

— У нас тоже в стране есть определённые проблемы с выпускниками школы Уагаду[1], - кивнул Иосиф, — Но я думаю, что мы решим их интеграцией в наше общество. Гибель множества достойных магов нанесла нам серьёзный удар. Но думаю африканцы, если они докажут свою полезность, смогут решить эту проблему.

— Хотите пойти по магловскому пути?

— Не всё, что они делают, плохо, тем более, что проблемы с миграцией у нас схожи.

— Меня уже поддержали новоиспечёные деканы, — воодушевлённо произнесла Серафима, — Со следующего набора мы вводим квоты для переселенцев из африканских стран, кто не захотел учиться в Уагаду, те могут отправить своих детей к нам.

— Не думали, месье Притвиц, что также можете решить проблему с турками? — спросил Иосиф.

— Можем её смягчить, — кивнул тот, — Но проблема в том, что при попустительстве Августы у нас укоренились на территории турецкие террористы.

— Никогда не слышала о таких, — с интересом посмотрела на немца Серафима.

— Простых турецких волшебников, кто хотел бы просто жить в Германии, мы примем, но против террористов вынуждены будем принимать самые серьёзные меры.

— Это понятно, а что собираетесь делать с этими русскими?

— Попросить из нашей страны, как пособников турецких террористов, — пожал плечами Притвиц, — Но пока что с ними напрямую работает Виктор Шваниц, именно он пригласил их в Германию.

— Этот старый пень снюхался с маглами? — удивилась Серафима.

— Их верхушка волшебники всё-таки, но такие же, как и Шваниц, техномаги, — пояснил Якоб, — И, кстати, именно техномаги надругались над мракоборцами.

Лицо Иосифа озарила крайняя степень удивления. Лицо Серафимы исказилось от отвращения и ужаса.

— Техномаги недостойны жить среди простых волшебников! — закричала она, — Любое проявление техномагии должно быть запрещено! Это зараза, роняющая нас в магловское варварство! Как Августа допускает вообще такое у вас в стране?!

— Они приблизила к себе Шваница по какой-то ей только ведомой причине, — снова пожал плечами фон Притвиц.

— Моя бывшая сокурсница ведёт какую-то свою игру, — выдохнула Серафима, — Я до этого думала, а сейчас полностью на Вашей стороне, Якоб. Смещайте её, Свободная Франция Вас поддержит.

— Спасибо, — улыбнулся тот, — А кого планируют у вас выбрать Министром Магии?

— О, мой брат Иосиф чудесно подходит на эту роль, — улыбнулась девушка, — Умён, образован, учтив, чтит идеалы свободы превыше всего.

— Но мы ждём от вас, когда вы арестуете Кристину, — сказал совершенно по-деловому Иосиф, — Мы не можем позволить себе рисковать, выступать против неё, пока она на свободе.

— Я понимаю, как раз сегодня мракоборцы должны будут проводить операцию по её поимке. — кивнул Притвиц.

— Надеюсь, у этого Шваница это получится. — раздражённо отозвалась Серафима, — Надеюсь увидеть прекрасную Германию, где не будет таких, как он.

— А во Франции нет техномагов ещё?

— Это в-основном из окружения Кристины, но там мало таких, — повёл плечами Иосиф, — Тем более, что Валерия Мирбаха она казнила, так что похоже ей самой техномагия не по-душе.

— Техномагов мы подвергнем публичному наказанию и предложим выбор, либо навсегда уйти к маглам, порвав с нашим сообществом, либо навсегда перестать контактировать с маглами, — воодушевлённо произнесла француженка.

Над поместьем Абрабанелей вставало утреннее солнце, заливая лучами обширный сад. По белым дорожкам мирно прогуливались трое волшебников и делились друг с другом идеями по переустройству сообщества волшебников Европы в том будущем, в котором они непременно победят, потому что иначе и быть не может.

****

(15 августа)

Мустафа Озтюрк сидел на подушках посреди полутёмной комнаты и смотрел вперёд себя. Из-за полумрака, царящего под балдахинами с золотой бахромой, не получалось разглядеть того, кто сидел в паре метров впереди, впрочем, как и всегда, таковы были правила, нарушать которые Мустафа не смел.

Где-то снаружи, на два этажа выше них, шумел Берлин, нагретый летним солнцем, но это место всегда было прохладным. А ещё здесь всегда пахло сандалом, запах которого турок не переносил, и у него всегда после таких визитов болела голова, но перечить он не смел.

Спереди из сумрака послышался глубокий вдох, и Мустафа увидел, как разгораются угли на кальяне, стоящим перед ним. “Интересно, если мы победим, я увижу его лицо?” — каждый раз задавал себе вопрос турок, вот и сейчас та же самая мысль пронеслась у него в голове.

Облако белёсого дыма прорезалось сквозь полумрак, Мустафа учтиво улыбнулся и взглянул на свой кофе — от того по-прежнему шёл пар, удивительно, но несмотря на прохладу, кофе тут никогда не остывал.

— Мустафа-бей, ты помнишь историю Эртогула, отца всеми любимого нами Османа? — мужской голос из темноты был бархатным и обволакивающим.

— Да, Хаким-бей, — тот чуть склонил голову в согласии с вопросом.

— Помнишь, как он получил в удел свой удж? Город Сёгют с его окрестностями, а ещё пастбища в горах Доманич?

Ещё раз забулькала вода, разгорелись угли в полумраке, а затем показалось облако белёсого дыма.

Мустафа усмехнулся, неспешно потянулся за чашкой, отпил свой кофе, также неспешно поставил чашку обратно. С противоположной стороны снова появился дым, но скрытый в полумраке собеседник не выражал никаких признаков нетерпения.

— Достопочтенный Эртогул со своим кайы в пять сотен шатров откочевал в Анатолию из Средней Азии, уходя от монгол, разорявших их земли… Небольшой отряд воинов во главе с самим Эртогулом оказался на поле боя двух неизвестных ему отрядов воинов. Он держал совет со своими лучшими воинами, и они все вместе решили помочь тем, кто проигрывал в той схватке, ведь в такой помощи было больше чести. Турецкие клинки склонили чашу весов в сторону выбранной ими стороны, и оказалось, что Эртогул помог войску султана Алаэддина Кей-Кубада, властителя всего Конийского султаната. Сражалось это войско с отрядом монголов, от которых только недавно ушёл кайы Эртогула. В награду за такое деяние и был дарован удж с центром в городе Сёгют и наказано отражать нападения ромейских владык.

Комната погрузилась в тишину. Слышно было лишь изредка бульканье воды в колбе кальяна, а также шипение углей.

— Чему нас учит эта история, Мустафа-бей? — бархатный спокойный голос наконец прервал тишину через несколько минут молчания.

— Тому, что помогать следует тому, кто сможет тебя за это вознаградить, — медленно кивнул своим собственным словам тот, — Иначе даже самая великая доблесть и благородство не смогут помочь твоему народу.

— Всё верно, Мустафа-бей. Если ты хочешь не только получить выгоду лишь в конкретный час, а заложить основы для будущего могущества и процветания, а значит и для счастья твоего народа, то когда видишь бой, то нужно помогать тому, кто сможет тебя потом одарить чем-то, что сможет стать основной этого самого могущества, — голос замолчал, снова заклокотала вода, зашипели угли и появилось облако дыма в полумраке, — Отчего же тогда, Мустафа-бей, шелудивый ты ишак, к тебе приходят мракоборцы и пытаются тебя арестовать?

Голос был скорее насмешлив, чем груб, но по спине турка пробежали мурашки, попадать в немилость к Хакиму не хотелось, очень не хотелось.

— Я не имел возможности узнать у них самих, мои русские защитники их выкинули в яму со свиным навозом, — он развёл руками в воздухе.

— Мустафа-бей, ты отвечаешь будто неразумная девка в публичном доме, — голос по-прежнему был насмешливым, однако Озтюрк понимал, что в любой момент эти насмешки могут смениться бурей, — Ты доверяешь этим русским наёмникам? Куда ты дел свой разум?

Мустафа неспеша потянулся за своей чашкой, также неспеша отпил кофе и поставил чашку обратно.

— Хаким-бей, я им не доверяю, однако не могу понять, почему ты меня поносишь такими скверными словами, — он попытался унять поднимающееся изнутри беспокойство, — Я торговец, я знаю, как вести дела с теми, кто любит золото больше верности.

Снова повисло молчание в комнате, снова забулькала вода и зашипели угли, показавшись в темноте. И после раздался голос:

— О, Мустафа-бей, ты же в курсе, что совсем скоро на этой земле все эти люди вцепятся друг другу в глотки?

— Да, конечно, — неспеша кивнул тот, — Именно поэтому я жду, как расположатся эти силы. В текущей ситуации я считаю самым лучшим оставаться в стороне.

Забурлила вода, зашипели угли, из темноты появилось облако дыма.

— Есть правда в твоих словах, Мустафа-бей, — голос стал более спокойным, — Однако же русские всегда останутся гостями в этой стране. Как и мы сейчас, как и много наших братьев и сестёр. А последователи этого немца Хайма всегда останутся врагами нам и всем нашим братьям и сёстрам.

— С русскими я договорился, они приняли моё предложение и расположат своих солдат на моих теплицах, по четыре десятка бойцов с бронетехникой, — спокойно в тон Хакиму отвечал Мустафа, — Этим мы обезопасим наши базы от Густава Хайма.

— Мустафа-бей, ты же знаешь, что теперь в этой земле новый верховный мракоборец появился? — неожиданный вопрос Хакима застал Мустафу врасплох, он догадывался, что выброшенный из его кабинета Рихард фон Мольтке быстро перестанет занимать свою должность, но вот такую скорую смену проворонил. Хаким словно увидел незнание собеседника, потому решил продолжить, — Теперь главой Департамента Магического Правопорядка у них здесь стал Виктор Шваниц, а он имеет много дел с русскими. Я бы даже сказал, он их намерен использовать в своих целях, в том числе против Густава Хайма. — Хаким снова выпустил облако дыма, — Я вижу твоё замешательство, Мустафа-бей, но здесь я не хочу тебя ругать, я хочу тебя попросить сделать одно дело.

Хаким никогда не приказывал, по крайней мере, на памяти Мустафы такого не случалось, но также и не случалось того, чтобы его просьбу не выполняли.

— Я прошу тебя, Мустафа-бей, отправься к немцу по имени Якоб Притвиц. — Хаким выпустил облако дыма, — Он из тех, кто будет в скором будущем брать власть в Германии. Отправься и предложи нашу помощь. Сейчас этот немец в союзе с Густавом Хаймом. Ты прекрасно понимаешь последствия того, если он придёт к власти, — снова забулькала вода, зашипели угли, и из темноты появилось облако дыма, — Потому предложи Якобу, чтобы мы были его бойцами, а не те немцы. Напомни, ему, что против него скорее всего выступят мракоборцы, а у мракоборцев есть русские. — Хаким словно бы увидел, что Мустафа хочет с ним поспорить, потому продолжил, — Ты молодец, Мустафа-бей, что заключил договор с русскими, даже твой рассказ им про нашу деятельность и планы играет нам только на руку, — Мустафу прошиб холодный пот, их точно никто не подслушивал в его кабинете, когда они общались с представителями W&C, — Ты распыляешь и отвлекаешь их силы, так что прямо так можешь и рассказать этому немцу. Пусть он отдалит от себя Хайма, а приблизит нас с нашими воинами.

— Мне нужно знать, когда прибудут наши воины, — в горле Мустафы пересохло от волнения, потому он спешно потянулся за кофе и отпил из чашки.

— Воины будут прибывать в ближайшем будущем. Все твои теплицы будут заняты в течение пары недель, — если бы Озтюрк видел лицо Хакима, то увидел бы его ухмылку, — Но вот через пару дней в Гамбург прибудет Али Демир со своим отрядом. Держи его подальше от русских. Но этого немца можешь познакомить с ним.

— Что попросить взамен за нашу помощь? — голос Мустафы по-прежнему был глухим и сдавленным.

— Тех двоих детей, которых тогда не довезли до тебя, Мустафа-бей, — улыбка Хакима по-прежнему была незаметна в полумраке, — Мне нужны двое детей и небольшой кусочек земли у холма Калькризе в Везерских горах[2].

— Большая цена Хаким-бей. — Мустафа допил кофе и справился со своим голосом.

— Так и помощь большая, которую мы сможем оказать.

— Позволь спросить, а разве не нужно нам найти ещё и девочку?

Тишина повисла в комнате, Мустафа сел прямо и пытался рассмотреть своего собеседника, но видел лишь время от времени разгорающиеся угли и дым, появляющийся откуда-то из темноты.

— Если ты намекаешь на месть за гибель Сибель-ханым, то повремени, — голос был задумчивым, — Пока что нужно сделать то, что я тебя попросил, — снова заклокотала вода, разгорелись угли и появился дым из темноты, — Скажи, Мустафа-бей, а зачем ты всем этим занимаешься?

— Ради денег и богатства, — Мустафа не удивился вопросу, Хаким часто спрашивал подобное, и потому прекрасно понимал, что юлить не имеет никакого смысла.

— Хороший ответ, — задумчиво произнёс Хаким, — А зачем ты помогаешь нашим братьям и сёстрам?

— Потому что сегодня помогаешь ты, Хаким-бей, а завтра помогут уже тебе.

— Это тоже хороший ответ, — сквозь темноту не было видно улыбку Хакима, — Ступай.

Мустафа учтиво поклонился, поднялся с подушек и знакомым ему путём направился на выход, надеясь на улице отдышаться от запаха благовоний и кальяна.

1 — Уагаду — древняя африканская школа магии, расположенная в горном хребте «Лунные горы».

2 — Везерские горы — невысокая цепь холмов высотой до 336 м над уровнем моря в регионах Северный Рейн-Вестфалия и Нижняя Саксония.