Свобода и Магия

Глава XX. The Best of Gévaudan

(15 августа)

По утреннему тротуару Террасы Брюля над Эльбой шла Кристина Фавр де Поль в своём светлом брючном костюме, держа за руку Марту Мирбах, которая сосредоточенно уплетала свой пломбир в стаканчике. В другой руке француженка держала стаканчик с кофе и старалась не наступать на стыки тротуарной плитки, ровно как девочка. Рядом с ней шёл в своей тёмной рубашке и брюках Филипп Лестрейндж, также со стаканчиком кофе в руке, время от времени ворчавший, что его мама готовит этот напиток лучше.

Людей на набережной в это время почти не было, прогулочные теплоходики стояли у причалов, возле них откровенно зевали их не так давно проснувшиеся капитаны. Свежий ветер дул от реки и ласково трепал волосы гуляющих волшебников.

— Фройлян Фавр де Поль, а герр Лестрейндж всегда такой зануда? — после очередного ворчания француза спросила девочка.

— Да, Марта, всегда, зато он делает вкусный кофе, — француженка засмеялась и хитро посмотрела на своего помощника, — Потому и работаем вместе.

— Фрау Арслан тоже хороший кофе делала, — Марта откусила пломбир, и произнесла совсем не по возрасту мрачно, — Это единственное, что мне в ней нравилось.

— Она была из Турции, там умеют его делать, — сказал Филипп, сделал глоток кофе, поймал на себе чуть насмешливый взгляд начальницы и сам рассмеялся, — Ну, что? Кофе и в целом не самый лучший.

— Зато мороженое хорошее здесь, да Марта? — Кристина повернулась к девочке. Та посмотрела на неё, улыбнулась и кивнула, — Что думаешь делать с тем, что написал утром Поль?

— Абрабанели мутят воду, — задумчиво взглянул на Эльбу Лестрейндж, — Но не вижу смысла бросать нашу затею и возвращаться в Париж. Поль в курсе, он справится.

— Согласна, — кивнула Фавр де Поль.

— Не могу только понять, почему её поставили Ректором?

— У меня, конечно, большие вопросы к тому, каким образом она выжила после нападения де Тулона, — Кристина отпила свой кофе, — Но она всё же бывший декан. При ней у Шармбатона есть шансы не захиреть. А что до их с братом дел, так это было ожидаемо.

— А зачем им вообще это всё?

— Как всем во все времена, деньги и власть. Это они только прикрываются рассказами о свободе, и какой я страшный диктатор.

— Странно просто, — повёл плечами Филипп, — Абрабанели не бедствуют.

— Золота никогда не бывает много, — усмехнулась Кристина, — Опять же, одна валлонская выскочка запретила исследования по некромантии.

— Они же вроде не занимались этим искусством. — удивился Лестрейндж.

— Ну, они не занимались целенаправленно, но Серафима, например, часто работала вместе с Жаном, как и её брат. Ты думаешь, почему у меня вопросы к ней, как к единственной оставшейся живой в том безумии?

Филипп кивнул, отпил кофе и снова задумчиво посмотрел на реку.

— Фройляйн Фавр де Поль, а почему Вы заточили всех некромантов в темницу? — беззастенчиво спросила Марта.

— Идёт следствие, — улыбнулась ей француженка, — Один сошедший с ума некромант натворил во Франции много ужасных дел, а так как у него много было последователей, то пришлось нам их взять под стражу. Сейчас, пока мы здесь, мракоборцы в нашей стране разбираются, что стояло за этим безумием, — она поморщилась.

— И всех потом казнят, как дядю Валерия? — девочка укусила пломбир.

— Это не я решаю, а суд, — серьёзно посмотрела на неё Кристина.

— Надеюсь, невиновные не пострадают, — также серьёзно ответила Марта, укусила пломбир и отвлеклась на реку.

— Не верю я в заговор, — произнёс Лестрейндж.

— В некромантский? — посмотрела на него Фавр де Поль, — Я тоже. Но там не его ищут, ты же помнишь.

— Да помню, — кивнул её помощник, — Просто именно этим пользуются Абрабанели. Мне это не по-душе.

— Они хотят власти. Власть даруют свободу, для них. Именно эту свободу они имеют в виду, когда говорят о ней. Опять же, в чьи руки попадут все манускрипты, которые мы изъяли у задержанных, если Иосиф Абрабанель станет Министром Магии?

— Это-то понятно, просто когда другие слышат о свободе, они не об этом думают.

— Потому нам надо довершить дело здесь, — Кристина отпила свой кофе.

— А Гельмута и Матиаса пока не нашли? — девочка снова посмотрела на француженку. Та грустно покачала головой.

— Они точно живы и здоровы, но мы не знаем, где они.

— Если мы не найдём их, тогда что? — девочка остановилась и пристально посмотрела на Кристину. Та отпустила её руку и присела перед ней на корточки.

— Мы возьмём тебя с собой во Францию, как я и говорила, — голос Фавр де Поль стал очень добрым, — Будешь жить в поместье своего дяди.

— Он же преступник.

— А ты наследница, — Кристина взяла девочку за плечи, — И в его делах не замешана. Будешь жить в Руане, в доме своего дяди. Или ты хочешь остаться здесь?

— Я… я не знаю, — девочка опустила взгляд и шмыгнула носом.

— Ну, тише, — француженка обняла её и стала гладить по голове свободной рукой, — Если хочешь, можешь и тут остаться, только здесь мы не сможем тебя защитить, а ведь мы обещали, помнишь?

Марта шмыгнула носом и кивнула, уткнувшись в плечо Кристины.

— Никто насильно тебя не заберёт во Францию, обещаю, — та продолжала гладить девочку по голове, — Ты мне веришь?

— Верю, — пискнула девочка и снова шмыгнула носом. Затем обняла француженку,

— Я рада, — ответила та и поцеловала Марту в макушку, — Пойдём гулять дальше, а потом отправимся в поместье?

— Да, — Марта пискнула уже чуть веселее, подняла лицо, по которому текли слёзы, и посмотрела на Кристину, — Завтрак был вкусный.

— Я рада, — улыбнулась та и поцеловала её в лоб, поднимаясь и подавая руку, — Пойдём.

Девочка тоже улыбнулась и взяла её за руку.

Над Дрезденом всходило летнее солнце, обещая очень жаркий день. От Эльбы дул свежий ветер, слышался плеск волн и шум автомобилей на противоположной стороне реки.

(15 августа)

Такси остановилось у длинной каменной ограды. Высотой та была примерно в полтора человеческих роста и перелезть на другую сторону в целом было не самым сложным делом, тем более, что между каменными столбами тянулись железные решётки, увитые плющом.

Из машины вышли Нина и Рудольф и огляделись. Такси, шурша шинами, уехало вдаль.

— А почему здесь? — русоволосый парень с волосами, собранными в шишку, огляделся.

— Так надо, — важно ответила Нина, затем рассмеялась и мотнула головой в сторону забора, — Я же тебе говорила, задание от отдела.

— Я обещал не задавать вопросов в такси, но вот оно уехало, а вопросы остались, — Рудольф озадаченно потёр рукой затылок.

— Дай угадаю, первый вопрос, почему мы не решили заходить через ворота? — девушка ухмыльнулась, достала смартфон, что-то на нём набрала и спрятала обратно в карман.

— Из нефундаментальных, да.

— А из фундаментальных? — она посмотрела на своего спутника, чуть наклонив набок голову.

К лицу немца прилила краска, он почесал нос, засопел, потом ещё раз почесал. Обернулся, посмотреть, не едет ли кто сзади по дороге, потом всё же собрался с духом и произнёс:

— Ты тогда в баре подумала, что ты мне просто не понравилась, потому я сказал, что я гей, а теперь решила проверить?

Нина заливисто расхохоталась. Рудольф ещё более густо покраснел и стоически дождался пока девушка успокоится.

— Фух, нет, меня просто Миша с Эдиком достали, — наконец произнесла она пытаясь успокоиться. Зажужжал браслет на запястье, она посмотрела на него, что-то хмыкнула и повернулась к собеседнику, — Пойдём, правда же, не через ворота же нам. Сигнализации и собак не обещали.

— Ты про Романова и Рихтера? — Рудольф смотрел на Нину так, словно она его разыгрывала. А та тем временем уже подошла к забору и стала проверять его на прочность.

— Ну да, после того случая они то и дело шутили по мотивам моего неудачного к тебе подката, — она сняла клетчатую рубашку и осталась в зелёной майке. Немец успел подумать, что не будь он геем, то сейчас должен был провалиться со стыда за то, что отказал тогда в баре в продолжении вечера.

А тем временем Нина осознала, что перелазить через забор в рубашке, повязанной на поясе, не самая лучшая идея, потому просто просунула руку сквозь решётку и положила рубашку на куст на той стороне.

— Вот они пошутили, а ты теперь Лара Крофт, — попытался то ли сказать комплимент, то ли пошутить юноша, но успел разглядеть, что кроме коротких шорт и облегающей майки, на Нине был ещё пояс, на котором висела кобура, фонарик и несколько сумок, в одной из которых, как он подумал, должен был находиться планшет, не иначе.

— Хорошо лазишь? — она ухватилась за прут решётки и повернулась к немцу, оценивая его внешний вид, — Рубашку сними и так же перекинь, и тапки тоже, наверное.

Рудольф посмотрел на себя и увидел, что он не слишком хорошо подготовился к подобным трюкам. Хотя, если честно, он к ним вообще не был готов, его Нина позвала съездить по одному делу в Саксонию погулять по парку. Она не говорила, что в парк нужно будет попадать через забор.

Потому он вздохнул, снял цветастую рубашку и остался в футболке своего университета, бриджах и сланцах. В его поясную сумку рубашка явно не могла поместиться, потому он последовал примеру этой двинутой рыжей девушки, как уже успел обозвать её в своих мыслях.

Двинутая рыжая девушка уже сидела на заборе на верхней перекладине ровно между острыми пиками и с любопытством наблюдала за ним.

— Цепляйся за перекладину, подтягивайся и за следующую, — произнесла она, как опытный инструктор, а после спросила, разглядывая мускулатуру, парня, который полез за ней, — А ты точно гей?

— Точно, — выдохнул тот, подтягиваясь к первой перекладине.

— Тогда понятно, почему тебя так спокойно отпустили со мной, — хихикнула Нина и в несколько лёгких движений спустилась с другой стороны.

— Я доказал Петеру, что это по-работе, — парень оказался наверху и стал не слишком ловко спускаться вниз.

— Он у тебя ревнивый что ли? — девушка подобрала рубашку, повязала её себе на пояс и достала смартфон.

— Не то слово, — выдохнул Рудольф и оказался на земле, — Не ревнует только к Гансу, потому что хорошо знаком с его женой.

— А почему он тебя может ревновать ко мне, если я девушка, а ты по юношам? — она оторвалась от планшета, вид у неё был очень серьёзным.

— Говорит, что до этого у него был парень, которого отбила у него девушка, — немец оказался на земле и стал подбирать свою рубашку, — Вот и переживает. Что-то случилось?

— Да вроде бы нет, — пожала Нина плечами, — Думаю, это никак не повлияет.

Девушка достала из одной из сумок микронаушник, включила его и вставила в ухо.

— Зена в канале, — произнесла она, приложив палец к уху, после удовлетворённо хмыкнула и кивнула, — Принято.

— Это у тебя позывной такой? — удивился Рудольф.

— А у тебя такого нету, — Нина показала язык парню и тряхнула хвостиками на голове.

— Зато у меня парень есть, — насупился тот.

— Который тебя дальше бара с другом-подкаблучником не отпускает.

— Ну, сюда же отпустил!

— Это по-работе!

Тут они оба рассмеялись, видно было, что напряжение и неловкость первых минут после выхода из такси спали.

— Смотри, Рудь, мы здесь и правда по-работе, — начала она серьёзным тоном говорить, когда они вышли из кустарников на тропинку, сориентировались в направлении и пошли, — Нам нужно просто сходить посмотреть, поиграть в детективов.

— Но мы самовольно проникли на частную территорию, потому хозяева вправе вызвать полицию, — добавил Рудольф.

— Хозяева не вызовут, их убили.

— А, вот как, — немец аж остановился на дорожке, ошарашенный известием, — Ну, дети бывших хозяев.

— Дети бывших хозяев похищены.

— Чем занимается наша компания? — в голове юноши появилась ирония.

— Военным консультированием и чуть-чуть играет в детективов, — Нина хитро ухмыльнулась, — На пол-ставки.

— Я видел только какую-то охрану теплиц и ещё чего-то.

— Угу, при помощи бэтээров, — саркастично заметила девушка и жестом позвала за собой.

— То есть тут будет пустующее поместье? — спросил Рудольф, когда они вышли на открытую лужайку, где метрах в двухстах от них стоял трёхэтажный особняк конца XIX века.

— Возможно с призраками, — кивнула рыжеволосая русская, глянула в смартфон и двинулась по дорожке к дому, — Почему ты его не бросишь?

— Кого? — удивился немец смене темы, но пошёл рядом, не отставая от спутницы.

— Петера своего, — там посмотрела на него, потом куда-то вдаль на садовые скульптуры из деревьев, — Вы ж с Гансом оба в не самых здоровых отношениях. С той лишь разницей, что у него они более традиционные.

— Да люблю я его, — пожал плечами Рудольф, — И Ганс свою Луизу любит.

— А часто даёшь поводы для ревности? — они прошли мимо ажурной беседки, возле которой был фонтан со скульптурами рыб и рыбаков. Жаль только, не работал.

— Да нет, с Гансом один раз разве что, но там Петер не узнал, — потупил взор парень.

— Ах, ты засрааааанец! — растянула слог в одобрительном тоне Нина, — Кстати, не думал, что твой Петер с этой Луизой тоже может того?

— Предпочитаю не думать об этом, — поморщился её спутник, — А вот за такое предположение Луиза Гансу устроила скандал.

Нина многозначительно закатила глаза.

Когда парень с девушкой почти подошли к крыльцу дома, то заметили, что у края лесной части парка по направлению к дому идут три человека: двое взрослых и ребёнок. В другой части парка показались ещё две взрослые фигуры. А неподалёку, в одной из беседок по дорожке, перепендикулярной той, по которой Рудольф с Ниной шли, стояли двое мужчин и о чём-то увлечённо беседовали.

— А парк-то я смотрю пользуется популярностью, — произнёс Рудольф.

— А не должен, — пробормотала Нина и дотронулась пальцем до уха, — Миша, а что за движуха в парке? — некоторое время она молчала, слушая, — Поняла.

— Что там? — спросил немец.

— Ну, нам советуют не высовываться, не маячить и не показываться лишний раз людям на глаза.

— Это понятно, — он повёл плечами, поднялся на крыльцо, подошёл к дверям и аккуратно их на себя.

Двери на удивленье легко открылись и сотрудники W&C прошмыгнули внутрь.

Они стояли в большом холле, от которого уходила широкая массивная лестница на второй этаж. Лампы не горели, но дневного света из окон вполне хватало для того, чтобы всё видеть. Дом не казался покинутым, здесь было всё таким, словно хозяева просто уехали на некоторое время, но в любом случае вернутся.

— Хотел спросить, — Рудольф на всякий случай понизил голос до шёпота, — А зачем тебе пистолет, ты же аналитик?

— Чтобы стрелять в людей, Рудик, — усмехнулась Нина, — Пойдём, прогуляемся.

— А мы здесь что-то конкретное ищем?

— В том-то и дело, что я понятия не имею.

Они медленно двинулись по коридору, уходящему вправо мимо портретов в массивных рамах. Их аккуратные шаги гулко звучали под сводами. Нина на всякий случай даже раскрыла кобуру, вдруг и правда придётся стрелять в людей. Но никого в доме пока не было видно, либо они с Рудольфом их пока не нашли.

Через пять минут заговорил наушник голосом Михаила. Нина остановилась и жестом приказала тоже самое сделать и своему спутнику. Послушала внимательно начальника, а потом серьёзным тоном произнесла:

— У нас могут быть некоторые проблемы. Все люди, которых мы видели на улице, все пошли в дом.

— Зачем? — не понял Рудольф.

— Не хочу выяснять, — и тут же хлопнула массивная входная дверь, и в холле раздались голоса, — А ещё мне сообщили, кто зашёл в здание.

— И кто это? — голос немца стал взволнованным, — Какие-то опасные люди?

— Уж поопаснее твоего Петера, — отмахнулась Нина и снова стала слушать голос начальника в наушнике.

(15 августа)

Входная дверь со скрипом закрылась за ними, и трое волшебников остались стоять посреди просторного холла. Прямо перед ними наверх уходила широкая лестница с ажурными перилами. Дальше она раздваивалась, уходя направо и налево на второй этаж. Слева и справа от волшебников протянулись длинные коридоры, ярко освещённые солнечным светом с улицы, что лился сквозь многочисленные окна.

Свет нигде не горел, но солнечные лучи сквозь окна с улицы ярко заливали коридоры. Видно было, что дом стоял нежилым уже некоторое время, потому в косых лучах отчётливо виднелась пыль, висящая в воздухе.

— Слуги, видимо, разбежались, — пробормотала Кристина Фавр де Поль, оглядывая пустынный холл.

— Их фрау Арслан подговорила, — недовольно произнесла Марта Мирбах, — Она всем сказала, что раз маму с папой убили, так и тут жить больше никто не будет.

— Интересно, почему вот там пыль стоит в воздухе, — Филипп показал на правый коридор, — А вот там меньше, — он показал на левый.

— Может, сквозняк? — предположила Кристина, — А может, мы тут не одни. В любом случае мы почти пришли.

— Папин кабинет на втором этаже, — произнесла Марта и начала подниматься по лестнице. Остальные последовали за ней.

Их ноги мягко ступали по пыльному ковру на лестнице. Над верхней площадкой во всю ширину лестницы висел огромный щит с изображёнными на нём оленьими рогами и рыцарским шлемом над ними. Марта остановилась под ним и задумчиво стала разглядывать.

— Герб твоего рода? — чуть слышно произнесла Кристина.

— Угу, — кивнула девочка, — Я подумала, а что если я останусь одна, тогда этот дом займёт кто-то другой.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, если я останусь одна, то род не продолжится, — она подняла взгляд на француженку, и в нём явно читалось непонимание смысла заданного ей вопроса.

— У тебя разве не осталось родных? — отозвался Филипп, тоже смотревший на щит.

— Не-а, — помотала головой Марта, — Фройляйн Фавр де Поль казнила дядю Валерия, а Гельмут и Матиас пропали, — она взяла Кристину за руку и потянула на боковую лестницу, — Пойдёмте, мы же в папин кабинет идём.

— Даже среди маглов не осталось никого? — Лестрейндж стал подниматься вслед за начальницей и девочкой.

— Мама с папой предпочитали называть их кайнцауберами, — всё также серьёзно отвечала Марта, ведя француженку за собой, — Но мы с ними одинаковые, так учил папа.

— Они же не умеют творить волшебство, — возразил француз.

— А мы не умеем пользоваться компьютером. — Марта остановилась и посмотрела на него, — Ну, вы. Нас папа научил. Он знал секрет.

— Мы тоже хотим выучить этот секрет, чтобы он не пропал. — Кристина поймала взгляд девочки и та увидела искренность в её глазах и продолжила идти наверх.

Когда они оказываются на верхней площадке, Марта оборачивается к французам и серьёзно у них спрашивает:

— А зачем вам это?

— Волшебство истекает из мира, — Лестрейндж практически не задумывался над ответом.

— Папа говорил, что оно всегда истекало, — пожала плечами девочка и перевела взгляд на Кристину.

— Нас осталось слишком мало, — ответила та, — Во Франции погибло за несколько дней два десятка волшебников, большинство из знатных родов, цвет французского волшебства. Только сближение с маглами сможет нас спасти от вымирания.

— И поэтому Вы казнили дядю Валерия? — девочка очень внимательно смотрела на свою собеседницу.

— Это было правосудие, — внизу хлопнула входная дверь и раздались приглушённые голоса.

Марта вздрогнула, схватила Кристину за руку и побежала по коридору. Филипп проследовал за ними. Снизу то ли не расслышали топота их ног, то ли не сообразили, откуда идёт звук, но к ним никто не поднялся. Хотя в парке перед усадьбой они успели увидеть достаточно странных личностей, ошивавшихся неподалёку.

По более тёмному, чем нижний, коридору они добежали до совершенно неприметной двери, возле которой Марта затормозила:

— Вот, папин кабинет, — сказала она, пытаясь отдышаться.

— Ну, лучше тебе, — Кристина пыталась скрыть своё волнение, — Открыть лучше тебе.

— Фройляйн, бояться здесь нечего, — девочка положила ладонь на ручку и повернула её. Замок щёлкнул, девочка открыла дверь и переступила порог. Взрослые стали топтаться за порогом, всё же опасаясь входить.

В кабинете было темно из-за плотно задёрнутых штор, потому Марта нашарила на стене выключатель и вспыхнули лампы на стенах.

— Заходите, здесь нет ничего страшного, — она издала ехидный смешок, — Техномагия не страшная.

Кристина занесла ногу для шага, но тут поймала пристальный взгляд девочки, которая смотрела куда-то в сторону порога, потому остановилась и поставила ногу на порог, чуть испуганно и вопросительно глядя на Марту. Та прыснула, развернулась и подошла к столу своего отца.

Фавр де Поль и Лестрейндж всё же зашли внутрь и огляделись. Кабинет оказался не очень большим. Посредине у противоположной от двери стены стоял массивный дубовый стол. Слева — ещё один, небольшой, на нём стоял выключенный моноблок. А слева — шкаф с закрытыми дверьми.

Девочка обошла стол и забралась в кресло, откинулась на спинку, закрыла глаза и глубоко вдохнула. В кабинете всё ещё стоял запах парфюма её отца, тот самый аромат свежести и хвои, по которому Марта всегда могла опознать его нахождение рядом.

Сама младшая Мирбах не часто бывала здесь, но всё ей напоминало о нём, и о том, что она больше никогда его не увидит, и что когда-то этот кабинет может стать её. Если она выживет и найдёт братьев.

Решив про себя, что плакать от нахлынувших чувств она не будет, а будет сильной, Марта открыла глаза и увидела, что французские волшебники так и стоят там же, где были, когда она забиралась на кресло своего отца.

— Фройляйн Фавр де Поль, не бойтесь, — попыталась улыбнуться девочка, но осознала, что губы её всё же дрожат от нахлынувших чувств, потому она отвела взгляд и стала разглядывать предметы, лежавшие на столе, — Если Вы думаете, что здесь полным-полно ловушек, то ошибаетесь, папа не любил их.

На столе лежали какие-то записи, ворох бумаг, но непонятно, было в этом что-то важное для тех, с кем она сюда пришла.

— Мадемуазель, что мы ищем здесь? — спросил Лестрейндж, подойдя к шкафу.

— Валерий говорил, что имеется манускрипт, написанный Генрихом Мирбахом… — пробормотала Фавр де Поль, чуть рассеянно подойдя к столу и разглядывая записи, — Марта, ты не знаешь ничего такого?

Девочка отрицательно покачала головой и открыла верхний ящик стола. С трудом вытащила тяжёлый гроссбух и положила его на стол.

— Это похоже на манускрипт, — усмехнулся Филипп.

— Забирайте тогда, — пожала плечами девочка, открыла второй ящик, поперебирала там вещи, свесившись к нему с кресла, а потом закрыла и спрыгнула на пол.

— Филипп, скажи, а почему мы не взяли сумку? — Кристина взяла в руки книгу, та оказалась вполне увесистой.

— Потому что не подумали, — Филипп подошёл к начальнице и забрал гроссбух.

Марта на ватных ногах подошла к шкафу и прикоснулась к дверце. Весной в первый тёплый день здесь было открыто окно, из него дуло тёплым ветром. Отец стоял у окна и улыбался. В комнате пахло снеговой весенней свежестью и хвоёй.

Она шмыгнула носом и открыла дверцу. Стиснув зубы, вытащила оттуда небольшую сумку, и, не поднимая взгляда, подошла ко взрослым и протянула её.

— О, ну что ты! — воскликнул Лестрейндж присаживаясь возле неё.

— Дорогая! — выдохнула Кристина и также присела рядом с девочкой, обняла и прижала к себе. Та зарыдала и крепко обняла француженку.

****

(15 августа)

В наушнике Нины снова заговорил голос Романова. Девушка остановилась с занесённой к дверной ручке рукой и медленно развернулась. Где-то в конце коридора, прошло два человека.

— Что там? — Рудольф заметно нервничал от этого дела, успев уже пару раз подумать, что зря Петер разрешил ему поехать в Саксонию погулять с этой рыжей русской.

— Ты меня остановил от того, чтобы внутрь зайти, — ворчливо произнесла та в наушник.

— Нина! — окликнул её немец и потащил в угол к портьере. По коридору шли уверенным шагом двое молодых людей. Кроме того, что они почему-то были одеты в пиджаки и рубашки в такую погоду, в них ничего не было необычного.

— Погоди, тут двое к нам идут, — прошипела в микрофон девушка, и они вместе с Рудольфом оказались за портьерой, молясь, что их не заметят там.

Молодые люди поравнялись с их убежищем и тоже подошли к двери.

— Не завидуешь? — почему-то спросил один, что стоял спиной к портьере.

— Кому? — удивился второй, — Гансу-то? Ни в коем разе, — он открыл дверь и зашёл внутрь комнаты.

— Ну, он забрал себе все лавры, — произнёс голос мужчины, но уже из комнаты. Нина сделала себе щель в портьере, чтобы можно было подглядывать.

— И теперь его голову хотят получить эти русские, — раздался насмешливый голос.

— Лучше я буду на вторых ролях, но в итоге выживу.

Послышалась какая-то возня, прошедшие люди явно двигали мебель, но Нине не было видно из её убежища. В наушнике постоянно задавал вопросы Михаил, на которые Нина отвечала коротко, что всё хорошо, и они прячутся. Но главу аналитиков интересовали подробности, а подробности с места, где прятались русская и немец как раз-таки не было видно.

Но вот раздались шаги с противоположного конца коридора, примерно от холла с большой лестницей. Видимо, мужчины, двигавшие мебель в комнате тоже их услышали, потому что один из них показался на пороге. И вот его было хорошо видно Нине, и она узнала его, это был Иржи Новак, тот самый призрак, родившийся в Чехословакии и почти не оставивший следов в базах данных.

Нина извернулась, стараясь не дёргать портьерой, вытащила смартфон и послала Михаилу сообщение: “Здесь Иржи Новак, с ним ещё один, нашу охрану не видно”.

Шаги по коридору приблизились, Иржи что-то сказал второму мужчине, но Нина не расслышала что, а потом сделал шаг вперёд и преградил путь двум молодым людям в красных распахнутых мантиях.

— О, а вы здесь какими судьбами? — Новак приветствовал их словно старых друзей.

— А вы здесь, какими судьбами, герр? — один из мужчин встал так, что закрыл весь обзор Нине, кроме части лица Новака.

— Новак, Иржи Новак, — судя по-всему он протянул руку мужчине. Нина заметила, что второй подошедший человек в красной мантии ухмыльнулся.

Девушка набрала сообщение своему начальнику: “Здесь наша охрана, они разговаривают с Новаком, мы прячемся за портьерой”.

— Зигмунд Борн, — видимо, пожал руку мужчина в мантии. И тут же его чуть-чуть к себе притянул Иржи.

— Гебитен, — прошептал он, Нина заметила, что его глаза на мгновение стали ярко-синими. Наваждение быстро пропало, а сам он схватил мужчину, представившегося Зигмундом, сзади за шею, притянул к себе и стал что-то быстро шептать тому на ухо.

Второй человек в мантии поздоровался со спутником Новака и бросил взгляд на портьеру, за которой прятались Нина с Рудольфом. Взгляд не задержался на этом месте долго, но у Нины всё внутри успело сжаться от страха..

— И раз у нас появились союзники, то давайте найдём этих лягушатников, — усмехнулся Иржи Новак, и они все вчетвером отправились обратно по коридору в сторону холла.

“Иржи что-то сделал с нашим охранником Зигмундом, он произнёс Гебитен, у него посинели глаза, а потом они все вчетвером отправились по коридору, видимо, за Фавр де Поль”, - написала сообщение Нина.

И только когда мужчины ушли на почтительное расстояние, они с Рудольфом выбрались из своего убежища.

Нина одной рукой прижала наушник, а второй крепко схватила своего провожатого за руку и потащила в распахнутую дверь комнаты, куда изначально и пыталась зайти. Немец не стал сопротивляться, благоразумно посчитав, что в случае опасности именно Нина будет его спасать, а не наоборот. В комнате горел яркий свет от ламп, но были плотно задёрнуты шторы.

— Миш, мы в гостиной, — сказала Нина Романову, — Ага, всегда надеялась. Ну, эти деятели тут что-то искали.

Вокруг них были разбросаны кресла в полосатой обивке и с ножками в виде кошачьих лап. Рядом с дверью был высокий камин, в котором, судя по его виду, давно не жгли дрова.

— Они что-то здесь искали? — Рудольф начал оглядываться, не понимая, зачем он вообще тут находится.

— Да, — кивнула Нина и стала осматривать комнату, — А ещё у нас теперь нет охраны.

— А была? — удивился немец.

— Видел парней в красных мантиях? — она обернулась на него, — А, тебе-то видно не было. В общем было двое охранников, один нас предал, а со вторым что-то сделали, теперь он тоже не за нас.

— Он теперь против?

— Нет, они тут не ради нас, к счастью, — помотала девушка головой.

— А что мы ищем? — спросил Рудольф.

— Да знала бы… — Нина распрямилась, — Здесь уже всё прибрали после убийства.

— Убийства? — юноша ошарашенно воззрился на русскую девушку.

— Ну, четверное. Слышал, эти двое про Ганса разговаривали? — она увидела, что её собеседник утвердительно кивнул, — Вот это он и сделал.

У Рудольфа по спине побежали мурашки, он обернулся на раскрытую дверь в коридор и увидел там смуглого мужчину с острыми скулами. Одет тот был в тёмную рубашку и брюки, на плече у него висела сумка, как для ноутбука. Мужчина стоял, прислонившись ко входному косяку и наблюдал за происходящем в комнате. А в руке у него была какая-то палочка.

— Нина… — позвал девушку Рудольф, немного испуганным голосом.

Рыжеволосая русская обернулась на него и тоже заметила мужчину.

— О!.. — выдавила она из себя, как в дверном проёме появилась миловидная девушка в светлом брючном костюме. Её жёлтые кудри спадали на плечи, в одной руке у неё также была палочка, а вот второй она держала за руку девочку лет десяти в сером платье.

— Добрый день, мы не помешаем? — обворожительно улыбнулась девушка, шагнула в комнату, отпустив руку малышки.

— Нет, — также обворожительно попыталась улыбнуться Нина, узнав Фавр де Поль. Она помнила те простые инструкции, которые давал Михаил перед этой поездкой. Они и правда были простыми насчёт этой французской барышни: “Быть вежливым, не перечить, выполнять всё, что попросит. Она настолько опасна, что Салтыков с Куприяновым не захотят с ней встречаться в прямом бою”. Помня рукопашные навыки Игната Кондратьевича или габариты Свята Вениаминовича, Нина удивилась тогда словам начальника, а вот сейчас, вблизи Фавр де Поль, она начала понимать их. От француженки недвусмысленно веяло опасностью, как от матёрой пантеры за стеклом вольера в зоопарке. Только вот сейчас стекла между ними не было, был Рудик и его нельзя было просто так одёрнуть, ведь это могло вызвать подозрения.

— А что вы тут делаете, и кто вы? — совершенно серьёзно произнесла девочка, но Нина и Рудик отметили про себя, что глаза у ребёнка заплаканы.

— А у нас тут свидание, — всё также волнующимся голосом выпалил немец, и натужно улыбнулся.

— В гостиной моих родителей? — девочка смотрела на него исподлобья. Темнокожий мужчина поправил лямку сумки на плече, обернулся в коридор и шагнул в комнату.

— Прости, мы не знали, — также натужно рассмеялся Рудольф, — Мы просто гуляли, зашли, вот, — он развёл руками.

— Вы здесь что-то искали, — Кристина продолжала обворожительно улыбаться и сделала шаг в сторону, перекрыв возможность Нине добежать до двери. Мужчина встал с другой стороны возле камина, также закрывая возможность выйти из комнаты для Рудольфа.

— Да у меня наушник выпал, — улыбнулась Нина и аккуратно развела руками.

— Что выпало? — не поняла Кристина и посмотрела на девочку. Та не обратила на этот жест внимания, внимательно разглядывая Нину.

— Ну, беспроводной наушник, выпал, закатился куда-то… — в голове Нины роились мысли, основной из которых было, успеет ли она выхватить пистолет в случае чего? Скорее всего нет, а самое поганое было, что она не могла ни написать, ни сказать что-то Романову, который отчего-то сам тоже не проявлял активности в наушнике. Видимо, посчитал, что если что-то случится, мы успеем сказать. Так вот, не успели.

— А кто вы такие? — повторила свой вопрос девочка.

— Мы работаем вместе, — рассмеялся и пожал плечами Рудольф, — Из Берлина приехали погулять, мы только начинаем встречаться, но любим путешествовать, — он посмотрел в сторону Нины, пытаясь прочитать по её лицу, что же ему самому делать сейчас, но лицо девушки ему никак не помогло.

— Мы просим прощения, что зашли в ваш дом, мы не знали, — он снова развёл руками, глядя на девочку.

Нина, пользуясь моментом, дотронулась до своего электронного браслета и послала сигнал бедствия. Но сама она понимала, что сигнал бедствия — это, конечно, хорошо, но он им не поможет в данной конкретной ситуации, если их начнут убивать прямо сейчас.

— Вообще мы здесь только мимо шли, — вдруг произнёс мужчина, обернувшись на какой-то звук в коридоре.

И тут же сильный взрыв потряс стену возле двери. Словно бы кто-то кидал бомбу снаружи в дверной проём, но промазал, потому она разорвалась с внешней стороны совсем рядом с косяком.

Взрывной волной девочку и мужчину сбило с ног и бросило в сторону Рудольфа. Сам немец упал навзничь, оглохнув на оба уха. Кристина и Нина приземлились на перевёрнутые кресла, где у русской перехватило дыхание, и зазвенело в ушах, а француженка сломала под собой небольшой стул, распластавшись на его обломках.

Комнату засыпала пыль и штукатурка. Сквозь пылевое облако через проём зашёл Иржи Новак, сжимая в руке палочку, чихнул. Затем ещё раз.

Зашевелился Лестрейндж, начала подниматься на ноги Фавр де Поль, словно ни в чём не бывало. Нина наблюдала туманящимся взглядом, как в комнату вошло ещё трое мужчин: двое в распахнутых красных мантиях поверх синих мундиров.

— Именем Августы фон Вальдбург! — один из тех, кто был в мантии направил свою палочку на лежащего возле Филиппа Лестрейнджа ребёнка. Его голос шёл как сквозь вату, Нина успела подумать, что как же громко он это произносит-то!

— Стойте! — голос француженки звучал точно также громко, и настолько властно, что все вошедшие мужчины обернулись в её сторону, замерев, — Я Кристина Фавр де Поль, глава Французской Директории, нахожусь при исполнении! Если кто-то посмеет напасть на меня или моих спутников, я расценю это как объявление войны Магической Франции!

— О, меня это полностью устроит, фрау! — злорадно рассмеялся Новак, вытащил вторую палочку и отступил назад к стенке, вставая в замысловатую стойку. Нина увидела вырезанные белые знаки, похожие на руны, на чёрном дереве его палочек.

Лестрейндж полностью поднялся, сам вставая в стойку, правда с одной палочкой на изготовке. Девочка аккуратно начала отползать за него, в сторону камина. Очнулся и приподнялся на локте Рудольф, ошарашенно разглядывая происходящее.

Кристина небрежным движением смахнула упавшую на лоб прядь волос, а потом также небрежно и чуть-чуть устало достала вторую палочку, встав в стойку, похожую на то, как стоял Новак

— Фройляйн, — негромко произнесла она, а после этого сразу начала движение, рассекая палочками воздух, — Ступефай! — закричала она направляя все удары в сторону одного из противников. Мужчина в красной мантии, который говорил про Августу фон Вальдбург, начав своё движение, нелепо дёрнул головой, закатил глаза, и завалился набок.

— Вербрант! — тут уже закричал Новак, выписывая движения, словно бы он собирает и зачёрпывает пламя, горящее вокруг, и пламя действительно материализовалось вокруг его оружия, а после безумный огненный поток понёсся в сторону Филиппа Лестрейнджа.

Тот попробовал что-то исполнить, и что-то даже крикнул, но пламя буквально снесло его с ног и отшвырнуло в сторону камина. Марта вскочила на ноги, подхватила сумку и рванула в сторону камина, но запнулась о ногу Рудольфа и растянулась на полу.

— Лаэ… — начал было своё движение второй человек в мантии, но Кристина Фавр де Поль уже успела закончить такое же движение, как Иржи Новак за минуту до этого, потому поток дикого пламени буквально смыл незадачливого волшебника и отшвырнул его тело в коридор.

Рудольф, повинуясь желанию защитить ребёнка, схватил девочку за руку и оттащил её к стене рядом с Лестрейнджем и камином. Та не сопротивлялась, но лишь крепко сжимала сумку.

— Блитсшлаг! — компаньон Новака исполнил замысловатое движение в сторону француженки, с его палочки сорвалась молния и полетела к цели.

Та соткала вокруг себя подобие кокона, так плавно и быстро они двигались, так что молния просто истаяла в воздухе. А после просто прыгнула в сторону, перекатилась и оказалась возле Лестрейнджа.

— Фольнис[1]! — Иржи двигал палочки так, будто протыкает тело противника и наматывает на них внутренности, на это Кристина ответила странным движением, которое слилось в единое с её атакой.

— Аххелитус! — и компаньон Новака выронил палочку и схватился за горло, хватая ртом воздух и пуча глаза так, словно бы почувствовал сильное удушье.

— Этринкен! — палочки чеха словно бы зачёрпывали невидимую воду, и вот уже водный поток понёсся в сторону француженки.

— Инсендио! — он встретился со стеной огня и иссяк.

— Контакт, Фавр де Поль и Новак дерутся посреди гостинной, я и Рудольф ранены, — шептала Нина в наушник, совершенно не представляя, слышит ли её Михаил на том конце.

— Импидимента! — Кристина взмахивала палочками, словно рубя огромное дерево, и Нина невооружённым глазом увидела поток воздуха, который ринулся от них в сторону чеха.

— Шульцен! — Иржи изобразил в воздухе круглый щит, и именно об него разбился направленный в него поток.

Филипп рядом с Рудольфом и Мартой не шевелился, его кожа обгорела, а одежда тлела до сих пор. Марта перехватила руку немца и потянула его внутрь камина.

— Ступефай! — Кристина подходила к своему противнику, делая движения такие же, после которых упал первый её противник в этом бою.

— Энтнервен[2]! — от былой бравады Новака ни осталось и следа, ему было явно не по себе от такого сражения. И двигался он с каждым разом он чуть медленнее, чем до этого, начиная уставать.

Марта с Рудольфом уже полностью забрались в камин, немец совершенно не понимал, почему слушается того, куда тянет его этот ребёнок, но желание спрятаться и уйти подальше отсюда было неодолимым. И он верил, что девочка знает, куда тянет. Затем она что-то крикнула и бросила на пол. Яркая вспышка полыхнула в камине, и они оба исчезли.

Грохот пистолетных выстрелов перекрыл крики бойцов.

Совершенно не опасаясь, что может задеть Кристину, Нина садила пули в бок Иржи Новака, как в тире. Одно, два, три, четыре попадания. Чех зашатался, отпрянул и прислонился к стене, наконец-то обратив внимание на русскую девушку в противоположном углу комнаты. Кристина удивлённо смотрела на своего противника с окровавленным боком, после всё же осознала преимущество момента:

— Лаэза Кордис[3]! — её палочка взметнулась в витиеватое движение, и красная вспышка озарила гостиную. Иржи Новак разжал ладони, волшебные палочки выпали на пол, а тело поползло вниз по стене.

Кристина, шатаясь от усталости, обернулась и оглядела гостиную. Нина опустила свой пистолет, в её голове до сих пор шумело, слух до конца не вернулся, но наушник уже заговорил голосом Михаила, который сообщал, что подмога уже идёт.

— У нас пять двухсотых, — медленно проговорила Нина в наушник по-русски, — Девочка и Рудик пропали.

Не обращая внимание на Нину, Кристина подошла к Филиппу, потушила на нём тлеющую одежду и стала проверять, жив ли он вообще.

Русская же, шатаясь, поднялась, засунула пистолет обратно в кобуру и устало произнесла в микрофон:

— Вот так, они зашли в камин и пропали, Миша, мать вашу, где вы уже?

Кристина резко распрямилась и обернулась в её сторону, встав в боевую стойку. Нина сглотнула, снова вспомнив инструкции своего начальника.

Но тут в комнату, словно бы из появившись из неоткуда, вошло порядка семи людей, одетых в синие мундиры и красные мантии, впереди них шёл мужчина в очках в красной мантии поверх неприметного серого пиджака.

— Кристина Фавр де Поль, — произнёс он, совершенно не обращая внимание на трупы, — Моё имя Виктор Шваниц, Вы пройдёте с нами. Прошу убрать палочки во избежание неприятных инцидентов.

Нине на секунду показалось, что француженка сейчас перейдёт в атаку на заказчика W&C, но нет. Та кивнула, устало вздохнула и спрятала палочки.

— Он ещё жив, — она кивнула на своего обгоревшего компаньона.

— Мы доставим его в больницу, — кивнул Виктор и посмотрел на Нину, — Вас, фройляйн, доставят в офис War&Consulting.

— Миша, этим ряженым можно верить? — спросила та в свой наушник по-русски.

— Этим ряженым только и можно верить в этой комнате, — совершенно без акцента также по-русски ответил Шваниц, и по-доброму улыбнулся. Романов в наушнике подтвердил его слова.

— Так, у нас пропала девочка и Рудик! — Нина пошатнулась, но всё же подняла палец в верх, привлекая внимание.

— Мы займёмся этой пропажей, — кивнул Шваниц, — Мы сделаем всё возможное, чтобы с ними ничего не случилось.

— Я надеюсь, — насупилась Нина.

1 — Фольнис — заклинание, заставляющее объект буквально гнить заживо.

2 — Энтнервен — защитное заклинание, защищающее от заклинаний, направленных на разум.

3 — Лаэза Кордис — особое заклинание мракоборцев, вызывающее у жертвы сердечный приступ.