Сын (не) для дракона

Глава 29

Каждое утро у меня начиналось одинаково: я пыталась выпутаться из железной хватки Сорина и сбежать на кухню за едой, потому что аппетит, по правде говоря, был зверским. И каждое утро Сорин ни за что не соглашался меня отпускать. Вот и сегодня его крупная ладонь гладила мой округлившийся живот, не давая мне встать.

— Еще только-только рассвело, — проворчал он.

— Три часа назад, — я подалась вперед, но Сорин легко вернул меня на место.

— Вот и я о том же, — сонно откликнулся он и целовал меня в плечо.

Сорин оказался неисправимой совой: мог до поздней ночи заниматься делами, но утром его из кровати было не вытащить. Для меня, привыкшей вставать рано, такой режим был совершенно непонятным, но нежиться в руках Сорина и шутливо переругиваться было приятно.

В поместье пришла зима, а вместе с ней и прохладные утра, когда не хочется высовывать нос из-под теплых одеял, и белизна за окном, и подготовка к празднику Перерождения Огненного. Отмечался он в середине зимы и, как я поняла, представлял собой аналог нашего Нового года.

Сорин говорил, что морозная погода пришла ненадолго и уже через пару недель снег растает, а через месяц — потеплеет и появятся первые цветы.

Наверное, если бы зима здесь была затяжной и морозной, я не радовалась бы ей так сильно, но сейчас укутанное снежным одеялом поместье, сонное ржание лошадей на конюшнях и игры ныряющих в снег псов, которых Сорин по два раза в день выпускал из вольеров, наполняли меня каким-то незнакомым до этого ощущением. Уютом, поняла я, потянувшись в руках Сорина. Это называется уют.

— Меня Вириан ждет, — попробовала я еще раз. — Мы должны поработать.

— Ты так и не сказала, над чем, — сонно откликнулся уже успевший снова задремать Сорин, но руку с моей талии все-таки убрал.

— Это сюрприз.

Наш «кодекс» был почти готов, и мы собирались показать его Сорину на празднике. Честно говоря, я была уверена: это — лучшее, что я делала в своей жизни.

— Надеюсь, вы там не второго ребенка строгаете, ай! — воскликнул Сорин, когда я отвесила ему подзатыльник, и глубже зарылся в подушку.

— Мудак.

— А у этого слова есть женский род?

— Нет, — деловито ответила я, подходя к шкафу.

— Очень жаль. Тебе бы подошло.

Я выбрала свободное платье винного цвета из мягкой шерсти — одно из тех, что прислало ателье… уже, кажется, месяц назад. Время летело ужасно быстро, моя беременность, если Аллегра права и она действительно будет длиться всего шесть месяцев, миновала первый триместр.

Чувствовала я себя… странно. Меня не мучил ни токсикоз, ни перепады настроения, ни желание погрызть камень, из которого сложены стены. Живот теперь немного выпирал, а время от времени я замечала, что по моему телу пробегает сноп искр — в основном в те моменты, когда я хотела есть, но, увлекшись другими делами, этого не замечала.

Странно было то, что я как будто расслабилась, впервые в жизни. Беременность была тому причиной или что-то другое, но в последние дни мне хотелось проводить время как самой настоящей кошке: подольше спать в теплом месте, лакомиться чем-то вкусным (лучше бы рыбой, которую мне теперь постоянно хотелось), иногда — обниматься.

Когда я вошла в библиотеку, позавтракав и вдоволь наигравшись с кошкой, которую я назвала Угольком и которая успела увеличиться в два раза, Вириан уже был на месте. Сидел за нашим привычным столом, разложив вокруг себя бумаги: самые ранние архивы семьи Сорина, которые нам удалось найти. Оставалось внести нужные поправки в кодекс, потом еще немного скорректировать структуру — и готово. Первый нормативный акт местного органа самоуправления, которым являлся герцог Сорин де Драго, будет закончен.

Мы не вписали туда никакой отсебятины, разве что… слегка развили содержащиеся в предыдущих указах и решениях членов рода де Драго мысли. Например, сформулировали на их основе права людей. А кто нам запретит? Если ни Сорин, ни его предки ни разу никого не казнили — мы ведь можем написать, что люди имеют право на неприкосновенность жизни?

Ну и еще так, по мелочи. Вдруг прокатит?

Вириан скользнул по мне взглядом, покачал головой, но ничего не сказал. Я нахмурилась. Какая муха его укусила?

— Доброе утро, — улыбнулась я. Настроение было — прекрасное.

Несколько секунд Вириан молчал. Удивительно, в нашу первую встречу он показался мне нелепым: слишком полным, слишком трясущимся перед Сорином, слишком серьезным в этом своем черном камзоле и неизменно накрахмаленной рубашке, в очках, которые делали его лицо только крупнее.

Сейчас, глядя на Вириана, я в упор не замечала ничего такого. Проведя с ним бок о бок несколько недель, я видела только ум, стойкость, упрямство и романтичность. Но не такую, которая заставляет дарить девушкам охапки цветов и красиво ухаживать, а такую, которая толкает ко всяким опрометчивым шагам ради мира во всем мире. Удивительно, но взгляды у нас были удивительно похожими — поэтому работать вместе было так приятно.

Хорошо бы Сорин тоже оценил. Как минимум, ему должно понравиться то, что большую часть его работы сможет выполнять Вириан самостоятельно: вместо инструкций и решений Сорина в большинстве случаев можно будет использовать кодекс.

— Кэтэлина, — сказал Вириан и вздохнул. — Нам нужно поговорить.

— Ты меня бросаешь? — шутливо ужаснулась я и приложила ладонь ко рту. — У тебя есть другая? Я так и знала!

«Другой» у Вириана, конечно, не было, он каждый раз забавно смущался, когда я расспрашивала его об этом. Когда на меня нападало слезливое меланхолическое настроение, я думала о том, что Вириан, с его уровнем интеллекта и образованием, мечтательным стремлением изменить мир, обречен на одиночество, если не случится чуда.

— Сядь, пожалуйста, Кэт. Ты знаешь, что я твой друг, да? — Вириан повернулся ко мне, и я нахмурилась.

— Конечно.

Он вздохнул.

— На мой взгляд, дружба выражается не только в умении поддержать и стать опорой, но и в умении отрезвить. Друг порой должен стать аналогом врача, который, пускай через боль, но вскроет нарыв и в конечном итоге поможет исцелению.

— И что ты собрался вскрывать? — скрестила я руки на груди.

Вириан повернулся ко мне и дотронулся до ямочки между моими ключицами. Я вздрогнула, а потом сообразила, что касается он не моих сомнительных прелестей, а шарфа, который я смастерила из обрезков ткани, высланных мне ателье. Таких шарфов у меня было больше десятка, для каждого платья, которое я надевала в поместье.

Вздернув брови, Вириан выразительно посмотрел на меня.

— Что? Почему ты меня трогаешь? Хочешь такой же?

— Не заставляй меня говорить это вслух, — внезапно дал заднюю Вириан.

— Нет уж! — я оттолкнула его руку и нахмурилась. — Давай, в чем ты меня подозреваешь? Начал — продолжай!

— Ты носишь шарфы, — тихо сказал Вириан, глядя мне в глаза.

— Это запрещено законом?

— Ты прячешь под ними ошейник.

К щекам прилила краска, но я упрямо дернула головой.

— Ты прячешь ошейник, — продолжал напирать Вириан, повернувшись ко мне всем корпусом, — ты спишь с герцогом, ты…

Я вскочила.

— У нас будет ребенок! Что такого в том, что я с ним сплю!

Вириан вздохнул, и мне почему-то захотелось вылететь из библиотеки, громко хлопнув дверью. Подавив этот порыв, я осталась на месте.

— Он разобьет тебе сердце, — вздохнул Вириан, уставившись в стол. — Ты сейчас радуешься, порхаешь, ведешь себя как хозяйка поместья, но ты не герцогиня, ты — вира. Не забывай, кто ты. Ни один шарф этого не исправит.

— Послушай…

— Он выкинет тебя, когда ты перестанешь быть нужна, — повысил голос Вириан, а затем встал и взял меня за руки. Я попыталась вырваться, но он держал крепко. — Он дракон, для драконов мы — никто. Люди, вахлаки. Понимаешь?

Я закусила губу. От легкого утреннего настроения не осталось и следа. Захотелось, как глупой девочке в мелодраме закричать: «Он меня любит!»

— Ты ничего не знаешь, — отрезала я, пытаясь говорить сдержанно. — Сорин не такой, как другие драконы. Он лучше. Ты ничего не знаешь.

Вириан и правда ничего не знал о том, как Сорин ко мне прикасается, что говорит, как улыбается.

Господи, я правда полная дура.

— Он дракон, Кэтэлина, — отпустив меня, произнес он и покачал головой. — Этого достаточно, чтобы ему и таким, как он, не доверять.

— То же самое они говорят о людях. Не находишь, что стоит разорвать этот порочный круг? — не дождавшись ответа, я раздраженно сдернула с шеи шарф и села к столу. — Давай работать. Ну, почему ты стоишь? Сорин не такой, как другие, вот увидишь!