Сын предателя

глава 7

Тяжёлая поступь подкованных сапог, угрожающе приближающаяся к кровати, разбудила Фёдора. Он мог бы ещё вскочить с той спортивной подвижностью, которая выработалась у него в годы службы на границе, но рука приковала его к той позе, в которой было легче терпеть проснувшуюся ноющую боль, подобную зубной. Он ждал своей участи, надеясь на благоприятный исход, как ждёт зверь в клетке, оскалясь, но бессильный против судьбы.

Предчувствие не обмануло его. В комнату вошли два немца в мешковатой амуниции, держа в руках наизготовку револьвер и винтовку.

-Ну. как дела, командир? - смеясь, спросил на чистом русском языке чернявый. - Извини, но отлёживаться будешь в другом месте. Здесь скоро немцы появятся. Видишь, двоих раздели!

Жалко, учили в школе только русский язык, кроме "хенде хох" ни бельмеса не понимаем.

А то напугали бы до потери штанов! А, командир?

Фёдор напряжённо всматривался в лица русскоговорящих немцев. Чьи-то очень знакомые физиономии ему напоминала эта парочка, но немецкая форма сразу приводила его в напряг, и он не знал, то ли улыбаться в ответ, то ли ждать каких-нибудь неожиданностей, не предвещавших ничего хорошего. Лицо чернявого ему казалось более знакомым, но он никак не мог вспомнить, где именно мог его видеть.

К приходу гостей он уже успел спрятать фуражку под кроватью, прикрыть одеялом себя до подбородка, но из-за отсутствия возможности защищаться уверенность покинула его окончательно. Его вдруг охватило страстное желание жить, и он почувствовал, что теряет контроль над своей волей, что сейчас, именно сейчас он решится на всё, что ему ни прикажут эти два самодовольных типа! В их руках теперь его живая плоть, его мозг с судорожными мыслями, его сердце, которое было смелым там, среди солдат на передовой, а здесь застучало с заячьей быстротой.

-Вы... кто? - почти прохрипел он, едва держа себя в руках.

-Не узнал? - сердито спросил рыжий, сверля глазами Фёдора. - Погубил всю роту! Что, надеешься, что встанем по стойке смирно и опять будем ждать, когда ты нас в атаку поведёшь? А куда? Кругом - болото! И немцы! А советская власть удрала!

-Да тише ты! - остановил разошедшегося напарника чернявый, - не видишь, командир страдает. Вставай, старшой, пора идти.

Фёдор кое-как поднялся с кровати, надел гражданскую фуражку, подаренную лекарем, не пытаясь достать из-под кровати офицерскую. Простая фуражка придала ему больше уверенности, и он удивился в душе только что пережитому страху. "Наверно, так вот недолго и стать предателем", - подумал он про себя, с сожалением покидая избу, такую уютную после прогулки по болоту. Они прошли всего метров триста. Вся разношёрстная группа собралась в густом островке леса. Здесь был и мужик, хозяин плоскодонки, и лекарь. Некоторые солдаты щеголяли в резиновых сапогах, оставшихся в семьях солдатских матерей и жён. Почти все были нагружены пухлыми мешками, мелким скарбом. Два "немца" с винтовкой и револьвером напугали не одного Фёдора.

Только русская речь спасла группу от губительной перестрелки, но матерились за испуг долго.

-Ну, пора, товарищи, познакомиться, - сказал мужик с плоскодонки. - Я являюсь старостой этой деревни. Эти двое, - указал он на двух "немцев", - полицаи. Задание дано нам не простое. Называется это задание - "выжженная земля"! Мы должны поголовно включить население, оказавшееся под немцем, в борьбу с врагом партизанскими методами. Желающих дружить с немецкими захватчиками, беспощадно уничтожать!

-Мы что, тоже должны стать полицаями? - спросил Фёдор, пытаясь определить своё место в этой группе молчаливых окруженцев.

-Сегодня мы уже столкнулись с нежеланием многих помогать нам, -

многозначительно поднял правую руку староста. - Нам пришлось отнимать хлеб, мясо, муку и одежду в нескольких домах. Я, конечно, бывший председатель колхоза, и многие односельчане имеют зуб на меня, но вы - бойцы Красной Армии, и если они не желают оказывать помощь вам, значит, они - тоже враги!

Все выжидающе молчали. Фёдор чувствовал себя в этом обществе двуссмысленно. Он вообще не понимал, как себя вести, хорошо уяснив ещё в мирное время деятельность весьма мрачную НКВД. Эта потеря целой роты, из которой двое - Рыжий и Чернявый, очевидно, не просто сдались, а сразу стали сотрудничать с немцами, ставила его в один ряд с "врагами народа". И какой бы он подвиг ни совершил здесь, за линией фронта, едва ли кто оценит это там, в Штабе Армии, где уже на карте полковники начертили новую линию обороны, которая стала ещё ближе к Москве.

Конечно, не только его рота была виновна в том, что танки прошли сквозь её ряды, будто её и не было. Тыловые части были отрезаны обходным маневром танков, а самолёты разбомбили мост через реку Ловать. Но кто там, в Кремле, будет в этом разбираться?

-Ладно, пошли! - сказал староста, - тут недалеко есть охотничий домик, в нём и заночуем. А ты, Лейтенант, с рукой не шути, нужен ещё будешь. Иди с лекарем, лечись.

Гурьбой солдаты безропотно зашагали за полицаями и старостой. Лекарь смотрел им вслед, пока они не скрылись за стволами берёз, осин и лип. Потом повернулся к Фёдору.

-Ну, пошли и мы!

Они вернулись в избу. Дед опять принёс ковш самогона, подал Фёдору, подождал, пока тот не проглотил всё до дна. Закусили из того, что у деда в запасе было. Лекарь подождал, пока Фёдор расположился на кровати, склонился над ним.

-Тут вот какое дело. Я, конечно, не такой старый, как тебе может показаться. В общем, мы тут все - заложники. Всем нам надо держаться вместе. Но надо, чтобы нами руководил человек, знающий военное дело.

Лекарь испытующе посмотрел в глаза Фёдору. Улыбчивость лица его исчезла, появился какой-то хищный блеск в глазах, и он продолжил:

-Не такой, чтобы очень великий, ну, лейтенант для нас подходит, вроде тебя.

-Да я ведь - младший лейтенант, - попытался поправить лекаря Фёдор.

-Да кто ж будет такое длинное звание-то в лесу произносить! - засмеялся натянуто лекарь. - Не успеешь опомниться, как и в капитаны произведём! Ещё короче будет звучать. Воевать без шума не получится, потому как жрать хочется каждый день. Район у нас тут бедный, сам видишь - болото. Здесь что ни семья, отдавать нам что-нибудь мало кто хочет. Так что мародёрничать-то придётся. Что - немцы, что - мы для некоторых здесь - одно и то же. А идти искать счастье за линией фронта, чтобы опять вдруг попасть в окружение из-за отсутствия патронов смысла вам нет!

Лекарь почему-то посмотрел в окно, будто пытался увидеть скрвышихся за деревьями солдат, и закончил:

-Так что, как выздоровеешь, руководи, как знающий военное ремесло. А уж я постараюсь.

Наверно, надо было как-то ответить этому скользкому типу, может быть, прикрикнуть, напомнить, что они всё ещё - советские люди, а не какие-нибудь бандиты. Фёдор был уверен, что СССР непременно победит зарвавшихся фашистов. Но эта уверенность была в то время, когда болел только желудок. Теперь же он ждал, когда ноющая боль в переломе начнёт затухать. С рукой, зажатой в липовой коре, патриотизм его дал серьёзную трещину. Хотелось материться громко и безнадёжно ещё и потому, что обратной дороги в воинскую часть, которая неизвестно сейчас где, просто нет!

Да и срастаться перелом будет не одну неделю, и правильно ли срастётся. Морщась от боли при попытке сменить позу, Фёдор уже не думал о предложении лекаря, как о чём-то серьёзном. Его нисколько не радовало повышение по службе. Даже смеяться по поводу легко заработанного ромбика на петлицу в голову не приходило. Наверно, правильно было затаиться и действовать по обстоятельствам, пока же надо было дольше жаловаться на боль в руке, и бежать от этих горе-партизан.