Танцующие пылинки

ГЛАВА 23

— Ну, — Киллиан посмотрел сначала на меня, потом на сестру, а затем протиснулся мимо нас, — мне пора на работу.

Я сложила руки на бедра и в шутливом недовольстве сказала:

— Верно, как только вылезает какая-нибудь херня, ты сваливаешь.

Что-то хулиганское мелькнуло в его взгляде, а рот изогнулся в усмешке. Киллиан хотел сказать, и я знала, что ответ будет неприличным.

— Не смей это говорить! — успела прервать его я.

Киллиан фыркнул от смеха, наклонился и чмокнул меня в губы.

— Я вернусь сегодня вечером.

А потом он ушел. Оставив меня разбираться с его сестрой. Я зло хлопнула дверью, а Отэм улыбнулась мне как кошка, объевшаяся сметаной.

— Это нечестно.

Я пошла по коридору и, проходя мимо спальни, протянув руку, закрыла дверь, потому что в комнате пахло сексом.

— Нечестно что?

Отэм последовала за мной в гостиную.

— Все, что ему нужно сделать, это улыбнуться. — Я раздраженно вскинула руку. — И я готова пожертвовать своим первенцем ради него. Как ты думаешь, он может быть дьяволом?

— Эм-м-м… Думаю, я хочу знать, что произошло, но избавь меня от лишних подробностей. Он мой брат.

Но я ее не слушала. Я размышляла о своей неожиданной зависимости от этого мужчины.

— Я думаю, это потому, что он не часто улыбается. Меня заводит то, что я заставляю его улыбаться и смеяться. Я схожу с ума?

Отэм сочувственно улыбнулась.

— Думаю, что это любовь.

Мое сердце дрогнуло при одной мысли об этом.

— Отэм, это не так, это…

— Если ты собираешься сказать, что вы друзья по сексу, то лучше промолчи.

Мне захотелось немного поиздеваться над ней, как она над нами пошутила вчера вечером, но это сильно разбило бы ее сентиментальное сердце, поэтому я подавила этот порыв.

— Нет, мы определенно нечто большее, чем это. Правда в том, что мы не знаем, кто мы такие. Мы заботимся о друг друге. Нас влечет друг к другу. Это то, что мы знаем.

Отэм покачала головой и, усмехнувшись, опустилась на табурет. Отхлебнула кофе из одного принесенного стаканчика, а другой пододвинула ко мне.

— Я пришла сюда, готовая к твоему гневу за то, что так подставила тебя вчера. — Она легкомысленно покачнулась на своем стуле. — Но это сработало.

Я села рядом с ней.

— Да, это сработало. Но тебе нужно быть осторожной, потому что мы держим в секрете то, что происходит между нами. И крайне важно, чтобы и ты никому не рассказывала.

Я почувствовала, как воздух похолодел, с лица сестры Киллиана исчезла вся радость.

— Ты что, издеваешься надо мной?

Смущенная ее реакцией, я нерешительно покачала головой.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Почему нет? — Ее глаза округлились, и Отэм посмотрела на меня, как на идиотку. — Киллиан должен понять, что ты важнее всего остального, иначе ваши отношения никогда не сложатся.

Мой желудок сжался от отрезвляющего всплеска реальности, который преподнесла Отэм. Было ли это необходимо? Я так не думала!

— Отэм…

— Нет. Это плохая идея, Скайлар. Скажи ему, что не можешь держать ваши отношения в секрете. К черту его карьеру!

Я моргнула, ошеломленная такой яростью, и почувствовала смесь печали и гнева, когда смотрела на ее недовольство.

— Дело не только в его карьере. — Я поймала себя на том, что начинаю защищаться. — Как ты думаешь, что сделают таблоиды, когда узнают, что я сплю с племянником главы моего нового лейбла? У них будет охренительно счастливый день. Скайлар Финч возвращается после своего таинственного исчезновения и приносит с собой новую романтическую драму. Фанаты были в бешенстве от того, что я исчезла, что у них долгое время не было новостей обо мне. Как ты думаешь, они простят, если я вернусь под прожекторы за ручку с мужчиной, и этот мужчина не будет Мики?

— К черту твоих фанатов, — фыркнула Отэм. — К черту моего дядю. К черту амбиции Киллиана! Какое значение имеет вся эта чепуха в долгосрочной перспективе? — Она отмахивалась от моих опасений, как будто они не были обоснованными.

— Ты говоришь так… потому что не знаешь, каково это, когда весь мир осуждает тебя за каждый сделанный тобой шаг. Знаешь ли ты, как утомительно не только думать о том, как ты относишься к чему-то или кому-то, но и учитывать интересы своей группы, своего менеджера, своего лейбла и своих миллионов поклонников? Думать о том, как газета интерпретирует твое решение? Планировать каждый шаг в надежде, что этим накормишь их с ложечки, чтобы это лучше всего отражалось на тебе? Это сводило меня с ума. Это превратило меня в ту, кого я больше не узнавала.

Отэм успокаивающе потянулась к моей руке, а затем добила своими следующими словами:

— Именно поэтому Киллиану нужно понять сейчас, а не позже, что ты важнее. Ты понимаешь, о чем я говорю, Скайлар.

Я отстранилась, стиснув зубы, чтобы не разозлиться на нее за то, что она подняла эту тему. Я не хотела этого слышать. Изо всех сил постаралась успокоиться и, наконец, ответила:

— Не надо. Отэм… Пожалуйста, не надо. — Я посмотрела на нее и взмолилась. — Мы еще не добрались туда. Сегодня утром я проснулась счастливой. По-настоящему счастливой. Не подавленной. Не существующей. Не исцелившейся. Не движущейся дальше. А просто счастливой. Я не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Отэм секунду изучала меня. Затем она обмякла в поражении.

— Ну, я не могу с этим поспорить, не так ли?

— Надеюсь, что нет.

— Хорошо. — Она вздохнула. — Я… Не только Киллиан заботится о тебе. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы мой брат был счастлив. Никогда не видела, чтобы он так вел себя с женщиной. Знаешь, ты заставляешь его улыбаться чаще.

Облегченно вздохнув, я хмыкнула.

— Знаю.

Мы немного помолчали, пока я наслаждалась нашим перемирием и потягивала свой кофе. А потом Отэм произнесла:

— Киллиан сказал, что тебе нужен ноутбук. Если ты не слишком устала от того, что произошло прошлой ночью — между прочим, ты все еще должна рассказать мне — не хочешь ли пойти и купить его сегодня? Потому что я подумала, что, если ты купишь ноутбук, ты сможешь также обновить тот кирпич, который ты называешь телефоном.

Внезапно мысль о том, чтобы погуглить группу и Мики скрутила узел в моем животе. Это была информация, которая на сто процентов разрушила бы мое счастье. А я не хотела его разрушать.

Это было эгоистично, ведь потакание своим желаниям делало меня человеком, которым я не хотела быть, поэтому я дала себе два дня. Два дня наслаждения Киллианом, а потом вернусь к реальности и буду двигаться дальше.

— Давай отложим это на несколько дней.

— У тебя был секс с какой-нибудь знаменитостью?

Киллиан, лежа на моей кровати в одних трусах, сухо посмотрел на меня из-под опущенных век. Горячий. Ладно, если честно, все в нем было горячим.

— Знаешь, в некоторых культурах то, что мы только что сделали, называют сексом.

Я фыркнула.

— Я имела в виду с кем-то другим, не меня.

Я увидела любопытство в его глазах.

— Ты пытаешься узнать, питаю ли я слабость к знаменитым людям?

Посмеиваясь над нелепостью этого, я покачала головой.

— Нет. Я просто подумала, раз уж ты занимаешься музыкальным бизнесом, может быть ты «трахнулся» со знаменитостью.

— Не говори слово «трахнулся», — сказал он со смехом в голосе.

— Не буду. А ты говори. С твоим акцентом это звучит намного сексуальнее.

— Трахался ли я с кем-нибудь известным, кроме тебя?

— М-м?

Я сидела, повернувшись к нему, наслаждаясь близостью, быть с ним вот так, после очередного раунда потрясающего секса. Я провела весь день со своей гитарой. Я не могла играть слишком много и слишком часто, но у меня что-то получалось, и это наряду с обилием эндорфинов, выделившихся за две ночи эпического секса, заставило меня чувствовать себя лучше впервые за долгое время. Киллиан рано ушел из офиса и прибыл в мою квартиру с тайской едой. Мы разговаривали, пока ели, а потом, не слишком долго думая, набросились друг на друга.

— Нет. Я либо работал с ними, либо знал, что есть вероятность, что я смогу работать с ними. — Он протянул руку и обхватил мою попку. — Обычно это плохая идея — смешивать приятное с полезным.

— Я где-то это слышала, — поддразнила я. — То есть ты хочешь сказать, что был в таком положении, когда у тебя была возможность переспать с артистами твоего лейбла? Кто-то пытался затащить тебя в постель?

Он высокомерно пожал плечами.

— Пытался, но безуспешно.

Я захлопала ресницами в насмешку над его сексуальной надменностью.

— Мне удалось уложить в свою постель Киллиана О'Ди. Я действительно чувствую себя особенной.

Он попытался пощекотать меня в наказание, и я засмеялась, пытаясь вырваться. Но сильные руки обвились вокруг меня, и Киллиан притянул меня, прижимая к себе.

— Тебе нужно начать заниматься фитнесом, иначе буду с легкостью выигрывать каждый бой.

— Я подумываю о том, чтобы снова начать заниматься спортом. Раньше у меня был личный тренер. — Я подняла запястье. — Становится лучше. У нас был активный секс, я играла на гитаре, и это очень сильно радует.

Киллиан нежно поднес мое запястье к своим губам. Он запечатлел на коже благоговейный поцелуй, от которого у меня забилось сердце.

Романтический гад.

Что он со мной делал?

Затем Киллиан обезоружил меня еще больше.

— А ты когда-нибудь встречалась со знаменитыми мужчинами?

Было бы справедливо ответить так, как это сделал он. Я пожала плечами, прижимаясь к нему.

— На самом деле я не часто ходила на свидания. Мики устраивал из-за этого много драмы.

— Да, манипулятивное мелкое дерьмо.

Это было правдой, но мне все равно не нравилось, что Киллиан оскорблял его. Не желая, чтобы он неправильно истолковал мою защиту Мики как что-то иное, кроме многолетней дружбы, я промолчала.

— В таблоидах появлялись твои фотографии со знаменитыми парнями, — нерешительно продолжил он. — Все это было по-настоящему?

— С некоторыми. Например, Макс.

— Макс Картер? Из Talking Trees?

— Ты провел расследование, да? — поддразнила я. — Да. Макс. И это было по-настоящему. Я не говорю, что мы были влюблены, но точно неравнодушны друг к другу.

— Что случилось?

— Мики случился, — сказала я, мою горечь трудно было не заметить. — Макс понимал, что Мики забивал ему голову всякой чепухой о нас, чтобы сделать его безумно неуверенным в себе. Макс был слишком умен для этого. Но он также был очень крутым парнем. Неконфликтный спокойный парень без драмы. И он не мог справиться с драмой Мики двадцать четыре на семь. Поэтому порвал со мной.

— Тогда тебе лучше без него.

Я улыбнулась.

— У меня только что было несколько оргазмов. Я прекрасно понимаю, что мне лучше без него.

Киллиан хмыкнул и погладил меня по руке.

— Но в основном это были интрижки, — продолжила я. — Джей Престон.

— Из Cabin Fever?

— Да. И Дэнни Александер.

Я почувствовала пристальный взгляд и, лежа на его плече, повернула голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Киллиан был удивлен.

— Парень из фильмов о супергероях? Тот самый? На двадцать лет старше тебя?

Я наморщила нос.

— Не говори так осуждающе. Я был пьяна. И это произошло в туалете VIP-секции в ночном клубе. Очень романтично. — Губы Киллиана сжались. — Ты осуждаешь меня.

— Просто… Избавь меня от подробностей.

Я не думала, что это было подробно. Пещерный человек.

— Ладно. Тогда я избавлю тебя от подробностей о Спенсе Холлоуэе.

— Это имя мне смутно знакомо.

— Актер второго плана в антиутопическом фильме.

— Из которого твоя биг-песня, первый хит?

— Ага. Мы встречались с актерами на церемонии награждения. Мне было одиноко. Он был там.

Киллиан сжал меня в объятиях.

— Значит, это все?

Нет. Был еще один. Но это было болезненное воспоминание. Я сильнее прижалась к Киллиану и положила руку ему на грудь, чтобы почувствовать биение его сердца под своей ладонью.

— Вскоре после того, как вышел первый альбом, мне исполнилось восемнадцать. Еще до того, как группа стала известной, мы с Мики решили, что ради группы не будем вступать в отношения. Мы боролись с этим. И я уже начала думать, что это чушь собачья. Что никакая группа не стоила того, чтобы не быть с парнем, которого любила. У меня было такое ощущение, что он чувствовал то же самое, и когда подарил мне этот глупо-дорогой браслет на день рождения, я поверила, что это что-то значит. В тот вечер у нас были планы пойти на вечеринку, устроенную в пляжном доме актера Джека Джеймса в Малибу. Мы думали, у нас получится.

Я фыркнула от смеха, но на самом деле меня не забавляло воспоминание о том, какой наивной я была.

— Я принарядилась, но решила, что хочу, чтобы мы с Мики пошли как пара. Итак, я заскочила в квартиру, где он жил с парнями и обнаружила, что он членом вышибает мозги какой-то девушке. То, что стало обычным явлением в наших отношениях: я становилась ранимой, а он трахал кого-нибудь другого. Потом он становился ранимым, и я наказывала его за то, что он много раз трахал кого-то другого. Мы были ядовиты друг для друга. В любом случае я пошла на ту вечеринку с разбитым сердцем. Естественно, напилась.

Воспоминание все еще давило тяжестью сожаления на мою грудь.

— В итоге я потеряла девственность с Майком Ротом. Парень из той подростковой драмы, действие которой происходит в Бостоне, где все до смешного красивы и богаты. В любом случае, он сначала тупо трахнул меня, а затем слез и оставил в незнакомой спальне, словно я была обычной проституткой.

Я чувствовала себя никчемной. И так чертовски одинокой.

Рука Киллиана сжалась вокруг меня, и я почувствовала, как его губы коснулись моего лба.

— Я знаю, что не должна была этого делать, что это не его вина, но почему-то винила в этом Мики.

— Мне очень жаль, Скайлар. Я бы хотел, чтобы у тебя все было по-другому.

— Это было давно.

Поэтому пришло время избавиться от этого.

— Ты с Мики когда-нибудь… — проговорил Киллиан таким тоном, словно ему нужно было знать ровно столько, сколько он не хотел знать.

— Примерно через год. Несмотря на мой не очень приятный опыт с Ротом, я дала Спенсу шанс. С ним было немного лучше. Но узнав об этом, Мики потерял голову. Мы поругались, и это переросло в секс. Но мне все еще было больно из-за поклонниц, и я сказала, что секс ничего не меняет. Я была жестокой. Я причинила ему боль. Хуже некуда, — прошептала я последнее с сожалением. — Мне потребовалось меньше дня, чтобы понять, что я совершила ужасную ошибку, что нужно перестать наказывать его и смириться. Начать все сначала вместе. Но когда я пошла сказать ему это, он опять трахался с поклонницей. Она даже попросила у меня автограф, когда он был внутри нее.

— Он звучит, как ходячий ЗППП.

Я фыркнула.

— Ему действительно нравилось сеять любовь повсюду. Он обвинил в этом меня. Очевидно, это был его способ справиться с тем, что он не мог быть с той, кого любил.

— Значит, ты переспала с ним всего один раз?

Я молчала. И тут почувствовала, как в воздухе нарастает беспокойство. Был ли Киллиан обеспокоен моими чувствами к Мики? Что до сих пор они есть? Так вот для чего были все эти вопросы?

Это был момент, когда я могла солгать, чтобы не сеять глупое зерно сомнения в его уме. Но я солгала своей маме. Я солгала всем. И ложь все испортила.

— Он был последним человеком, с которым я спала до тебя. Перед тем, как уехать из Штатов, я созвонилась с Гейл и группой и сказала им, что ухожу. Они были огорчены, но поддержали меня. Позже той ночью Мики пришел ко мне. Сказал, что в ужасе от того, что означал мой уход из группы, что мы больше не увидимся. В итоге мы… Ну… Ты понял. Хуже всего было то, что это было почти так же ужасно, как с Ротом. Я чувствовала себя такой отстраненной от секса, потому что знала, что делаю это только потому, что чувствую себя в долгу перед Мики. Я уехала из Штатов на следующий день.

— Господи, Скайлар, — пробормотал Киллиан.

Я напряглась, чувствуя осуждение.

— Я знаю, что это было ужасно так поступить с ним.

— Это не так… Я переживаю за тебя.

Он приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть на себя.

— Мики должен был знать, что ты не в том положении, чтобы ясно думать о чем-либо, не говоря уже об отношениях с ним.

— Возможно. Но я и не из тех, кто обвиняет кого-то в том, что он не защитил меня от себя. Мои действия мои собственные.

— Я все еще виню его, — проворчал он.

Я рассмеялась и расслабилась в его объятьях. Спустя некоторое сладкое молчание, я ухмыльнулась и спросила:

— Так как и когда потерял свою девственность ты?

— Давным-давно.

Я игриво шлепнула его.

— Так нечестно. Поподробнее.

Он усмехнулся.

— Ладно. Мне было четырнадцать.

— Срань господня. Почему парни всегда еще такие молодые, когда теряют девственность?

— Не все парни, — не согласился Килл. — У меня был друг в университете, который потерял свою, когда ему был двадцать один. Мы так долго праздновали это, что пятеро из нас получили алкогольное отравление.

Я фыркнула.

— Окей. Не все парни. Но четырнадцать? Вау.

Киллиан пожал плечами.

— Я не думаю, что для парня это то же самое, что и для девушки. Для меня это было связано с адским возбуждением и поиском разрядки.

Я наморщила нос.

— Ты хочешь сказать, что это была просто мастурбация?

— Я не такой, — усмехнулся он. — Я имею в виду, что речь шла о взаимной разрядке. Это было приятно. Секс был спасением от… Реальности.

— Кто была эта девушка?

Я отчаянно пыталась не выдать своей ревности. Хотя страшная правда заключалась в том, что я завидовала любой женщине, которая так прикасалась к Киллиану. Особенно к той, которая предложила ему возможность на некоторое время избавиться от своего горя.

— Мэриэнн Райт. Она была великолепна, и ей было шестнадцать. — Он провел рукой по лицу и с сожалением вздохнул. — Все называли ее Городской велосипед.

— Городской велосипед?

— Потому что каждый парень в школе катался на ней.

— Хорошо, теперь я чувствую себя менее паршиво из-за своей истории о девственностью.

— Эй, я извлек несколько ценных уроков с Мэриэнн Райт.

— Я пошлю ей благодарственное письмо. И должна ли я послать письма всем женщинам, которые были после нее? Были ли все они частью твоей свободной, недраматичной, серийной, моногамной философии?

— Да. Если ты до сих пор не заметила, я очень зациклен на карьере.

— Нет, я совсем этого не заметила.

Киллиан проигнорировал мой сарказм.

— У меня не было времени на подруг, когда я был подростком. Я был слишком занят, присматривая за Отэм.

Признание в этом заставило меня задуматься. Когда была подростком, я целеустремленно прокладывала путь к успеху для своей группы. Получение контракта на запись было пределом моих забот.

Киллиан учился в школе и воспитывал ребенка.

Я повернулась к Киллиану, положила подбородок ему на плечо и провела кончиками пальцев по его подбородку.

— Ты хороший брат.

Он нахмурился, беспокойство затуманило его глаза.

— Отэм отдаляется. Она кажется потерянной. Я чувствую, что подвожу ее.

— Нет, — поспешила я заверить его. — Киллиан, она будет первым человеком, кто скажет тебе, что это неправда.

Он наклонил голову ко мне, и я поцеловала его, позволяя своим чувствам к этому мужчине утонуть в поцелуе, надеясь, что это будет бальзамом для его беспокойства. Я знала, что если и так, то это было временно. Как родитель, Киллиан считал своей постоянной обязанностью беспокоиться о сестре.

— Какими были твои родители? — спросила я, когда мы оторвались друг от друга.

Киллиан уставился на меня, казалось, удивленный вопросом.

— Единственный человек, который когда-либо спрашивал меня об этом — это Отэм.

— Ты не обязан отвечать, если не хочешь.

Я не хотела давить на него.

— Все в порядке, — заверил он, и я снова положила голову ему на плечо. — Они заслуживают того, чтобы о них говорили. Чтобы их помнили. Они были хорошими родителями. Пит усыновил меня, когда я был очень мал, так что я никогда не думал о нем иначе, как о своем отце. Он был достойным человеком. Ты же знаешь, что он был офицером полиции?

— Нет, я этого не знала.

— Он был полной противоположностью моего биологического отца. Он был из ОУР.

— Что такое ОУР?

— Отдел уголовного розыска. Детектив в штатском. Он преследовал плохих парней. — Киллиан тихо, невесело рассмеялся. — Он… Он был моим героем.

Слезы жгли мне глаза от того, как душераздирающе Килл признался в этом.

— Я рада, что у тебя это было.

— Ты никогда не знала своего отца?

— Нет. Но моя мама тоже говорила, что он был героем. Была засада. Сначала придорожное самодельное взрывное устройство оторвало ногу его другу Маллену. Все укрылись. Мой отец не хотел оставлять Маллена, поэтому предложил остальным прикрыть его от стрельбы, пока пойдет за ним. Но был убит, пытаясь оттащить друга в безопасное место. Маллен выжил. Мама сказала, что он приходил навестить нас, когда мне было четыре, но я этого не помню.

— Твой отец был героем.

— Да, был. Я не скучаю по папе, потому что не знала его, но всегда мечтала о нем. Я скучала по его призраку. Печально, — прошептала я, — что в нашей жизни у нас обоих были герои, но их забрали, когда мы больше всего в них нуждались.

Ответом был сладкий поцелуй Киллиана в мой висок.

Я уткнулась в него носом.

— Какой была твоя мама?

— Потрясающей, — ответил он сразу. — Пока чужие мамы ругали своих детей за то, что они пришли домой на ужин в грязи, моя была с нами солидарна. Она брала меня и кучу приятелей в походы по рекам и по горам и все это время отпускала неприличные шутки, которые они не могли повторить своим родителям. Оглядываясь назад, я понимаю, что они не были такими уж неприличными, но в том возрасте казались такими.

— У тебя была классная мама.

— У меня была классная мама, — согласился Киллиан, а затем его голос понизился от боли. — Иногда мне хотелось, чтобы они были хоть немного не такими идеальными…

Чтобы их потеря не была такой болезненной.

Я позволила нашей печальной близости продлиться всего несколько секунд, а затем отвлекла Киллиана, спросив, когда он впервые понял, что хочет работать в музыкальной индустрии.

Он говорил. Я слушала.

Я говорила. Он слушал.

И вот так это было.

Непринужденно.

Наши голоса слились в предрассветных часах, когда мы говорили обо всем и ни о чем.