Танцующие пылинки

ГЛАВА 2

На автобусе я проехала пятнадцать минут. Вышла на остановке в пяти минутах ходьбы от бассейна. Я пользовалась именно этим плавательным центром, потому что он был в десяти минутах ходьбы от нужной прачечной и в двадцати минутах ходьбы от того места, где я ночевала.

Каждую субботу за стойкой регистрации дежурила одна и та же администратор. Эта милая девушка любезно охраняла мою гитару, после того как я, оплатив входной билет, уходила «плавать». Сегодня она вручила мне билет с печальной улыбкой. Я поняла, что она догадывалась, что я здесь не для плаванья в бассейне. Тем не менее, она впустила меня.

Ее доброта немного уколола мою гордость, но я напомнила себе, что сейчас не время для гордости и побрела в женскую раздевалку. Там и тут на плитках пола расплывались лужи воды, а на облицовке стен блестел конденсат, а большое пространство было густым от почему-то лично для меня успокаивающего запаха хлора. В ряду больших шкафчиков я нашла свободный, достала из рюкзака свой дешевый шампунь и кондиционер, крем для бритья и бритву, полотенце и гель для душа. Осторожно, чтобы не повредить палатку, уложила рюкзак в шкафчик и разделась до нижнего белья.

Взрослея, я никогда по-настоящему не осознавала свое тело. Когда была подростком, у меня были стройные изгибы, я носила одежду размера М, и никто никогда не говорил о моем весе, поэтому я никогда не обращала на это внимания. Я не относилась к популярным детям, но у меня была музыкальная группа и веселая компания друзей. Мы были слишком сосредоточены на достижении успехов в музыкальной индустрии, чтобы заботиться о вещах, которые волновали наших сверстников. По правде говоря, я почувствовала неуверенность в своей внешности, только когда популярность нашей группы взлетела.

Каждый раз под размещенным постом в нашем Инстаграме появлялись комментарии о том, как я выгляжу на фотографии. Это угол странный, или я набрала вес? А не беременна ли я? Кто меня обрюхатил? Может быть, я увеличила грудь? И я была бы очень милой, если бы изменила свой нос.

Не все комментарии были отрицательными. Большинство из них были положительные. Некоторые носили сексуально-гадкий и агрессивный подтекст. Удивительно, как легко стало концентрироваться на этих негативных придурках. Я позволила им добраться до себя, хотя никогда не беспокоилась о своей внешности. Особенно обескуражил поток негативных комментариев, когда какой-то бульварный журнал объявил, что я встречаюсь с обожаемым всеми знаменитым парнем лишь потому, что мы сфотографировались вместе. Такое происходило несколько раз за мою карьеру. Женщины становятся такими жестокими, когда думают, что ты не заслуживаешь парня, фанатками которого они являются. Грустно, но чертовски, верно.

Теперь мне было все равно. И не нужно.

Я знала, что сейчас выглядела слишком худой; и

даже если кто-то и смотрел на меня, когда я проходила через раздевалку в изношенном нижнем белье и с дешевыми средствами гигиены в руках, не обратила на это внимания. Мне было все равно.

К счастью, я быстро нашла свободную кабинку. Вошла внутрь и, не обращая внимания на чужие волосы, забивающие слив, натянула влажную занавеску. Аккуратно сняв нижнее белье, я свернула его в полотенце и положила перед душем, как всегда, надеясь, что ни один крысиный ублюдок не придет и не украдет его.

Когда на меня полилась горячая вода, я закрыла глаза и расслабилась. Ничто не могло сравниться с удовольствием принятия душа после нескольких дней без него. Раньше я всегда воспринимала душ как должное. Теперь, когда это не было обычным делом (я была счастлива, если зарабатывала достаточно денег хотя бы для одного раза в неделю), это была чистая радость. К сожалению, у меня не было возможности долго им наслаждаться, потому что всегда находился следующий в очереди, ожидающий снаружи.

Итак, я начала мыть. Тело. Волосы. Затем побрилась. Мэнди велела не беспокоиться о бритье. Волосы на ногах согревали зимой. Я начала спать на улице с конца апреля, и по ночам было чертовски холодно. Шотландское лето было не жарким ночами, но с этим можно справиться. Сейчас стоял сентябрь. Через несколько коротких недель ночная температура понизится до не очень комфортной, но я старалась не переживать об этом.

Так же старалась не думать и о том, что срок моей визы вот-вот истечет.

Желудок сжался, и я тут же выбросила эту мысль. Побеспокоюсь об этом, когда придет время. Моя сегодняшняя жизнь заключалась в том, чтобы улаживать лишь повседневные вопросы. Это было просто. Легко.

После душа я снова почувствовала себя человеком. Наощупь протянула руку, радуясь, что мое полотенце и нижнее белье осталось на месте. Обернула полотенце вокруг себя и вышла, игнорируя раздраженный взгляд женщины, которая ждала своей очереди. Я заперлась в соседнем отсеке, чтобы вытереться в одиночестве.

Одела нижнее белье, покинула душевые и пошла к шкафчикам. Как только оделась и собралась, достала расческу.

Я высушила волосы феном, стараясь не слишком себя рассматривать в зеркало, когда случилось это. Ощущение пронзительного взгляда. Оно начало раздражать, и больше не в силах игнорировать, я скользнула взглядом на отражение подростка рядом со мной. Девочка смотрела на меня с открытым ртом, и в ее глазах блестело такое знакомое мне волнение. Страх пронзил меня, и я быстро отвела взгляд, врубив фен на всю мощность, как будто это каким-то образом могло ускорить процесс.

Я выключила фен, понимая, что она все еще смотрит.

Вот же дерьмо!

Я подхватила свои вещи и развернулась к выходу. Быстрее.

— Привет!

О, боже.

Я нахмурилась и оглянулась через плечо. Улыбка девочки дрогнула.

— Ты похожа на Скайлар Финч. Тебе говорили это?

Не обращая, что не контролирую свой британский акцент, я солгала:

— Я не знаю, кто это.

Лицо подростка вытянулось: не знаю, на мой ответ или акцент.

— Точно… — Она понизила голос и пробормотала: — Будто Скайлар Финч все бросит и приплывет сюда.

Я ушла, не отреагировав, заставляя себя ничего не чувствовать по поводу этой встречи. Ну… и или притвориться, что ничего не чувствую.

Моей целью была следующая остановка. Прачечная самообслуживания или прачечная-автомат, как называли это в Великобритании.

Всю оставшуюся у меня одежду я загрузила в стиральную машину. Решила не ждать окончания стирки здесь, а прогуляться до местного магазина «Рыба и чипсы», где купила обед и две бутылки воды. (Прим.: fish-and-chip shop — разновидность ресторана быстрого питания, который специализируется на продаже рыбы с жареной картошкой на вынос). Шел дождь, поэтому я съела свой обед в дверном проеме прачечной. Честно говоря, я изо всех сил пыталась есть, и закончила тем, что выбросила половину еды. Рыба с жареным картофелем была недорогой и сытной, но после нескольких недель употребления такой дешевой нездоровой пищи мне казалось, что тело начинает отказываться от нее независимо от моего разума.

Это было монотонное ожидание — пока моя одежда находилась в сушилке — но я не возражала. В прачечной было тепло и сухо. Очевидно, что Бог существует, потому что дождь прекратился, когда я направлялась к месту моего ночлега. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к более светлым здешним ночам. Летом в этой части страны темнело около одиннадцати часов вечера. Но последние несколько недель ночи наступали все раньше и раньше, и приблизительно в семь тридцать небо темнело.

К тому времени, когда я добралась до места назначения — больших запертых ворот кладбища, наступила ночь. Сами ворота кладбища выходили на оживленную главную дорогу. Уличные фонари освещали улицу, как и блики фар машин, часто проезжающих мимо.

Я подождала, пока на дороге не будет машин, затем ступила на выступ кирпичной колонны — основания ворот — схватилась за железные решетки, подтянулась и перелезла, стараясь не дать остроконечным кончикам забора вонзиться в меня.

Приземлилась с ударом, от чего ноги задрожали, но выдержали, так как они были сильны от ходьбы пешком. Вынув мини-фонарик, я осветила перед собой дорожку и начала пробираться через кладбище.

Как ни странно, это место ночью не пугало меня. Оно стало моим убежищем, тут я была в безопасности от внешнего мира. Спокойное место для ночлега, и мне казалось, что мои молчаливые соседи неким образом меня защищали.

Кладбище было довольно большим, и я какое-то время шла к своему месту. Обслуживающий персонал сегодня косил: я чувствовала запах свежескошенной травы наравне с обычным знакомым запахом влажной земли и ароматами цветов, оставленных людьми, навещающими своих родственников. Запах стал слабее, когда я дошла до маленькой рощи в глубине кладбища. Здесь мне нравилось ставить палатку. Камни рядом с деревьями были старыми, гравюры на них поблекли до такой степени, что некоторые стало почти невозможно прочитать.

Я установила палатку, разложила спальный мешок, подушку, плед, который я купила на распродаже и использовала как дополнительный источник тепла. Забралась внутрь, удобно устроилась и вытащила одну из двух книг, которые носила с собой.

«Испытание ядом» Марии В. Снайдер — я читала ее миллион раз, и она приносила мне утешение. И «Грейслинг» от Кристин Кашор. Я была фанаткой фэнтези. И я любила читать о бесшабашных и сильных героинях, которые надирали задницы, несмотря на все трудности.

Когда я читала, то забывала и о том, где находилась, и о холоде. Я полностью отрешалась от внешнего мира.

Я знала, что Хэм, Мэнди и многие другие бездомные, поддерживали связь с внешним миром с помощью своих телефонов. Непонятно, откуда у них телефоны. Возможно, они их украли или украли деньги, чтобы купить их. А может, копили деньги, что подавали им люди и покупали дешевенькие аппараты, чтобы общаться друг с другом и с миром. Но они их имели. Телефоны заряжали в точках зарядки в кафе и использовали бесплатный Wi-Fi, чтобы выходить в интернет. У некоторых бродяг даже были страницы на Фейсбуке. Да уж — не было дома, но была страница на Фейсбуке.

Я, однако, не хотела иметь ничего общего с внешним миром. Внешний мир был далекой памятью.

Я читаю о том, что Элена узнала о ядах, когда училась на дегустатора. Читаю, как она выживает, и о ее силе.

И в ту ночь я закрыла глаза и уснула на кладбище, которое стало моим домом, зная, что у меня есть все, чтобы выжить в этой жизни, которую сама же и выбрала.