Тайна поместья Оффорд

Часть 17. Последний аргумент

сэр Уоррэн, мисс Викторияпоместье Оффорд, центральное зданиесентябрь, 163 часа 11 минут после полуночи

Сэр Уоррэн поднимался по лестнице, когда за его спиной раздались шаги и голос:

– Господин суперинтендант!

– Виктория? – он обернулся, чтобы увидеть бледную ассистентку врача. В дрожащей руке она сжимала небольшой револьвер. Но как бы страшно ей ни было, взгляд её был полон решимости.

– Я иду с вами. Возражения не принимаются. Все уже уехали.

Суперинтендант тяжело вздохнул и качнул головой, веля ей следовать за ним.

Они поднимались молча. Сэр Уоррэн не знал, что сказать. Джеймс надеялся, что Виктория сбежит, пока он отвлекает Оффорд. Надеялся, что его теория верна, и за пределами поместья ей ничего не угрожает, как и всем, кто сможет выбраться. Он думал, что его жизнь оплатит все прочие.

А теперь Виктория шла рядом. Оффорд пугал её, но не сводил с ума – она была чиста в своих мыслях и поступках. И потеряла свой шанс на спасение, вернувшись. Зачем она вернулась?

Второй этаж утопал во мраке. Здесь раздавались голоса.

– Не бойтесь, – негромко сказал сэр Уоррэн. – Просто продолжайте идти.

Бежать было некуда. Единственное, что он мог – подбодрить свою спутницу.

На лестничной площадке между вторым и третьим этажом в окне мелькнула косматая тень. Полицейский оглянулся на Викторию: она стиснула зубы и крепче сжала рукоять револьвера.

Третий этаж был ярко освещён, но лучше бы здесь не было света вовсе: стены, пол, потолок окрасило в различные оттенки алого. Раздался приглушённый топот: кто-то в ботинках на каблуках бежал по пушистому ковру, пританцовывая.

Они миновали лестницу и ступили в коридор четвёртого этажа.

– Господин суперинтендант, мы ведь не выберемся, – горько усмехнулась Виктория.

– Наверное, – отозвался он.

Джеймс хотел бы ответить что-то другое, но ложь была ему отвратительна.

Они прошли мимо первой двери, из которой на них смотрела ещё одна тень зверя. Сэр Уоррэн пинком захлопнул её.

– Что ж, это было отличное приключение, – храбро произнесла Виктория, захлопывая следующую дверь, откуда слышался стук каблучков. – Может быть, о нас даже однажды напишут.

– Если они выберутся – вполне возможно, – сэр Уоррэн прислушался к голосам за следующей запертой дверью. Судя по обрывкам фраз, в комнате обретались пропавшие постояльцы.

леди Макабрпоместье Оффорд, центральное здание, четвёртый этажсентябрь, 163 часа 21 минута после полуночи

– Фройлян, дела не получи́ться отложить до утро. У вас гости, – выступая прямо из теней, произнёс управляющий.

– Сколько? – сердито спросила госпожа Макабр, с сожалением отрываясь от своего жениха. Сэр Грейхолд хмуро посмотрел на герра Беркенштоффа.

– Двое, фройлян. Это бистро.

– Ванна готова, госпожа! – раздался голос горничной Лиззи.

– Вот пусть её и примут! – фыркнула госпожа Макабр.

– Тогда я приготовлю для вас другую ванну, – спокойно сообщила невидимая Лиззи.

сэр Уоррэн, мисс Викторияпоместье Оффорд, центральное здание, четвёртый этажсентябрь, 163 часа 24 минуты после полуночи

Звуки в коридоре стали затихать. А затем разом погасли все свечи. Виктория прижалась к сэру Уоррэну, а он ободряюще сжал её руку.

– Куда теперь?

В паре шагов от них приоткрылась дверь.

– Сэр Уоррэн. Мисс Виктория, – на пороге стоял дворецкий.

– Чарльз, – усмехнулся суперинтендант. – Не подскажешь ли, где мисс Парсен?

– Госпожа Макабр несколько занята, но она просила вас подождать, – дворецкий чопорно поклонился и распахнул дверь, пропуская в комнату гостей.

Переглянувшись, Виктория и сэр Уоррэн вошли и заняли места на небольшом диванчике. Чем-то эта комната напоминала малую гостиную: такой же камин, эркер с окном, стол с двумя стульями возле него и ещё один столик в центре, рядом с диванчиком и двумя креслами. Единственным отличием было наличие второй двери, в противоположной от камина стене. Именно оттуда вышла леди Макабр, облачённая в алый халат с меховой опушкой и простое домашнее платье с откровенным декольте.

– Господин суперинтендант, – она медленно прошла по комнате и села в кресло, обращённое к двери. – О чём вы хотели поговорить?

Сэр Уоррэн молча достал револьвер семьи Барлоу и отложил в сторону. Затем достал своё оружие и выстрелил леди Макабр точно в лоб. Даже несмотря на то, что пришлось использовать левую руку, промахнуться с такого расстояния было сложно.

Из пулевого отверстия стекла капля крови. Леди Макабр улыбнулась.

– Ах, вы так импульсивны, – она провела рукой по лбу. – Простите, – она поднялась, – не надлежащий вид для приёма. Ничего, это легко смыть, – она приблизилась к суперинтенданту и набросила ему на шею меховое боа, которое казалось до этого воротником её алого халата. И потянула на себя: высокий сильный мужчина захрипел, не в силах сбросить удавку. Виктория кинулась на помощь, но леди небрежно оттолкнула её ногой так, что девушка ударилась о край стола и упала на пол.

– Виктория! – Джеймс рванулся изо всех сил, пытаясь сбросить удавку. – Оставь её, она не виновата ни в чём!

Леди Макабр рассмеялась, неторопливо шагая в сторону приоткрытой двери, из-за которой слышался плеск воды и просачивался густой ароматный пар, и таща за собой упирающегося суперинтенданта так легко, словно он был капризным щенком болонки.

Виктория с трудом поднялась, встав на колени, увидела, что человека, ради которого она пожертвовала своим спасением, уводят, нашла свой револьвер и прицелилась.

– Эй, балаганная фокусница! – крикнула она, пошатываясь. Голова кружилась: ассистент врача понимала, что у неё сотрясение.

Леди Макабр остановилась. Взгляды Виктории и суперинтенданта встретились.

– Простите, – сказала она одними губами.

Грянул выстрел, прожигая грудь сэра Уоррэна.

– Она никогда не получит вашу душу, – прошептала Виктория. Её взгляд затуманили слёзы.

– Обменять свою душу на его? – удивилась леди Макабр, оборачиваясь. – Ты же понимаешь, что убийце отсюда не сбежать.

– Понимаю, – кивнула Виктория и схватила всё ещё лежащий на диванчике револьвер семьи Барлоу.

Леди Макабр метнулась вперёд, но «Последний аргумент» рявкнул, ставя точку в их противостоянии.

мисс Вуд, мисс Уайлд, мисс Фламелгорная дорога, окрестности Оффордасентябрь, 163 часа 37 минут после полуночи

Туманную тишину разорвали два выстрела. Мисс Фламел судорожно втянула воздух: она задыхалась от ужаса. Она надеялась на спасение своей отчаянной ассистентки, и надежда – это всё, что у неё осталось в этот раз.

Дамы продолжали блуждать в тумане, опасаясь подъезжать к краю горной дороги и ощущая, что сбились с пути; скакуны спотыкались и тревожно всхрапывали.

– Энни, – раздался слабый голос Агнесс.

– Моя милая Агнесс! – мисс Вуд дёрнула поводья, лошадь зафырчала. – Всё хорошо, мы почти дома, – она не имела ни малейшего представления, сколько ещё им предстоит пробираться сквозь туман до Вуд-чёрч. – Мисс Фламел, она очнулась!

Энни поддержала голову подруги, вглядываясь в полуприкрытые голубые глаза. Лошадь шла медленно, но всё же шла. Спасение где-то там. Нужно всего лишь преодолеть этот чёртов туман.

– Главное не останавливаться. Мы уже рядом, слышишь? Милая, только больше не засыпай.

Мисс Вуд думала обо всех балах, которые они ещё не посетили с Агнесс, о поездке в Брайтон, которую им обещали родители, о платье, которое нужно будет сшить к свадьбе и об уточках. В голове всплывали детские игры и шалости. А потом мысли стали совсем мрачными: вспомнился самый страшный день.

Энни была капризным и избалованным ребёнком. Нередко, когда к её отцу приезжал знакомый, сэр Уайлд, и привозил с собой дочь, ровесницу юной леди, – Агнесс, – они вдвоём подшучивали над прислугой. Чаще всего целью их шалостей становились молодые горничные, часто сменяющиеся в доме семьи Вуд.

В 1851 году, когда Энни исполнилось двенадцать лет, на работу приняли Жозефину, невысокую рыженькую девушку со множеством веснушек на лице. В свои семнадцать лет юная горничная хоть и отличалась живым умом, тем не менее была довольно неуклюжей. Юной мисс Вуд доставляло особое удовольствие не просто наблюдать за оплошностями горничной, но и устраивать разные шалости, не всегда безобидные.

Спустя несколько месяцев работы, когда в очередной ничем не примечательный вечер Жозефина собиралась позвать на ужин юную леди и её подругу, горничная обошла почти весь дом, стараясь найти их. И когда она поднималась по крутой лестнице на второй этаж, девочки выпрыгнули из тёмного угла и напугали её. Череда опасных подлых шалостей от молодой мисс, постоянные наказания за разбитую посуду и излишний шум во время уборки дома – всё это ярко пронеслось перед глазами Жозефины, и самообладание её покинуло. Совсем забыв про своё положение и уж тем более про статус подружек, с которыми она разговаривала, девушка высказала им всё, что мучило её эти месяцы. Тяжело дыша, Энни лишь гордо вскинула голову, выслушивая претензии прислуги. А когда горничная, нервно расправив фартук, всё же позвала их на ужин и развернулась, чтобы направиться в столовую, юная мисс Вуд шагнула к ней.

– Знай своё место, Жоззи, – и Энни толкнула её, прямо в спину.

Пока хрупкое девичье тело летело по лестнице вниз, девчушка мельком подумала: «Что такого может случиться, если всего лишь упасть с лестницы? Подумаешь, ногу подвернёт, так будет ещё смешнее наблюдать, как она пытается аккуратно пронести поднос с вечно покачивающимися тарелками и чашками».

– Я не хотела, я просто была глупой, – задыхаясь от боли и ужаса, бормотала мисс Вуд. – Глупой и испорченной девчонкой. Ты так испугалась.

Странно вывернутая шея горничной.

Удивлённо распахнутые навсегда замершие серые глаза.

– Не плачь, Энни. Прошлого не изменить. Это была ошибка, и ты за неё уже расплатилась сполна. Не прошло и дня, чтобы ты её не вспомнила, – голос Агнесс звучал глухо и бесцветно. – Всё оплачено. Отпусти прошлое.

Испуганная Агнесс, побелевшими пальцами вцепившаясь в перила.

И чужой высокий крик. Крик мисс Энни Вуд.

– Нет!

Энни остановилась, прижимая тело подруги. По щекам катились крупные обжигающие капли, и она ощущала себя сейчас той маленькой испуганной девочкой.

– Я так виню себя, Агнесс, – девушка отчаянно зашептала, гладя рыжеватые кудри. – За то, что сделала. За то, что ты это видела. И после всего оставалась рядом. Ты всегда была рядом. На моём первом балу, когда только ты знала, как сильно у меня тряслись колени. Когда мы с замиранием сердца ждали ответа от редакции о публикации моей первой книги под именем Генри Вуда. Когда Франк сделал мне предложение. Всегда…

Слова потонули в тумане. Агнесс не ответила.

– Пожалуйста… – она зажмурилась. Так сильно, чтобы когда откроет глаза, это всё осталось лишь страшным сном. Но ощущение холодеющего на руках тела не проходило, под ней всё также фыркала лошадь, и нестерпимо противно было от всей этой влажности вокруг.

А потом на её плечо осторожно легла чья-то ладонь.

Стараясь унять слёзы, Энни усиленно моргала. И вот – или ей только так казалось? – вдалеке проступили очертания знакомых домиков Каддингтона.

– Мисс Фламел, туман… – девушка ладонью смахнула оставшиеся слезинки, не веря, вглядываясь вдаль.

– Он расступился, – раздался голос врача. Энни обернулась, чтобы увидеть радость на лице мисс Фламел.

Рядом никого не было, лишь в отдалении затихали строчки, которые она слышала в гостиной:

– Семь красивых цветочков на ленте у меня… – пропел голос Джорджианы и угас, затерявшись в стене тумана, отрезавшей мисс Вуд от поместья Оффорд.