Тайна Пристройки 3

ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА

– Джин с кампари для меня, Морс, то же самое возьмите и себе. Мой интерн непрерывно мне твердит, что человек должен воздерживаться от употребления алкоголя.

Вскоре двое старых приятелей сидели друг против друга в баре, врач подпирал рукой свою продолговатую голову.

– Время смерти! – сказал Морс. – Поехали!

– Приятная выпивка, а, Морс?

– Наука о смерти не продвинулась и на миллиметр за это время, а?

– Ага! Подкалываете меня за мое классическое образование!

– Но, Макс, в нынешнее время можно с космического спутника увидеть, как муха потирает лапки, усевшись на кусок пудинга в каком-нибудь магазине деликатесов – знаешь об этом? И, несмотря на это, Вы не можете…

– В комнате стояла холодрыга, как в церкви, Морс. Как можно ожидать…

– Что вы знаете о церквах?

– Дело ваше.

Они помолчали некоторое время, а Морс смотрел на огонь, где одно полено внезапно упало и от него плеснуло искрами на решетку, у которой были сложены четвертушки бревен.

– Вы обратили внимание, что за пристройкой обрезали деревья, Макс?

– Нет.

Морс отпил джина.

– Кажется, я пристрастился к этому.

–Думаете, что воспользовались веткой или чем-то подобным?.. Полагаю, это возможно. Около полуметра длинной, удобная, толщиной сантиметров десять.

–Вы не видели щепок?

– Нет.

– А бутылка?

– На его лице не было разбитого стекла, насколько я мог видеть.

– Трудная работа, трудная. Для тех, кто разбивает бутылки шампанского при спуске военных кораблей на воду. Им, наверное, очень трудно.

– Может, еще отыщется что-нибудь, Морс.

– Когда можете прислать мне доклад?

– Не этим вечером.

– Вероятно, было много крови?

– Достаточно. Несмотря на то, что не было сильных брызг.

– Не очень уместно было расспрашивать гостей, видел ли кто-то разгуливающих с пятнами крови на праздничной одежде?

– А что, если это была жена, Морс? С кровью на элегантном корсаже?

– Возможно все, полагаю.

Врач покачал недоверчиво головой и посмотрел на огонь: – Несчастный человек… Вы когда-нибудь думаете о смерти? Mors, mortis[8] – женского рода, помните?

– Неужели думаете, что я могу забыть подобное слово? Оно почти как мое имя…

Врач усмехнулся этой констатации и осушил свой бокал.

–Давайте допьем бутылку, Морс. А после вернемся и снова осмотрим место преступления.

– Уже без тела?

– А вам вроде очень не нравится вид крови?

– Нет. Не надо было мне идти в полицию.

– Кровь всегда меня возбуждала – еще подростком.

– Но это ненормально!

– Почему это? – спросил врач, взяв еще два бокала. – А вас что возбуждает?

– На прошлой неделе меня о том же спросили в «Оксфорд таймс», Макс. Трудно это, знаете ли, когда вам задают подобные вопросы просто так.

– А что вы ответили?

– Сказал им, что меня всегда возбуждало слово «расстегивать».

– Умно.

– Не особенно. Это из одного стихотворения Ларкина[9]. Мы, в сущности, очень мало знаем о прелестях жизни…

Но врач, очевидно, его не слышал, так как уже стоял возле бара и нетерпеливо постукивал пустым бокалом по стойке.