Тайна Пристройки 3

ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

В этот вечер мистер Джон Смит вернулся домой необычно рано и застал свою жену Элен в слезах; и когда сумел заставить ее заговорить, то остановить ее уже было невозможно…

Элен успела на поезд в 15:45 из Рединга и приехала в Оксфорд в 16:20. Кроме ключа от Пристройки 2, который она крепко стискивала в кармане своего пальто с капюшоном, у нее не было ничего другого: ни сумки, ни портмоне, или зонта – только обратный билет на Рединг, две монеты по одному фунту и несколько шиллингов. Разумней было бы взять такси от вокзала в Оксфорде, но в тоже время она знала, что двадцатиминутная прогулка ей не повредит. Когда она направилась к отелю, сердце ее билось почти также нетерпеливо, как и тогда, когда она открыла переднюю левую дверцу «БМВ» и лихорадочно обыскала пол автомобиля, внимательно ощупала под и над сиденьями и повсюду – повсюду! Но не нашла ничего: ничего, кроме монеты в два пенса, белой таблетки от несварения желудка и пуговицы от дамского пальто (не ее)…

Она быстро прошла через большое застекленное здание на Хайд-Бридж-Стрит, через Глостер-Грин, а потом по Бомонт-Стрит в Сент-Джилс, где у Мемориала жертвам перешла на правую сторону улицы и после, уже медленнее, пошла вверх по Бэнбери-Роуд.

Стоя напротив отеля «Хауорд», она ясно видела два окна на фасаде – как близко они были! Что-то вроде бы светилось в задней части здания; но две комнаты, с окнами на улицу – особенно одна, та, что левее, пока она стояла и наблюдала – были темны и почти наверняка пусты. Стеклянный навес автобусной остановки, находящейся почти напротив пристройки, защищал ее от моросящего дождя, но не от ветра, и служил ей идеальным укрытием, откуда она могла следить, не вызывая подозрений. Подошел автобус, и две женщины, ожидавшие на остановке, поднялись в него – очень толстая негритянка и худая жилистая англичанка, обоим около шестидесяти, и обе (как решила Элен) уборщицы из какой-нибудь богодельни. Обе так по-приятельски болтали, что внушили бы любому оптимизм о будущем межрасовых отношений. Элен стояла в стороне – и продолжала наблюдать. Вскоре показался следующий автобус, и его фары осветили серебристую слякоть; она продолжала стоять под навесом, и автобус проехал не останавливаясь. После она увидела нечто – нечто, что заставило ее сердце подскочить. В комнате справа, в Пристройке 1, зажегся свет: окно, шторы которого не были задернуты, блестело ярко в темноте, внутри кто-то двигался. Потом свет погас, а после зажегся в соседней – в ее – комнате. Еще один автобус остановился, и его открытые двери как бы приглашали ее войти, но она извинилась, заметив удивленный взгляд водителя.

Мужчина вышел из боковой двери, прошел к передней части пристройки, точно напротив нее, и исчез. И снова две комнаты с окнами на улицу были темны и пусты. Но полицейский все еще был перед боковым входом. Был там, цел-целехонек, а фуражка его в черно-белую клетку ясно виднелась под фонарем, который освещал дорожку между отелем и огражденной веревкой частью пристройки – красные, желтые и белые ленточки развивались взад-вперед на ветру.

Если бы у Элен Смит была склонность к отчаянию, то как раз пришло время ее проявить. И все же она чувствовала, что не впадет в отчаяние. Может быть из-за мороза, безнадежности, бессмысленности всего; может быть от сознания, что больше нечего терять. Она не знала. Она не хотела знать. Но внутри себя она ощущала сильную решительность – нечто ей не знакомое. Все ее существо как будто разрывалось между черно-белой фуражкой через дорогу и ключом, который она крепко сжимала в правой руке. Должен быть какой-то способ отвлечь внимание этого мужчины, так, чтобы иметь возможность быстро и тихо проскользнуть в боковую дверь. Но все оказалось так просто! Он прошел к главной части здания, где стал пить чай и весело болтать с молодой служащей отеля.

Прежде чем исчезла ее решительность, Элен уже была в коридоре.

Никаких проблем! Дрожащей рукой она вставила ключ в замочную скважину Пристройки 2, закрыла за собой дверь и мгновенье постояла, затаив дыхание в темной комнате. После ощупью нашла постель у окна, подсунула руку под простыни, провела под и около подушки, по полочке у изголовья, а, наконец, и по полу. Они должны быть там: они были под ее подушкой – она это знала. И пока ее руки все еще бесполезно шарили вокруг, из ее горла вырвался слабый вздох. Она нажала кнопку выключателя над постелью, на которой спала: она должна быть уверена! Еще полминуты она отчаянно искала при свете, но все было бесполезно. И вот, в первый раз, страх сжал ее сердце, потом она погасила лампы, вышла из комнаты и бесшумно прокралась к боковой двери. Она замерла там, где была, у стены. Точно напротив нее, у окна на втором этаже главного здания, стояла женщина и наблюдала за ней – а после исчезла. Элен была уверена, что женщина ее увидела, и ее охватила ледяная паника. Она не помнила, как покинула отель, страх нес ее на крыльях.

Она опомнилась в конце Бэнбери-Роуд, достаточно далеко от отеля, а в голове у нее раздавался такой стук, будто кто-то бил молотком по наковальне. Она шла, ни разу не обернувшись назад; шла и шла подобно воскрешенному зомби, не ощущая окружающего, все еще не оправившаяся от паники и дрожащая – и все же в безопасности, слава Богу, в безопасности! На вокзале, где ей надо было подождать всего десять минут, она заказала виски и почувствовала себя лучше. Но когда она села в пустое купе поезда на Рединг, она уже знала, что каждая остановка, каждая станция приближают ее все больше и больше к конечному итогу.

Морс не скрывал, что поехал на встречу с Филлипой Палмер в отель «Грейт Вестерн», и не стал бы возражать, если бы Льюис счел необходимым поискать его там. Новость могла подождать до утра, конечно – Льюис знал это; во всяком случае, она не была жизненно важной. И все же каждый склонен подчеркивать свои успехи, а для Льюиса вечер был успешным. В Пристройке 2, в комнате, где провели ночь на 31-е декабря мистер и миссис Джон Смит, он нашел под подушкой в футляре из коричневой искусственной кожи очки: маленькие дамские, достаточно претенциозные. Сначала он был разочарован, так как на коробочке не было надписи с названием магазина оптики, не было адреса, или города, или страны – ничего. Но внутри на самом дне оказался маленький скомканный кусочек желтой ткани, использованный (по мнению Льюиса) для протирания стекол; на этой ткани было отмечено « Г.У.Ллойд, Оптика, Хай-Стрит, Рединг».

К счастью мистер Ллойд был еще на работе, когда Льюис ему позвонил, и охотно согласился его дождаться. И если Льюису потребовались всего сорок минут, чтобы приехать в Рединг, то Ллойду хватило пяти, чтобы найти владельца потерянных очков. В хорошо организованном архиве старательный Ллойд хранил исчерпывающую информацию обо всех своих клиентах: все их проблемы со зрением, дальнозоркость или близорукость, степень астигматизма, вид оправы, прописаны частным врачом или в государственной больнице. И таким образом, было детским делом проследить историю найденных очков. Достаточно способным (решил Льюис) был этот человек, решивший посвятить себя офтальмологии.

– Я нашел их под подушкой, сэр, – сказал Льюис, когда, наконец, связался с Морсом в Паддингтоне.

– Неужели?

– Я подумал, что ничего плохого не будет, если просто проверю.

– Хотите сказать, проверите после меня!

– Ну, каждый может пропустить что-нибудь.

– Хотите сказать, что были там, когда я осматривал комнату? Довольно, Льюис! Вы же не думаете вправду, что я мог пропустить нечто подобное?

Люису не приходило в голову, что очки кто-то мог оставить в Пристройке 2 после того, как Морс обыскал комнату, и теперь он начал рассуждать насчет этой необычной возможности, когда Морс заговорил снова.

– Сожалею.

– Извините, сэр?

– Сказал, что сожалею. Это все. Должно быть, я сам пропустил эти проклятые очки! А есть и еще нечто, что я хотел бы вам сказать. Вы хорошо поработали! Не удивительно, что иногда я считаю, как мне повезло, что вы со мной, мой старый приятель.

Льюис выглядел счастливым, когда, продиктовав Морсу адрес Смитов, положил трубку, поблагодарил про себя окулиста и вернулся прямиком в Оксфорд. Вдвоем с Морсом они договорились не пытаться встретиться с загадочным семейством до завтрашнего дня. Льюис был доволен этим, так как чувствовал себя действительно очень уставшим.

Миссис Льюис видела, как был счастлив ее супруг, когда вернулся домой в 21:00. Она приготовила ему яйца и жареный картофель и в очередной раз подивилась, какое благотворное влияние иногда оказывает инспектор Морс на человека, за которого она вышла замуж. И сама она тоже была счастлива; она всегда чувствовала себя так, когда он был счастлив.

После телефонного разговора с Льюисом, Морс решил, что мог бы остаться на ночь в Лондоне, а утром сделать остановку в Рединге по пути в Оксфорд. Он подошел к рецепции (там была та же служащая!) и в третий раз любезно спросил ее, не сможет ли она предложить ему одноместный номер на ночь. Это она была в состоянии сделать, так как были отказавшиеся. Морс заполнил бланк на имя мистера Филлипа Палмера, ирландца, и подал его обратно служащей. Когда она давала ему ключи, в ее глазах он прочел непонимание. Морс наклонился и тихо ей сказал:

– Только еще одно, мисс. Если случайно объявится главный инспектор Морс, пожалуйста, сразу же пошлите его ко мне, хорошо?

Девушка, теперь уже окончательно сбитая с толку, смотрела на него глазами, в которых читалось, что или он совсем сошел с ума или же она. И когда он направился к главной лестнице, она подумала, не позвонить ли управляющему и не проинформировать ли его о своих подозрениях, возможно, только что она дала номер террористу из ИРА[16]. Но передумала. Если он и принес бомбу, она наверняка не могла быть в чемодане, так как чемодана у него не было, и вообще он был без багажа. В сущности – по всему было видно, что у него не было даже зубной щетки.