Тайна тевтонского замка

Глава 10 Второй ключ

Александру, несмотря на усталость, не спалось. Ночь — это прекрасное время для раздумий и приведения мыслей в порядок. А поразмыслить было над чем. Хоть поездка к Полю Брауну ничего не дала, Александр чувствовал, что немец чего-то не договаривал. Насколько откровенны были Маша с Готтлибом — тоже большой вопрос, и где искать след недостающих ключей? Ещё нужно было составить отчёт и получить дальнейшие распоряжения. Как подойти к этой стороне дела, Александр пока не решил. Его сочтут за выжившего из ума, если он сообщит о рыцаре, прибывшем из девятнадцатого века и гоняющемся за диверсантами из двадцатого. Такие вещи в сухих зашифрованных отчётах не отправляются. Тут надо писать подробный рапорт и вручать его с глазу на глаз уполномоченному лицу с подробными устными пояснениями.

Александр потянулся к пачке за очередной сигаретой и с раздражением понял, что она пуста. «Когда я успел столько выкурить? — с удивлением подумал он, глядя на груду окурков в пепельнице. — Только бросать собрался, а тут Маша со своими приключениями. Ладно, хватит сегодня травить себя». Александр раскрыл окно, впуская прохладный воздух в сизое от дыма помещение, и задержался, глядя на ночной город. Всего в нескольких метрах от дома, отделённые узкой набережной, темнели воды реки, освещаемые уличными фонарями. «Виды у них в Шверине красивые, — хмыкнул Александр, вдыхая влажный воздух. — У нас, в Бранденбурге, между прочим, не хуже». Прямо напротив дома, на той стороне реки круглосуточно работал магазин, торгующий сигаретами. Неоновая вывеска призывно светилась, маня к себе ночных страждущих. «Хорошо, куплю пачку, но до утра выкурю не больше одной сигареты». Александр поёжился от ветра, накинул пиджак и в этот момент во входную дверь позвонили.

«Вот чёрт! Наверное, опять соседке снизу натянуло через отдушину сигаретный дым. Придётся выслушивать её жалобы на головную боль, поить чаем и ненавязчиво выпроваживать». Так уже бывало не раз, когда Александр забывался и много курил, работая по ночам. Он помахал руками, пытаясь разогнать дым, сделал виновато-благодушное лицо и направился к двери.

— Уже иду, фрау Хельга! — крикнул он, открывая дверь. — О! — улыбка быстро сползла с его лица при виде посетителя. — Это вы? Как-то неожиданно…

— Можно войти? — спросил мужчина, стоявший на пороге. — Простите, что ночью и без предупреждения, но это очень важно.

— Конечно, входите.

Александр посторонился, пропуская ночного визитёра, быстрым взглядом окинул лестничную площадку и закрыл дверь.

Готтлиб тихо вошёл в номер. Маша крепко спала на боку поверх одеяла, подтянув ноги к животу. Полы халата распахнулись, обнажив стройные ноги до бёдер, из выреза заманчиво выглядывала маленькая аккуратная грудь. Массивная подвеска, которую Маша не снимала даже на ночь, лишь подчёркивала нежность кожи. Рыцарь с трудом заставил себя отвести от неё взгляд, посчитав недостойным разглядывание спящей женщины, хоть и такой желанной и любимой. Сегодня ночью чуть не сделавшей его самым счастливым человеком на земле! Только так и должно быть — открыто и взаимно, а не украдкой, чтобы не чувствовать себя вором, подсматривающим в замочную скважину. Готтлиб осторожно вытащил из-под Маши одеяло и укрыл её. Она что-то пробормотала и повернулась на другой бок, причмокивая губами. «Спит как ребёнок», — подумал Готтлиб, с умилением глядя на женщину. Он разделся, прилёг рядом и раскрыл жестяную коробку, переданную ему Полем Брауном.

В коробке оказался тонкий блокнот с пожелтевшими от времени, исписанными страницами и целая коллекция старых, металлических побрякушек. На первый взгляд, их было несколько десятков. Готтлиб высыпал все на тумбочку возле кровати и принялся перебирать. Одни были настолько ржавые от времени, что рассыпались в труху от малейших прикосновений, другие — согнуты в виде крючков, третьи — закручены в спирали. Но во всех железяках угадывались их первоначальные формы. Все они когда-то были ключами — большими и маленькими, с длинными и короткими стержнями, толстыми или тонкими, со срезанными бородками или отломанными головками. «Так вот какое увлечение было у старика, — подумал Готтлиб, рассматривая коллекцию. — Он искал ключи. Осталось разобраться — успешно или нет?»

Рыцарь встал с кровати, достал ключ, отобранный у Райнера Штольца, положил его рядом с кучей железяк и принялся сравнивать. Ничего похожего, даже отдалённо, в коллекции Людвига фон Мирбаха не обнаружилось. «С чего я взял, что тут может быть настоящий ключ? — подумал Готтлиб, снова устраиваясь на кровати рядом со спящей Машей. — Старик, видно, помешался на ключах, вот и тащил в дом, что придётся». Рыцарь повертел в руках ключ из Самарканда, положил его себе на грудь и принялся изучать блокнот фон Мирбаха.

Записи, сделанные бывшим штандартенфюрером СС, нельзя было назвать каракулями, но и смысла в отдельных словах и бессвязных фразах было мало. Готтлиб перелистывал страницу за страницей, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, как вдруг Маша зашевелилась и повернулась к нему.

— Ты уже вернулся? — спросила она, приподнимая голову с подушки и раскрывая замутнённые сном глаза. — А я не сплю. — Женщина уронила голову и закрыла глаза.

— Я вижу, — улыбнувшись, прошептал Готтлиб и немного приглушил свет. Он с нежностью посмотрел на приоткрытые губы Маши, не удержался и прикоснулся к ним губами.

— Ты уже вернулся? — снова пробормотала Маша, не просыпаясь.

— Да, — тихо ответил Готтлиб.

— Какой же ты… — забормотала она во сне. — Хорошо… Любишь… Другую…

Маша задвигалась, меняя положение, закинула на Готтлиба руку, прижалась к его плечу и задышала ровно и глубоко. Рыцарь боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть волшебное мгновение, но вдруг заметил, что ключ находится прямо под Машиным локтем. Испугавшись, что металл надавит ей руку, Готтлиб осторожно потянул ключ из-под локтя и прикоснулся им к заграждающей печати, свесившейся на ворот халата. В то же мгновение ключ начал меняться. Тёмный налёт, оставленный веками, сходил с него, выравнивался чуть искривлённый стержень, выдвигались новые зубчики на бородке взамен старых. Спустя несколько секунд Готтлиб держал в руке сияющий светлым металлом ключ, словно только начищенный заботливой рукой хозяина.

— Так вот оно что, — прошептал рыцарь, высвобождаясь из Машиных объятий.

Он сгрёб в коробку железяки из коллекции фон Мирбаха и принялся одну за другой прикладывать их к подвеске. Как ни старался Готтлиб вести себя тихо, Маша проснулась, разбуженная странной вознёй возле её шеи. Она открыла глаза и в удивлении уставилась на рыцаря.

— Что ты делаешь?

— Прости, что разбудил тебя, но не мог дождаться утра. — Готтлиб отбросил в сторону очередную железяку. — Хочу проверить кое-что.

— Что именно? — Маша брезгливо подцепила пальцем ржавый крючок. — Где ты собрал этот металлолом?

— Поль Браун подарил.

— Зачем? — удивилась Маша. — Кстати, как прошла ваша встреча?

— Кажется, замечательно! — воскликнул Готтлиб, держа в руке закрученную тёмную спираль. Он только что приложил её к подвеске. — Смотри!

Спираль начала медленно раскручиваться и выпрямляться. Налёт ржавчины слетел с неё, металл быстро светлел, а на одном конце один за другим выступали зубцы.

— Да ведь это ключ! — воскликнула Маша. — Только с отломанной головкой. Был…

Она во все глаза смотрела, как восстанавливалась форма ключа. Несколько секунд — и больше ничто не напоминало о ржавой закрученной спирали.

— Вот это находка! — торжествующе произнёс Готтлиб. — Старику фон Мирбаху удалось отыскать его в своих путешествиях по окрестностям. Что-то он узнал о судьбе ключей, именно поэтому настаивал на проживании на территории бывших владений Тевтонского ордена. А что, если ему удалось раздобыть оба недостающих ключа? Это было бы чудом!

К большому разочарованию рыцаря, остальные железяки никакой ценности не представляли. Готтлиб дважды перепроверил их, но они по-прежнему оставались никому не нужным хламом.

— Не расстраивайся, — утешала мужчину Маша. — Всё-таки искать один ключ легче, чем два. Завтра надо будет рассказать о находке Александру.

— Не знаю, стоит ли. Полю Брауну он сильно не понравился.

— Думаешь, Александр от него в восторге? С невинным видом врал нам на встрече, а сам… Кстати, почему внук фон Мирбаха приехал следом за нами и хотел встретиться именно с тобой?

— Ты не поверишь, но кажется, он принял меня за одного из отправленных в будущее офицеров СС.

— Ого! — Маша округлила глаза от удивления. — В связи с чем?

— Из-за любимой фразы фон Мирбаха. Помнишь? О том, что смерти нет. Я неоднократно видел отправку офицеров в будущее и слышал напутствие штандартенфюрера. Он велел своему внуку передать тому, кто скажет эту фразу, коробку с коллекцией ключей и блокнот с записями.

— У нас есть записи фон Мирбаха?

— Есть, — кивнул Готтлиб. — Только не знаю, помогут ли они в поисках. Я пролистал несколько страниц — одна бессмыслица.

— С записями будем разбираться завтра, — решила Маша, непринуждённо устраиваясь у Готтлиба на плече и закрывая глаза. — Лучше расскажи мне подробно о вашем разговоре с Полем Брауном.

— Хорошо, — мужчина приобнял её и улыбнулся. — Слушай.

Он начал говорить, обстоятельно пересказывая состоявшийся диалог, но спустя несколько минут понял, что Маша крепко спит. Рыцарь замолчал, погасил свет и ещё какое-то время лежал в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию женщины, пока сам не провалился в глубокий крепкий сон.

Маша с Готтлибом проснулись лишь к полудню и благополучно проспали завтрак, входящий в стоимость номера. Маша первая вскочила с кровати, стыдливо запахнула халат и отправилась в ванную комнату. Ночной хмель выветрился из головы, уличный шум из-за окна напомнил о будничности, развеяв ночную романтику, и женщине стало немного неловко за чувства, которые она позволила себе проявить несколько часов назад. И хотя всё закончилось лишь прерванным поцелуем и невинным сном на плече у Готтлиба, ей казалось, что рыцарь может подумать о ней как о легко доступной женщине. А ей очень не хотелось выглядеть ветреной красоткой в его глазах. «У них там, в девятнадцатом веке, всё не так. Месяцами исподволь за женщиной ухаживают. Сначала делают томные глаза и вздыхают, потом отправляют любовные записки, затем удостаиваются чести поцеловать кончики пальцев или пройтись в танце, держа за талию. А мы знакомы всего неделю, и я уже готова оказаться с Готтлибом в постели, — размышляла Маша, стоя под душем. — Ещё подумает, что я так со всеми мужчинами себя веду. Хотя, если разобраться, по меркам нашего времени я выгляжу капризной недотрогой. Целую неделю живу с молодым красивым мужчиной здоровой ориентации и до сих пор не переспала с ним. Большинство женщин решили бы, что я дура ненормальная. Лена — так точно. Вот и как совместить два века разницы?» Маша тихонько рассмеялась. Вообще-то её очень радовало влечение к Готтлибу. Она вспоминала, как шарахалась от мужчин после замужества с Трошкиным и неудачного романа с прощелыгой Игорьком. Кирилл, несомненно, превзошёл по коварству и мерзости их обоих, и она была уверена, что на этом можно ставить точку в отношениях с противоположным полом и в дальнейшем посвящать себя только работе. Но с появлением Готтлиба Машины прошлые неудачи словно оказались за невидимой чертой. Ей не хотелось думать о работе, о будущем. Она просто наслаждалась настоящим. Таким необычным, даже опасным, с риском для жизни, но необыкновенно увлекательным. К тому же рядом был настоящий рыцарь, а много ли женщин могут этим похвастаться?

В прекрасном настроении Маша вышла из ванной и посмотрела на Готтлиба. Судя по всему, он тоже чувствовал некоторую неловкость. В её отсутствие рыцарь оделся и расположился за столиком, деловито листая исписанный блокнот. Перед ним лежали два блестящих ключа, и Маша невольно загрустила, вспомнив, что остался один-единственный ключ, необходимый для возвращения Готтлиба в своё время. «Может, мы не найдём его никогда, — с надеждой подумала женщина. — Хотя вряд ли. Эти ключи сами так и лезут нам в руки!»

— Ты ещё не рассказал мне в подробностях о разговоре с Полем, — сказала Маша, садясь напротив Готтлиба.

— Я пытался, но кое-кто заснул, — улыбнулся он.

— Потому что ты специально усыплял меня своим тихим бормотанием.

— Извини, в следующий раз постараюсь кричать на ухо.

— А вот этого не надо, — рассмеялась женщина. — Предлагаю пойти в кафе позавтракать и там обо всём поговорить. Бери записи фон Мирбаха — попробуем в них разобраться.

— Я бы хотел сначала в душ.

— Ой, прости, не подумала! Конечно, иди! А я пока позвоню Александру. Хоть он и не нравится Брауну, но мы договаривались действовать сообща. А ещё он обещал нам экскурсию по городу.

Готтлиб скрылся за дверью ванной, а Маша набрала знакомый номер. Александр не отвечал. «Наверное, ещё спит по обыкновению, — подумала женщина. — Ну и хорошо. Спокойно обсудим всё с Готтлибом наедине». Она взяла в руки блокнот и бегло просмотрела его. «Ну и почерк!» — покачала она головой, изучая слова, написанные вкривь и вкось. Для фон Мирбаха не существовало чётких горизонтальных линий — он писал так, как велело ему воображение. Короткие фразы на страницах располагались в беспорядке — с наклоном вправо и влево, по диагонали, вверх ногами и по бокам страниц. Буквы были разных размеров — от крохотных, едва различимых, до огромных, на полстраницы с крутыми пиками и резкими впадинами. Иногда проскальзывало большое, круглое «о», которому автор записей придавал вид человеческого лица — добавлял глаза, нос и губы с маленькими характерными усиками над ними. А все буквы «т» неизменно имели вид ключей.

— Ну как? Поняла что-нибудь? — спросил Готтлиб, выходя из ванной.

— О да! — Маша улыбнулась. — Только то, что у человека, делавшего записи, с головой было не в порядке. Эх, выучить бы ещё немецкий! А так я узнала только несколько «я» — «ich», и вот это слово встречается дважды или трижды — большое разрисованное «О», а потом «stroff».

— Остров, — произнёс Готтлиб. — Странно, ведь на немецком остров пишется «die Insel».

— По-моему, в этом блокноте много странного. Разве нет? — Маша взяла Готтлиба под руку. — Идём завтракать?

По рекомендации портье, они расположились в закусочной через дорогу. Несмотря на неприхотливый интерьер, сосиски здесь подавали отменные, а картофельное пюре прекрасно дополняла тушёная капуста с пикантным вкусом. Лишь перейдя к яблочному пирогу с кофе, Маша с Готтлибом снова принялись за изучение записей фон Мирбаха.

— Ты читай всё подряд и переводи, — предложила Маша, — а я буду записывать. Потом систематизируем.

— Легко сказать — всё подряд, — проговорил Готтлиб, переворачивая блокнот вверх ногами. — Старик писал как придётся. Даже не знаю, с чего начать. Видно, что писалось всё в разное время, чернила отличаются по цвету, некоторые слова написаны поверх старых.

— Начинай с любой фразы. Просто читай, что видишь.

— Ладно, — кивнул мужчина и принялся переводить: — «Смешно, рыболовная блесна. Говорит, щука хорошо берёт. Он и не догадался. Ягайло разозлился и отдал ключнице. Хорошая женщина, умница. Переехала, детей нет. Кто и зачем? Я не дождусь, но не страшно. Странный человек, но глупый. Жаль, что умер. Остров. Она там живёт. Не отпустят, гуляю здесь. Поль, бедный мальчик, но хороший, хороший. Вот! Кажется, нашёл. Я знаю, но нет уверенности. И этот тоже. Ключница хорошая, хозяйственная. Сколько же их? Как узнать? А литовец хитёр. Остров — это точно! Поль не поедет, не верит. И ещё один! Но главного нет. Как проверить? Где же?»

Готтлиб перевёл дух и взглянул на Машу:

— Ну как? Продолжаем или пора остановиться?

— А ещё много?

— Несколько страниц.

— Я готова претерпеть это до конца! — Маша сделала взгляд мученицы. — Если Александр позвонит — прервёмся.

— Тогда читаю дальше. — Готтлиб продолжил: — «Не то! Не то! Или то? А печать? Они молодые хищники — найдут след. Хороший нюх, острый взгляд».

— Ого! — воскликнула Маша. — Длинная связная фраза, и касается она, судя по всему, группы диверсантов.

— Похоже, — согласился Готтлиб. — Слушай дальше. «Я снова уверен. Я думал, как найти, утеряны давно. Их нельзя потерять! Они есть! Не разрушить, не сломать! Они спрятались, но я найду!»

— О Боже, — вздохнула Маша. — Это он, похоже, о ключах. Спрятались они.

— А ведь фон Мирбах прав, — задумчиво проговорил Готтлиб. — Когда Ягайло, Витовт и Джелал ад-Дин поняли, что не смогут добраться до сокровищницы Тевтонского ордена, они должны были выбросить ключи за ненадобностью. Но они этого не сделали. Джелал ад-Дин почему-то хранил ключ среди личных вещей. Совершенно бесполезная вещь, но рука хана не поднимается выбросить. Польский король Ягайло, судя по записям фон Мирбаха, отдал ключ на хранение ключнице. На эту должность, как известно, подбирали очень ответственных и бережливых женщин. Такая точно не занималась расточительством. Ключ Витовта, думаю, ждала похожая судьба. Важно одно — несмотря на многовековой возраст, ключи просуществовали до сегодняшнего дня. Они не исчезли, не потерялись, не рассыпались в прах, как это можно было ожидать. Они видоизменились — спрятались, как определил фон Мирбах, до определённого момента. И надо отдать должное его настойчивости. Один ключ он нашёл.

— Вот видишь! — воскликнула Маша. — Не так уж и бессмысленны его записи. Давай дальше.

— Хорошо. «Видел камни и стены. Буду здесь жить. Потом. Почёт и слава. Они всё сделают, я знаю. Зачем она уехала? Ну, умер, и что? Нашёл ещё два. Уже много, но знаю, он здесь. Идиотка! Я бы уговорил Поля, а она уехала. Остров — далеко. Жаль. Старею, а их всё нет. Ламмерт кретин. Пристрелить его. Кровь. Он мёртв! А если ошибся? Где они?»

— Александр упоминал о Ламмерте, — Маша перебила Готтлиба. — Это учёный, готовивший заброску офицеров СС в будущее. Его тело нашли под обломками в Мариенбурге.

— Я видел его, — кивнул Готтлиб. — Фон Мирбах лично выстрелил ему в затылок.

— Какой ужас! — воскликнула Маша. — А в своих записях хочет убить его снова. Кстати, он неоднократно упоминает о какой-то женщине, которая уехала, и об острове.

— Да, я обратил внимание. Остров, судя по всему, далеко. Иначе он бы туда съездил. Пытался уговорить Поля, но тот не поверил или не захотел ехать. Что же это за остров? — Готтлиб задумался.

— Скорее всего, не в окрестностях Шверина, — предположила Маша. — А вообще что значит «далеко» для старого человека? Кому-то «далеко» — это в другой район города, а кому-то — в другую страну или на другое полушарие земли.

— Мне вот что кажется странным, почему фон Мирбах пишет это слово не по-немецки, а по-русски латинскими буквами?

— Чего мудрить? — Маша взяла в руки смартфон. — Давай позвоним Полю Брауну и узнаем, на какой остров дед уговаривал его съездить. Может, он даже вспомнит о переехавшей женщине.

Она набрала номер внука фон Мирбаха, но вместо вызова услышала автоматический женский голос, сообщивший на нескольких языках о невозможности соединения. Маша попробовала позвонить ещё раз, но результат оказался тем же.

— Браун отключил телефон. — Она пожала плечами.

— Он говорил, что собирается покинуть Германию. Дед обещал ему светопреставление вскоре после появления рыцаря.

— Светопреставление или апокалипсис? — Маша взглянула на Готтлиба. — Практически одно и то же. Похоже, ваш брат Иоганн знал, что говорит. А внук фон Мирбаха — наивный человек. Неужели надеется пересидеть где-то конец света?

— Может, фон Мирбах рассказал ему о каком-нибудь бункере или тайном убежище? В отличие от деда, Поль боится смерти.

— В общем, связаться мы с ним не можем. А жаль. — Маша снова взялась за смартфон. — Странно, но Александру дозвониться пока тоже не получается.

— Всё ещё спит? — предположил Готтлиб.

— Так долго? Зная, что мы ждём его экскурсию и торопимся продолжать поиски? Не думаю, что он настолько безответственно относится к серьёзному делу. Давай-ка съездим к нему домой. Тут совсем неподалёку. Через несколько кварталов, на берегу речки. Заодно увидим, как живут агенты военной разведки.

Они расплатились за еду, Маша села за руль и направила машину по навигатору, вбив адрес Александра. Вскоре они выехали к реке и поехали вдоль живописной набережной. Дом, в котором жил немец, оказался на противоположном берегу. Навигатор указывал путь к ближайшему развороту после моста.

— Если я не ошибаюсь — это его дом, — сказала Маша, кивая на пятиэтажку, расположившуюся почти над рекой. — Хорошо Александр устроился. Вид из окон должен быть потрясающим. Смотри-ка, полиция.

Женщина замедлила скорость. На поверхности реки покачивался маленький полицейский катер, на борт которого поднимался водолаз. Ему помогали трое полицейских в ярких спасательных жилетах. Маша заметила, как водолаз отрицательно покрутил головой.

— Что-то ищут, — констатировала она, поворачивая на мост. — Может, утонул кто-то?

— Если бы искали утопленника, держали бы в руках багры, — заметил Готтлиб.

— Ну какие багры? Зачем? — Маша посмотрела на него с улыбкой. — Это осталось в далёком прошлом. Сейчас под воду спускаются хорошо экипированные водолазы и осматривают дно метр за метром.

Она повернула за мостом и вскоре припарковалась возле цветущих клумб недалеко от пятиэтажки. На парковке ярким жёлтым пятном выделялась машина Александра.

— Саша должен быть дома. И здесь полиция! — Маша с любопытством взглянула на полицейский автомобиль, стоящий возле одного из подъездов. — Интересно, в каком парадном квартира Александра? Так, попробую ему позвонить ещё раз. — Женщина набрала номер, но связь с аппаратом немца по-прежнему отсутствовала. — Что ж такое? — Она посмотрела на Готтлиба. — Не нравится мне всё это. Тревожно как-то на душе. Неужели с Александром что-то случилось? Ещё и полиция рядом с его домом крутится!

— А потерять телефон он не мог?

— Мог, конечно, — пожала Маша плечами, — но уже нашёл бы способ с нами связаться. Ладно, идём к дому.

Они вышли из машины и направились к подъездам. Рядом с каждым висела табличка с номерами квартир, и Маша указала на второе парадное, увидев номер двадцать девять. Рядом стоял полицейский автомобиль.

— Нам сюда! Надеюсь, Александр не отключил домофон? — Маша задумалась, глядя на кодовый замок входной двери.

В это время дверь парадного раскрылась, выпуская двух полицейских, и женщина быстро прошла внутрь подъезда, втащив Готтлиба за собой.

— Повезло! — заметила она. — Ужасно не люблю все эти кодовые замки. Стоишь под дверью в ожидании — впустят тебя или нет. Вроде бы защита от посторонних, а с другой стороны — какое-то нездоровое отгораживание от внешнего мира. Мама рассказывала, что раньше в городах двери подъездов были открыты и любой мог зайти, например, зимой и согреться у батарей или попросить воды. Собачки, кошечки всякие тоже находили себе пристанище в лютые морозы. А Лена вспоминала, что в её детстве был случай, когда они всем подъездом спасли девушку от насильника. Она по улице шла поздно вечером, когда тот на неё напал. Ленкин подъезд оказался ближе всего, девушка в него вбежала, начала кричать и звонить во все двери. Вот, — Маша остановилась на четвёртом этаже и перевела дух. — Старая пятиэтажка, без лифта, — заметила она. — Александр говорил, что живёт на верхнем этаже. А девушке той повезло. Если бы она сейчас попала в подобную ситуацию — куда бежать? Все двери заперты. Везде коды, шифры, электронные замки.

— А у вас как было? — спросил Готтлиб.

— В моей деревне? — Маша засмеялась, снова начиная подъём. — Калитка с крючком — протяни руку и открой, а на входной двери накидная щеколда. Я её тетрадным листом открывала, когда из школы возвращалась. Ну вот, кажется, пришли…

Маша остановилась в растерянности. Дверь квартиры под номером двадцать девять была обтянута полосатой оградительной лентой, а замок опечатан.

— Боже мой! — прошептала женщина. — Значит, полиция приезжала сюда. Готтлиб! — Она схватила рыцаря за руку. — С Александром точно что-то случилось! Что-то очень нехорошее, раз квартира опечатана! Пойдём отсюда скорее!

Маша потянула Готтлиба за собой вниз по лестнице, но между четвёртым и пятым этажами ноги вдруг стали ватными, и она опустилась прямо на ступеньки лестничного пролёта. От волнения горло начал сдавливать знакомый спазм. Маша сделала несколько глубоких судорожных вздохов и почувствовала, как её начинает бить мелкая дрожь.

— Тебе плохо? — участливо спросил Готтлиб. — Может, воды?

— Где ж её взять? — прошептала Маша. — Сейчас, посижу минутку, и пройдёт.

Но Готтлиб решительно направился к двум дверям квартир четвёртого этажа и позвонил в них.

— Что ты делаешь? Зачем? — Маша начала подниматься, держась рукой за перила. — Всё, уходим.

В голове застучали молоточки, спазм усилился, и женщина снова уселась на ступеньки. Но уже щёлкнул замок в квартире, находящейся прямо под квартирой Александра, дверь открылась, и на пороге показалась полная женщина лет пятидесяти. Короткая стрижка на пепельных волосах подчёркивала расплывающийся овал лица, под светлыми глазами провисли «мешки», ярко-накрашенные губы были плотно сжаты. Она с подозрением посмотрела на Готтлиба, кинула быстрый взгляд на Машу и спросила по-немецки:

— Что вам нужно?

— Добрый день, уважаемая фрау! — Готтлиб улыбнулся с самым дружелюбным видом. — Если вас не затруднит, будьте любезны — глоток воды для моей спутницы.

— Хотите пить — идите в кафе! — отрезала женщина.

— По глазам вижу, что вы очень добры, — продолжил Готтлиб, словно не слышал отказа. — И лицо ваше знакомо… — Он задумался. — Послушайте, вас не могли показывать по телевизору?

Губы женщины дрогнули и расплылись в улыбке:

— Да, меня как-то приглашали на передачу о проблемной коже лица. Но это было лет пятнадцать назад.

— Не может быть! А вы совсем не изменились, — подхватил Готтлиб. — Всё так же молоды и привлекательны.

— Только не надо врать! — Женщина погрозила Готтлибу пальцем. — А чего ваша спутница сидит на лестнице?

— Ей нехорошо. Она очень впечатлительная, а тут…

Готтлиб неопределённо махнул рукой.

— Вы были на пятом этаже? — быстро спросила женщина.

— Да, мы приехали к Александру Рютте.

— Зачем?

Готтлиб отметил, что взгляд женщины снова стал подозрительным, и решил воспользоваться невинной ложью.

— По работе. Нас направил к нему директор компании. Александр обещал прислать выполненную работу к утру и исчез. На звонки и сообщения не отвечает. Вот мы и приехали узнать, в чём дело. А тут дверь квартиры опечатана, — Готтлиб пожал плечами. — Вы не знаете случайно, что произошло? Куда он делся?

Женщина выпучила глаза, скривила губы, приблизилась почти к самому лицу Готтлиба и громко прошептала:

— Убит!

— Что? — отшатнулся он от неё. — Как убит?

— Да-да, — закивала она, — шею свернули. Я всё видела, — она с заговорщицким видом оглядела лестничную клетку и снова зашептала: — И убийцу тоже видела!

— Не может быть!

— А вы точно с его работы? — Женщина взглянула на Готтлиба с недоверием. — Не журналисты?

— Точно, — кивнул рыцарь.

— Тогда — заходите!

Женщина распахнула широко дверь и сделала приглашающий жест. Готтлиб бросился к Маше, чтобы помочь ей встать, и тихо прошептал:

— Только не плачь и не произноси ни слова! Александр убит, эта женщина многое видела, постараюсь её разговорить. Я сказал, что мы с его работы.

Маша кивнула в знак понимания и посмотрела на Готтлиба глазами, полными ужаса и слёз.

— Это из-за ключей, да? — прошептала она.

— Сейчас всё узнаем, только молчи.

Готтлиб взял её под руку, и они зашли в квартиру.

Фрау Хельга, так звали женщину, провела их на неопрятную кухню и усадила за стол, предложив стулья с потёртыми сидениями. Потом подошла к раковине, заставленной грязной посудой, вынула из груды стакан, быстро ополоснула его и налила воды из-под крана.

— Вот, пейте! — протянула она стакан Маше.

— Данке, — пробормотала женщина и заставила себя прикоснуться губами к стеклу.

— У вас очень мило, — сказал Готтлиб, окидывая взглядом помещение. — Сразу видно хозяйку с хорошим вкусом.

— Да что вы! — игриво улыбнулась Хельга, усаживаясь рядом с мужчиной. — Извините за грязную посуду. Но это из-за полиции. Приходят, звонят, вопросы задают. Я у них прохожу как главный свидетель убийства. — Она гордо выпрямилась.

— Поверить не могу, что Александр убит, — Готтлиб покачал головой. — Неужели это правда?

— Чистейшая! — подтвердила Хельга. Неожиданно она хлюпнула носом, скривила губы и приложила к глазам салфетку. — Ах, какой был мужчина! Тихий, вежливый. Он ведь ухаживал за мной, на чай приглашал…

— Сочувствую, — проговорил рыцарь.

— Бедняга! — продолжала Хельга. — Работал по ночам часто. Как же я была к нему несправедлива! — Женщина снова всхлипнула. — Иногда он много курил ночью. Я всё понимаю, у человека вредная привычка. Но меня тоже можно понять. Я сплю в комнате рядом, — она кивнула головой в сторону двери, — а через отдушину затягивает сигаретный дым. Он вызывают у меня бессонницу и головную боль. Когда становилось невмоготу, приходилось подниматься к Александру. Он был всегда так мил, словно ждал меня. Ставил чай, угощал конфетами. Вы не подумайте, я вообще-то слежу за фигурой и сладкое не ем, но отказать мужчине не могла, чтобы не обидеть его. — Фрау Хельга подняла глаза к потолку. — Ах, как мне будет недоставать моего дорогого соседа. Знаете, я думаю, он делал это нарочно. От одиночества.

— Что? — поинтересовался Готтлиб.

— Будил меня сигаретным дымом. Посылал таким образом приглашение в гости.

— Возможно, — согласился Готтлиб и покосился на Машу — хорошо, что она ничего не понимает, лишь вздыхает со скорбным видом и иногда качает головой. — А что произошло сегодня?

— Я проснулась среди ночи от запаха сигаретного дыма. Полежала какое-то время, раздумывая, подниматься к Александру или нет. Вообще-то в нашем возрасте можно было бы обойтись без этих условных знаков. — Фрау Хельга поджала губы. — Мог бы позвонить мне и пригласить, но нет. Он был не таков, что отличало его от большинства мужчин. Романтичный склад ума. Потом я услышала, как он прохаживается над моей головой. Нервничал, разумеется, и я решила идти. Встала, надела новый домашний костюм, он меня стройнит, и тут услыхала, что к Александру кто-то пришёл. Добавились шаги ещё одного человека. Это меня насторожило. Кто мог прийти к соседу в три часа ночи? Что за бестактный визитёр? А вдруг это посторонняя женщина?

— И не очень воспитанная, — поддакнул Готтлиб.

— Вот именно! — воскликнула фрау Хельга. — Тогда я подошла к окну, распахнула его и прислушалась. Из квартиры Александра доносились два голоса — его и ещё чей-то.

— Женский?

— Нет, мужской. Слов было не разобрать, хотя говорили они громко. Я немного высунулась из окна, чтобы… вдохнуть свежего речного воздуха после сигаретного угара, как вдруг мимо меня пролетел мобильный телефон, брошенный сверху, и плюхнулся в воду.

— Мобильный? — удивился Готтлиб.

— Да! А потом интонация чужого мужского голоса стала угрожающей. Мне даже показалось, что я расслышала несколько слов. После этого они с Александром начали двигать мебель, а потом всё резко стихло. Я подождала несколько минут, прислушиваясь к тишине, и решила всё-таки подняться к соседу — ведь он ждал меня. Открыла входную дверь — и тут мимо промчался мужчина, спускавшийся с верхнего этажа.

— Как он выглядел? — спросил Готтлиб.

— Вот и полиция мне сотню раз задавала этот вопрос, — женщина развела руками. — Не знаю, не рассмотрела. Мужчина как мужчина. Как серая тень, промелькнул и исчез. Я поняла, что Александр остался один, и решительно поднялась к нему. Дверь в квартиру оказалась открыта. Я зашла и увидела, что он сидит на диване и смотрит на меня. «Вы опять накурили до сизого дыма, — пожурила я, — мне дышать нечем. Надо было сразу открыть окно». Александр молчал, и тут я заметила, — фрау Хельга судорожно всхлипнула, — что сидит он как-то странно, оперевшись грудью на спинку дивана, а голова…

Женщина внезапно замолчала, схватилась ладошками за лицо и выбежала из кухни. Готтлибу даже стало её жалко.

— Узнал что-нибудь? — прошептала Маша.

— Да, — быстро ответил Готтллиб. — К нему ночью приходил мужчина. Он его и убил. Свернул шею.

— Боже мой! — Маша не сдержала возглас, и тут вошла фрау Хельга.

— Я смотрю, вашей спутнице стало легче? — Она с подозрением взглянула на Готтлиба. — Я не расслышала, что она сказала.

— Разве такое возможно? — Готтлиб удивлённо вскинул брови. — У вас прекрасный слух. Вы же слышали, как мужчина, приходивший к Александру, сказал ему: «Отдай ключи».

— Какие ещё ключи? Что вы сочиняете? — возмутилась фрау Хельга. — Он спросил: «Где они?» Я так и сказала полиции. — Женщина нахмурилась. — Что-то разболталась я. А вы точно с работы Александра?

— Ох, работа! — воскликнул Готтлиб, поднимаясь со стула. — Засиделись у вас, простите! Директор, наверное, в ярости. Надо срочно позвонить ему, прояснить ситуацию. — Он подтолкнул Машу к входной двери. — Сочувствую вам, фрау Хельга! Вы — невероятная женщина! Мы были рады знакомству. До встречи!

Готтлиб поклонился и вышел следом за Машей на лестничную площадку.

— Я должна буду позвонить в полицию и сообщить о вашем визите, — заявила фрау Хельга.

— Конечно, — кивнул Готтлиб, спускаясь по лестнице. — Полицейские так обрадуются, узнав, что вы оказались любезны и рассказали нам в подробностях обо всём, что происходило здесь ночью! Они очень любят болтливых свидетелей!

Он услышал, как хлопнула дверь квартиры соседки Александра, взял Машу за руку и поспешил к выходу.

— Готтлиб, я поверить не могу в смерть Александра! — Маша завела машину и выехала из аккуратного, чистенького дворика. — Мы только вчера разговаривали, строили планы, договаривались о совместных поисках. И вдруг — гром среди ясного неба!

— Маша, мне очень жаль, но тебе придётся с этим смириться.

Готтлиб передал ей содержание беседы с фрау Хельгой.

— Кто же его убил? Поль Браун? — Маша взглянула на Готтлиба. — Ведь он сказал, что Александр ему не нравится.

— Не думаю, что Поль мог свернуть шею человеку. Для этого нужно обладать силой и определёнными навыками. Мужчина, убивший Александра, похоже, искал ключи. Поэтому прозвучал вопрос: «Где они?» Сама подумай, зачем Брауну, отдавшему коллекцию деда, задавать этот вопрос?

— Тогда кто? Райнер Штольц?

— Этот мог, — согласился Готтлиб. — Нельзя ещё сбрасывать со счетов Мартина Вебера.

— Я совсем забыла, что диверсантов из прошлого двое! Наверняка их действия скоординированы.

— Конечно, и кто-то из них нас выследил.

— В том-то и дело, что не выследил! Иначе не спрашивал бы: «Где они?» — воскликнула Маша. — Готтлиб! Это о нас с тобой! Как же мы сразу не догадались! Убийца узнал, что мы путешествуем втроём. В какой-то момент он потерял наш след, но отыскал Александра. Его легко найти, он здесь живёт. Тот мужчина требовал указать наше местонахождение от Александра. Именно поэтому он выбросил телефон в реку! Чтобы оградить нас от преследователя. Бедный Саша! Он был настоящим другом и смелым человеком. А мы не доверяли ему…

Маша всхлипнула, не сдержав слёзы.

— Он оказался настоящим рыцарем, — проговорил Готтлиб. — Не плачь, Маша. Его душа уже в раю.

— Пусть бы так и было, — прошептала женщина. — Он это заслужил.

— Меня удивляет другое. Почему Александр впустил убийцу? У него есть фотографии Штольца и Вебера. С его способностью к опознаванию лиц он бы сразу понял, кто перед ним. Штольца даже мы с тобой узнали, поэтому это вряд ли был он. Мартин Вебер? Изменился за двенадцать лет до неузнаваемости?

— В наше время можно легко сменить внешность, — вздохнула Маша. — И даже пол. Зато теперь ясно, что ищут водолазы в реке. Не утопленника, а мобильный Александра. По нему они обязательно восстановят его передвижения и контакты, вытащат всю информацию, хранившуюся в памяти. О Боже, а вдруг у него там что-нибудь было, связанное с работой на российскую военную разведку? А в отчёте по действиям с его номера будет фигурировать мой телефон. — Она с сожалением взглянула на смартфон. — Придётся избавиться от телефона и купить новую симку. Нельзя, чтобы нас задержала полиция. Впрочем, рано или поздно полицейские вычислят, что мы провели с Александром целый день накануне убийства. Лучше пусть это случится позже, а пока мы решим, что делать дальше.

— Мне кажется, что в Бранденбурге лучше не задерживаться, — заметил Готтлиб.

— Ты прав, — кивнула Маша, — заберём вещи из гостиницы и поедем… А куда, собственно, мы отправимся теперь?

— В Вену.

— В Вену? — Маша удивлённо вскинула брови.

— В резиденцию Тевтонского ордена, — подтвердил Готтлиб. — Туда Людвиг фон Мирбах отправил письмо-покаяние перед смертью. На данный момент это единственная зацепка в дальнейших поисках.

— Что ж, пусть будет Вена, — вздохнула Маша.