Тайна тевтонского замка

Глава 7 Долгая дорога на запад

Пока навигатор не обманывал — ехать от Москвы по трассе «Беларусь» оказалось сплошным удовольствием. Сразу за Вязьмой Маша уступила руль Готтлибу и была приятно удивлена его аккуратной манерой вождения. Поначалу он отчитывался ей по каждому встречному знаку и терпеливо объяснял любые манёвры, совершаемые им на дороге. Несмотря на строгость экзаменаторши, придраться оказалось не к чему. В конце концов Маша успокоилась и даже заснула, полностью доверившись рыцарю.

Он разбудил её лишь на подъезде к российско-белорусской границе.

— Ого! — удивилась Маша, взглянув на часы и меняясь с Готтлибом местами. — Быстро же мы проехали четыреста пятьдесят километров. Вот бы и дальше такая дорога была. Ну, Готтлиб, молись своей Деве Марии. Впереди первая проверка документов.

— Почему своей? — удивился рыцарь. — Разве ты не христианка?

— Ну, — замялась Маша, — как тебе сказать. Бабушка была православная верующая и покрестила меня в детстве. Значит, я — христианка.

— А в Бога веришь? — продолжал допытываться Готтлиб. — И в непорочное зачатие?

— Что ты мне допрос устроил? Верю, конечно. По-своему, в душе. Даже в церковь на Пасху хожу. Иногда.

— В душе… — повторил Готтлиб. — Что ж, хоть что-то. А Библию читала?

— Послушай! — Маша начинала злиться. — Я живу в современном мире, с научно-обоснованными и подтверждёнными теориями происхождения жизни и прочих вещей. Библия — это сборник древних легенд и сказаний, мировоззрений полуграмотных людей, живущих в совершенно других реалиях. Зачем мне её читать?

— Это книга книг! — воскликнул рыцарь. — Основа всех основ! Закон, данный самим Богом!

— Уж твои-то коллеги тевтонцы наверняка Библию из рук не выпускали! Прикрывались ею, когда огнём жгли и мечами рубили ни в чём не повинных людей! — взорвалась Маша. — Думаю, наизусть её могли процитировать!

— Могли, — с грустью в голосе согласился Готтлиб. — Только читали её со злобой и фанатизмом в сердце, забыв, что Бог — это любовь.

— Всё! Давай на этом закончим теологические прения, — прервала Маша рыцаря, останавливаясь в автомобильной очереди. — Российская граница. Приготовь свой паспорт.

Очередь в бодром темпе двигалась вперёд, и вскоре молодые супруги Воронцовы предъявляли документы симпатичной женщине в форме офицера пограничника. Вопреки Машиным опасениям, паспортный контроль, больше похожий на обычную формальность, прошёл без сучка и задоринки с обеих сторон. Через полчаса Маша с Готтлибом снова мчались по трассе, держа курс на границу с Литвой.

Они сделали две остановки, чтобы отдохнуть и поесть, и лишь поздно вечером прибыли к очередному пограничному пункту.

— Переберёмся на литовскую сторону и переночуем в Вильнюсе. До него от границы рукой подать, — решила Маша. — Спать хочу жутко.

— Я бы тоже не отказался от постели, — проговорил Готтлиб, изрядно уставший в пути с непривычки.

Как назло, в этот раз всё проходило в долгом, неспешном режиме. Автомобилей было мало, но каждый из них подвергался тщательному досмотру с белорусской стороны. Маша с тревогой поглядывала на Готтлиба, проходящего паспортный контроль. Здесь это не было пустой формальностью, и женщина приготовилась к тому, что их в лучшем случае развернут обратно, а в худшем — составят протокол при обнаружении обмана. Подвеску она предусмотрительно надела на шею как личное украшение, чтобы не возникло вопросов при осмотре вещей.

— Смотрите прямо на меня, пожалуйста, — попросил её офицер, внимательно вглядываясь в фотографию. — Это ваш паспорт?

— Мой, конечно.

— Странно. Вы делали пластику лица?

— Зачем? — удивилась Маша.

— Морщины вокруг глаз не убирали? У вас на фото уголки опущены, и губы имеют иной контур.

— Ничего я не делала! — воскликнула Маша. — Это моя фотография!

— Не надо нервничать, сейчас разберёмся. — Офицер принялся тщательно изучать каждую страницу документа.

— Посмотрите по отметкам — я пересекала границу уже несколько раз, и всё было нормально! При чём тут губы?

— Губы тут и правда ни при чём. Подождите, пожалуйста.

Пограничник взял Машин паспорт и куда-то вышел. Она в растерянности оглянулась и увидела, что Готтлиб преспокойно дожидается её у машины, держа в руках свой документ. «Цирк какой-то! — подумала женщина. — Этого самозванца-тевтонца без проволочек пропустили по чужим документам, а мне устроили унизительное дознание про пластику лица». Через пятнадцать минут офицер вернулся и вручил Маше паспорт со словами:

— Всего доброго, хорошего вам пути.

— Всё? — растерянно спросила она.

— А вы что-то ещё хотите? Документы в порядке, проезжайте.

Маша благоразумно решила больше не произносить ни слова, села за руль, и они с Готтлибом проехали к литовской стороне. Снова повторилась неспешная процедура осмотра автомобиля, зато паспортный контроль оказался гораздо быстрее. Маше показалось, что литовцы лишь проверили визы, особо не вглядываясь в фотографии. Совершенно обессиленные, но довольные успешным прохождением первого этапа путешествия, Маша с Готтлибом добрались до пригорода Вильнюса около полуночи, сняли номер с разными кроватями в небольшой уютной гостинице и заказали лёгкий ужин. «Как всё-таки хорошо путешествовать, когда у тебя куча денег на счету», — удовлетворённо думала Маша, расплачиваясь по счёту. Ей повезло перед выездом из Москвы найти ломбард, в котором быстро сообразили, что основная ценность императорских дукатов заключается не в весе золота, и, не торгуясь, перевели на Машин карточный счёт внушительную сумму. Готтлиб был доволен. Материальный ущерб прекрасной даме — это было совсем не по-рыцарски. А теперь ситуация выровнялась, и мужчина чувствовал себя намного увереннее, зная, что дорожные расходы с лихвой покрываются из его кармана.

— Самое время позвонить Александру, — резонно заметила Маша, подключаясь к местному вай-фаю. — Чтобы завтра днём, не задерживаясь надолго в Мальборке, сразу отправиться в Шверин.

В ожидании ужина она набрала номер приятеля.

Александр, по обыкновению, не спал. Он в задумчивости сидел перед экраном монитора и не сводил глаз с двух выведенных на него фотографий. Полчаса назад он получил короткое уведомление: «Заказчица пересекла белорусско-литовскую границу. С ней попутчик». К сообщению прилагалось фото — скан первой страницы загранпаспорта, с которого на него смотрело лицо… Дитмара Лемана.

— Что за чёрт! — бормотал Александр, сравнивая чёрно-белую фотографию, сделанную в конце войны, и цветную четырёхлетней давности. — Ясно, что это не может быть оберштурмфюрер собственной персоной. Но сходство! Сходство потрясающее! Его двойник? Внук или правнук? Кто же ты такой, Кирилл Воронцов? Почему именно за тебя Маша вышла замуж? И какое отношение ты имеешь к проекту «Возрождение»?

Его размышления прервал вызов с незнакомого номера. «Не поздновато ли?» — удивился Александр. О его ночных бдениях знали лишь близкие знакомые и коллеги по работе.

— Халло! — ответил он резким тоном.

— Саша, привет! — в трубке раздался Машин голос. — Это я.

«А вот и сама заказчица объявилась», — подумал Александр, а вслух ответил:

— Привет! Рад слышать. Ты номер сменила?

— Да, пришлось. Слушай, ты даже не представляешь, откуда я звоню!

— Неужели с каких-то чудных островов, где лазурное море плещется о белый песчаный берег?

— Нет, — рассмеялась Маша. — Из Вильнюса!

— О! Ты решила провести медовый месяц в столице Литвы? Весьма необычный выбор.

— Нет, мы с Кириллом здесь проездом. Неожиданно надумали совершить путешествие по Европе.

— Куда-то конкретно направляетесь?

— Для начала хотим посетить тевтонский замок Мариенбург в Мальборке. Ты рассказал о нём столько интересного, что Кирилл загорелся желанием увидеть древнюю столицу крестоносцев.

— А-а, понимаю, — многозначительно протянул Александр. — Я вот тоже мечтаю туда съездить. Да одному как-то скучно. Вы когда планируете там оказаться?

— Э-э, — замялась Маша, — завтра.

— Уже завтра? — удивился Александр. — Я думал, пару деньков вы потратите на осмотр Вильнюса.

— Да чего тут рассматривать? Город как город. На обратном пути задержимся. Кстати, — Маша постаралась придать голосу безразличный тон, — от замка до Шверина очень далеко?

— До Шверина? — переспросил Александр. — А там какие достопримечательности?

— Не знаю. По просьбе ветеранской организации хочу заехать к тому внуку, о котором ты говорил. Может, у него найдётся что-нибудь из писем или документов деда. Для наполнения брошюры.

— А, ты о внуке сумасшедшего фон Мирбаха? — Александр едва сдержал волнение в голосе.

— Да, о нём. Не подскажешь, как с ним связаться?

— Подсказать-то можно, но я придумал гораздо лучше. Мы съездим к нему вместе.

— Вместе? — Маша растерянно взглянула на Готтлиба. — Спасибо, конечно, но зачем столько беспокойства?

— Это приятные хлопоты! Я буду счастлив встретиться с тобой и познакомиться с твоим избранником. К тому же немец может с недоверием отнестись к неожиданно нагрянувшим гостям из России. Думаю, мне легче будет найти к нему подход. О! — неожиданно воскликнул мужчина. — Какая чудесная мысль меня посетила! Вы будете отличной компанией и для посещения Мариенбурга! Я всё равно не сплю. Прямо сейчас выезжаю вам навстречу!

— Саша! Что ты надумал?

— Отлично провести время в компании прекрасных людей! Маша, да не волнуйся так! Я буду вести себя тихо и не дам твоему мужу ни малейших поводов для ревности.

— Просто это всё так неожиданно, — пробормотала женщина. — А вдруг мы в пути задержимся? Навигатор ведёт через Калининград, а это ещё два пограничных пункта пропуска.

— Всё, Маш, решено! Завтра жду вас в Мальборке. Отдыхайте! А за переход границы не беспокойся — уверен, что проблем не будет.

Александр нажал «отбой» и добавил про себя: «С российской стороны — точно». Он нахмурился и принялся в раздумье поглаживать бородку. Значит, они всё-таки едут в Шверин. Замок Мариенбург — это так, для отвода внимания. Маша совсем не умеет врать. Но почему такая спешка? И правильно ли он сделал, решив сопровождать их? Мужчина быстро вошёл на форум под ником Робинзон и отправил Пятнице краткое сообщение. Через час он уже ехал по пустынным улицам ночного Бранденбурга, получив все необходимые инструкции.

Маша с Готтлибом, как и планировали, выехали ранним утром из Вильнюса, лишь наскоро позавтракав и выпив кофе.

— И откуда только взялся на мою голову этот ваш брат Иоганн? — ворчала невыспавшаяся Маша, беря курс на Калининград. — Если бы не его «считанные дни до апокалипсиса», мы бы с тобой не торопились. Провели бы несколько дней в Вильнюсе, осматривая достопримечательности, а потом…

Маша внезапно осеклась. Её поразило собственное «мы бы с тобой», словно само собой разумеющееся. А с кем же ещё, как не с Готтлибом? Бродить с ним по городу, взявшись за руки, греться под лучами солнца, завтракать и ужинать, а не гоняться за мистическими ключами, одновременно спасаясь от убийц. За эти несколько дней, проведённых вместе, рыцарь так органично слился с Машиной жизнью, словно был в ней всегда, а не появился внезапно из зеркального проёма, придя на помощь. Кстати, он уже дважды спас Машину жизнь и сделал это спокойно и уверенно, без бравады и гордости за содеянное, ничего не требуя за свои подвиги. Просто потому, что он — рыцарь, а у них иначе не бывает. И Маше внезапно захотелось, чтобы их путешествие никогда не заканчивалось, апокалипсис перенёсся на неопределённый срок, а Готтлиб всегда был рядом и не уставал спасать её снова и снова. Она быстро взглянула на него, надеясь, что наваждение пройдёт, но мужчина перехватил её взгляд. Лёгкая полуулыбка тронула его губы, и Маше внезапно захотелось остановить машину, обхватить Готтлиба за шею, прижаться своей щекой к его небритой щеке и замереть так, забыв обо всём плохом.

— Мне тоже не хочется торопиться, — проговорил рыцарь, кладя тёплую ладонь поверх Машиной руки. — Но если бы не брат Иоганн, мы бы не ехали сейчас с тобой вместе, а были бы безнадёжно разделены веками.

Снова это «мы бы с тобой», только теперь из уст Готтлиба, прозвучало так сладко и нежно, что у Маши защемило в груди от тоски, захлестнувшей сердце. Сколько ещё дней, а может, часов им предстоит провести вместе? Когда перед Готтлибом откроется овальный проход в его время и Маша останется совсем одна в этом большом, но абсолютно пустом, бессмысленном мире? Она улыбнулась рыцарю, едва сдерживая слёзы. Кажется, он что-то заметил, потому что участливо спросил:

— С тобой всё в порядке? Может, давай я сяду за руль?

— Не надо, Готтлиб, всё хорошо. Это нервное напряжение последних дней. Скоро пройдёт.

Несколько часов до очередной границы они проехали, лишь перебрасываясь отдельными фразами. Каждый был погружён в свои мысли, не слишком весёлые. Как и предсказывал Александр, они быстро прошли пограничный контроль, снова оказались на российской территории и продолжили свой путь по Калиниградской области. Дорога по-прежнему была великолепной. Готтлиб сменил Машу за рулём и уверенно вёл автомобиль мимо населённых пунктов.

Чем дальше они удалялись от границы, тем беспокойнее выглядел рыцарь, вглядываясь в окрестности.

— У меня такое впечатление, что мы приближаемся к Кёнигсбергу, — наконец проговорил он.

— Всё правильно, — улыбнулась Маша. — Калининград раньше назывался Кёнигсбергом.

— Ты хочешь сказать, что город, основанный одним из Великих Магистров Тевтонского ордена, принявший звание столицы после захвата Мариенбурга, теперь принадлежит русским? — удивился рыцарь.

— А ты не знал? — рассмеялась Маша. — Сразу после той страшной войны, которую вам показывал брат Иоганн, целая немецкая провинция со столицей отошла по международному соглашению Советскому Союзу. Было такое государство, больше других пострадавшее в войне и ставшее победителем гитлеровской Германии, заплатив огромную цену человеческими жизнями, разрушенными городами и сожжёнными деревнями. Ведь ты видел тот ад? — Готтлиб согласно кивнул. — А в конце прошлого столетия Советский Союз распался, и Россия стала правопреемницей большинства его территорий, в том числе и Калининградской области.

— Тевтонцы выстроили здесь много замков, — заметил рыцарь. — Если бы не пророчество брата Иоганна, я бы с удовольствием побродил по ним, чтобы прикоснуться к крепостным стенам, столько веков служивших защитой крестоносцам.

— Мне жаль тебя разочаровывать. — Маша листала в смартфоне страницы, открывшиеся по запросу «тевтонские замки в Калининградской области». — Только от былого величия тевтонцев здесь мало что осталось. Практически все замки превращены в руины или находятся в жутком запустении. Не понимаю, — вздохнула она, — почему не отреставрировать их для посещения туристов? Ведь это же ценные исторические памятники. Столько десятилетий, начиная с послевоенных лет, их методично разрушали вместо того, чтобы заняться восстановлением. Вот в соседней Польше по кирпичику реставрировали Мариенбург. И это здорово!

— Хоть я и рыцарь Тевтонского ордена и мне дорого его наследие, но с тобой не согласен, — неожиданно жёстко ответил Готтлиб. — Я бы тоже не стал восстанавливать следы былого могущества тех, кто принёс на мою землю ад войны. Я бы стёр их замки и крепости до основания, оставив лишь груды развалин как напоминание, что на силу захватчиков найдётся другая сила, более могучая и не ведающая страха — защитников своей земли. Не знаю, какие резоны двигали поляками, но я видел ту войну, — продолжил он тихим голосом, — и не осуждаю людей, решивших не восстанавливать немецкие замки. Поверь, Маша, мне больно узнать об этом, но у каждого народа есть свои святыни, требующие реконструкции и возрождения. У России долгая, насыщенная история. Все ли русские храмы и памятники архитектуры восстановлены, чтобы заниматься чужими?

— Нет, конечно. Хотя очень многим зданиям возвращён первоначальный вид. Всё равно я считаю, что к памятникам архитектуры нужно относиться бережно.

— Твоё мнение может не совпадать с мнением ближайших потомков людей, ставших жертвами той страшной войны. Для них тевтонские замки — не памятники, а зловещие символы, напоминающие о девизе «дранг нах остен», — возразил Готтлиб.

— Ты, безусловно, прав, — вздохнула Маша. — Давай оставим эту тему и проедем Калининградскую область, просто любуясь пейзажами. Задерживаться здесь нам всё равно нельзя — Александр прислал сообщение, что подъезжает к Мариенбургу.

— Тебе не кажется странным его поведение? — спросил Готтлиб.

— Что-то есть, — Маша пожала плечами. — Хотя он по жизни немного эксцентричный мужчина. Творческая личность, одним словом. Но именно он нашёл информацию о Людвиге фон Мирбахе и его внуке и прислал фотографии троих диверсантов из прошлого. С этим придётся считаться.

— Я не против его присутствия на экскурсии по замку и помощи в поисках ключей. Лишь бы он не заглядывался на мою жену и не пытался оказывать ей знаки внимания, выходящие за рамки приличия, — придав лицу суровое выражение, сообщил Готтлиб. — Иначе мне придётся вызвать его на дуэль.

Маша прыснула со смеху:

— Какая дуэль, Готтлиб? Это совсем не по-современному! Теперь мужчины поступают иначе.

— Как?

— Ну, в особо возмутительных случаях бьют обидчика по морде.

— Бьют по морде? — пробормотал Готтлиб, нахмурив лоб. — Не совсем понятное мне выражение. Это значит по лицу?

— Да.

— А чем?

— Кулаком.

— Так просто? — удивился Готтлиб. — Не стреляются из пистолетов? Не сражаются на мечах и шпагах? А лупят друг друга кулаками, как люди низкого происхождения?

— Именно так! — Маша не скрывала веселья. — Кстати, а почему ты явился спасать меня только с мечом? В девятнадцатом веке есть же огнестрельное оружие.

— Есть, — кивнул Готтлиб. — Но только меч является символом рыцарства. А нажимать на курок особого умения не требуется. Поединок — вот главный метод выяснения отношений.

— Да уж, — вздохнула Маша, — с тобой не соскучишься.

Она сменила Готтлиба при подъезде к Калининграду, миновала город, не въезжая в него, и направила автомобиль в сторону Польши вдоль Калининградского залива.

— Смешно получается, — заметила Маша. — Один и тот же залив имеет два названия. С российской стороны он Калининградский, а с польской — Вислинский.

— Главное, что самому заливу это абсолютно безразлично, — улыбнулся Готтлиб. — Мне кажется, настало время связаться с твоим немецким другом, так как мы приближаемся к очередной границе.

— Странно, — Маша несколько раз прослушала длинные гудки вызова, но Александр не отвечал. — Не удивлюсь, если он отсыпается в какой-нибудь гостинице после дороги. Ладно, захочет — свяжется.

Но Александр не спал. Он встречал их с большим букетом алых роз сразу за польским пограничным пунктом.

— Саша! — воскликнула Маша, увидев знакомую фигуру перед капотом ярко-жёлтого «Опеля». — Ты что здесь делаешь? Мы же договорились встретиться возле замка.

— Во-первых, здравствуйте! Во-вторых, мы вообще ни о чём не договаривались, просто я бесцеремонно навязался вам в попутчики, а в-третьих — от всей души поздравляю! — Он вручил Маше букет, чмокнул её в щёку и повернулся к Готтлибу. — Александр Рютте — друг Марии.

— Кирилл Воронцов — её муж, — с достоинством ответил рыцарь.

Мужчины обменялись рукопожатием.

— Хочу сразу оговорить некоторые моменты, чтобы в дальнейшем избежать недоразумений, — продолжил Александр. — К Маше отношусь с огромной симпатией исключительно как к хорошему человеку и коллеге по работе. Как женщине, я желаю ей огромного счастья. И ещё она олицетворяет собой город, в котором я провёл детство. Всё. Я очень рад за вас!

Готтлибу Александр в целом понравился. Было что-то подкупающе искреннее в этом невысоком седеющем мужчине лет пятидесяти пяти, в его добродушном выражении светлых карих глаз, в сдержанной улыбке, которую он прятал в аккуратной бородке. И в то же время иногда в его взгляде проскакивала тигриная настороженность и холодность, заставляющая думать, что человек не является тем, кем хочет казаться. Маша ничего этого не замечала. Она была одновременно и смущена неожиданной встречей, и рада ей.

— А если бы мы проехали мимо, не заметив тебя? — журила она Александра. — Почему не отвечал на звонки?

— Потому что тогда сюрприз бы не удался, — пояснил мужчина. — Я бы обязательно проболтался, что поджидаю вас у границы. А проехать мимо такой машины невозможно. — Он махнул рукой в сторону «Опеля». — Ну разве не прелесть? Яркая, как солнце. В нашем дождливом климате настраивает на позитив.

— Да, что-то в ней есть солнечное, — осторожно заметила Маша, любовно взглянув на свой автомобиль тёмно-бордового цвета. — Кирилл, милый, ты как думаешь?

«Кирилл, — повторил про себя Александр. — Она называет его Кириллом. Но ведь это совсем другой человек. Очень похож на фотографию в паспорте, но не он. Или я совсем выжил из ума на старости лет, или он водит её за нос, или они оба дурят всех остальных».

— Не знаю, — пожал плечами Готтлиб. — Мне нравятся спокойные цвета.

— Как всё-таки хорошо, что люди по сути своей неодинаковы и имеют разные вкусы. Ну что, друзья мои! — воскликнул Александр. — Можем продолжить путешествие прямо к замку или остановимся пообедать в придорожном ресторанчике?

— Саша, мы не голодны, — ответила Маша. — Едем к Мариенбургу. Обидно будет приехать к закрытию музея.

— Не переживай, успеем обязательно. В туристический сезон он работает до семи вечера. Я уже оплатил электронные билеты, так что в очереди терять время не придётся.

— Здорово! — восхитилась Маша. — Сколько мы должны?

— Не произноси таких вопросов вслух, если не хочешь меня обидеть.

— Хорошо, извини.

— Тогда следуйте за мной.

Александр сел за руль и поехал вперёд, а Маша с Готтлибом пристроились за ним, следуя за ярким, как солнце, автомобилем.