Тайна тевтонского замка

Глава 1 Маша Трошкина

— Нет! Нет! Только не это!

Дрожащими от волнения руками Маша вывернула содержимое сумочки на рабочий стол, проверила все внутренние отделения, заглянула в кармашки и застонала, осознав катастрофичность сложившейся ситуации. Женская сумочка — это кладезь всевозможных полезных предметов. Несколько помад, тушь, пудреница, расчёска, запасные прокладки и упаковка колготок, маленькие записные книжки, ручки, пакетик с дорожными лекарствами, коробка лейкопластырей, связка ключей, смартфон и зарядное устройство. Всё было на месте, кроме самого главного — внешнего жёсткого диска с подготовленной за ночь презентацией рекламы.

— Может, он в машине? — сочувственно спросила подруга Лена. — Вдруг выпал случайно?

— Смотрела я уже в машине! — в отчаянии воскликнула Маша. — Нету! Теперь понимаю, что я его на столе кухонном оставила! Пока кофе пила, специально положила рядом, чтоб не забыть, и засуетилась!

— Трошкина! — загремел голос шефа, и все в офисе вздрогнули. Шеф обращался по фамилии только в стадии крайнего раздражения. — Это всё из-за твоей мнительности! Сохраняла бы данные в хранилище интернета — не возникло бы подобной проблемы!

— При чём тут мнительность, Геннадий Викторович! — Маша всплеснула руками. — Разве год назад у нас не из хранилища конкуренты увели новые разработки?

— В общем, так, Трошкина. — Шеф встал из-за стола. — Или через полтора часа ты с готовой презентацией участвуешь в конкурсе перед потенциальным клиентом, или… — Он хмуро взглянул на молодую женщину и замялся. С одной стороны — нельзя потерять жирный контракт, а с другой — хорошими работниками с многолетним стажем разбрасываться тоже не стоит, а Маша Трошкина была именно такой. — Надеюсь, до второго «или» дело не дойдёт, — расплывчато закончил Геннадий Викторович, а потом вкрадчиво поинтересовался: — Ты почему ещё здесь?

— Уже лечу! — радостно воскликнула Маша, сгребла вещи в сумку и пулей выскочила из офиса.

«Растяпа! Так опростоволоситься в самый ответственный день! — ругала себя Маша, выруливая со стоянки и направляя машину к дому. — Это из-за недосыпания, — решила она. — Нельзя засиживаться до утра! Зато рекламная концепция вышла восхитительная!» Маша улыбнулась. Клиент, владелец сети магазинов спортивной одежды, не устоит перед такой рекламой, а конкуренты лопнут от зависти. Главное, успеть через полтора часа принять участие в конкурсном отборе. Времени достаточно, если добираться без пробок. Что касается пунктика о мнительности — тут Маша ничего не могла с собой поделать. Не доверяла она интернету, хоть убейте! Все эти логины и сверхнадёжные пароли вызывали у неё саркастическую улыбку. Загрузку файлов в облако, хранилище или их отправку по электронной почте Маша воспринимала как вывешивание огромного плаката: «Свободный доступ к идеям! Добро пожаловать!». Поэтому над серьёзными проектами работала исключительно на ноутбуке, отключённом от глобальной сети, а данные хранила на внешнем жёстком диске. Лишь однажды она поддалась на уговоры Геннадия Викторовича, находящегося дома на больничном, и скинула ему проект на рассмотрение. А через две недели её концепция, слегка видоизменённая, красовалась на ситилайтах по всему городу.

Маша заехала во двор, припарковала машину и бросилась в парадное. В лифте поднялась на пятый этаж, нервничая, дважды уронила ключи перед дверью. Потом, с непривычки, не тем боком вставляла их в замочную скважину. Наконец, дверь открылась, и Маша ворвалась в квартиру. Не разуваясь, метнулась направо в кухню и выдохнула с облегчением. Жёсткий диск в сером защитном чехле терпеливо дожидался её, замаскировавшись между кофейным блюдцем и обёрткой от печенья. «Вот почему я не заметила его», — подумала Маша, вытерла вспотевший лоб и взглянула на часы. До конкурсной презентации оставался целый час, и она решила, что успеет выпить кофе, чтобы взбодриться после бессонной ночи.

Маша включила кофеварку, достала чистую чашку и вдруг замерла, услышав, как в комнате скрипнул паркет. Там было только одно такое место, возле рабочего стола. Машу сильно раздражал этот звук, особенно ночью, когда она наступала на скрипящую паркетину. И вот теперь скрип прозвучал из пустой комнаты. От страха сердце рванулось в груди и застучало громко и часто, по спине поползли холодные мурашки, горло сдавил спазм. Маша аккуратно поставила чашку на стол и прислушалась. Звук не повторялся. «Показалось, наверное», — подумала женщина и подпрыгнула от громкого щелчка отключившейся кофеварки.

— Фу, совсем нервы ни к чёрту, — пробормотала Маша. — Ладно, обойдусь без кофе. Там выпью, из автомата.

Она положила диск в сумочку, вышла в прихожую и в нерешительности остановилась перед открытой дверью в комнату. Хотела убедиться, что там никого нет, но чувство страха не покидало, делая ноги ватными и непослушными. Из прихожей хорошо просматривался угол кровати, большой шкаф и рабочий стол. На первый взгляд всё находилось в привычном порядке, на своих местах, и Маша мысленно отругала себя за трусость. В комнате царила тишина, лишь сквозь закрытое окно доносились звуки улицы.

— Здесь кто-то есть? — громко спросила женщина и тут же рассмеялась своему вопросу. — Нет, с паранойей надо заканчивать!

Маша решительно шагнула в комнату, а в следующий миг сильный удар обрушился ей на голову. В глазах на мгновение вспыхнули искры, чей-то силуэт метнулся мимо, и сознание погрузилось в темноту…

Маша застонала, открыла глаза и с недоумением уставилась в потолок — кажется, она лежит на полу, и почему-то жутко болит затылок. Память услужливо напомнила о скрипнувшем паркете и внезапном ударе, отключившем сознание. «Меня снова ограбили». Эта мысль заставила Машу приподняться и оглядеться. В комнате царил полный порядок, сумочка лежала рядом. Как ни странно, из неё ничего не пропало — смартфон, жёсткий диск и даже кошелёк с карточками — всё оказалось на месте. Толком не придя в себя, действуя больше инстинктивно, Маша набрала номер Кирилла.

— Да, Машунь, — быстро ответил он на звонок.

— На меня напали, — прошептала она.

— Что⁈

— Напали, по голове ударили…

— Где⁈

— В квартире. Кто-то был здесь…

— А сейчас?

— Никого.

— Вызывай полицию и скорую! Я уже еду!

Кирилл отключился, а Маша снова улеглась на пол. От уверенного, родного мужского голоса стало спокойно и тихо на душе. Сейчас приедет любимый мужчина и спасёт её. По щекам потекли слёзы, последствия пережитого шока, перешедшие в громкое рыдание от боли, унижения и чувства страха, что снова какой-то злой чужак ворвался в её уютную жизнь.

Полицию и скорую вызвал прибывший Кирилл. Он примчался буквально через считанные минуты после звонка, и Маше не хотелось думать о той сумме штрафов, которые придут ему за превышение скорости и проезд на красный. Полицейские отнеслись к Маше с сочувствием. Всё внимательно записывали, качали головами, но, похоже, не считали, что в квартире у Маши кто-то побывал. Дверь взломана не была, из вещей ничего не пропало. Не было даже следов обыска или присутствия посторонних.

— Но ведь кто-то ударил меня по голове! — Женщина показывала огромную шишку на затылке.

— Скорее всего, вы ударились сами, — мягко возражал ей один из полицейских.

— Как такое возможно? — нахмурился Кирилл. — Что за ерунду вы несёте?

— Дело в том, что гражданку Трошкину ограбили два месяца назад. Она была настолько впечатлена этим, что даже срочно сменила место жительства. Я правильно излагаю? — Офицер взглянул на Машу, и та согласно кивнула. — Сегодня она вернулась домой, испугалась, услышав скрип паркета, и от страха потеряла сознание. Падая, ударилась затылком об угол тумбы. — Полицейский показал на комод, стоящий у двери.

— Меня ударили! — упрямо повторила Маша.

— Вы кого-то видели?

— Нет, но… Паркет же скрипел.

— Поверьте, — полицейский покачал головой, — эти деревяшки имеют свойство издавать звуки в самое неподходящее время. А вы ещё не отошли от шока, который испытали два месяца назад. Мой вам совет — пройдите курс психотерапии. Ну или попейте пару недель что-нибудь успокоительное — валерьяночку или пустырник.

Маша хотела возразить, но её неумолимо тянуло в сон после приезда скорой. Врач осмотрел шишку, смазал мазью и приложил лёд. Посоветовал в случае тошноты и головокружения сделать томографию, вколол седативный препарат и умчался по другим вызовам. Кирилл заботливо уложил её в постель, сам выпроводил полицейских и прилёг рядом с Машей, обняв её.

— Как хорошо, что ты здесь, — пробормотала она, проваливаясь в глубину сна.

— Боже мой! Презентация!

Маша вскочила, словно от толчка, в ужасе взглянула на часы, висящие на стене, и в изнеможении рухнула обратно в кровать.

— Ты уже проснулась? Как голова? — В комнату заглянул Кирилл с чашкой кофе в руках. — Выпьешь?

— Я пропала! — простонала Маша. — Геннадий Викторович мне не простит!

— Это твой шеф?

— Да. Сегодня по моей вине компания потеряла богатого клиента.

— Каким образом? — поинтересовался Кирилл, целуя её в макушку и усаживаясь рядом.

И Маша рассказала ему о своей утренней забывчивости.

— Так вот почему ты вернулась домой, — усмехнулся Кирилл. — За презентацией.

— Ну да, — кивнула Маша. — А забравшийся в квартиру человек, наверное, думал, что меня не будет до вечера.

— Кстати, твой шеф звонил несколько раз.

— Кричал?

— Что ты! Сочувствовал и желал тебе поскорее прийти в себя.

— Неужели? — Маша с подозрением уставилась на Кирилла. — А про конкурс презентаций что-нибудь говорил?

— Сказал, что ты везучая, Маша Трошкина. Клиент срочно вылетел в Питер и перенёс конкурс на другой день.

— Да уж! Я очень везучая! — Женщина потрогала шишку на голове. — Хорошо хоть жива осталась.

— Ты только не злись, Машунь! — Кирилл взял обе её руки и нежно поцеловал их. — Но может, тот полицейский прав и тебе всё показалось? На нервной почве.

— Я уж и сама не знаю, — Маша тяжело вздохнула. — Может, я и правда… того. — Она покрутила пальцем у виска.

— Ничего подобного! — Кирилл крепко обнял её. — Просто ты маленькая, испуганная девочка, заблудившаяся в дебрях своих страхов и предрассудков. Ты завязла в них и барахтаешься в одиночку, в то время как рядом есть человек, протягивающий тебе руку помощи. И не только руку. — Он нежно поцеловал Машу и заглянул ей в глаза. — Надеюсь, хотя бы сегодня ты позволишь мне остаться у тебя?

— Оставайся, — прошептала Маша, пряча лицо у Кирилла на груди.

Они познакомились ровно два месяца назад. В тот самый злополучный день, когда Маша вернулась с работы и застала свою прежнюю квартиру разгромленной. Ничто не предвещало беды, когда Маша спокойно открыла ключом входную дверь. Представшее перед глазами зрелище повергло её в ужас. По квартире словно пронёсся торнадо, вывернувший все шкафы и ящики, оторвавший от пола плинтусы, сваливший в бесформенную кучу вещи, обувь и постельные принадлежности. Сначала Маша остолбенела, боясь переступить через порог, а потом закричала. На её крик с нижнего этажа прибежал молодой мужчина, окинул взглядом квартиру и сразу же вызвал полицию. Пока ехали стражи порядка, он мужественно прошёл внутрь, убедился, что там никого нет, и морально поддерживал Машу, когда она со слезами на глазах обходила свои владения. На кухне она чуть не потеряла сознание, увидев среди рассыпанных круп и макарон выброшенные из морозилки, потёкшие бифштексы.

— Ограбление, — спокойно заключили полицейские. — Что пропало из ценностей?

— Каких? — всхлипнула Маша. — Мои главные ценности — голова, ноутбук и жёсткий диск. Они на месте.

Тем не менее ей пришлось констатировать, что исчезли все наличные деньги — около сорока тысяч рублей, цепочка с кулоном и серёжки, флакон французских духов и дублёнка. Остальное оказалось нетронутым.

— Не понимаю, — утирая слёзы, молодая женщина качала головой. — Зачем было всё переворачивать вверх дном? Отрывать плинтусы? Выбрасывать продукты?

— Люди часто прячут ценности в морозильной камере, в коробках с крупами и за плинтусами, — пояснил полицейский. — Чем изобретательнее одни, тем изощрённее другие.

В общем, Маша совсем раскисла бы, если бы не Кирилл (так представился мужчина, пришедший ей на помощь). После отъезда полиции он взял инициативу в свои руки. Отвёз Машу в уютный ресторанчик на ужин, а потом помог устроиться в гостинице, так как при мысли, что придётся ночевать в истерзанной квартире, женщину бросало в нервную дрожь. Кирилл много говорил в этот вечер, отвлекая Машу от печальных мыслей. Он оказался остроумным, интересным собеседником и выглядел весьма привлекательно. Лет тридцати пяти, тёмно-русый, с внимательными серыми глазами, немного холодными, но цепляющими спокойствием. Ему очень шла трёхдневная густая щетина, а расстёгнутый ворот рубахи открывал мускулистую, загорелую шею и крепкую грудь. Маша не понимала, как могла не заметить такого симпатичного соседа.

— А я не живу в твоём доме, — пояснил Кирилл, помешивая чай. — По объявлению приехал на щенков взглянуть. Хотим коллеге подарить.

— На щенков? — удивилась Маша. — Но у нас в парадном нет собак.

— Так я случайно номер дома перепутал. Как оказалось, не зря.

Кирилл задержал на Маше взгляд, и женщина смущённо сосредоточилась на тарелке с ризотто. Безусловно, она знала, что очень мило выглядит. Тридцать два года ей никто не давал благодаря хорошему цвету лица и невысокой хрупкой фигурке. Карие глаза обычно задорно поблёскивали (за исключением периодов тяжёлых жизненных неудач и сегодняшнего дня), каштановые мелкие кудряшки выбивались из причёски каре, придавая ей лёгкую небрежность. Мужчинам Маша однозначно нравилась, но в силу определённых обстоятельств с опаской относилась к новым отношениям.

А в тот момент вообще было не до романтики. Нужно было пересилить себя и вернуться к нормальной жизни. Шеф предоставил ей несколько выходных для наведения в квартире порядка, и Маша с содроганием приступила к нему следующим утром, вернувшись из гостиницы. Удивлению не было границ, когда Кирилл явился днём к ней на помощь, вооружённый терпением и мешками для мусора. Совершенно естественно, что совместная уборка территории перешла в более тесное знакомство и последовавшие за этим близкие отношения, но романтические свидания происходили только в квартире Кирилла. Во-первых, потому что Маша больше не чувствовала себя в безопасности в своей и выставила её на продажу, а во-вторых, неудачное личное прошлое не отпускало, заставляя бояться повторения и держаться на расстоянии от человека, к которому привязывалась всё сильнее. Она даже с Леной его не знакомила и ограничивалась пояснениями подруге, что пока ничего серьёзного. Но Кирилл прочно входил в её жизнь, разные оговорки занятостью на работе и усталостью его больше не удовлетворяли, и Маше пришлось рассказать ему о двух тяжёлых страницах своей жизни, загнавших её в страх перед серьёзными отношениями.

Первой страницей был Трошкин, за которого она легко выскочила замуж в двадцать лет, на третьем курсе университета. Маму тогда ещё не подкосил страшный, притаившийся внутри недуг, и она радовалась за дочь, сменившую смоленскую деревушку на столицу. А тут ещё и жених достойный нашёлся! Трошкин был на двенадцать лет старше, солидный, уверенный в себе делец средней руки, не лишённый обаятельности и мужского шарма. Маша гордилась, что такой человек влюбился в неё и предложил руку и сердце. Она сразу привязалась к нему, как собачонка, преданно заглядывающая в глаза, и решила, что Трошкин — это лучшее в её жизни. Поначалу так и было. Муж осыпал её милыми подарками, баловал редкими ужинами в ресторанах при свечах и брал с собой в командировочные поездки за границу. Маша тоже старалась для него, как могла — каждый день наводила чистоту в квартире (как оказалось, у мужа страшная аллергия на пыль), драила посуду и зеркала до блеска (пятна выводили его из себя), начищала ему обувь, утюжила костюмы, ежедневно готовила новые блюда (он не мог есть одинаковое два дня подряд). В общем, чувствовала себя настоящей замужней женщиной, посвящающей жизнь мужу. Университет он позволил ей закончить, но поиск работы не одобрял, считая, что материально Маша обеспечена. Через несколько месяцев после свадьбы мама отправилась в иной мир, оставив Машу полной сиротой. А спустя год семейной жизни подарки, ужины и поездки от мужа закончились, зато требования к Маше возросли. Теперь она чувствовала себя не женой, а круглосуточной прислугой, отрабатывающей еду и крышу над головой. Вдобавок муж велел прекратить отношения с университетскими подругами. Оставалась только Лена, с которой удавалось иногда тайком созваниваться, так как Трошкин контролировал каждый Машин шаг. На её робкие возражения, что она тоже человек и имеет права, муж обычно разражался гневной лекцией о зажравшихся деревенских девках, не ценящих блага, которыми их осыпают мужья из столицы.

— Неблагодарная тупица! — гремел Трошкин, и от звука его голоса Маша съёживалась, превращаясь в испуганную девочку. — Мыкалась бы сейчас по съёмным квартирам или вернулась бы в свою дыру коровам хвосты крутить! Да таким, как ты, в Москве одна дорога — в проститутки или рыночные торговки!

— Почему же? — робко вставляла Маша. — У меня диплом. Я работать могла бы, рекламой заниматься или художественным оформлением.

— Тут таких умных с дипломами — сотня на квадратный метр! А чтоб место хорошее получить — сначала по кругу пройти надо! Всех ублажить! Это таких, как я — честных, порядочных мужчин, сперва женящихся, а потом уже вольности позволяющих — по пальцам сосчитать! — Муж смотрел на Машу с презрением. — Ты из благодарности должна мне ноги мыть и юшку пить, а не глаза недовольно закатывать!

Маша внимала его доводам, согласно кивала, но слёзы сами наворачивались на глаза, а сердце сжимало тугим обручем обиды. А потом Трошкин начал приводить домой женщин. Открыто, не стесняясь, запирался с ними в спальне, и Маша впадала в ступор, слыша хохот и сладострастные стоны, несущиеся из-за двери.

— Ну-ну, только не надо драматизировать, — говорил он потом, выпроводив очередную пассию и похлопывая рыдающую Машу по плечу. — Мужчины так устроены, одной женщины им мало. Разве мама не говорила тебе об этом? Ты должна радоваться, что я поступаю с тобой честно — не снимаю какие-то чужие квартиры или номера в гостиницах, где царит антисанитария. Не обманываю, как другие мужья, скрывая свои увлечения. У нас в семье всё честно.

Вероятно, так и продолжалось бы годами, и Маша окончательно превратилась бы в безвольное, запуганное существо, но однажды Трошкин велел ей подать в спальню фрукты и вино, когда развлекался там с пышнотелой блондинкой. Стоило Маше открыть дверь и взглянуть на представшую перед глазами картину, как в голове у неё что-то щёлкнуло и замкнулось. Она аккуратно поставила приготовленный поднос на столик у кровати, потом взяла в руку бутылку вина и со всего маху обрушила её на голову Трошкина. К его счастью, он успел увернуться в последний момент, и бутылка разлетелась вдребезги, ударившись о кованое изголовье кровати. Красное вино весело брызнуло во все стороны, блондинка истошно завизжала, и Маша буквально впихнула в накрашенный рот сочный персик.

— Ты спятила? — заорал вскочивший с кровати муж, но прилетевший в лоб хрустальный бокал заставил его взреветь от боли. — Убью!!!

Может быть, в другое время Машу испугала бы эта угроза, но не сейчас. Словно вызревший за два мучительных года, мощный торнадо вырвался из неё наружу и теперь крушил и ломал всё подряд, заставляя в страхе метаться по комнате двух голых людей.

— Во-он!!! — кричала Маша, швыряясь в блондинку и Трошкина фруктами.

Потом в ход пошли тяжёлая ваза и торшер, за ними — подсвечники и картина со стены. Этого Маше показалось мало, и она рванула на кухню за тарелками. Трошкин с блондинкой воспользовались передышкой и закрылись в спальне. Вернувшись с посудой, Маша тщетно пыталась выбить дверь плечом.

— Откройте! — требовала она, но в ответ слышала брань мужа и всхлипывания его пассии.

Маша побуянила ещё около получаса, перебила о дверь всю кухонную утварь, потом достала из кладовки большой чемодан, побросала в него свои пожитки, в сумочку кинула телефон, паспорт и все деньги, какие нашла в кармане пиджака Трошкина. Напоследок, гордо покидая «семейное гнёздышко», она изо всей силы хлопнула входной дверью и удовлетворённо улыбнулась, услышав позади звук бьющегося зеркала.

Тогда её приютила Лена. Долго сочувствовала, не скупясь на выражения в адрес Трошкина, а потом хохотала, выслушав повествование до конца. Вместе с Машей она съездила в её родную деревню, помогла продать домик с участком, доставшийся по наследству от мамы, и перевезти вещи в Москву. Нечего было даже думать, чтобы купить квартиру в столице за ту жалкую сумму, что удалось выручить от продажи дома. Но Маша привезла из деревни несколько старинных вещиц, доставшихся ей от бабушки по линии отца — серебряную табакерку с дарственной надписью какой-то графини, иконку в окладе и круглую тёмную подвеску. С помощью Лены удалось выгодно продать табакерку и иконку. Денег хватило на покупку комфортной однушки и даже немного отложить на «чёрный день». В оценке круглой подвески скупщики старины разошлись во мнениях — одни считали, что это ничего не стоящая безделушка, другие утверждали, что вещь старинная, но требующая более тщательной экспертизы. Маша решила спрятать её до поры до времени в арендованный банковский сейф вместе с деньгами и документами.

Лена помогла ей устроиться на испытательный срок в рекламную компанию, где работала сама, и Маша с удивлением поняла, что никто из коллег, а уж тем более строгий шеф Геннадий Викторович не собирается «пускать её по кругу». Он был требовательным руководителем, но к хорошим работникам относился с уважением. С Трошкиным Маша больше не общалась, только встречалась с его юристом для подписания документов о разводе. Долго жалела впоследствии, что не сообразила сразу вернуть свою девичью фамилию, но смирилась с этим и продолжала жить Трошкиной, втайне мечтая о новом, более счастливом замужестве.

Вторая тяжёлая страница оказалась короткой, но не менее болезненной. С Игорьком Маша познакомилась спустя три года после развода и влюбилась в него отчаянно и самозабвенно. Их роман был похож на ревущий водопад, бурлящий и пенящийся упоительным счастьем. Изголодавшаяся по любви Маша отдавала себя без остатка и считала, что окружающий мир существует только для них, безумно влюблённых друг в друга. К тому времени Геннадий Викторович по достоинству оценил её способности и со снисхождением относился к частым опозданиям и внеплановым выходным. Маша познакомила с Игорьком Лену и других коллег по работе, и все в один голос признали, что они прекрасная пара, и радовались, когда Маша разослала всем приглашение на свадьбу.

Жить молодожёны планировали у Маши, так как Игорёк снимал квартиру в другом конце города. Они собирались перевезти его вещи сразу после возвращения из романтического свадебного путешествия на Средиземное море. Куда именно они отправятся, Игорёк не сообщал, с таинственным видом обещая невероятный сюрприз. Полагаясь на вкус будущего мужа, Маша вручила ему необходимую сумму на покупку авиабилетов и оплату гостиницы. Своих денег ему не хватало, ведь он только-только потратился на погашение кредита за машину, а поступления по выгодному контракту должны были начаться через месяц. Чтобы не простаивать в пробках, Маша с Игорьком договорились встретиться в назначенное время перед ЗАГСом.

Первым торжественно подкатил кортеж невесты — в сопровождении деловито суетящийся Лены, из лимузина вышла сияющая Маша с букетом в руках. Следом за ней из других автомобилей высыпали приглашённые — шеф с супругой, коллеги по работе, дальние родственники, специально прибывшие в Москву по такому случаю. Все радовались за Машу и возбуждённо переговаривались, нетерпеливо поглядывая на дорогу в ожидании кортежа жениха. Время шло, а Игорёк не появлялся и почему-то не отвечал на звонки. Поначалу Маша не тревожилась, посчитав, что в суете он мог забыть телефон дома, но минуты проходили одна за другой, назначенное для росписи время давно прошло, а жених по-прежнему не давал о себе знать. Гости шушукались за спиной невесты и прятали от неё сочувствующие взгляды.

— С ним наверняка что-то случилось! — рыдала Маша, заламывая руки. — Нужно срочно звонить в скорую и полицию.

Растерянная Лена утешала подругу, обещая прямо сейчас начать поиски, как вдруг телефон Маши пиликнул, оповещая о входящем сообщении.

— Это от него! — радостно воскликнула невеста. — Слава Богу, он жив!

Маша открыла послание, прочла его и застыла с остановившимся взглядом.

— Что там? Не томи! — Лена выхватила телефон у подруги, быстро просмотрела текст и охнула, схватившись за сердце. — Вот тварь! — прошептала она. — Если встречу — убью эту сволочь!

В нежных, трепетных выражениях Игорёк сообщал Маше, чтобы она его не ждала. Неожиданно он понял, что не готов к семейной жизни и не достоин любви такой чудесной девушки. Его сердце разрывается от тоски, что причинил ей несчастье, и потому он вынужден покинуть этот город, но мыслями всегда будет возвращаться к ней и так далее, в общем, прости и прощай.

Дальнейшее можно не описывать. Гости незаметно разъехались, боясь словами сочувствия сделать ещё больнее. Маша была уничтожена, морально раздавлена и надолго погрузилась в глубокую апатию. Лена из кожи вон лезла, чтобы вернуть её к жизни, шеф загружал интересной работой, но состояние депрессии только усугубилось, когда Маша наткнулась в инстаграме на выложенные Игорьком фотографии с побережья Средиземного моря, где он позировал в обнимку с двумя загорелыми красотками. Она тогда надолго вышла из строя, бросила работу и целых полгода занималась самобичеванием, придя к выводу, что корень проблемы кроется в ней самой.

Лена смогла ненавязчиво свести её с опытным психотерапевтом, и тому удалось восстановить Машино душевное равновесие. Молодость и жизнелюбие сыграли в этом не последнюю роль. Маша вернулась на работу, в глазах появились весёлые искорки, проснулся утраченный интерес к жизни. Тем не менее эпизод с Игорьком словно подвёл черту под её отношениями с мужским полом. Долгое время она вообще не отваживалась на романы, а возникающих иногда на горизонте мужчин держала на расстоянии, не впуская их в сердце и свою маленькую уютную квартирку.

И вот теперь появился Кирилл — спокойный, уравновешенный, любящий и принимающий её такой, какая она есть. Услышав её печальную историю, он всё понял, ни на чём не настаивал, предоставив ей время и возможность определиться самой. Маша чувствовала, что отношения с Кириллом выходят на новый уровень. Это пугало и радовало одновременно. С одной стороны, без Кирилла она уже не представляла свою жизнь, а с другой — опасалась повторения прошлых ошибок.

Он помог ей с продажей старой квартиры и неделю назад принял участие в перевозке вещей на новую. Сам поменял личинки замков, смеялся, когда Маша пыталась открыть их, неправильно вставляя ключи, и вёл себя так просто и естественно, словно всю жизнь они с Машей переезжали совместно. Тогда она ещё не смогла переступить через свои страхи и оставить Кирилла на ночь. По сложившейся традиции, они поехали к нему, но после сегодняшнего происшествия Маша поняла, что больше не в силах жить одна. Ей нужен был этот мужчина, его защита, тепло и участие. Ей, как воздух, нужна была его любовь. То, без чего жизнь не имеет ни малейшего смысла, какой бы уютной ни была квартира и увлекательной — работа.

Утром, когда Маша нежилась на плече Кирилла, он неожиданно сказал:

— Знаешь, Машунь, выходи за меня замуж.

— Что? — Маша приподнялась и с удивлением взглянула на него.

— Хочу, чтобы ты стала моей женой, — повторил он.

— Ты это серьёзно?

— Куда уж серьёзнее. Я тебя очень люблю! Хочу просыпаться с тобой каждое утро, вместе пить кофе, разбегаться по работам, а вечером снова встречаться и любить-любить-любить! — Кирилл притянул Машу к себе и поцеловал. — Хочу, чтобы ты не боялась возвращаться домой и, в конце концов, сменила эту мещанскую фамилию Трошкина на мою!

Маша рассмеялась, услышав последнюю фразу. Что-что, а фамилия у Кирилла была знатная, с оттенком величия и графского благородства — Воронцов.

— Между прочим, до того, как стать Трошкиной, у меня фамилия тоже была не абы какая — Новгородцева! — Маша гордо вскинула голову. — А бабушка рассказывала, что наш род идёт от средневекового князя Мстиславского, который какое-то время правил Новгородом.

— Ух ты! — восхищённо воскликнул Кирилл. — Так что достопочтенная княгиня решит по поводу замужества с безвестным потомком графа?

— Не знаю, Кирилл, — Маша уткнулась носом ему в шею. — Только не обижайся, пожалуйста. Я тоже тебя очень люблю и хочу быть всегда вместе, но… Я боюсь… Как вспомню унижение, через которое прошла, стоя у ЗАГСа…

— Послушай, — Кирилл нежно погладил её по голове. — Чтобы тебе было спокойно, мы сделаем всё тихо, без лишней помпезности, никому ничего не оглашая. Можешь даже подруге не сообщать. Просто пойдём и распишемся. Потом сделаешь всем сюрприз и представишь меня в качестве мужа. Идёт?

— Не знаю. — Маша задумалась. — Может, подождать немного. Два месяца знакомства — как-то всё слишком быстро.

— Чего ждать, Машунь? Пока кто-то действительно проломит тебе голову или ты с ума сойдёшь на нервной почве? Пойми меня правильно — я умею ждать, но больше не хочу. Я хочу жить! С тобой! До самой смерти!

Кирилл крепко прижал её к себе. Маша слышала, как бьётся его сердце, млела от счастья и, больше не желая искать аргументы для отказа, прошептала:

— Хорошо. Я согласна.

Она всё-таки не удержалась и расплывчато сообщила Лене по секрету, что, возможно, в скором времени в её жизни многое изменится.

— Надеюсь, ты будешь счастлива! — Подруга обняла её. — Это тот самый Кирилл Воронцов, которого ты от меня прячешь? Может, пришло время нас познакомить?

— Только если всё произойдёт! — твёрдо ответила Маша.

— Я сгораю от любопытства! Хоть на фотографиях его покажи!

— Да у меня их всего несколько, и те неудачные. Кирилла тяжело заставить позировать.

Маша открыла галерею в смартфоне. Действительно, отыскалось всего три снимка. На одном Кирилл в последний момент прищурился и закрыл глаза от солнца рукой, на другом он повернул голову вполоборота, на третьем — скорчил уморительную рожу.

— Да, не густо, — констатировала Лена. — Но по твоему сияющему виду понятно, что мужик то что надо. Чем он занимается? Из какой семьи?

— Насколько я знаю, он программист-фрилансер. Снимает маленький офис в Алтуфьево. А по поводу семьи…

Маша задумалась. Она очень мало знала о родителях Кирилла, он неохотно говорил о них, проживающих в маленьком городке под Новосибирском. Вроде бы потомственные врачи не одобрили желание сына уехать в Москву работать программистом и тем самым нарушить семейную традицию. Как-то раз он показывал ей фотографию, на которой искусственно улыбалась симпатичная пожилая пара.

— Семья нормальная, — наконец ответила Маша. — Медики.

— Когда роспись?

— Точно ещё не знаю, но после следующих выходных уйду в недельный отпуск.

— Совсем скоро! Здорово! — Подруга сделала серьёзное лицо. — Из отпуска чтоб вернулась счастливой Воронцовой!

Вопреки опасениям Маши, в ЗАГСе всё прошло как по маслу. Их с Кириллом быстро расписали, поздравили и пригласили следующую пару.

— Вот ты и попалась, Мария Воронцова! — Кирилл бережно подхватил её на руки и понёс к выходу. — Теперь не отпущу! Вся моя!

Он донёс смеющуюся Машу к автомобилю, галантно раскрыл перед ней дверь и усадил на сидение.

— Вы позволите мне снять пиджак, графиня?

Кирилл шутливо поклонился и небрежным жестом бросил пиджак в салон. Из кармана выпали документы, Маша подняла их. Паспорт мужа сразу положила в сумочку, а свидетельством о браке полюбовалась несколько секунд.

— А теперь — селфи на память! — предложила она, когда Кирилл сел за руль. — Лене отправлю — она ждёт не дождётся увидеть нас вдвоём.

— Подожди, Машунь, — остановил её Кирилл. — Как приедем на место — обещаю провести целую фотосессию. Я подыскал чудесный домик, тебе понравится. Там шикарные виды — особняк, аллеи, озеро и бассейн. А в машине как-то совсем не романтично.

— Долго ехать?

— Часа полтора, не больше. Надеюсь, Лена потерпит? — Кирилл задержал взгляд на круглой старинной подвеске, висящей на толстой цепочке у Маши на груди. — Знаешь, что-то есть в этом фамильном украшении. Словно в глубь веков погружаешься. Тебе очень идёт!

— Правда?

Маша погладила тёмное серебро. Кирилл, когда узнал, что у неё есть побрякушка, доставшаяся от бабушки, а по уверениям той, сохранившаяся от самого князя Мстиславского, пришёл в восторг.

— Ты обязательно должна надеть её на свадьбу! — настаивал он.

— Не хочу, — упиралась Маша. — Она громоздкая и некрасивая. В качестве украшения я планировала нитку жемчуга.

— Старинная вещь не может быть некрасивой! Покажи!

Маше пришлось сознаться, что подвеска хранится в банковском сейфе и впечатление о ней Кирилл может составить по фотографиям в компьютере.

— Это необыкновенная вещица! — покачал он головой, рассматривая снимки. — Ты просто обязана надеть её в такой знаменательный день. Словно все поколения предков станут за твоей спиной с поздравлениями и пожеланиями счастья. Как жаль, что в моей семье не сохранилось ничего подобного.

В конце концов Маша согласилась с доводами любимого мужчины. Перед росписью они заехали в отделение банка, где у неё хранились ценности, и оказалось, что подвеска неплохо гармонировала с длинным серебристо-серым платьем, которое она купила ради торжественного случая.

— Я люблю тебя, Машунь! — Кирилл поцеловал её и повёл машину за город, по направлению к арендованному им на неделю романтическому особняку.