Тайна тевтонского замка

Глава 6 Первый ключ

— Доброе утро, Маша. — Готтлиб приветливо улыбался ей, сидя в кресле напротив. В руках он держал раскрытую книгу «ПДД для чайников». — Прости, я заснул вчера, как невоспитанный послушник.

— Ничего страшного. — Маша сладко потянулась, потом спохватилась, что лежит практически раздетая, и быстро натянула на себя одеяло. — Я бы тоже заснула, наблюдая за чьей-то работой перед монитором.

— Есть какая-нибудь информация?

— Увы, — Маша покачала головой. — Ничего нового я не обнаружила. Хоть какую-нибудь зацепку! Даже не знаю, с чего мы бы могли начать поиски. Может, зря не поехали в Самарканд. Встретились бы с владельцем коллекции, поговорили с ним.

— По-моему, после ограбления и исчезновения ключа это выглядело бы крайне подозрительно, — заметил Готтлиб. — Мне кажется, нужно ехать в крепость Мариенбург. Там мы могли бы узнать что-нибудь новое о спрятанном оружии или натолкнуться на след ключей.

— Готтлиб! — воскликнула Маша. — Насколько я поняла, замок был разрушен во время войны, а потом его реконструировали кирпичик за кирпичиком! Если что-то было спрятано на его территории — это давно бы нашли, объявили на весь мир о ценной находке и поместили в музей. Я вот думаю, а не ищем ли мы чёрную кошку в тёмной комнате? Может, и нет никакого тайника?

— Есть, Маша, не сомневайся! — твёрдо ответил Готтлиб. — Если фон Плауэн, знавший о нём, не смог отыскать, то где уж этим реконструкторам! Тайник наверняка не прост. Чтобы раскрыть его секрет, нужна заграждающая печать и ключи.

Их диалог прервал телефонный звонок с незнакомого номера.

— Алло, — быстро ответила Маша.

— Ой, девушка, — растерянно проговорил мужской голос, — а Серёгу можно позвать?

— Вы ошиблись, здесь нет Серёги. И никогда не было.

— Простите. — Мужчина нажал отбой.

— Так вот, — Маша посмотрела на Готтлиба, — считаю, что в Мариенбурге делать нечего. Все интересные экспонаты там выставлены на просмотр, и среди них нет выдающегося своей значимостью. Я вчера всё подробно изучила.

— А я бы поехал в Мариенбург, — упрямо повторил Готтлиб.

— Как? Кирилл говорил, что у него шенгенская мультивиза до конца года. У моей тоже ещё не истёк срок действия. Но через границу с Польшей ехать по чужим документам очень неразумно.

— Я — Кирилл Воронцов, — проговорил Готтлиб. — Документы — мои, и бояться мне нечего!

— Ох, какой рисковый рыцарь! — воскликнула Маша. — Отвернись, я оденусь!

Она вскочила с кровати, натянула джинсы с футболкой и достала из сумочки загранпаспорт Кирилла.

— В общем-то, похож, — Маша скептически оглядела Готтлиба. — Может, и пройдём паспортный контроль. Наше счастье, что не биометрика.

Телефон снова зазвонил.

— Это Александр, — удивилась Маша, взглянув на экран смартфона, — странно, он обычно спит в это время. Да, Саша, привет, — ответила она на вызов.

— Привет, Маша! Извини, ночью был в дороге, не мог ответить. От всей души поздравляю тебя!

— С чем?

— С выходом замуж, конечно! — воскликнул Александр. — Или ты уже настолько вжилась в роль замужней женщины, что позабыла о счастливом событии, случившемся всего три дня назад?

— Спасибо, Саша! Просто засуетилась немного.

— Понимаю, медовый месяц и всё такое, — проговорил Александр. — Получается, что тебе сейчас некогда заниматься брошюрой, заказанной ветеранами?

— Ну, почему же, — осторожно ответила Маша, — верстаю понемногу. А что, у тебя есть какая-нибудь интересная информация?

— Есть кое-что, но не знаю, интересно ли это тебе?

— Так поделись, а я подумаю.

— В общем, ты меня заинтриговала этой троицей, пропавшей без вести из Мариенбурга в марте 1945-го. Я покопался ещё немного в архивах и выяснил следующее: немцы проводили тогда в стенах замка некий эксперимент. Его назначение мне непонятно. Какая-то оккультная муть. Все трое офицеров СС принимали непосредственное участие в операции, а руководил ею штандартенфюрер СС Людвиг фон Мирбах. Техническую подготовку осуществлял профессор Ламмерт. Его обгоревший труп был извлечён из-под обломков замка, а вот у Людвига фон Мирбаха совсем другая судьба. В документах сказано, что он погиб во время бомбардировки, но мне удалось выяснить, что это не так. — Александр помолчал, а потом спросил: — Так что? Это интересная информация?

Маша ответила не сразу. Какая-то смутная тревога шевельнулась в душе, тронула холодными пальцами сердце, заставив его биться чаще. Она взглянула на замершего в ожидании Готтлиба, вздохнула и произнесла безразличным тоном, едва сдерживая волнение:

— К брошюре это не имеет никакого отношения, но я с удовольствием послушаю продолжение этой занимательной истории.

«Ого! — подумал Александр. — Значит, это не простое стечение обстоятельств, и Маша крепко сидит в теме. Хотелось бы знать, что ей известно, а главное — откуда». Но вслух он сказал:

— Продолжение весьма банально. Выжившим Людвигом заинтересовались советские компетентные органы, занимающиеся расследованием преступлений нацистов. Да только его так приложило головой о каменную стену во время бомбардировки Мариенбурга, что бывший штандартенфюрер тронулся умом и ничего, кроме бессвязных фраз, не выдавал. Тогда его провели в документах как погибшего и определили под чужим именем в закрытую психиатрическую лечебницу. Приставили человека, чтобы круглосуточно вёл записи сумасшедшего бреда, надеясь выудить интересующую информацию.

— И как? — не утерпела Маша. — Узнали что-нибудь?

— А что должны были узнать? — задал каверзный вопрос Александр.

— О преступлениях, совершавшихся в замке, — Маша ловко выскользнула из ловушки. — Ты же сам сказал, что он руководил какой-то операцией.

— Вроде бы ничего важного узнать не удалось. На фоне более значительных дел типа поиска скрывшихся главарей нацистов и украденных ценностей интерес к фон Мирбаху угас. Его продержали ещё несколько лет в психушке, а потом отдали досматривать жене и сыну. Всё семейство под новой фамилией тихо жило в ГДР на территории земель Мекленбурга до самой смерти бывшего штандартенфюрера.

Александр замолчал.

— И всё? — разочарованно спросила Маша.

— В общем-то, всё, — подтвердил мужчина. — Но на всякий случай я кое-что выяснил. Спроси у своих заказчиков-ветеранов, вдруг им будет интересно. В городе Шверин, столице Мекленбурга-Передней Померании, живёт внук того самого фон Мирбаха. Насколько я знаю, сразу после смерти отца он принял на себя заботу о деде. Занимался его лечением, возил по разным врачам. Старик по-своему любил внука и плотно общался с ним. Тому удалось найти подход к сумасшедшему деду. Может, внуку есть, чем поделиться.

— Хорошо, Саша, спасибо тебе большое за потраченное время, я обязательно уточню у заказчиков, — уверенно соврала Маша, замялась на пару секунд, а потом спросила: — А ты случайно не видел в архивах фотографий двух других офицеров, о которых я спрашивала — Райнера Штольца и Мартина Вебера?

— Случайно видел и даже сохранил себе. Но ты просила только Дитмара Лемана, вот я и не стал заниматься самодеятельностью.

— Сбрось мне, пожалуйста, — попросила Маша. — А с меня будет три похода в ресторан.

— Ну уж нет! — рассмеялся Александр. — Хочешь, чтобы я стал толстым и некрасивым? Лучше сходим в театр.

— Как скажешь, — согласилась Маша. — Сам выберешь, в какой.

— Договорились. Тогда пока. Фотки я сейчас пришлю.

Александр отключился, а Маша с улыбкой взглянула на Готтлиба:

— Кажется, появился новый след. Один мой знакомый, проживающий в Германии…

— Это он сейчас звонил? — неожиданно прервал её Готтлиб. — Вас что-то связывает? Чувства? Отношения?

— С Александром? — Маша с недоумением уставилась на рыцаря, а потом рассмеялась: — Да он мне в отцы годится! Мы с ним просто приятели! Лет пять как дружим!

— Между мужчиной и красивой женщиной не может быть дружбы, — хмуро заметил Готтлиб.

— Это я-то красивая? — воскликнула Маша. — Таких, как я — сотня на квадратный метр.

Она поморщилась, спохватившись, что ответила словами Трошкина.

— Неправда, — произнёс рыцарь. — Ты — прекрасна. И уверен, что не один я это вижу.

— Готтлиб! Если я правильно поняла — ты ревнуешь и делаешь мне комплименты!

Маша невольно покраснела от удовольствия. Надо же! Она чувствовала, что Готтлиб к ней неравнодушен, но приписывала это благородству характера и сочувствию, которое накопилось в нём за годы наблюдения безобразной сцены с Кириллом. А оказывается, всё гораздо сложнее.

— Извини, что перебил тебя. Я не ревную. К сожалению, не имею на это права, — произнёс мужчина. — Продолжай, пожалуйста.

— Хорошо, — согласилась Маша. — Так вот, Александр, так зовут моего знакомого, узнал, что Людвиг фон Мирбах, занимавшийся отправкой офицеров в будущее, не погиб, а долго жил после войны под чужим именем…

— Я помню этого человека, — кивнул Готтлиб. — Он давал напутствие подчинённым. Мне приходилось неоднократно слушать его. Но мы не придавали персоне фон Мирбаха особого значения, считая, что важны только трое, ушедшие в будущее.

— К сожалению, немец сошёл с ума. Даже следователи поняли, что от него толку мало, но всё же… — Маша взглянула на рыцаря. — Александр узнал о проживающем в Шверине внуке фон Мирбаха. Можем попробовать навестить его. Тот много общался с дедом. Вдруг вспомнит что-нибудь важное.

— Очень хорошая мысль, — согласился Готтлиб. — Когда отправляемся?

— Да хоть сегодня! Уж лучше куда-то ехать, чем сидеть в этих апартаментах. Только давай сперва позавтракаем. Я закажу доставку еды в номер.

Пока Маша делала заказ в кафе «Чайный домик», расположенном поблизости, пришли фотографии от Александра. Со старых снимков на неё смотрели светловолосый юноша с крупными чертами лица, словно рублеными топором, и мужчина постарше с плотно сжатыми губами и колючим взглядом из-под густых нахмуренных бровей.

— Это Райнер Штольц, — Готтлиб сразу же указал на юношу. — А это Мартин Вебер. Он старший в группе.

— Наверное, безжалостный тип, — задумчиво проговорила Маша, разглядывая незнакомые лица.

— Все трое безжалостные, жестокие люди, умеющие принимать разные облики.

— Да уж, притворяться они действительно мастера.

Маша поёжилась, вспомнив «заботливого и любящего» Кирилла. Новый телефонный звонок вывел её из задумчивости.

— Что же за утро такое выдалось! — воскликнула Маша, беря смартфон. — Не дают спокойно провести медовый месяц.

В этот раз звонила Лена.

— Я тебе видео сбросила на почту, можете полюбоваться своим коллектором, — заявила она.

— Вот спасибо, подруга, — поблагодарила Маша.

— Есть ещё кое-что. И весьма неприятное, — проговорила Лена. — Не хочется тебя расстраивать, но шеф проговорился, что дал вчерашнему посетителю твой номер. Позарился на щедрого заказчика. Так что будь готова к неприятному сюрпризу.

— Ладно, спасибо, что предупредила, — вздохнула Маша. — Как-нибудь выкрутимся. Бывай.

Она вошла в электронный почтовый ящик и раскрыла видео, присланное Леной. Качество изображения оказалось не на высоте, но им с Готтлибом удалось рассмотреть человека, интересовавшегося Марией Воронцовой. Ни аккуратно стриженая тёмная бородка, ни изменённый цвет волос, ни интеллигентные очки в тонкой оправе не смогли скрыть характерные черты лица Райнера Штольца.

— Это всё-таки подельник Кирилла, — Маша испуганно посмотрела на Готтлиба. — Лена сказала, что у него есть мой номер телефона. А по нему можно вычислить наше местонахождение. Собираем вещи и не будем затягивать с выездом.

Они заканчивали упаковывать сумки, когда в дверь негромко постучали.

— Кто там? — спросила Маша.

— Кафе «Чайный домик», доставка заказа, — ответили из-за двери.

— Очень кстати. — Маша бросилась открывать и мельком взглянула на Готтлиба. Тот как раз пытался замаскировать среди вещей меч в ножнах. — Убери его с глаз, — прошептала она, распахивая дверь.

Дальнейшее произошло в считанные секунды, но Маше казалось, что время застыло в мрачной тягучей вечности. Она не сдержалась и громко охнула, увидев перед собой знакомое лицо с характерными крупными чертами, инстинктивно вскинула руки, защищаясь от летящей на неё коробки с едой, и застыла, глядя в направленное дуло пистолета с навинченным глушителем. Как тогда, когда Кирилл убивал её, в мыслях промелькнула вся жизнь, сердце стукнуло громко, словно боясь навсегда остановиться, в глазах застыло недоумение. Дуло почему-то переместилось чуть выше, из него вылетел несуразный чмокающий звук, и Маша присела, обхватив голову руками. Над ней что-то с шумом пронеслось. Райнер Штольц неуклюже дёрнулся и рухнул прямо на Машу. Она зажмурилась и закричала, но чья-то сильная рука выдернула её из-под немца и встряхнула, ставя на ноги.

— Тихо, Маша, всё хорошо.

Одной рукой Готтлиб прижал её к себе, а другой захлопнул дверь номера. У порога неподвижно лежал Райнер Штольц. Из рассечённого лба на пол стекала тонкая струйка крови. Рядом находился меч в ножнах.

— Ты убил его? Да? — стуча зубами, спросила Маша.

Готтлиб наклонился к немцу и пощупал пульс на шее.

— Жив, — констатировал он. — Без сознания. Надо его связать, пока не очнулся.

В то время, когда рыцарь умелыми движениями пеленал Штольца с помощью простыней, Маша решала, что делать с пистолетом. Ничего лучше, чем утопить его в унитазе, она не придумала, подхватила оружие кончиками пальцев, кинула в сливное колено и для верности спустила воду.

— Что будем с ним делать? — спросил Готтлиб, когда Маша вернулась в комнату.

Не приходящий в сознание немец лежал связанный на кровати с воткнутым в рот полотенцем вместо кляпа.

— Может, дождёмся, когда он очнётся, и расспросим?

— Маша, — мягко возразил Готтлиб. — Даже не представляю, к каким пыточным тонкостям нужно будет прибегнуть, чтобы он начал говорить. Обычно такие допросы проводят в глухих подвалах, и растягиваются они не на один день.

— Хорошо, забудь, — быстро ответила Маша. — Давай оставим его здесь, чтобы иметь время скрыться. Только сначала обыщем.

В карманах Райнера Штольца они нашли телефон, складной нож, ключи от машины, бумажник с документами и тонкую деревянную коробочку, в которой оказался потемневший от времени длинный металлический предмет.

— Вот он, — чуть слышно прошептал Готтлиб. — Один из ключей.

— Неужели? — ахнула Маша. — Какая удача! Штольц сам принёс его нам! Правда, — она помрачнела, — в его планы входило убить меня, а не делиться украденным экспонатом. Наверняка это тот самый, из Самарканда.

— Не сомневаюсь. Ну что, пойдём?

Готтлиб закинул сумки на плечи и взялся за ручку двери.

— Секундочку!

Маша взяла со столика табличку «Не беспокоить», вышла из номера следом за Готтлибом и повесила её на дверь.

— Пусть отдыхает, — улыбнулась женщина.

Она взяла Готтлиба под руку, и они спустились к администратору, изображая счастливых влюблённых.

— Выезжаете? — спросил тот.

— Нет, что вы! — Маша игриво улыбнулась. — Хотим оплатить ещё одни сутки.

— А вещи? — Администратор с недоумением взглянул на сумки.

— Сменим гардероб и вернёмся. Мы быстро.

— Можете не торопиться. Номер ваш до завтрашнего полудня.

— Прекрасно!

Маша одобрительно махнула рукой и повела Готтлиба к парковке.

— Скорее! Мне не терпится уехать отсюда, как можно дальше!

Она завела машину и со вздохом облегчения выехала на широкую улицу.

— Итак, подведём итоги. У нас есть ключ и подвеска, есть связанный в номере преследователь, и есть сведения о внуке человека, занимавшегося подготовкой известной нам троицы.

Маша с Готтлибом сидели перед остывающей яичницей в кафе и обсуждали дальнейшие планы. Они сменили район, прежде чем устроиться на завтрак. До этого Маше пришлось выбросить старую сим-карту и купить новую. Она решила пока никому не сообщать свой номер, даже Лене. Так, на всякий случай, чтобы избежать ненужных расспросов.

— Думаю, нам нужно ехать в Шверин. Других вариантов нет, — изрёк Готтлиб.

— Согласна. Вот только как узнать у Александра адрес, не вызывая подозрений? — Женщина задумалась. — Хотя… Можно скрыть цель истинной поездки, спрятав её под другое.

— Под что?

— Мариенбург! Мы заинтересовались древней столицей Тевтонских рыцарей и решили совершить увлекательное путешествие в Мальборк, чтобы взглянуть на крепость! А оттуда и до Шверина можно будет прокатиться. Якобы между делом, по просьбе ветеранов.

— Маша! Ты самая умная из женщин, каких мне доводилось встречать! — воскликнул Готтлиб.

— И много их было?

— Кого? — не понял рыцарь.

— Женщин, встретившихся на твоём пути! — Маша лукаво улыбнулась. — Я ведь совсем ничего о тебе не знаю. Был ли ты женат? Есть ли у тебя любимая фрау? Бегают ли по лужайкам маленькие фон Зальмы, ожидающие возвращения папы домой?

— Я не был женат, — Готтлиб неожиданно помрачнел. — Мой род небогат, и девушку, с которой мы втайне обручились, родители насильно отдали замуж за более достойного претендента, мужчину, годящегося ей в дедушки. Её молодостью и красотой купили себе поместье с обширными охотничьими угодьями.

— Сочувствую, Готтлиб. — Маша взяла его за руку. — Но ты не печалься. Если муж очень стар, он может быстро отправиться на тот свет, оставив твою возлюбленную свободной богатой вдовой.

— Он уже отправился, — кивнул рыцарь. — Только она ушла в вечность раньше. Утопилась после первой брачной ночи. Совершила страшный грех, который я каждый день прошу у Всевышнего простить ей вот уже пятнадцать лет.

— Какое страшное несчастье! — воскликнула Маша. — Бедные вы оба — и ты, и она. Но нельзя жить только воспоминаниями.

— Я и не живу, — горько усмехнулся Готтлиб. — Лишь сожалею о погибшей душе.

— У тебя кто-то есть?

— Есть, — кивнул рыцарь. — Женщина, которую я люблю всей душой. За одну её улыбку я готов на любые подвиги, а за её жизнь без раздумий отдам свою. Она — само очарование и доброта, нежное создание, одновременно сказочное и волнующее кровь до потери рассудка.

— Счастливица, — вздохнула Маша, расстроенная откровениями Готтлиба. От нахлынувшего разочарования хотелось плакать, и она едва сдерживала наворачивающиеся слёзы. — Наверное, очень красивая фрау. А она тебя любит?

— Не знаю, — Готтлиб посмотрел Маше в глаза. — Я не спрашивал.

— Как же так? — Женщина смутилась под пристальным взглядом рыцаря. — Обязательно спроси.

— Я спрошу, — медленно проговорил Готтлиб, не спуская с неё взгляда, — как только представится такая возможность. Я обязательно спрошу и надеюсь, её ответ не разобьёт мне сердце.

Готтлиб произнёс эти слова тихим голосом, но вложил в него столько выразительности, что Маша почувствовала, как волна обжигающей страсти ударила в грудь, заставив сердце биться часто и громко, по спине побежали мурашки, а щёки залил румянец.

— Ладно, — еле слышно проговорила она, — хватит лирики на сегодня. Пусть у тебя всё сложится. И предотвращение апокалипсиса, и на любовном фронте. — Маша взяла себя в руки и продолжила деловым тоном: — Значит, решено? Едем в Мальборк, а затем в Шверин?

— Решено, — согласился Готтлиб.

— Тогда я займусь покупкой авиабилетов.

Она склонила пылающее от охватившего волнения лицо над смартфоном и принялась искать подходящие рейсы. Готтлиб демонстративно извлёк «ПДД для чайников» и погрузился в изучение иллюстраций. Через полчаса Маша в изнеможении откинулась на спинку стула.

— Даже не знаю, как поступить! — воскликнула она. — Ближайший рейс в Гданськ, польский город рядом с Мальборком, через два дня. И тот с пересадкой. Зато можно сегодня вылететь в Калиниград, а оттуда через границу проехать сто пятьдесят километров к замку. Но мы-то знаем, что реальный пункт назначения — Шверин. А до него ещё километров пятьсот. Как будем перемещаться? Брать машину напрокат или подстраиваться под общественный транспорт?

— Поедем на твоей машине, — спокойно произнёс Готтлиб.

— Ого! На машине! Ты знаешь, сколько отсюда до Мальборка? — Маша вбила в навигатор данные. — Тысяча четыреста километров. Я не выдержу такую дорогу сама за рулём.

— И не надо. Мы будем вести автомобиль по очереди. — Готтлиб перелистнул последнюю страницу «ПДД для чайников» и закрыл пособие. — Я уже не «чайник» и готов сесть за руль.

— Не может быть. За два дня нереально запомнить все правила, — возразила Маша.

— Мне — легко. Я ведь говорил, что обладаю отличной памятью. Можешь меня проэкзаменовать. — Рыцарь протянул книгу Маше.

— Хорошо.

Она принялась наугад открывать страницы и задавать вопросы по разным каверзным ситуациям. Готтлиб отвечал без запинки. Для более убедительной демонстрации своих знаний он рисовал карандашом, взятым с детского столика, схемы, точь-в-точь повторяющие иллюстрации в учебном пособии.

— Потрясающе! — наконец Маша сдалась и с удивлением посмотрела на рыцаря. — Придраться не к чему, надеюсь, в дороге ты проявишь себя не хуже. Буду пускать тебя за руль на трассе, а при подъезде к крупным населённым пунктам вести машину сама.

— Договорились! — просиял Готтлиб, став на мгновение похожим на озорного мальчишку. — Как быстро мы сможем добраться до Мальборка? Признаюсь честно, мне не терпится побывать в самом сердце ордена. Увидеть, каков замок сейчас, вдохнуть воздух, пропитанный пылью веков и отголосками былой славы. В моём времени только началась его реконструкция после длительного разрушения.

— Если будем нормально ехать, с кратковременным отдыхом, и не задержимся на пограничных пунктах пропуска, то через сутки можем оказаться на месте. А пограничных переходов у нас в избытке, — Маша покачала головой, изучая карту. — Навигатор почему-то настаивает, чтобы мы ехали через Беларусь и Литву в Калининградскую область и лишь затем отправлялись в Польшу к Мариенбургу. Не берусь спорить с навигатором — он плохой трассы не предложит, ему лучше знать о состоянии дорог. Раз говорит ехать через Минск, Вильнюс и Калининград, значит, так и сделаем. Есть только две проблемы. — Женщина взглянула на Готтлиба. — Я имею в виду не документы. Об этом мне даже не хочется думать.

— А какие?

— Меч и золотые монеты. Если даже у пограничников не вызовет вопросов соответствие твоей физиономии лицу на фотографии, то с этими предметами нечего даже думать пересечь границу. Нас повяжут, как контрабандистов.

— Что же делать? — огорчился Готтлиб. — Рыцарь без меча…

— Ах, оставь эту благородную философию! Она не поможет на границе. От меча и монет придётся избавиться.

— Выбросить? — растерянно спросил Готтлиб.

— Зачем? Монеты мы легко конвертируем в современные деньги. Жаль, что у нас совсем нет времени, чтобы продать их подороже нумизматам и антикварам. Но ничего! Думаю, скупщики золота из ломбарда дадут хорошую цену. А вот меч придётся спрятать. Только где? — Маша задумалась. — Моя квартира — это ненадёжно, в вокзальную камеру хранения нельзя — там на входе рамки, банковская ячейка тоже не годится. Кажется, есть только одно место, где твоя ценность точно не пропадёт.

— Ну, Трошкина, знаешь ли! — шеф побагровел от негодования. — У нас тут что? Оружейная палата или склад боеприпасов?

— Воронцова, Геннадий Викторович, Воронцова. Очень легко запомнить, — мягко проговорила Маша. — При чём здесь склад боеприпасов? Я же не прошу вас принять ящик гранат или патронов. Всего лишь красивый и совершенно безобидный меч. Я ни на секунду не забыла, что у нас солидная рекламная компания с безупречной репутацией и… добрым, великодушным шефом, столько лет относившимся ко мне, сироте, с заботой и вниманием.

— Ну уж, ты это… не перебарщивай с лестью, — шеф довольно фыркнул, начиная остывать.

— Да-да, Геннадий Викторович! К кому, как не к вам, я могу обратиться с такой просьбой? Пусть полежит несколько деньков, пока мы с Гот… Кириллом уедем из Москвы. Места ж немного займёт. — Она кивнула на высокий металлический сейф за спиной шефа.

— При чём тут место? А вдруг этой железякой кого-то убили? Или проверка неожиданно нагрянет? Вот ты очень хорошо своего Кирилла знаешь? — прошептал Геннадий Викторович, склонившись к Маше и кивая на мешочек с дукатами, который она показывала ему, советуясь о стоимости. — Деньги из драгметалла в ломбард собираешься сдавать. А откуда у него столько золотых монет?

— Ой, ну разве сейчас можно кого-то удивить жалкой горсткой монет? — воскликнула Маша. — Вы как будто новости не смотрите! У людей находят сотни золотых часов, десятки килограммов банковских слитков, стеллажи из пачек банкнот под стенами! А тут — смешно сказать! Кстати, это вам! — Маша протянула шефу монету. — В качестве сувенира от моего мужа. Между прочим, это золотой императорский дукат с портретом Франца австрийского.

— Да? — Геннадий Викторович окинул критичным взглядом гордый отчеканенный профиль, потом перевернул монету. — Смотри-ка, и орёл двуглавый, совсем как у нас. Ладно, — вздохнул он, пряча меч в сейф, — пусть полежит до твоего возвращения.

— Спасибо вам огромное! — Маша встала и направилась к выходу из кабинета. — Я ещё спросить хотела. — Она обернулась, взявшись за ручку двери. — Вы же не станете возражать, если я задержусь денька на два-три? Я так и думала! — весело произнесла Маша, не дожидаясь ответа, и вышла из кабинета.

Готтлиб мило беседовал с Леной возле машины на стоянке. Молодая женщина была ошеломлена, когда Маша заявилась в офис среди бела дня без предупреждения.

— Ты чего приехала? Почему не позвонила? А что это торчит из сумки? Ты одна? — забросала Лена подругу вопросами.

— Телефон разрядился, — соврала Маша, не желая признаваться, что сменила номер. — Я на минутку к шефу. Кирилл в машине.

— Э, нет! — Лена встала, загородив проход. — Не пропущу, пока не познакомишь с мужем. Машка! Не вредничай! Я столько ждала. Хочу увидеть этого счастливца вживую.

— Хорошо, пойдём.

Маша вернулась на парковку и подвела Лену к удивлённому Готтлибу.

— Вот, Кирилл, это моя лучшая подруга Лена, — представила она Лену, — а это Кирилл Воронцов — мой супруг.

— Очень приятно, — сияющая Лена протянула Готтлибу руку для пожатия, а он бережно взял её, перевернул тыльной стороной ладони вверх и легко коснулся губами.

— Рад знакомству. Это такая честь для меня, — проговорил Готтлиб. — Маша столько о вас рассказывала.

— Ох, как неожиданно и приятно! — Лена выглядела смущённой. — Прямо как настоящий рыцарь!

— Ладно, я побежала к шефу. Вы тут побеседуйте пока. — Маша обняла Готтлиба и звучно чмокнула его в щёку. — Не сболтни лишнего, — тихо прошептала она.

И вот теперь Лена стояла, скрестив руки на груди, полуоткрыв рот и вперив в рассказывающего Готтлиба немигающий взгляд, в котором застыли слёзы умиления.

— Ну что, наговорились? — спросила Маша, прерывая Готтлиба. — Всё в порядке, можем ехать.

— Ох, Машка, — вздохнула Лена и вдруг со всхлипом крепко обняла подругу. — До чего же ты счастливая! Такая любовь! Такая любовь! Как в сказке! Как я рада за вас, родные мои! Поздравляю!

— Хорошо, спасибо! — Маша растерянно взглянула на Готтлиба, с невозмутимым видом наблюдавшего за трогательной сценой. — Лен, мы поедем, ладно? Я позвоню потом, сама.

Маша высвободилась из объятий и села за руль. Готтлиб галантно поклонился Лене и поцеловал ей ручку на прощание.

— Что ты ей наговорил, пока меня не было? — поинтересовалась Маша, выруливая со стоянки.

— Рассказал правду, — ответил рыцарь.

— Про любовь, как в сказке? У нас с тобой? — уточнила Маша. — Где же там правда?

Готтлиб долго молчал, глядя в боковое стекло, а потом ответил:

— Правда в том, что мужчина из девятнадцатого века и женщина из двадцать первого едут за тысячу четыреста километров, чтобы предотвратить деятельность диверсантов из века двадцатого. Со стороны выглядит, как сказка, а на самом деле — чистая правда.

— Ты это сказал Лене⁈ — воскликнула Маша.

— Я не сумасшедший, — усмехнулся Готтлиб. — Я сказал ей лишь то, что она хотела услышать. Твоя подруга счастлива за тебя — разве это не главное? Когда ты передашь мне управление машиной? — сменил он тему.

— Не раньше, чем выедем на трассу.

— Хорошо. — Готтлиб устроился поудобнее в пассажирском кресле. — Итак, перефразируя рыцарей Тевтонского ордена — дранг нах вестен! Натиск на запад!