Тайна точной красоты

12

1766 год. Санкт-Петербург. Российская империя.

Молодая российская императрица Екатерина II слегка качнула ладонью, давая понять графу Воронцову, что аудиенция закончена. Однако Воронцов не спешил уходить.

– У вас есть что-нибудь еще, граф? – удивленно поинтересовалась императрица, откинувшись на спинку высокого помпезного кресла вполне бы сошедшего за трон для любого из прижимистых немецких королей.

Старый граф, стоявший навытяжку, многозначительно двинул седыми бровями.

– Я получил ответ на наше предложение от Леонарда Эйлера.

– Ах, да! Это важно. Так что же пишет нам достопочтенный ученый?

– Он просит жалованье в три тысячи рублей в год против предложенных нами одной тысячи восьмисот, а также считает звание конференц-секретаря слишком низким для себя и испрашивает пост вице-призидента Российской Академии наук.

Екатерина победно улыбнулась. Прославленный европейский ученый клюнул на ее предложение вернуться в Россию. Став единственной полноправной властительницей огромной империи, Екатерина неустанно прилагала усилия, чтобы ее страна превратилась в Великую во всех отношениях державу. Всестороннее развитие наук и искусств занимало в ее планах особую роль. Знаменитые ученые, выдающиеся скульпторы и архитекторы должны были придать аристократический лоск богатой, но всё еще дикой стране. Для этого императрица непременно хотела переманить самого известного математика Европы Эйлера у заносчивого дальнего родственничка, короля Пруссии Фридриха.

– А разве в нашей Академии наук существует такой пост? – спросила Екатерина.

– Нет.

– Вот и хорошо. Учредим и назначим на него Эйлера. Я нахожу его кандидатуру совершенно достойной желаемого звания.

Воронцов понимающе кивнул, но решил уточнить.

– Мы соглашаемся со всеми его просьбами? Господин Эйлер также хлопочет о должностях для трех своих сыновей.

– Чем больше просвещенных мужей будут служить в Санкт-Петербурге, тем будет лучше для России, граф.

– Полностью с вами согласен, ваше величество. Так я высылаю господину Эйлеру официальное приглашение?

– Ну конечно. Причем сегодня же срочной депешей. Я уверена, что моя академия возродится из пепла от такого важного приобретения. – Екатерина встала и подошла к зеркалу. Приподнятое и несколько игривое настроение переполняло молодую энергичную женщину. Она ехидно прошептала: – Представляю физиономию милого Фридриха, когда он узнает, что Леонард Эйлер будет служить мне, – и она скорчила рожицу и высунула язык.

– Не смею вас больше беспокоить, – граф Воронцов поклонился и направился к выходу.

Екатерина II обернулась и остановила его повелительным жестом.

– Постойте, граф! Я знаю, что Леонард Эйлер уже работал здесь во времена Анны Иоанновны. Вы общались с ним? – Воронцов сдержанно кивнул. Императрица спросила: – Так ли он умен, как рассказывают о нем в Европе?

– Это великий ученый, ваше величество.

– Что же он открыл?

– О, очень многое. Каждый год из-под его пера выходят десятки статей на самые разные темы.

– И о чем же они?

– К примеру, я слышал, что он решил задачу, с которой никто не мог справиться более ста лет.

– Сто лет? Разве существуют такие задачки?

– О да! Некий француз Пьер де Ферма в прошлом веке сформулировал теорему, которую с тех пор никто не мог доказать.

– Вот как. Весьма любопытно. И как же это удалось Эйлеру?

– Ваше величество, лучше он сам вам об этом расскажет.

– Непременно. Вот что, граф, посодействуйте семье Эйлера в переезде. Я хочу видеть его здесь как можно быстрее.

– Слушаюсь, ваше величество.

Весной 1766 года Леонард Эйлер прибыл в Санкт-Петербург и был представлен императрице. Екатерина II с нескрываемым любопытством рассматривала знаменитого одноглазого математика. Леонард Эйлер попробовал пошутить.

– Благодаря своему маленькому дефекту, ваше величество, я имею большое преимущество перед коллегами. Где бы я не находился, правая половина мира меня совершенно не отвлекает от важных раздумий.

Императрица по-доброму улыбнулась и предложила ученому присесть.

– Тогда располагайтесь так, чтобы я находилась от вас слева.

Екатерина припомнила разговор с графом Воронцовым и спросила:

– Господин Эйлер, говорят, в математике есть задачки, над которыми самые великие умы бьются столетиями?

– Я знаю только одну такую задачу, ваше величество. Это Великая теорема Ферма.

– Но вы-то ее доказали?

– К сожалению, только для двух частных случаев: для степеней три и четыре.

– А сколько же всего таких степеней?

– Бесконечное множество.

Императрица удивленно вскинула брови.

– Значит, вы продвинулись…

– Только на два шага, ваше величество.

– Как это странно. А что же другие математики?

– Многие потратили годы на поиски доказательства Великой теоремы Ферма. Однако тщетно.

– А разве в бумагах этого загадочного Ферма нет доказательства?

– Он оставил только намеки, ваше величество. Благодаря некоторым из них мне и удалось подступиться к великой проблеме.

– Кто же возьмет эту неприступную вершину?

– Вы изволили сказать: вершину? – Леонард Эйлер бесхитростно улыбнулся. – Представьте себе, ваше величество, я достиг результата методом бесконечного спуска.

Императрица рассмеялась.

– Методом спуска? Как мило. Тогда эта теорема похожа на клад, спрятанный в пещере.

– Скорее это огромный алмаз, который надо огранить изящным доказательством, чтобы он превратился в бриллиант и засиял во всем своем блеске.

– И вам пока поддались только две грани.

– Совершенно верно. Должен же я оставить мечту для будущих поколений математиков.

Леонард Эйлер вновь улыбнулся, но на этот раз сквозь его улыбку проступала горечь разочарования. Упомянув ранее про годы тщетных поисков общего доказательства, он имел в виду и себя.