Тайное царство секты Бай Хе

Глава 1

Гулкий звук колокола, разносящийся над долиной, возвестил о наступлении урочного часа. Сквозь сон я хорошо слышала его, но очень не хотела принимать тот факт, что сейчас меня придут будить горничные. Сон отступал медленно, и я цепко пыталась ухватиться за него, стараясь продлить сладкие мгновения. Я легла поздно, очень поздно, но вряд ли кто-то прислушается к моим словам. Нет, я могла выгнать горничных, могла сослаться на нездоровье, но все это не стоило той головной боли, которую я получу по итогу. Дедушка очень не любил, когда я проявляла своеволие в принципиальных для него вопросах. Кто бы мне еще объяснил, почему мой завтрак с родителями для него принципиальный вопрос. В комнате уже тихо шуршали горничные, готовя все для утренней ванны, разгоняя по углам обрывки моего сна. Лениво сев в кровати, я тронула висящий над головой ловец ветра, который наполнил будуар нежным перестуком бамбука. Из ванной выбежали две молоденькие девочки и опустившись на колени, пропели:

— Доброе утро, Госпожа.

Я только лениво взмахнула рукой, и одна убежала в ванную наводить последний марафет до того, как я войду в чистую комнату, а вторая подала мне шелковый, расшитый любимыми мной пионами халат.

Если есть что-то, что я не люблю до глубины души, так это совместные завтраки с семьей. По счастью, такие встречи не слишком часты: первый и тринадцатый день лунного месяца. Чаще я бы не выдержала, да и родители с сестрой и братом тоже. Полусонная, я опустилась в ванну, наполненную лепестками снежного пиона, растения не только редкого и дорогого, обладающего приятным, едва уловимым ароматом, но и целебного. Чуань-Чуань пригрезилось, что я кашляла ночь. Спорить с горничной не решилась, хотя и не слишком люблю этот аромат. Пока я отмокала в ванне и пыталась проснуться, мне еще и лечебный суп принесли. Гадость неописуемая. Горькая, вяжущая. Проснулась я сразу. А ведь мне даже цукатов не дали, чтобы перебить этот неприятный терпкий вкус. Несмотря на мой несчастный взгляд, Чуань-Чуань была непреклонна, ведь дело касалось моего здоровья.

— Госпожа, какое платье вы хотели бы надеть?— вклинилась Юн-Юн. Эта девочка тринадцати лет была в моем будуаре новенькой. Бабушка в очередной раз озаботилась тем, что вокруг меня очень мало горничных, и прислала дополнительных девочек. Сейчас горничных первого класса у меня всего две - не люблю лишних людей. Все бы ничего, Юн-Юн девушка умная, бойкая и ловкая, однако все эти качества с приставкой "слишком". Слишком умная, слишком бойкая, слишком ловкая. Здоровые амбиции это неплохо, но она всерьез соперничает за мою благосклонность с Чуань-Чуань, которая со мной уже много лет. Это можно и нужно купировать, но займусь я этим позже. Сейчас вопрос платья, который она подняла, действительно серьезен.

— Может то, из белой павлиньей ткани, вышитое благоприятными облаками? Вторая мисс недавно надевала похожее, и произвела фурор на празднике цветов. — заглядывая в глаза, поинтересовалась Юн-Юн, даже не подозревая, что коснулась моей обратной шкалы. Вторая мисс, моя младшая сестра — это тот человек, которого лучше при мне не упоминать.

— Вон, — холодно бросила я. Служанка замерла и испуганно посмотрела на меня.

— Госпожа?

— Я сказала, поди прочь! — В ванной плохо получалось быть грозной и величественной, но у меня как-то получалось, а возможно, свою роль сыграл мой весьма дурной нрав. Девица попятилась, отвешивая поклоны, размазывая слёзы и что-то лепеча себе под нос. И без того плохое настроение было испорчено окончательно. Чуань-Чуань, видя, что я сильно не в духе и буквально источаю недовольство, молча подала мне нижнее белье и проводила к туалетному столику. Я сделала пас рукой, и передо мной появилось водное зеркало, послушно отразившее бледную девушку без всякого румянца на лице. Служанка за моей спиной все так же молча и неспешно сушила и расчесывала длинные волосы. Бабушка часто говорила, что я похожа на фарфоровую куклу, лишенную красок. Так и есть. Посоветовать мне белое платье, похожее на то, что носила младшая сестра… У… Раздражение захлестнуло волной и с головой.

— Госпожа? — подала голос Чуань-Чуань. В ее волшебных руках мои волосы почти высохли, оставалось уложить их в прическу и добавить макияж. Рассматривая себя в зеркале, я постукивала пальцами по лакированной поверхности туалетного столика. Я прикусила губы, а потом медленно расплылась в улыбке. Пора было собираться.

— Принеси черное платье, вышитое золотыми пионами, шкатулку тридцать пять и подвеску из красного нефрита.— Я на мгновение задумалась, и решительно кивнула. — И переоденься. То платье, белое из павлиньей ткани. Надень его. И жемчужную заколку.

— Госпожа, — осторожно начала Чуань-Чуань, — я горничная, столь дорогие вещи мне не по статусу.

— Тебе по статусу то, что я прикажу, — отмахнулась я. — Ступай.

На завтрак я безнадежно опаздывала. Пока оделась, пока спорила с горничной, в отличие от Юн-Юн, которую бабушка приставила ко мне недавно, Чуань-Чуань была со мной с самого детства, так что ей были позволительны некоторые вольности. Она долго упиралась, но все же ей пришлось последовать моему приказу. Хотя Чуань-Чуань нельзя назвать выдающейся красавицей, но она хорошенькая. Полная девичьего цвета, жизни и красок. Белое платье смотрелось на ней изумительно. Пока я дошла до большого зала. Этот путь занял больше всего времени. Во дворце секты Бай Хе невозможно использовать теневой шаг, что меня расстраивало. В конце концов, я жила в Зимнем дворе, пусть это самый большой и красивый будуар, но и самый дальний. Даже двор матери уступал по роскоши и красоте моему. Дедушка и бабушка очень старались восполнить мне равнодушие родителей и других членов семьи, и баловали как могли.

Когда я подходила к Большому залу Золотого дворца, я остановилась. Через решетчатые окна была видна счастливая семья из четырех человек. Женщина тепло улыбалась, мужчина снисходительно смотрел на возню младших детей. Изящная девушка, чья красота не знала границ, мягко прильнула к матери и легко дразнила толстого младшего брата. Идеальная картина идеальной семьи.

Треснула со звуком моих шагов.

— Бай Лилу!— мужчина яростно взревел, а я ведь даже еще ничего не сделала. Вот всегда он так. Уперев кулак в раскрытую ладонь, я поклонилась.

— Отец, матушка, рада приветствовать вас.

Не рада. Они тоже. Но против решения дедушки не пойдешь. Хотя он официально передал власть сыну, но все еще пользовался в секте огромным уважением, и статус Старейшины и патриарха довольно часто перевешивал статус Главы. На мой субъективный взгляд, из отца вышел не очень хороший лидер.

— Если ты настолько рада приветствовать нас, тебе стоило прийти пораньше, — холодно одернула меня мать. — И что это на твоей служанке?

Младшая сестра по бледности сравнялась со мной, не отрывая взгляда от Чуань-Чуань. Еще чуть-чуть, и из прекрасных глаз, которые уже воспели в десятках стихотворений, польются жемчужные слезы. Но надо признать, белое платье из павлиньего шелка сестре действительно шло, как и изящная жемчужная заколка. Даже не удивлена, что она решила надеть его на совместный завтрак. Уж очень оно в ее стиле. Подчеркивает нежность, невинность и трогательную красоту, которую Юлан унаследовала от нашей матери.

— Я решила подарить ей новое платье,— словно само собой разумеющееся, объяснила я.— Сама я подобные обноски никогда не надену. Ткань дешёвая, фасон устаревший, в самый раз для служанки.

Я прикрыла рот веером, довольная произведенным эффектом. Мать откровенно трясло, отец был в ярости, а младшая сестра пыталась сгладить ситуацию и справиться со своей обидой.

— Сестра, — робко окликнула меня Юлан, — Разве ты не сама просила у бабушки и дедушки белый павлиний шелк на платье?

— Боже, кто тебе сказал такую глупость. — я рассмеялась. — Я никогда ничего не прошу у дедушки с бабушкой. Просто они меня любят и балуют. — Интонация буквально намекала на продолжение фразы: “ в отличие от тебя”.

— Хватит. — одернул отец. Как и ожидалось от главы секты, он умел сгибаться и растягиваться. Пока я пользуюсь благосклонностью патриарха, пусть даже дедушка отошел от прямого управления сектой, я неприкасаема.

— Уже довольно поздно, и стоит поесть.

Все заняли свои места. Толстенький мальчишка буравил меня взглядом. Что-то мне сказать он пока опасался, после прошлого раза. Я одарила его дружелюбной улыбкой, от которой он вздрогнул и отвел глаза.

Взглянув на стол, который накрыли служанки, я вздохнула про себя, а потом посмотрела на довольную собой матушку. На столе практически не было ничего, что я могла бы съесть. Жирное, острое, пряное. С моим хрупким телосложением все это - табу. так что можно сказать, счет один-один. Правда, в углу вроде притаилась тарелка с вареной капустой, так что мне будет чем позавтракать.

—Чуань-Чуань, палочки. — горничная молчаливо достала нефритовый футляр и почтительно поклонившись, раскрыла его, позволяя мне взять серебряные палочки. На лице матушки, до того момента еще умудрявшегося поддерживать достойную улыбку, появилась трещина. Оно стало настолько уродливым и искаженным, что не у каждого впавшего в ярость дьявола увидишь такое.

— Бай Лилу, как это понимать?! Неужели ты думаешь, что тебя собираются отравить?! — достойная хозяйка секты в какой-то момент напомнила мне базарную бабку. Один-два!

Я демонстративно подцепила палочками кусочек жареных овощей, несколько секунд подождала, а потом медленно прожевала еду, прежде чем дать ответ.

— Кажется, в прошлый раз достойный наследник секты Бай Хе налил в напиток старшей сестры весьма неприятный состав.— не преминула напомнить явно подзабывшей о таком казусе семье.

— Сестра Лилу, — Вскинулась Юлань, заламывая руки, — это всего лишь шалость Тонг-Тонга, просто детская шалость. Неужели тебе стоит так оскорблять своих родных?

— Действительно, детская шалость, — согласилась я, небрежно рассматривая палочки, не почернели ли.— Попробовать отравить старшую сестру. Интересно, что скажут достопочтенные старейшины на такое поведение пока еще ребенка. Возможно, они задумаются о смене наследника. В конце концов, в секте много достойных молодых людей, более подходящих на эту роль, чем ребенок-медведь.

Угрозу своему положению ребенок-медведь стерпеть не смог.

— Ты мне не сестра! Я не хочу такую сестру! Пусть папа сдерет с тебя кожу и похоронит заживо!

В меня полетела чашка с супом. Зря. Я к такому была готова и увернулась, а вот Юлань - нет. Хотя стоит отдать ей должное, она успела закрыть лицо руками, и горячий суп не ошпарил ей лицо, а только руку.

Завтрак окончательно превратился в хаос. Кто-то кричал, кто-то плакал. Тихонько поскуливала сестрица. Кто-то все же догадался позвать за доктором, а я понимала, что до обеда, судя по всему, останусь голодной. Один-три! Неплохое утро.

— Чуань-Чуань, прикажи подать паланкин, — окликнула я горничную. — Я хочу отправиться в город по магазинам. Здесь пока слишком шумно.

***

— Мисс, ну зачем вы так?— взмолилась Чуань-Чуань в паланкине.— Вам стоит быть добрее к вашей семье. Мастер Бай хочет, что бы вы ладили.

— Вот, — я бесцеремонно заткнула рот болтливой горничной цукатами. А потом, под укоряющим взглядом, вздохнув, ответила на невысказанный вопрос:

— Они его даже не наказали. Между прочим, если бы не мое телосложение и количество лекарств, которые в меня влили с детства, я была бы изуродована в лучшем случае, в худшем просто умерла.

— Вы же сказали, что не знаете, что подлил вам молодой господин.

— Мало ли что я сказала? — я отодвинула бамбуковую ширму, глядя на гудящий город. Кричали торговцы, предлагая различные товары - от связанных из соломы кузнечиков до засахаренной тыквы. Люди спешили по свои делам, или не спешили, наслаждаясь погожим днем в чайных и слушая рассказы пожилого болтуна. Нет, для меня не было неожиданностью, что пухлик подлил мне какую-то гадость. От достойного наследника секты Бай Хе, воспитанного своими родителями и сестрой, это было ожидаемо. Неожиданностью стало то, что он мне подлил. Вот откуда у тринадцатилетнего наследника секты, которого даже за пределы дворца ни разу не выпускали, выжимка из Сидифена духовного? Редкое же растение. Нежный цветок с длинными белыми лепестками и пушистым чашелистиком, трогательный и хрупкий, мало кого интересовал в мире культивирования. Разве что смертным, судя по древним книгам, помогал при болезнях костей. Сидифен не даст ни очищения меридианам, ни их упрочнения. Он не позволит быстрее накапливать ци. Даже духовный вариант растения, как считает абсолютное большинство — бесполезен. Именно поэтому Сидифен так редок на аукционах или в сокровищницах сект. Мало кто знает про его токсичность. Даже небольшое количество сока или вытяжки может привести к тому, что в организме изменится баланс Инь и Ян. И вроде что тут такого, есть много растений, меняющих этот баланс. Если в организме много Инь, подбери те, которые сбалансируют, усиливая Янь. Много Янь, выбирай повышающие Инь. Сидифен же усиливает именно то, чего в организме больше. Я родилась с астеническим телосложением и переизбытком Инь. Увеличь его концентрацию хоть немного, и при отсутствии должного лечения вполне можно умереть. То, что Юлань назвала детской шалостью, таковой совсем не было. Немногие знают об этом свойстве Сидифена. Очень немногие, и те кто знает, не распространяются, предпочитая хранить перо фазана на стрелы. Растет этот милый цветочек в труднопроходимых болотах Шай Ху. И вот к одному такому знающему у меня есть вопросы. Среди ухажеров Юлань есть один, сведущий в медицине. Фу Тао изначально приехал просить просвещения у дедушки, но как и многие другие, спрятался под гранатовой юбкой первой красавицы мира культивации и растерял всякие остатки здравого смысла. Дедушка, кстати, отказал ему в праве быть учеником. И на этот раз я здесь совершенно не при чем, что бы Фу Тао не думал.

— Останови, я хочу пройтись. — приказала я, и Чуань-Чуань снова засуетилась:

— Мисс, разумно ли мне… — она запнулась, указав руками на платье.

— Разумеется, разумно,— оборвала я. — Госпожа подарила тебе платье. Или ты презираешь мой подарок?

— Как можно,— страдальчески протянула Чуань-Чуань, не смея поднять на меня взгляд. Вот и отлично.

В списке мест, обязательных к посещению - магазин тканей, магазин румян и ювелирный магазин. День сегодня на удивление приятный, а в конце месяца ожидается крупный прием, так что на улице сегодня немало девиц из влиятельных семей, что мне, безусловно, на руку. Почти сразу за спиной послышался шепот:

— А кто эта дама?

Я редко покидаю Зимний дворец, и еще реже посещаю обязательные для девицы моего положения мероприятия, так что ничего удивительного, что меня многие не знают. Многие. Но не все.

— Это старшая дочь секты Бай, у нее слабое здоровье, ничего удивительного, что ты ее не знаешь.

Я склонилась над витриной с румянами, разглядывая новые продукты. Карминовые в маленькой, покрытой позолотой ракушке, нежно-персиковые в вырезанном из ледяного нефрита персике, розовые в шкатулке из резного дерева - глаза разбегались. Впрочем, выбор делают только дети.

— Лавочник, упакуй!

Моя фраза удачно наложилась на разговор стоящих чуть в отдалении девушек:

— А та, что рядом с ней, в белом платье?

— Не знаю, может дальняя родственница. Все же похожее платье было на мисс Юлань, оно дорогое.

— Чуань, расплатись. — бросила я, и не дожидаясь горничной, двинулась к выходу из лавки.

— Да, госпожа!

Вдогонку мне послышалось удивленное:

— Горничная?

Думаю, уже к вечеру весь небесный город будет знать, что Бай Юлань надела на цветочный банкет платье горничной. Женская зависть страшная вещь. Да, возможно, с моей стороны это некрасиво, но как приятно.