Тайные фрегаты

Глава 32

Путь в Индию лежал через Атлантический океан. Его волны плавно покачивали фрегат «Ярмут» и стоявшего на его палубе лейтенанта Джона Карпентера.

После взятия Гибралтара Иван принял участие в жестоком сражении у испанского города Малага, где англо-голландская эскадра встретилась с французской. Сражались яростно, но Гибралтар отстояли и противника обратили в бегство. Потери были тяжелыми, в том числе и среди офицеров. И на флагманском корабле срочно собралась комиссия, которая рассматривала дела мичманов и лейтенантов, кандидатов на новые, более высокие, должности. В мирное время такие экзамены на новый чин проходили в торжественной обстановке, после тщательной проверки бумаг кандидатов. На экзамены приглашались заслуженные адмиралы и капитаны, которые не скупились на каверзные вопросы и буквально вытряхивали душу из флотской молодежи. Но сейчас перед комиссией стояли те, кто выдержал страшный экзамен в боевой обстановке и кому завтра предстояло опять идти в бой. Поэтому требования были не столь жесткими.

Тем не менее, когда из Лондона пришло подтверждение решений комиссии, Иван чуть не подпрыгнул от радости — он стал лейтенантом британского королевского флота! Капитан Франклин и друзья поздравляли, пили за его здоровье, а Джек Фишер предсказывал новые успехи:

— Наши загнали французов в Тулон! А потом к городу подошли австрийские войска, и знаешь, что случилось!?

— Еще не слышал.

— Французские адмиралы не решились выйти в море и еще раз сразиться с нами. Они затопили в гавани весь свой флот! Только представь себе — пятьдесят их лучших кораблей лежат на дне! Средиземное море — наше! Теперь готовься к походу в Италию, Турцию, Египет. Нас ждут новые победы!

Слышать такое было приятно и очень хотелось взглянуть на новые города и страны. Но с Балтики приходили вести о жестоких боях со шведами. Первые победы прибавили сил молодым российским полкам и эскадрам. Стало известно о новых успехах царя Петра, и многие иностранцы удивлялись тому, как быстро восточная монархия московитов превращается в европейскую державу… А ведь молодой лейтенант флота очень бы пригодился на невских берегах. Жалко будет, если там все закончится до его возвращения. На этом теплом море войне не видно конца. Но через некоторое время можно будет попросить перевода на корабли, которые несут службу в Англии. Некоторые из них ходят с конвоями в Архангельск. Да и в Лондоне находится российский посол, и если к нему обратиться за помощью, то…

Однако поступил приказ прибыть на корабль, который должен доставить пушки и ядра на эскадру Индийского океана. Она охраняет интересы британской Ост-Индийской компании и сражается с французами, туземными владыками и пиратами. Место ее базирования город Бомбей.

Узнав о новом назначении, Иван только почесал в затылке:

— Все знают, что в этой Индии мало кто служит больше года. Люди сотнями мрут от жары и лихорадки.

— Не горюй, не все так плохо, — утешал его Джек Фишер. Казалось, что для этого расторопного мичмана нет секретов ни в штабе эскадры, ни на другом конце земли. Если останется жив, этот парень далеко пойдет!

— Точно знаю, что белый человек может жить в тех краях, — продолжал он. — Надо только чаще мыться и меньше пить спиртного. Некоторые знакомые отца прослужили в Индии по десять и более лет. Чинов и наград не получили, но вернулись просто набитые деньгами.

— Как им это удалось?

— На судах иностранных и туземных купцов всегда много драгоценностей, дорогих тканей, пряностей. Говорят, что некоторые наши моряки просто озолотились всего за один рейд.

— Значит, мне повезло. Кто же этот благодетель?

— Понимаешь, это не совсем так, — приятель немного замялся. — В штабе бумагами ведает наш старый знакомый Артур Рочестер. С такой именитой родней он уже давно стал лейтенантом, хотя и не участвовал в боях. Уверен, что твое назначение в Индию его рук дело. Он уверен, что посылает тебя на верную смерть…

Вдруг Джек замолчал, понял, что наговорил лишнего.

— Эти аристократы глупы и чванливы! Артур даже не понимает, что дал тебе возможность продвинуться по службе и хорошо заработать!

— Мне деньги не нужны, — Иван только махнул рукой. — Как можно исправить это дело? Что если обратиться к адмиралу и сказать, что прошу оставить меня рядом с боевыми товарищами. Что скоро идти в новый бой.

— Боюсь, что уже поздно. Тебя внесли в список, и адмирал все подписал. Ему нет времени выслушивать каждого, а ты обязан выполнять приказ. Если хочешь, можешь просить о переводе, когда прибудешь в Бомбей.

Какое-то время Иван молчал, обдумывал создавшееся положение. Потом решительно произнес: «Черт с ними со всеми! Отправлюсь в Индию».

Про себя решил, авось не пропаду, как-нибудь вывернусь.

Еще вспомнил, как дед Степан рассказывал о своей торговой поездке в Крым и Астрахань. Потом на торгу в Новгороде раскланивался со знакомыми восточными купцами. Все они были в ярких халатах, с бритыми головами и длинными красными бородами, окрашенными хной. Вспомнилась и розовая ракушка, что хранилась в бабушкином сундуке. Стоило лишь приложить ее к уху, и можно было услышать, как шумят волны прибоя у берегов далекой Индии… Теперь предстоит самому побывать в этой жаркой стране. И если не суждено вернуться домой через Архангельск, то попробую добраться через Астрахань!

На исходе третьего месяца плавания «Ярмут» наконец-то переполз через тропик Козерога. Попутный ветер поймали чуть ли не у берегов Бразилии и теперь быстро приближались к южной оконечности Африки.

Позади остались утомительные недели плавания вблизи экватора. До этих широт не доносились буйные ветры северной Атлантики. Здесь царил штиль. Лишь изредка слабое дуновение шевелило неподвижно повисшие паруса и толкало корабль на несколько миль к югу. Ослепительное солнце медленно ползло по подернутому дымкой бледно-голубому небу, и под его отвесными лучами зеленая вода океана лежала неподвижно, как в пруду. Вечерами на западе небо загоралось всеми цветами радуги, и легкие облака превращались в груды золотых самородков. Быстро наступала ночная тьма, и черное небо опускалось к океану.

От этого становилось страшно. Казалось, что ты, слабый и беспомощный, попал в заколдованный мир. Бесконечный и грозный.

Но корабельная жизнь не давала простора для таких смутных мыслей. Прокаленные за день деревянные части фрегата, густо пропитанные смолой, издавали крепкий запах, от которого кружилась голова… Потом и табаком несло из набитых людьми внутренних помещений. Отвратительно воняли трюмы, где в цистернах плескалась протухшая питьевая вода, гнили изъеденные червями сухари и лопались бочки с прокисшим пивом, даже солонина превратилась в месиво, один вид которого вызывал приступы тошноты. Вечерами люди, измотанные жарой и ослепительным солнцем, выползали на верхнюю палубу, чтобы хоть немного передохнуть, глотнуть свежего воздуха. Но слабое прикосновение теплого ветерка помогало очень мало. Все корабельное работы велись медленно и без должного старания, на борту часто возникали ссоры и порой дело доходило до драки.

Пару раз прошли короткие тропические ливни, но они не пополнили запасы пресной воды. Теперь ее приходилось выдавать в строго ограниченном количестве. От плохой еды начались поносы, цинга и странные болезни, которые корабельный лекарь называл одним словом — «лихорадка».

Несколько матросов умерли. Как и положено, их тела завернули в парусину и к ногам привязали по пушечному ядру. Они камнем пошли ко дну, но сразу же гладкую поверхность воды вспороли острые плавники акул. Старые матросы смотрели на это и ворчали, что фрегату грозит опасность. Неподвижное море, отсутствие птиц, дельфинов, летучих рыб и другой морской живности — знак беды. Тем более что при пересечении экватора начальство не позаботилось о том, чтобы почтить владыку океанов Нептуна. Появление акул и смерть нескольких товарищей, — верный знак его гнева.

Бессонница и боли во всем теле донимали Ивана. Сказывались раны, ушибы и ожоги, все напряжение последних месяцев. Ему было не до соблюдения морских обычаев, не радовали ни яркие краски заката, ни чудесное сияние четырех звезд Южного Креста. Это медленное скольжение по неподвижному океану вызывало неприятное чувство бессилия перед стихией, которого даже не испытывал во время самого сильного шторма.

Но позволить себе расслабляться нельзя. В такой жаре сгниешь заживо. Нужно держаться и работать.

Работать приходилось за троих. Старший офицер и командир морских пехотинцев лежали в лихорадке. Второй лейтенант страдал от фурункулов и, хотя получил звание на год раньше Ивана, оказался весьма слаб в морской практике. Что касается капитана, то он был сильно обижен тем, что из-за незначительной любовной истории с одной дамой ее ревнивый супруг, член парламента, устроил шумный скандал на весь Лондон. В результате пришлось оставить театр военных действий, лишиться продвижения по службе и срочно отправляться в Индию.

Поэтому длительное плавание в штилевых широтах повлияло на капитана самым пагубным образом. С легких испанских вин он перешел на казенный ром, который и потреблял часто и в большом количестве. Естественно, что корабельные дела перестали его интересовать, и он появлялся на палубе время от времени только для того, чтобы обрушить на подчиненных водопад ругательств и наказаний. Матросы и боцман делали вид, что готовы исполнить любой нелепый приказ капитана и с бодрыми криками и топотом начинали шумную суету. Затем происходило одно и то же — обрывалась снасть, заедало блок или случалось еще что-либо, что требовало длительного ремонта и исправления.

Вот и сегодня капитан, небритый и опухший, выбрался из каюты и долго рассматривал карту. Затем приказал поставить все паруса.

— Сегодня вечером в Капштад[43] войдем во всей красе! Сразу нанесу визит губернатору! Хоть на эту ночь избавлюсь от вида ваших обезьяньих рож и вашей свинячьей вони! Приготовить горячую воду для бритья и парадный мундир!

— Солнце сядет через час двадцать, сэр. При таком ветре мы подойдем к порту в темноте, — негромко доложил Иван. — Карта довольно неточная. Лучше на ночь ляжем в дрейф, а рано утром вызовем лоцмана. Тогда спокойно войдем в гавань, не повредим ни корабль, ни груз, сэр.

— Ты ничего не понимаешь, я должен увидеть губернатора именно сегодня! — упрямо возразил капитан.

— Лучше подождем до утра, сэр. За ночь наведем полный порядок, и фрегат будет как игрушка, сэр.

— Выполняй приказ, лейтенант! Я сам встану к штурвалу!

— Капитан, лоция предупреждает о необходимости соблюдать осторожность в этих водах. Течение вдоль берега…

— К дьяволу всех неучей и трусов! Таким наглым щенкам нет места во флоте! Отстраняю тебя от несения вахты!

— Возвращайтесь в каюту, сэр.

— Это бунт? Выполняй приказ!

— Я отказываюсь, сэр. Вы посадите фрегат на камни. Буду вынужден сделать запись в вахтенном журнале. Пусть это дело разбирает суд в Адмиралтействе.

Услышав такое, капитан изумленно замолчал, а потом разразился проклятиями. Он грозил расправиться с непокорным офицером и перепороть всю команду, которая даже не пытается оказать помощь своему командиру. Еще некоторое время он бурно возмущался, а потом опустился на ступеньки трапа.

По знаку Ивана морские пехотинцы подхватили капитана и бережно отнесли в каюту.