Тайный гонец

Глава 21. «Потонуть хочу…»

Лежит Ива на горячем песке, глядит в небо. А там облака. Одно на странника с клюкой похоже. Другое — ну чисто коровья морда. И рога торчат, и уши. Засмотрелся на корову — глянь, нет старика с клюкой, а вместо него молодая девка кому-то платком машет.

Чудны́е облака! Словно живые да заколдованные. То так, то этак обернутся.

Не успел подумать — нет коровьей морды. Выросла на её месте крепость белая-белая, и со всех стен её синие дымки — из пушек палят. Однако вскорости растаяла и крепость, и получилось не поймёшь что.

Перевернулся Ива на живот. Как славно всё получается! Упредит Васька Кузьму, и в пятницу, через три дня, стало быть, будет тот со своими людьми у монастырских ворот.

И тогда…

Затопали босые ноги наверху по косогору, над Ивиной головой. Иву разморило — лень крутить головой.

…И тогда откроются неслышно оружейные погреба…

Шлёпнулся кто-то в воду поодаль от Ивы, шагах в пятидесяти. Иве бы посмотреть, да ни рукой, ни ногой пошевелить неохота.

…Откроются неслышно оружейные погреба, и первым войдёт он, Ива. Да и кому другому — лучше всех знает он все ходы и каморы.

А в стороне, где шлёпнулся кто-то в воду, будто сдавленный крик повис.

Разом пришёл в себя Ива.

Там же омут! Ледяные родники на дне. Издали подплываешь — сводит всего судорогами.

Вскочил Ива.

И верно. Из омута то выплывет голова, то скроется.

— Вот беда-то… — пробормотал Ива и, как был, голышом, пустился вдоль берега.

Остановился против того места, где тонул человек, закричал:

— К берегу плыви! К берегу!

И сообразил тотчас: кабы мог тот человек плыть к берегу, так и без его, Ивкиного, совета давно бы поплыл.

Пусто внутри сделалось вдруг, нехорошо.

Гибнет на его глазах живая душа, хватает последние глотки воздуха, и ничего не может поделать Ива, потому что знает: сунешься спасать — самому смерть.

Подумал про то Ива, а самого будто неведомая сила толкнула — летел уже в воду.

Обожгло ледяной водой горячее тело. Перед глазами жёлтые и зелёные круги. Однако руки и ноги сами собой работали. Подплыл Ива к месту, где человек тонул. Высунулась из воды голова с выпученными глазами и открытым ртом.

— Васька! — закричал Ива.

От неожиданности сам чуть было не отправился на дно кормить раков.

Скрылся Васька под водой.

Нырнул Ива следом. Ухватил приятеля за руку. Сильным толчком поднял вверх:

— За меня держись…

А Васька дурным голосом:

— Не тронь, потонуть хочу… — и опять под воду.

Думать некогда — снова нырнул Ива и вытянул Ваську из воды.

— Очумел, что ли?!

Васька рванулся, и в третий раз пришлось Иве ловить его.

Выплыл Ива из омута и вытащил приятеля. Открыл Васька мутные глаза. Увидел Иву — застонал, уткнулся лицом в землю.

Ива не на шутку перепугался. Стал успокаивать:

— Опомнись, я ведь это.

Задёргались Васькины плечи.

— Отпусти, всё одно утоплюсь…

— Что случилось-то?!

Заревел Васька в голос. Отдельные слова только и можно было разобрать:

— Келарь Савва… Ивашка Болотников… Тятька…

Похолодел Ива.

Перевернул Ваську, посадил против себя, руки его от лица оторвал.

— Говори! — приказал.

И такое услышал — волосы встали дыбом. Впору волком выть иль на Васькин манер топиться…

Однако совладал с собой. Спросил:

— Кроме меня, называл ли кого келарю?

— Не…

— Иди вон в те кусты и жди меня.

Васька всхлипнул, мотнул головой.

Заколебался Ива: вдруг Васька выкинет опять какую-нибудь штуку?

Сказал, глядя в Васькины глаза:

— Теперь надо поправлять дело. Спешно. А что келарю на удочку попался — не мудрено. Он небось и не таких, как ты, вокруг пальца обводил.

Опять Васька мотнул головой, вроде бы поживее.

— Так вот, сиди и жди, коли хочешь исправить свою оплошку и многих людей и тятьку своего спасти от лихой беды.

— Я ведь не нарочно, — впервой сам глянул Васька в Ивины глаза.

— Кабы нарочно, у нас с тобой разговор был бы другой. — Стукнул Ива легонько приятеля по затылку: — Ну, хватит даром время тратить, лезь в кусты, да чтоб там тебя никто не видел.

Полез Васька в самую гущу. Ива вдогонку:

— Обсушись.

Сам оделся и скорым шагом в монастырь, в иконописную палату.

Игнатьевы ученики загалдели:

— Эка, осмелел, давно бит не был.

Игнатий брови сдвинул:

— Чего надобно?!

Ива сказал смело:

— Старец Никодим тебя требует.

— Ладно, приду.

— Он велел не мешкая.

Молчком, под любопытными взглядами подмастерьев и учеников Игнатий оставил работу, вытер руки, пошёл вон из палаты.

Ива за ним следом. Едва вышли — шёпотом:

— Дело срочное.

Игнатий так же шёпотом, на Иву не глядя:

— Уши оборву. Не велел же заходить в мастерскую.

Ива своё:

— На минутку загляни, чтобы другие видели, к Никодиму да ступай к реке, жди за кустами возле сторожевой башни.

Сказал и вприпрыжку обогнал Игнатия. На одной ноге поскакал, на другой. Сразу видно: исполнил мальчишка поручение и отправился по своим делам.

Долго кружил Ива по монастырю. Всё глядел, не следит ли кто за ним. Видно, крепко верил Ваське келарь Савва. Никого больше не приставил к Иве. Да и не мудрено: боялся насторожить Иву и тех людей, которым тот помогал.

Игнатий встретил Иву бранью. А у Ивы и страх перед Игнатием пропал. Одно на уме — не загубить бы дела.

Сразу всё и выложил.

У Игнатия желваки на скулах заиграли:

— Удружил, братец… А ещё за Ваську своего ручался головой… Цена-то твоей голове, видать…

Ива сказал, будто взрослый мужик:

— Погодь, не горячись, дело поправлять надо, а не ругаться.

Игнатий сел на бугорок:

— Где Васька?

— Отсюда недалече, в кустах.

— Верно ли?

— Глядеть не глядел. Однако уверен. Ждёт.

— Васька келарю не сказывал, что был у Кузьмы?

— Не успел. Прямо топиться и кинулся.

— Помощнички! — не утерпел Игнатий. — Видел его кто?

— Едва ли.

Крепко задумался Игнатий. Долго сидел молча.

Ива его думам навстречу:

— Обманом взял его келарь. Теперь Васька за нас голову положит.

— Ой ли?

— Верно.

— Тогда вот что. Лети стрелой к Кузьме и скажи: Игнатий велел с людьми приходить не в пятницу, а завтрашней ночью.

— А поверит?

— Расскажи всё как есть. Кузьма мужик неглупый, небось поймёт.

Встал Ива:

— Ваську пойду отпущу.

— Нельзя. Вели ему до твоего прихода сидеть в кустах и носа не высовывать.

— С Васькиным отцом как?

— Не твоя печаль. Что-нибудь придумаем. Беги!

Кружным путём шёл Игнатий в монастырь. А Ива чуть погодя — к Ваське. Передал Игнатьев приказ, а сам дальше. По кустарнику, озираясь, пробрался на монастырские зады. Разделся в лебеде возле глухой стены. Завязал в узелок рубаху с портами. Огляделся в последний раз. Тихо, пусто всё кругом. Вошёл в воду. Поплыл.

Долгое летнее солнце далеко перевалило за половину неба, когда Ива, запыхавшись, исцарапанный — сквозь чащобу пробирался, — вышел на задворки деревни Марьино.

Нашёл избу Кузьмы и самого хозяина. Рубаху одёрнул, слюну проглотил:

— Беда, дядька Кузьма.

Принялся рассказывать всё по порядку.

— Худо дело, — поскрёб бороду Кузьма. — Эка тебя угораздило с Васькой-то… Я людей приведу, а ну как твой дружок опять подведёт?

— Нет. Не со зла ведь он и не из корысти. Келарь Савва заморочил голову. Теперь Ваське лютее врага, чем келарь Савва, на свете нет.

— Ну, ступай. Передай Игнатию: пусть будет спокоен, исполню всё, как он приказал.

Через один плетень, второй пустился Ива в обратный путь.