Тайный враг

Глава XV

— Счастливчик, ты куда? — Прыгушка остановилась и посмотрела на него, вопросительно приподняв ушко. — Ты больше не спишь в этой дрянной палатке патрульных, где ветер гуляет, как на равнине!

И снова взгляды всей стаи обратились на Счастливчика, и опять кусачие муравьи стыда забегали под его шкурой.

Послушно повернувшись хвостом к своей старой палатке, Счастливчик потрусил за Прыгушкой и Кусакой к большой куче сухих листьев, слегка выступавшей из неглубокой ложбинки под кустами. Изнутри ложбинка, выстланная свежим мхом и молодыми сосновыми ветками с мягкими иглами, выглядела намного уютнее жестких подстилок патрульных собак.

Перед сном Счастливчик обратился к Собаке-Лесу, чтобы та помогла ему в его нечистых шпионских замыслах. Он чувствовал, что Собака-Солнце и Собака-Луна вряд ли одобрят его драку с Кусакой и последовавшее за ней унижение Торфа — возможно, даже Небесные Псы не похвалят его за это — но может быть, хитрая Собака-Лес сможет оценить его рвение, изворотливость и смелость в достижении цели? Во время Великой Песни Счастливчику показалось, будто он на миг увидел Собаку-Лес, несущуюся под деревьями, и почувствовал ее одобрение — теплое, как солнце.

От подстилки, на которую он лег, едко пахло густым и крепким запахом Торфа, и Счастливчику снова стало стыдно. Но он подавил в себе это чувство. Какой прок горевать о том, что уже случилось? Нет, Счастливчик не радовался унижению Торфа и поражению Кусаки, он не хотел обманывать стаю — но кто виноват, что он вынужден играть по их правилам? Разве Торф на его месте не сделал бы то же самое? Разве он горевал бы, заняв место и подстилку Счастливчика?

«Если Торф хочет снова стать охотником, пусть заслужит!» — с ожесточением подумал Счастливчик.

Крепкий бок Пороха шевельнулся рядом, могучий пес громко буркнул и захрапел. После поединка он не стал лучше относиться к Счастливчику, но, по крайней мере, не проявлял откровенной враждебности. Зато Кусака и Прыгушка, спавшие с другой стороны, приняли Счастливчика с большей теплотой.

— Твоя шустрость пригодится нам на охоте, — сказала Кусака, а Прыгушка радостно закивала. — И твой ум тоже.

Счастливчик готов был вылизать Кусаку с головы до ног за эти слова. Остальные члены стаи — патрульные и жалкий Омега — тоже стали относиться к нему уважительнее, но больше всего Счастливчика радовало то, что его возвышение никак не отразилось на дружбе с Хромым.

Но возвышение имело и обратную сторону — и только сейчас Счастливчик с ужасом понял, насколько опасна эта сторона. Он больше не был патрульным, а значит, утратил возможность незаметно выбираться из лагеря на встречи с Беллой. Счастливчика бросило в жар. Получается, он настолько увлекся своими планами любой ценой добиться повышения, что не заметил, как расставил себе ловушку? И попался в нее.

Уронив голову на лапы, Счастливчик тихо лежал, глядя на звезды. Сколько ночей пройдет, прежде чем он сможет снова увидеть Беллу? Если он не найдет выход, его друзья могут оказаться в беде.

Что если собачки-на-поводочках сумеют сами разыскать источник чистой воды? Что если Белла будет ночь за ночью приходить на условленное место, чтобы передать Счастливчику, что трудности преодолены и он может возвращаться, но он не сумеет прийти и никогда об этом не узнает? Что если он навсегда останется в стае Альфы?

Но… так ли это страшно, как ему кажется?

Счастливчик тяжело вздохнул. Черное небо бессолнечницы было чисто и ясно, звезды сверкали на нем, как осколки прозрачного камня, которым Длиннолапые закрывают дыры в своих домах. Счастливчик узнавал все созвездия: вот хитрый Кролик, вот Волчица с Волчонком, а вот Великое Древо и Бегущая Белка… Звезды кружились перед ним, вертелись и манили, пока глаза Счастливчика сами собой не закрылись, и он не провалился в сон.

Где-то вдалеке закаркала ворона, и Счастливчик с дрожью очнулся. Рядом с ним громко храпел Порох, с другой стороны сладко посапывали Кусака и Прыгушка, их теплые бока мерно вздымались и опадали.

Счастливчик никогда не думал, что вороны каркают в бессолнечницу. Но он был благодарен неизвестной каркунье за то, что она его разбудила. Если он хочет увидеть Беллу, то должен проверить, можно ли тайком выбраться из лагеря в темноте.

С бешено колотящимся сердцем Счастливчик сполз с подстилки, стараясь не разбудить спящих соседей. Он затаил дыхание, когда могучий Порох заворочался с боку на бок, но тут же раздался оглушительный храп, похожий на раскаты небесного грома. Порох и не думал просыпаться.

Осторожно, стараясь наступать только на самый мягкий мох и слежавшуюся палую листву, Счастливчик выбрался из палатки. На это ушло гораздо больше времени, чем ему хотелось.

Судя по положению созвездия Великого Древа и высоте Собаки-Луны, сейчас было время дозора Стрелы, но ее Счастливчик не опасался. Стрела следила за тем, чтобы враги не проникли в лагерь снаружи, ей и в голову не могло прийти, что кто-то захочет из него выбраться!

Нужно только не поднимать шума и стараться держаться в тени, только и всего. Если ему хватит ума не попасться на глаза Стреле, которая через равные промежутки времени обходила поляну по кругу, то дело будет сделано. После этого Счастливчику останется только шмыгнуть в лес и понестись во весь дух к брошенному лагерю Длиннолапых, на этот раз времени у него будет достаточно.

Ветка громко хрустнула под его лапой, и у Счастливчика чуть сердце не разорвалось от страха. Но никто даже не пошевелился, так что, постояв немного, он снова пустился в путь, на этот раз с еще большей осторожностью. Ему приходилось ползти по траве, чтобы не задевать ветки, но этот способ передвижения оказался ненамного проще и тише. Счастливчик едва не завизжал от радости, когда поляна, наконец, осталась позади, и он смог снова встать на лапы в густой тени кустов.

После мучительного и смертельно опасного ползанья на брюхе через спящий лагерь было невероятным облегчением снова расправить затекшие лапы и бежать во весь дух, наслаждаясь властью над собственным телом.

Счастливчик полной грудью вдыхал прохладный воздух бессолнечницы, черные деревья мелькали по обеим сторонам от него. Быстрее, скорее! Звезды над головой, твердая земля под лапами и запах леса: вот оно, счастье! Вот такой должна быть его жизнь! Свободной и счастливой. Чтобы никто не следил за ним, не командовал и не зависел от него. Он одиночка и хочет жить сам по себе!

Ка-аааар!

Опять эта странная ворона, не отличающая день от бессолнечницы! Счастливчик вдруг вспомнил, что уже встречал ее раньше в своих странствиях и уже тогда решил, что это не простая ворона, а посланница Собаки-Леса. Выходит, она не случайно разбудила его и позвала в лес?

Жаль, что он не умеет понимать смысл этих посланий!

Сердце Счастливчика, и без того переполненное счастьем, радостно запело, когда он почувствовал в воздухе запахи брошенного лагеря Длиннолапых. Он чуть замедлил свой бег, отдышался.

«Ах, Собака-Лес, что я делаю?»

Вбежав в лагерь, Счастливчик остановился перед перевернутым столиком, принюхался. Даже сквозь сильную вонь старых кострищ и горелого мяса он сразу почувствовал главное — Беллы тут не было.

Значит, все было напрасно.

Но почему тогда вместо печали его охватило ликующее чувство облегчения?

Счастливчику захотелось поскорее убраться отсюда. Раз Белла не пришла, значит, он ни в чем не виноват. Можно отложить свое предательство до следующей бессолнечницы.

Он уже повернулся в сторону леса, когда увидел в темноте знакомый промельк белой шерсти. Счастливчик нехотя обернулся. Две маленькие знакомые фигурки выползли из-под другого столика и радостно запыхтели, разинув пасти.

— Ой, Счастливчик! Ой-ой, Счастливчичек! — взвизгнула Солнышко — к счастью, чуть тише, чем она обычно это делала.

— Солнышко! Дейзи! — Вопреки своим сомнениям, Счастливчик почувствовал радостную теплоту в груди. Он наклонился, чтобы вылизать морды обеих собак, скакавших вокруг него. — А где Белла? С ней ничего не случилось?

— Ой, нет, ничего плохого не случилось! — радостно протявкала Солнышко, зарываясь носиком в его шерсть. — Ой, как хорошо! Как хорошо-прехорошо! Белла прислала нас к тебе навстречу, вот!

— Она отправилась на задание, — добавила Дейзи. — Поэтому прислала нас вместо себя.

Счастливчик с трудом сдержал улыбку, глядя, как маленькая собачка раздулась от гордости. Но у него не было времени на веселье. Нехорошее предчувствие охватило его.

— Что она задумала? — спросил он. В последнее время Белла стала так дорожить своим высоким статусом в стае, что вряд ли доверила столь важную миссию кому-то из подчиненных.

— У нее родился блестящий план! — ответила Дейзи. — Мы должны доверять ей, ведь она наша предводительница!

Счастливчик с сомнением повел ушами.

«До сих пор „блестящие“ планы Беллы едва не закончились катастрофами», — мрачно подумал он. Но глазки маленьких собачек так и сверкали от восторга, поэтому Счастливчик решил не высказывать свои мысли вслух. Ладно, пусть Белла сама разбирается со своими делами!

— Хорошо. Я расскажу вам все, что узнал. Вы сумеете все запомнить и передать Белле?

— Да! Да-да-да! — затявкала Дейзи. — Нас же двое, мы вместе все запомним!

Что ж, выходит, у него не было выхода. Конечно, было немного странно сообщать важные сведения двум неопытным собакам, но еще тяжелее было сделать это после жизни в дисциплинированной стае, где каждый знал свое место. Тем не менее Счастливчик постарался как можно понятнее рассказать Солнышко и Дейзи о появлении Длиннолапых в желтых шкурах, о клетках-гремелках и о своем недавнем поединке с Кусакой и последовавшем за ней повышении.

— Ой… — протянула Солнышко. — Ой, как странно… Вы что же, все время деретесь? Ой, какая стая…

Счастливчик воинственно напрягся.

— Совсем не все время… Только… только когда кто-то хочет добиться повышения. — Это была чистая правда, но почему-то в присутствии двух добродушных собак, привыкших к нерассуждающей верности друг друга, эти слова прозвучали глупо и агрессивно.

Но Дейзи быстро подняла Счастливчику настроение.

— Ох, Счастливчик! Какой же ты храбрый! Какой смелый! — она зашлась радостным лаем. — А уж какой умный!

Солнышко захлебнулась визгом и в избытке чувств забегала кругами вокруг Счастливчика.

— Ой! Ой-ой-ой! Ой, я все поняла! Теперь ты теперь сможешь выведать еще больше вражеских секретов!

— Д-да… — с усилием выдавил Счастливчик. Ему не понравились эти слова. Дикая стая больше не была ему врагом — по крайней мере, у него язык не поворачивался назвать врагами большую часть собак, спавших сейчас в лагере. Он не был стайным, и врагов иметь он тоже не хотел.

Слишком поздно он понял, что одно без другого не бывает.

— Мы все расскажем Белле, — протявкала Дейзи. — Она будет так гордиться тобой!

Счастливчик оставил эти слова без ответа и спросил:

— Как Бруно? И Марта?

Солнышко мгновенно съежилась и отвела глаза, словно внезапно обнаружила на краю поляны нечто исключительно интересное. Дейзи села, почесала живот.

— Они поправляются, но очень медленно. Мартина лапа очень плоха. Очень-очень плоха…

— А Бруно… ой, ему так плохо, — пискнула Солнышка. — Слава Небесным Псам, что ты спас его, Счастливчик! А то бы он совсем умер… Ой…

Счастливчик растерянно пошевелил ушами.

— Но почему? — проскулил он. — Ведь им уже должно было стать лучше… Рана у Марты была совсем не серьезная, она должна была зажить…

— У нее в ране оказался яд, — запинаясь, объяснила Дейзи. — Наверное, это все от купания в реке! Ей лучше, но лапа заживает очень медленно.

Солнышко по-прежнему прятала глаза. Недоброе предчувствие холодными мурашками расползлось по шкуре Счастливчика. Яд попал в рану? Но если Марта хорошо вылизывала лапу, то все должно было пройти. Неужели отрава распространилась глубже? Но тогда Бруно…

— Они поправятся, Счастливчик! Не волнуйся!

Солнышко, всегда готовая на пустом месте устроить целое представление, произнесла эти слова тихо и бесстрастно, даже не ойкнула ни разу. Счастливчик напрягся. У него зародилось подозрение, что Солнышко врет — но зачем? Неужели положение в стае гораздо хуже, чем они говорят? Счастливчик просто не мог придумать никакого другого объяснения этому неуклюжему вранью — наверное, друзья пытаются оградить его от какой-то ужасной правды.

«Марта, Бруно… Мы с вами столько прошли вместе! Пожалуйста, продержитесь еще немного, скоро мы снова будем вместе».

Может быть, он еще успеет добежать до пещер и своими глазами посмотреть, что там происходит? Но Собака-Луна уже уверенно спускалась к земле, время бессолнечницы подходило к концу. И все-таки…

— Отведите меня в лагерь, — попросил Счастливчик. — Я хочу поговорить с Беллой. Может, я смогу помочь Марте и Бруно.

— Ой, Белла еще не вернулась с задания, — торопливо пропищала Солнышка. — И скоро Собака-Солнце выберется на небо.

Счастливчик кивнул. Да, наверное, ему нужно поскорее вернуться в свою палатку. Он должен доверять Дейзи и Солнышко… хотя… что-то мешало ему это сделать.

— Тогда я возвращаюсь, — сказал он, — пока мое отсутствие не заметили. — Он ласково лизнул Дейзи в оба ушка. — Когда я вернусь, то научу вас славным охотничьим приемам. Мы больше никогда не будем голодать.

— Ты прекрасный наставник, Счастливчик, — затявкала Дейзи. — Ты самый лучший!

— Ой, как же я рада снова тебя увидеть, Счастливчик! — пропищала Солнышко. — Мы та-аак по тебе скучаем! Так скучаем… Особенно мы с Дейзи, ой.

— Вот почему мы вызвались отправиться на встречу с тобой вместо Беллы, — подтвердила Дейзи.

— Я тоже скучаю по вам, — заверил их Счастливчик, торопливо вылизывая обеих на прощание. — Но мы расстались не на всегда. Очень скоро я вернусь.

«По крайней мере, я на это надеюсь», — подумал он.

Но когда они, наконец, распрощались и разошлись в разные стороны, тревога вновь охватила Счастливчика.

«Собака-Земля, мы уже потеряли Альфи, — с жаром прошептал он. — Ты ведь не хочешь принять в себя еще двоих моих друзей! Пожалуйста, не торопись забирать их!»

Счастливчик был так поглощен своими невеселыми мыслями, что совсем перестал обращать внимание на окружавшие его звуки и запахи леса, он не слышал ни шороха листвы, ни треска веток под чьими-то осторожными лапами. Только когда довольно крупная тень мелькнула среди ветвей, он остановился и замер.

«Кто там? Неужели еще один Длиннолапый?» — с бьющимся сердцем подумал Счастливчик.

Нет, пожалуй, для Длиннолапого тень была слишком мала. На всякий случай Счастливчик оскалил зубы и угрожающе зарычал.

Тишина.

Наверное, это лисица вышла на ночную охоту. Если она одна, без друзей, то Счастливчику не о чем беспокоиться…

Но тень никуда не делась, напротив, она подползала все ближе, и, судя по шороху и пыхтению, это не могла быть осторожная лисица. Счастливчик напрягся всем телом и громко тявкнул, вызывая невидимого противника.

Громко зашуршала листва и из зарослей показалась уродливая квадратная мордочка. Нет, это была не лиса, но маленькие черные глазки на сморщенном личике смотрели с ничуть не меньшим коварством.

— Омега! — изумленно охнул Счастливчик. — Что ты тут делаешь?

— Я могу задать тебе тот же вопрос, охотник, — нагло пропищал Омега. — Если я ничего не забыл, то ты больше не патрульный. Не так ли, Счастливчик?

— Я… но я…

— Ах, не нужно оправдываться передо мной, — отвратительно ухмыльнулся Омега. — Я видел, как ты тайком уходил из лагеря. Я все видел, я все-все заметил…

Счастливчику показалось, что его сердце не просто замерло, а совсем перестало биться. Омега весь дрожал от радости, и Счастливчик с ужасом понял, что из всех собак, которые могли бы застать его на месте преступления, Омега был самым худшим.

— Да я… просто хотел немного побыть один…

— Правда? — глазки Омеги недобро заблестели. — Какая жалость, что встреча с собачками-на-поводочках помешала тебе побыть одному! Поверь, я всем сердцем сочувствую твоей неудаче!

Все пропало. Счастливчик инстинктивно покосился назад, лишь подтвердив подозрения Омеги. Сердце бешено колотилось у него в груди, предательская паника уже начала дрожью расползаться по телу.

— Я не…

— Ах нет, лживый пес! Не нет, а да! Да! Ты водишь дружбу с маленькими пушистиками? Тебе нравятся все эти ахи-охи, вылизывания и причмокивания? Фи!

«Он все видел. И все слышал».

— Ты шпионишь для стаи поводочных, — продолжал Омега. Куда подевался вечно униженный и трясущийся уродливый песик, которого Счастливчик каждый день видел в лагере? Теперь Омега говорил развязно, с невыносимой наглостью: — А ведь я с самого начала знал об этом!

«Не может быть! — ахнул про себя Счастливчик. — Это невозможно!»

Но тут запоздалое прозрение узлом скрутило ему внутренности. Тот запах, который он почуял, когда Белла посвящала его в свой безумный план… тот странный, кажущийся смутно знакомым, запах… и отпечатки собачьих лап, невесть откуда взявшиеся на мокрой земле. Неужели это был Омега, бедный изгой, которого настолько презирали в стае, что даже не замечали его тайных отлучек?

— Ты шпионил за нами! — воскликнул Счастливчик, прекрасно понимая, как глупо выглядит его возмущение.

— Нет, я не шпионил, — оскалился Омега. — Для этого я недостаточно подл.

На это Счастливчику нечего было ответить. Ему вообще нечего было сказать в ответ. Он не знал, что терзает его сильнее — смертельный страх или жгучий стыд.

— Я заблудился во время грозы, — продолжал маленький уродец, явно наслаждаясь смятением Счастливчика. — В ту ночь шел такой ливень, что Собака-Река разлилась и вышла из берегов. Я думал, она хочет затопить весь мир. Я пытался вернуться в лагерь, но кругом была вода, я побежал в обход, но сбился с пути и, наконец, решил переждать непогоду в каком-нибудь укрытии. Тебе просто не повезло, что я прятался рядом с тем местом, где вы сговаривались.

— Не повезло, — тихо пролепетал Счастливчик.

— Не повезло. А может быть, сами Небесные Псы привели меня в то укрытие.

«Что ж, вполне может быть, — смиренно подумал Счастливчик. — По крайней мере, я не удивлюсь, если это так. Небесные Псы вряд ли были довольны тем, что я сделал…»

— Теперь ты все расскажешь стае? — бесстрастно спросил Счастливчик.

Мысленно он уже гадал, как быстро сможет увести стаю Беллы подальше от этих мест и от гнева Альфы.

— Честно тебе скажу, я пока не решил, — Омега сел и с наслаждением поскреб себя лапой за ухом. — В таком деле многое зависит от тебя.

Если Счастливчик думал, что хуже ему быть уже не может, то он ошибался. Его сердце провалилось куда-то вниз, словно тяжелый камень, брошенный в тихую воду.

— Что это значит?

— Если ты мне поможешь, я тоже тебе помогу, — мерзко захихикал Омега. — Скажем, позволю тебе остаться в живых. Разве этого мало? Мне не нравится быть Омегой. Кстати, я никакой не Омега, у меня есть имя. Меня зовут Нытик.

Счастливчик сглотнул. Его слюна пахла страхом, но стыд жег сильнее. Он понимал маленького пса, стоявшего перед ним. Ему, Счастливчику, тоже не хотелось бы потерять свое имя, получив взамен позорную кличку «Омега». За все время, что Счастливчик прожил в стае, ему ни разу не пришло в голову спросить, как зовут Омегу.

— Я тебя понимаю, — сгорая от стыда, прошептал он.

— Я хочу занять достойное место в стае, — продолжал Нытик, важно расхаживая взад-вперед перед Счастливчиком. Он облизнулся. Мордочка у него была на удивление безобразная, слюна бесконечной струйкой стекала из приоткрытой пасти. — Я слишком долго был Омегой — прислуживал, унижался, приносил, убирал, пресмыкался. И голодал, между прочим, потому что никто никогда не оставил мне ни кусочка от своей жирной трапезы!

— Я хотел, но…

— Не слишком ты хотел, вот что я тебе скажу. Как только Лапочка повысила на тебя голос, так ты сразу и сник. Впрочем, я не могу никого упрекать. С какой стати уважаемый пес станет делить свой заслуженный кусок с Омегой? В каждой стае должен быть свой Омега, я с этим полностью согласен. Просто я хочу, чтобы Омегой был кто-то другой, вот и все. Неужели это так много?

Счастливчик вспомнил, как в стае относились к этому плосконосому псу, и поежился. Честно говоря, его и за собаку-то не считали! Пожалуй, даже к царапке отнеслись бы с большим уважением.

— Я хочу тебе помочь, но не знаю, что могу сделать, — ответил Счастливчик, сочувственно глядя на песика. Да, он искренне хотел ему помочь. Дело было не только в сочувствии к Омеге, но и в трезвом расчете — Счастливчик не мог допустить, чтобы этот хитрый уродец выдал его Альфе. Значит, он должен был договориться с ним — или убить.

А если Счастливчик и знал что-то наверняка, то только то, что никогда не сделает последнего.

«Вот и еще одна причина, по которой я никогда не смогу стать членом стаи, — горько подумал он. — И уж точно никогда не смогу стать альфой».

Эта мысль нисколько не огорчила Счастливчика. Возможно, это противоречило собачьему духу и, скорее всего, объяснялось долгой жизнью одиночки и дружбой с собачками-на-поводочке, но таков уж был Счастливчик он не мог убить другую собаку.

— Жаль, что ты не попал в стаю собачек-на-поводочках, — вздохнул он. — Тебе было бы там хорошо. У них в стае вообще нет Омеги.

— Я не поводочный! — морщинистая мордочка Омеги вся перекосилась от презрения. — И я не возражаю против того, чтобы в стае были Омеги. Но я намерен добиться более высокого положения, и ты мне в этом поможешь.

— Я уже говорил, что хочу тебе помочь. Впрочем, у меня и выбора-то нет, верно?

— Еще как верно, — надменно процедил Нытик.

— Но я до сих пор не понимаю, как могу помочь тебе.

— Странно, я думал, ты умнее, — скривился Омега. — Ты ведь городской пес, а всем известно, какие они проныры да хитрецы! — Он облизал свою лапу, фыркнул. — Я из кожи вон лезу, но Альфа не замечает моих стараний. Скажу откровенно, я не могу сделать ничего такого, что произвело бы на него впечатление. Видишь, какой я честный? Но если какая-нибудь другая собака вдруг совершит очень-очень гадкую ошибку, сглупит или опозорится, то тогда…

— Альфа сделает ее Омегой, — договорил Счастливчик, холодея от предчувствия.

— Угадал! — презрительно фыркнул Нытик. — Ах, не надо так волноваться, я не рассчитываю, что ты захочешь принести себя в жертву ради меня! Я не такой дурак, чтобы просить об этом. Да ты бы убил меня, заикнись я о такой просьбе!

«Я бы никогда тебя не убил, — подумал про себя Счастливчик, — но рад, что ты так плохо обо мне думаешь».

— Ты теперь охотник, а значит, у тебя отличное местечко. Хитрый ты, умеешь устроиться! Но ближе к делу. Завтра, когда ты принесешь в стаю добычу, тебе нужно будет сделать вид, будто кто-то из собак украл еду до начала трапезы. Надеюсь, ты понимаешь, что Альфа такого не спустит.

— Да… — пролепетал Счастливчик.

— Любой, кто посмеет взять кусок раньше Альфы, в мгновение ока скатится на самое дно стаи.

«Тот, кто посмеет взять кусок раньше Альфы будет до конца жизни благодарить Небесных Псов, если наказание ограничится только этим», — сухо подумал про себя Счастливчик.

— А почему ты сам не можешь это сделать?

— Только потому, что для этого грязного дела у меня есть ты, — нагло ответил Омега. — К тому же ты рискуешь гораздо меньше, чем я. Если тебя поймают за лапу, тебя понизят, ну и что с того? Ничего страшного, попытаешь счастья еще разок. Выберешь себе какого-нибудь слабака для поединка, применишь пару-тройку грязных хитростей, или, скажем, продолжишь пытаться обворожить нашу Бету. Таким, как ты всегда… везет. Счастливчики, одно слово, — Омега визгливо захихикал, довольный собственной шуткой. Потом сел и уставился на Счастливчика, криво улыбаясь уголком сморщенного рта.

— Не надо меня оскорблять, — показал зубы Счастливчик. — Не забывай, что я тебе нужен!

— Но я-то тебе нужен больше! — осклабился Омега. — Я тебе даже так скажу: тебе нужно, чтобы я вел себя паинькой. — Теперь в глазах маленького уродца горело откровенное злое торжество. — Разве я не прав, городской пес? Ты рискуешь гораздо меньше, чем я.

Счастливчик сделал глубокий вздох. Он знал, что ни в коем случае не должен сорваться.

— Если тебя поймают за лапу, ты упадешь вниз, но сможешь подняться, — продолжал Омега. — Но как наказать того, кто и так находится в самом низу? Боюсь, Альфе будет проще убить меня, чем придумывать достойное наказание.

Счастливчик нутром чувствовал, что Нытик прав. У него не было выбора. Если Омега выдаст его Альфе, Счастливчик будет убит. Значит, ему придется подставить другую собаку, прекрасно понимая, что этот поступок будет еще отвратительнее задания, которое поручила ему Белла.

С того самого дня, как Счастливчик вступил в стаю, он совершал одну гадость за другой. Он снова почувствовал могучее желание бросить все и уйти, снова стать свободным, вырваться из сетей требований и обязательств, которыми его окружили со всех сторон.

«Как вышло, что я позволил втянуть себя в это?»

В глубине души он даже жалел этого мерзкого Омегу с его подлыми планами. Может быть, он прав, и пришло время кому-то другому занять место Омеги? Возможно, насладившись более высоким положением, Нытик перестанет чувствовать себя таким затравленным, и его злоба сменится желанием честно добиться нового повышения?

— Хорошо, — выдавил Счастливчик.

— Я знал, что ты согласишься! — На какое-то мгновение Нытик дал волю своему счастью, его уродливая мордочка разгладилась, глазки засверкали от радости. Но он очень быстро спохватился, видимо, сказалась привычка скрывать свои истинные чувства. Нытик застыл и крепко сжал челюсти, давя улыбку. — Благодарю. Увидимся в лагере. И поторопись, если не хочешь неприятностей.

Он повернулся и вприпрыжку посеменил в сторону кустов. Счастливчик с облегчением проводил Нытик глазами, но тоска и отчаяние не отпускали его.

Что он наделал? Кто станет жертвой его тайны и честолюбия Омеги? Ему придется подставить кого-то из своих друзей, из собак, которые ему доверяют!

«Но у меня нет выбора!» — взмолился про себя Счастливчик.

Сейчас он больше чем когда-либо был уверен в том, что очень скоро распрощается с обеими стаями. Хватит с него зависимости! Он снова станет одиночкой, городским псом — счастливым псом. Счастливчиком.

Но прежде ему нужно было пройти до конца по пути вранья, подлости и предательства.

«Но я делаю это не для себя, а для Бруно и Марты! — твердо сказал себе Счастливчик. — Я совершаю плохие поступки, но это не делает меня плохим, злым псом! Я просто запутался и мне приходится совершать все новые и новые поступки, чтобы выпутаться».

Теперь для него это был вопрос выживания.

«Мир изменился…»

На какую-то долю мгновения Счастливчику показалось, будто сама Собака-Лес прошептала это ему на ухо.

Да, мир изменился. И Счастливчик должен был пойти на все, чтобы остаться в живых и снова увидеть, как Собака-Солнце позевывает и встает над землей. А как только он решит эту задачу, он…

Тогда он уйдет и освободится от всех их.